Саймон хотел прочитать ее, но нужно было идти на работу. Он просто спрятал не оформленный роман Рик в шкаф.

Каждый был занят. Рик и Саймон практически не виделись друг с другом. Даже в квартире. Они приходили домой, и расходились по своим комнатам. Они лишь спали, а потом уходили опять на съемки.

Наконец настало тот момент, о котором так сильно  мечтал Рик. Он стал известным. В картине снялся, на премьере был. Все шикарно…

Его стали узнавать люди, фанатки сошли с ума, как и журналисты. Рик был постоянно на слуху, на виду. Он очень часто снимался в кино, бывал на ток-шоу, радио. В какой-то момент,  и сам Рик начал сходить с ума. Скандалы, споры с интервьюерами. Скандалы на съемочной площадке.

О нем никогда не забывали. Роскошный особняк, новые машины, красивые девушки, вечеринки. Саймону не очень нравилась такая жизнь, и по большей части его не было с ним рядом. Саймон упорно работал. Он опять не был таким известным, как Рик. Он опять ушел на второй план. Снова оказался в тени своего друга. Но и опять же, Саймона это не волновало. Он всегда был рад за друга

Даже тогда, когда у Рика появился особняк, он все равно жил в той же роскошной квартире, где жил и Саймон. В особняки он проводил время лишь тогда, когда организовывал вечеринки.

Золотая пальмовая ветвь, золотой глобус, и наконец-таки премия Оскар. Он получил все, что хотел. Но также он сходил с ума, снова и снова попадал в скандалы. Саймон перестал убеждать его в том, как ему жить. Он лишь делал свою работу, а Рик делал то, что он хотел.

Настала депрессия, Рик начал принимать таблетки. У него часто бывали нервные срывы. Коллинз часто плакал, он рыдал и твердил своему другу, что он чудовище, твердил, что он плохой человек. Саймон ничего не мог поделать, он очень сильно переживал. Но думал, что скоро все пройдет.

Однажды, возвращаясь домой Саймон заметил, что дверь оказалась открытой. Особо не придав значение, он вошел, как ни в чем не бывала. Снял верхнюю одежду, снял головной убор и пошел в ванную, поставив у двери пакеты с продуктами. Умывшись, и начисто помыв руки. Начисто, дотошно мыть руки, входило в привычку Саймона. Он мыл так руки всегда, перед тем как собирался что-то приготовить.

Он направился на кухню, и как обычно вынимал продукты с пакетов и раскладывал в холодильник. Затем он посмотрел в сторону дивана, который стоял спиной к нему, то есть к кухне. Из-за края дивана выпирала голова Рика.

-Рик! – негромким голосом прозвал Саймон Рика. – Рик? Я пришел, как ты дружище?

Но Рик не отвечал.

"Уснул что ли?" – подумал Саймон, и решил подойти к Рику и разбудить его.

Но через несколько секунд Саймон увидит бледного, лежащего на диване Рика, у которого уже давно не было пульс…

Часть 2. Прощение.

Глава 10

2010 год.

Дезмонд испытывал жуткую боль в области живота. Он положил локти на стол, и корчил гримасу на лице от возникающих периодических болей. Эти боли появились недавно, поэтому, Дезмонд пытался понять, что он поел не то? "Может, стоит отказаться от тяжелой пищи?" – думал он.

В последнее время он также испытывал голод. Частый голод. Возможно из-за того, что Дезмонд чаще начал тратить энергию. Ведь работа такая. Работа, как работа. Что в этом такого? Быть помощником детектива – интересный опыт. Но Дезмонд не за этим пришел в департамент. Его мировоззрение отличалось от остальных…

Дез – так называли его коллеги. На работе воспринимали его с двух сторон: как нормального, и как не понятного. Дез не доставал никому проблем, но и не уклонялся от них.

Погружен в себя. Часами мог разглядывать фотографии жертв, или маршруты на карте, которыми воспользовались преступники, скрываясь от копов. Смотрел так, будто пытался что-то найти. В девяносто процентов случаев, он всматривался в них не зря.

