Быстро течет время в аду… Нам есть чем заняться; в этом бодрящем грохоте, пламени, дыме наших будней не остается места для меланхолии, сентиментального слюнтяйства и апатии. Стоит в них впасть – и ты сам становишься закуской на чужом столе. Нет, бодрость, натиск, сила – вот чем живет ад! Это и роднит его с бизнесом в подведомственных мне странах СНГ.
Кстати, мы навестили-таки офис той самой фирмы, в которой трудится наша подопечная дамочка. Забавная, а в чем-то и поучительная экскурсия. Выездная сессия, я бы даже сказал, семинар по обмену опытом. Сотрудники мои отнеслись к этой идее довольно кисло. Ну что там можно собрать, говорили они? Мелочи, мелочи, сладкие мои! На работе человек проводит как минимум 8 часов в день – и что же, будем бездействовать? Нет, я не о воровстве коробки дискет и не о мелком хамстве надоедливому клиенту. Точнее, и об этом тоже, но есть у нас дела и посерьезнее.
По себе ведь знаете, сказал я им, что желанней всего на свете – власть. Подавляющему большинству двуногих она дороже денег, слаще секса, прилипчивей пьянства. Возможность показать свое превосходство, навязать свою волю хоть одному человеческому существу. А тут – сколько возможностей!
Словом, отправились мы в тот офис. Обстановку я сразу оценил как благоприятную. Начальница у нее – бизнес-леди того самого возраста, когда женщина руками и ногами отпихивается от старости и начинает понимать, как мало все-таки она успела в жизни. Она одинока, и значит, на ее подопечных выплескивается весь запас эмоций, которые замужние расходуют на семью, а монахини прячут в молитве. Там, где наивный взгляд не увидит ничего, кроме сугубо деловых отношений, там на самом деле она ищет… Да чего же она ищет? Любви, наверное! Да, любви. И пусть молчат адепты Врага с их вечной шарманкой про заботу и понимание, мы-то знаем, что такое любовь! Отменный аппетит, вот что это такое.
О да, как она любит своих подчиненных! Как может у них быть своя, неподконтрольная ей жизнь? Ну ладно дома, а в конторе, в конторе уж – ни-ни! Не сметь видеть, чувствовать, думать иначе, чем она! Они должны быть продолжением ее рук, ее компьютера, а самое главное – ее страстей и страхов. Так что она будет вести с ними задушевные беседы о жизни, поучать и опекать, будет лепить из них то, что нужно лично ей, нужно немедленно и без остатка – и будет называть это словом «бизнес».
Уж конечно, интересы дела тут будут носить характер чисто декоративный. Она вцепится в свою правоту, как голодная собака в гнилую кость, и горе тому, кто встанет на пути принятого решения или даже только усомнится в его правоте! Холодный анализ ситуации заставил бы экспертов корректировать курс, шлифовать стратегии – но жажда власти и собственной правоты никогда не нуждаются в этом. Она будет держаться однажды принятого решения до последнего, ее «Титаник» не заметит айсберга, зато медные поручни на всем корабле будут надраены до блеска.
Она по-своему счастлива в своем кукольном царстве и по-своему несчастна, когда садится вечером перед телевизором и не может отойти от дневной борьбы за тень собственного достоинства.
Но как для нее другие люди – только средство, так и нас она сейчас интересует лишь в одном плане: как она может помочь нам в борьбе за нашу подопечную. А вот, кстати, начальница вызывает нашу лапочку к себе! Посмотрим, посмотрим… О, оказывается, она допустила некоторую вольность – договорилась о чем-то с клиентом, не посоветовавшись с начальством. И вот начальница ведет ее в кабинет, ласково приобняв за талию… нет, нет, это не эротика! Это слаще, это жажда власти. А у той мурашки бегут по спине, и не зря она чувствует себя бутербродом на тарелочке. Скушают тебя, милочка. А ты не будь дурой – кушай сама.
Да хоть вот этого тюфяка за соседним столом. Это же будет чистой воды вегетарианство! Такого – и не слопать? Тяжелое детство, властная мамаша – и не может человек без строгих женских рук, которые его, шалуна и недотепу, и поддержат, и на путь наставят, и накажут, конечно, иной раз, не без этого. Кушай, он сам просится в рот! Он же не может сделать ничего путного, если без тычков, скандалов, дерготни! Это он виноват в твоих бедах. Это из-за него начальница гнобит весь отдел.
Вот ты сейчас и расскажешь начальнице про него все-все-все, что было, и чего не было, и что только показалось. Вот сейчас вы начнете вдвоем составлять план по его спасению от лени и разгильдяйства. Кто сказал, что это интрига и подсиживание? Это работа по спасению человека! Для начала лишить премии, перенести отпуск на ноябрь… то есть, разумеется, поручить ему тот проект, который закончится только в октябре, а до тех пор какой же отпуск? И командировку ему в Урюпинск! На месяц. Нет, на полтора. Да пусть поработает над собой. Так ты и рекомендуешь начальнице вкрадчивым голосом, словно бы советуясь с ней о наболевшем.
