Цитаты из книг автора «Дэвид Бирн»

Гениальность — создание действительно замечательного и запоминающегося произведения — проявляется тогда, когда вещь идеально вписывается в свой контекст. Когда что-то работает, это поражает нас не только умной адаптацией, но и эмоциональным резонансом. Правильная вещь в правильном месте пробуждает в нас определенные чувства.

Цепляться за большее количество прав в обмен на меньшее количество денег, как правило, более мудрый подход.

Правильная вещь в правильном месте пробуждает в нас определенные чувства.

Мы все знаем, как странно слышать свой собственный записанный голос — возникающий при этом дискомфорт обычно объясняют тем, что мы слышим себя и через уши, и посредством вибрации в собственном черепе, а записи не могут передать эту вибрацию. Спектр голоса, который записывается, только часть того, что мы слышим. Но не стоит сбрасывать со счетов звуковую окраску, привносимую микрофонами и электроникой. Ни один микрофон не похож на человеческое ухо, но об этом мало кто говорит. Звуковая реальность, которую улавливают наши чувства, вероятно, отличается от того, что мы услышали бы на «объективной» записи. Но, как упоминалось выше, наш мозг умеет сводить эти противоречивые версии.

Есть явное нарциссическое удовольствие в том, чтобы находиться на сцене, в центре внимания (хотя некоторые из нас поют, даже когда нет никакой публики). В музыкальных представлениях можно заметить, как хорошо исполнителю, даже если он поет песни о расставании или неприятностях. Для актера непозволительно разрушать иллюзию, но пение это допускает. Как певец, вы можете быть открыты и показать себя на сцене и в то же время быть тем, чья история рассказывается в песне. Лишь немногие жанры допускают такое.

К музыке нельзя прикоснуться — она существует только в момент, когда ее слушают, но тем не менее она может радикально изменить наш взгляд на окружающий мир и наше место в нем. Музыка помогает пережить трудные периоды жизни, изменив наше отношение не только к самим себе, но и ко всему вовне. Мощная штука.

Другая похожая присказка гласила: «Скажи зрителям, что собираешься делать, а затем сделай это». «Скажи» вовсе не означает, что надо подойти к микрофону и сказать: «Эдриан собирается исполнить для вас потрясающее гитарное соло». Все гораздо тоньше. Режиссеры и монтажеры фильмов ужасов приучили нас к таким вещам, как первая жертва и зловещая музыка (которая порой обманывает зрителя, лишь усиливая шок в момент, когда что-то действительно происходит, но позже). И, пока мы сидим в кинотеатре, ожидая, как что-то произойдет, режиссер может играть с этими ожиданиями, показывая, что он прекрасно знает, о чем мы думаем. Таким образом, одновременно со зрителем ведутся две беседы: есть сама история и есть разговор о том, как рассказывается история. То же самое может происходить и на сцене.

Полагаю, я уже был готов к этому новому взгляду на концерты: я быстро понял, что в «неестественном» шоу не было ничего плохого. Западный акцент на псевдонатурализм и культ спонтанности как своеобразной аутентичности был лишь одним из способов выступления на сцене.

Музыкантам, впрочем, было и так известно, что эмоциональный центр заключается не в технике исполнения, что фанковые ритмы не плоские, и даже самый простой ритм порой может быть чувственным, а может превратиться в механический метроном — в зависимости от музыканта.

Вскоре я понял, что почти невозможно найти совершенно нейтральную одежду. Каждый наряд несет какой-то культурный багаж. Мне потребовалось некоторое время, чтобы разобраться в этом аспекте выступления.