Его напарник, который старший него по званию, и являющийся детективом считал Дезмонда бесполезным существом, и не пытался, поручит ему что-то серьезное. Но, вскоре, Джо Хиллтон понял, что смотреть часами на фотографии, карты, и на видеозаписи (на котором фиксированы события ДО или ПОСЛЕ преступления, или тот самый момент преступления), пытаться узреть какую-нибудь деталь, или упущенный момент – это дар. Уникальная способность Дезмонда Риггс, или что-то в этом роде. Поэтому, Джо приносил Дезмонду кассету с какой-нибудь видеозаписью происшествий, или же папки с делами, которые так и остались не раскрытыми, и оставлял его на целый день. А сам Джо уходил на свидание с красивыми, молодыми девушками. Хоть ему и было сорок четыре года, но Джо все еще считал себя молодым. Об этом, не может быть и речи, поскольку его соседу Бену Лонгу, семьдесят три года, и к нему заявляли разные девушки, молодые, со стройными телами, как у моделей, а то и несколько. Глядя на такое "Безобразие", говорил Джо своей жене, на такие моменты жизни Бена, он не мог думать о себе так, словно его лучшие годы, проведенные с девушками, были в далекой молодости.

На следующий день Джо приходил в департамент, и получал нужный результат от своего напарника, в то же время и помощника. Он считал Дезмонда талантам, и горой стоял за него, когда дело касалось его интересов, или в целом самого Дезмонда. Джо закрывал глаза на все остальные недостатки своего друга… Именно друга. Он не стеснялся считать своего напарника – помощника  другом. Джо был старше Дезмонда на семнадцать лет, и все равно считал его другом. Так что, отношения у них были не только рабочие , но и дружеские.

Эта дружба появилась в 2008 году, когда Джо понял, что с Дезмондом можно пойти на разведку. Почти все в департаменте знали, что Дезмонд скрывает правду о Джо. Джо иногда не появлялся на работе из-за того, что он проводит время с красивыми девушками, а также с алкоголем. Так он переживал очередное, шестое расставание со своей женой Маргарет. Руководство всячески оказывала давление на Дезмонда, пытаясь взять у него информацию, а точнее письменное подтверждение того, что с Джо Хиллтон невозможно работать, из-за его отсутствия на работе, не профессиональному подходу и т.д. Точнее один из руководства. Некий англичанин Оуэн Саливан, хотел этого добиться. Поскольку он ненавидел Джо Хиллтона, и они много лет вставляли друг другу палки в колеса.

Письменное подтверждение от напарника – помощника Джо, своего рода жалоба, по причине, что он – Дезмонд Риггс, не может нормально работать из-за своего напарника – детектива, который старше него по званию, который подходит к работе не ответственно. Если будет такое подтверждение, будет позор для Джо. Выговор, или того хуже – увольнение. Но добиться такого было невозможно. Потому что, Дезмонд утверждал, что не знает конкретной причины отсутствия Джо, и вообще для него (напарника-помощника) как-то подозрительно это все. Так он держал свою позицию, и никакие угрозы по поводу увольнения на нем не срабатывали. Дезмонд прямо заявил Оуэну перед всеми, что он не из тех стажеров, что всеми силами цепляется за эту работу.

"Хотите уволить? Увольняйте! Я вас пойму сэр. Но не смейте мне предъявлять того, чего не может доказать. Не сотрудничаю с вами, поскольку могу знать где Джо Хиллтон, и чем он занимается? Чушь собачья! Вы докажите!".

Никто не предполагал, что от тихого парня, который никому, не достает проблем, может исходить такая искренняя дерзость. На этом все и закончилось. Ситуацию с Джо впоследствии уладили,  а Дезмонд находился на особом счету у Джо.

И вот теперь Дезмонд сидит в ресторане "СОЛО", пытаясь перенести боль… Боль, которая пожирает его изнутри.

Наконец-таки дверь ресторана открывает Катрин. Дезмонд не слышит хлопок двери, он продолжает держать голову опущенной. Катрин не привычно искать своего парня самой. Обычно, Дезмонд подаёт ей знак, поднимая руку. Проходя между столиками, которые заняты посетителями, она оглядывается по сторонам и наконец, замечает Дезмонда сидящим в черном костюме, снизу пиджака белая рубашка с темно-синим в полоску галстуком. Аккуратно постриженный, с опущенной головой.

"Мода, все же не его…" – подумала Катрин, когда заметила под пиджак и белую рубашку, этот не по вкусу выбранный галстук.

Она подошла к столу. Дезмонд медленно поднимает голову, и через боль, с легкой улыбкой на лице говорит: "Здравствуй".

-Здравствуй Дез. – так называла его и Катрин тоже. – Я хотела с тобой поговорить. – начинает Катрин, с немного дрожащим от волнения голосом. – Я хотела поговорить на счет наших отношений. – еще ее холодный взгляд дополнял предстоящий драматизм. –Я, считаю, надо поставить точку.

Дезмонд делает вид, что внимательно слушает. Но его лицо говорила другое, которое не могла понять только Катрин. Ведь она уже три дня,  с диким желанием хотела все выговорить Дезмонду, от того, она не замечает ничего вокруг. И то, что Дезмонду плохо. Пока Катрин пыталась собраться мыслями, и набраться смелости, Дезмонд понимал лишь одно, что у него дико болит живот,  и он вынужден выслушать девушку, которая его очень сильно любит. Он это понимал, и поэтому просто не встал и не ушел домой, чтобы лечь отдохнуть.  Он понимал, что это конец. Он знал, что она скажет. И то, что Катрин решилась на такой шаг, это только его вина.

-Я устала. Понимаешь? Я устала!

Дезмонд понимал, что этот разговор ее (как обычно), приведет в истерику.

-С тобой невозможно просто побеседовать. Я привыкла, что ты отсутствуешь целыми днями. Но когда ты появляешься дома, и все же ты появляешься… – она берет стакан воды, к которой еще не притронулся  Дезмонд, и осушает его. – Но когда ты рядом, все равно тебя не понимаю. – голос дрожит. Ты только и делаешь, что изучаешь всякие материалы. Я жду с нетерпением, когда ты закончишь работу. И бывало, я все же дожидалась, когда ты отложишь в сторону эти долбаные папки в сторону. Такое случалось редко, но это было. – удивляется Катрин. – Но даже тогда, ты не разговорчив. О чем-то думаешь до утра, а потом опять на работу. – Дезмонд медленно закрывает глаза, но не от боли, а от стыда перед ней. От того, что он заставил ее, это сказать. -Я еще ни разу не видела как ты спишь. Дез! Скажи что-нибудь.

-Я понимаю тебя. – проговаривает абсолютно спокойно Дезмонд, и на несколько секунд задумался, пытаясь подобрать нужные слова. – Мне не стоило говорить тогда, что люблю тебя. Я невольно обрек тебя на страдания.

Катрин не выдерживает и всхлипывает. Её глаза наполняются слезами, и она закрывает лицо ладонями.

Ты можешь…

Он понимает, что ей больно. То, что он испытывает, ничто по сравнению с тем, что испытывает она. Она понимает, что если он сейчас это скажет, то это будет еще больнее для нее. Вроде она пришла, чтобы сказать ему, что хочет расстаться. Но он это сделает за нее, чтобы ей было немного легче. Возможно, она будет думать о нашем разговоре, и лучше было бы, чтобы ее советь была чиста. "Пусть мерзавцем буду я! Ты этого заслуживаешь" – подумал с еле заметной улыбкой на лице Дезмонд. Казалось, он забыл про боли…

-Давай расстанемся… – и все же он это сказал. Дез знает, что сейчас будет, но и сострадательного выражение лица он не умеет делать.

Катрин встает, и стремительно направляется к выходу. Точку поставил Дезмонд.

Дезмонд понял, что потерял сейчас нечто очень ценное. Он забыл про боли, они исчезли, но Дез пока этого не заметил. Ему было грустно. Он смотрел на то, как она стремительно переходит дорогу. Он прикрыла рот рукой и плачет, и делает она это так, чтобы никто ее не заметил. Ему было очень грустно от того, что он не видит той милой, счастливой улыбки. Ее красивое лицо покраснело от тихого, безостановочного плача. Ей мороз не нужен, чтобы заставить ее прекрасную кожу краснеть, достаточно обидеть, и это произойдет. Дезмонд смотрел на нее своим каменным выражением лица, казалось, что он не знает, как чувствовать эмоции. Но его выдавали глаза. Говорят глаза – зеркала души. Всю грусть, трагедию, тоску, можно было увидеть, заглянув в эти серые  глаза.  Казалось, раньше они у него были яркими, но не в этой жизни.

Когда родители умерли, тогда возможно и появились эти самые глаза. Серые глаза… Полны тоски и печали. Он много времени проводил вместе с Саймоном и Риком, они его веселили, но они никогда не могли его рассмешить до истеричного хохота. Чем шире была его улыбка, тем лучше прогрессировали в развлекательной части Саймон и Рик. Дезмонд никогда не смеялся, лишь улыбался. Даже тогда, на фоне этих серых глаз, улыбка его казалось не искренней. Так оно и было.

С годами менялось всё и все, но не Дезмонд. Его грустные глаза, и красивая улыбка оставались при нем. Характер тот же: добрый, тихий парень, который проводил время со своими друзьями, к которым был очень привязан.

Когда Катрин села в такси и исчезла, Дезмонд  понял, что в какой-то степени, его боль ушла вместе с ней.

Он вышел из ресторана, на улице было очень холодно. Февраль месяц. Но ему очень хотелось мороженого. Бродя по магазинам, он разглядывал их, пытаясь найти подходящее место, где он сможет купить себе мороженое. Дезмонд нашел подходящий и зашел в него, в котором продавалось все… Смотришь вовнутрь, и понимаешь, что здесь продают абсолютно любые продукты. Он покупает мороженое на палочке, платит за нее и на улице снимает с нее обертку.

Эта страсть к мороженому появилась еще в далеком детстве. Когда его мать была жива, а он страдал от ангины. Мама отвела его к доктору, где ей сказали, что гланды Дезмонды атрофированные, и их поздно резать. Тогда ему было десять лет, и он с испугом слушал доктора вместе с мамой. Доктор посоветовал маме Дезмонда Кристине, закалять его горло. Дезмонд понял все по-своему. Он начал кушать мороженое. Затем он болел, его лечили, но он продолжал наслаждаться вкусной, замороженной сладостью, потому что ему нравилось. К удивлению для всех, через год, боли в горле практически исчезли. Горло он вылечил, но страсть к мороженому не ушла. Он стал, есть его абсолютно в любое время года. Мороженое заменила ему вредные привычки. Ему не были интересный сигареты, и трава, когда он учился в школе. Мороженое была для него всем. Теперь ему двадцать семь лет, февраль месяц, он кусает мороженое… ломтик за ломтиком.

Вскоре Дезмонд садится в такси и оказывается дома. Его дом располагался, в одном из неблагополучных районов Лос-Анджелеса. Это был частный дом, старый, мрачный. Желоб свисал с самого низа крыши, с краю, газон был заросшим, он уже три месяца его не стриг. Внутри дома было всего понемногу… Немного беспорядка, а также столько же порядка. Дезмонд снял куртку, расстегнул пуговицы пиджака, снял и бросил на желтый диван.  Рядом на коричневом столе, лежал пульт. Он взял его и протянул руку вперед, чтобы включить телевизор. После нескольких нажатий на кнопку, телевизор все же включился. Дезмонд присел на кресло, которое располагалась рядом с диваном, облокотился на спинку и начал переключать каналы. Он решил остановиться на новостях, в которых ведущая говорила.

"С прискорбием сообщаем, что сегодня ночью не стало знаменитого актера Рика Коллинза. Его обнаружили в собственной квартире. Он лежал на диване. Возле тела, рядом на столе лежали психотропные препараты. Следствие взялось за расследование. Возможно, что это суицид. Обладатель золотой пальмовой ветки, обладатель премии Оскар, и множества других премий и наград…" – Дезмонд выключил телевизор, убрал в сторону пульт, и медленно закрыл глаза.

Он вспомнил, как когда-то они были просто детьми. Когда не было никаких забот, когда было все искренни. Когда не было ни на кого никаких обид.  Он вспомнил Рика, того, кто  пытался его рассмешить…

Глава 11

Есть привязанность, и Дезмонд всегда чувствовал ее, по отношению к людям. Он был не слишком разговорчив, погруженный в себя, вялое проявление оптимизма, тоска в глазах, а серьезное выражение лица, строгие скулы, невозмутимость во взгляде придавали ему зрелость. Выглядел он старше своих лет. Своим внешним видом, неразговорчивость и мрачной аурой, он отталкивал людей, при том, что он тянулся к ним, хоть и не показывал.

Любовь, это совсем другое, она вроде есть, а вроде ее и нет. Это другое измерение, словно космос, в котором он не побывал, словно ягода, которую он еще не попробовал. Любовь – идеальна. Она словно белее молока, чище горного воздуха, полезней воды из родника, красивей гор альпийских. Наверное, Дезмонд поспешил тогда, когда сказал Катрин, что любит ее. Ему казалось, что он прочувствовал ту самую идеальную любовь.

Теперь, когда он ехал на БМВ 7-й серии, которую выдали по работе Джо Рэймонду, Дезмонд понял, что недолгая совместная жизнь с Катрин, была не той самой идеальной любовью, какую он себе представлял, а привязанность. Многие могут сказать, что привязанность к человеку это своего рода тоже любовь, но Дезмонд объяснил бы этому человеку, что привязанность – это когда хорошо, а любовь – это когда ты увидел что-то белее молока, прочувствовал тот чистый горный воздух, когда попробовал воды из родника, убедился что есть что-то, красивей альпийских гор.

Привязанность – это период хорошего совместного пребывания, неважно где, но это состояние, когда хочется быть вместе.

Любовь – это всего лишь моменты. Ты всегда искал ту самую ягоду, которая по слухам очень вкусная. Ты ищешь ее, ту самую ягоду, которую еще не попробовал. И вот ты находишь ее, и пробуешь. Действительно, она очень вкусная, возможно самая вкусная из всех, что пробовал до нее. Но это всего лишь момент, который тебе понравился, и к которому утратил интерес, поскольку теперь уже, ты хочешь в гору. Ты покорил гору. Но покорял её так долго, чтобы дойти до той самой вершины, и подышать тем самым воздухом, о котором тебе так лестно отзывались. И ты подышал, и правда, необычно. Но на этом все… Ты не можешь долго находиться на ней, потому что, там есть и разреженный воздух. Тебе требуется кислород, и ты вынужден спуститься обратно вниз. Но ты почувствовал этот момент, момент этого чистого воздуха в своих легких, и это довольно, невероятно. Ты добирался так долго, к тому самому роднику, чтобы попробовать воды оттуда. Такая сладкая, и при этом полезная. Единственная сладость в твоем организме, которая не причинит тебе вред. Опять-таки, это момент, поскольку ты приехал из другого уголка мира, чтобы попробовать эту воду, и тебе надо обратно.

Привязанность – она либо временно, либо навсегда.

Любовь – это момент.  Это достижение всего, что казалось невозможным. Это иллюзия, которую ты превратил в реальность.  Это момент идеального состояния.   Этот момент может длиться неделю, месяц, год, но это не период. Такое состояние не может быть много, поэтому Дезмонд это чувство называет МОМЕНТОМ.