А вон та фифа молоденькая, на которую он заглядывается? Да какое он имеет право!
Ну и что, что оба свободны? Это же рабочее время. И значит, вы должны спасать человека, даже нет, двух людей. Ничего страшного, что местком отменен. Местком, он внутри нас. Мы вызовем ее, побеседуем о том, как она раскалывает коллектив, заводит групповщину. А вот проект вовремя не сдан, между прочим, и сколько, интересно, все это будет продолжаться?
Видишь, сладкая моя, уже не о твоей провинности речь. В ней ты покаялась, и очень правильно покаялась – изобрела других виноватых, обо всем доложила по инстанции. Молодец, иди, работай. И ничего ты не наябедничала, а позаботилась о коллегах и товарищах по работе. Пусть они даже косятся на тебя, эти ничтожные людишки, они же не понимают, что ты жертвуешь собой ради их же блага!
– Ну вот так примерно, в общих чертах, – резюмировал я для своих подчиненных. – Продолжайте в том же духе. Пусть себе звереет потихонечку на работе, чтобы потом выплескивать это раздражение дома, пусть забивает себе голову всякой ерундой: кто как на кого посмотрел, кому ответил. Мелкая жатва, а и она пойдет в общую копилку. А там можно будет и наградить ее – дать кусочек власти, сладкой, пряной власти, с румяной такой, хрустящей корочкой. Кусочек, после которого захочется еще и еще и уже нельзя будет остановиться.
Ничего особенного, конечно, но днем я остался доволен. Только одна деталь меня удивила – какой-то странный, слабый, но очень неприятный свет от этих фотографий на шкафчике за ее спиной… Просто люди, тупые, наглые двуногие. Почему она их любит? Почему вешает здесь? Надо намекнуть ее начальству, что офис должен выглядеть строго. Никаких таких цацек в рабочее время. Да. Только так. Никак иначе.
Наша лапочка, как я уже говорил, ходит в церковь. Это, конечно, весьма неприятно. Можно только посочувствовать моей – как хотел бы я действительно сделать ее моей, поглотить без остатка, переварить, усвоить! – да, моей чертовке. Рядом с огнем ходит. Ну да ладно, надо и мне иногда показывать высокий класс.
В общем, устроил я им показательное выступление: отправился с ней на исповедь, собрав в зрители побольше молодых искусителей, которые могли бы мной должным образом восхититься, ну и кое-кого из местного начальства. Нечего-нечего, приговаривал я им, не отговаривайтесь своими отгулами и бюллетенями, у нас не бюджетная организация! Сказано на исповедь – значит на исповедь, ничего, потерпите. Думаете, от таких моментов позволительно увиливать? Ничего подобного! Ведь именно там происходит самая отвратительная несправедливость – аннулирование наших счетов к подопечным.
Мне самому, если честно, не до конца понятно, как работает у Врага этот механизм. Любой счет должен быть оплачен, таковы законы бытия. Как смеет Он записывать их на Себя и еще и утверждать, что после того Происшествия никто никому не должен? Наш нижайший отец, а это ему, вне всякого сомнения, пытался заплатить Враг на Кресте, не согласился с таким платежом, и вообще… Хрррр… уыыыы!
Я надеюсь, наши контролирующие органы обратили внимание, что моя реакция на эту невыносимую несправедливость состоит в точном соответствии с реакцией нашего нижайшего отца. На этом я прекращаю обсуждать теологический вопрос, который способен надолго вывести меня из равновесия и даже лишить привычного облика.
Итак, аннулирование счетов, которое называется мерзким словом «прощение». По счастью, аннулируются те счета, которые адепты Врага сами передают Ему. Говорят, бывает и иначе, но… хррр! В общем, задача наша состоит в том, чтобы человек уходил с исповеди с тем же грузом, с которым и пришел, а в идеале – взял бы на себе еще больше. Я как раз и собирался продемонстрировать моей аудитории, что это вполне выполнимая задача.
Нет, конечно, на какие-то уступки тут приходится идти. Но и их мы должны обращать в свою пользу! Пусть подопечная долго сокрушается о каком-то маленьком нарушении правил (например, о стакане кефира, выпитом в постный день) и вместе с тем незаметно для себя восторгается этим своим покаянным настроем и негодует на родных, которые этот стакан кефира ей налили, не оценив ее постнического подвига. Впрочем… впрочем, и это мелочи. Я же рассчитывал провести более крупную игру на духовных переживаниях нашей дамочки. О чем и сообщил своим зрителям в кратком, часа на полтора, вступительном обращении к аудитории. Все-то надо им разжевывать, как чертенята малые, честное слово…
Пусть, пусть живет она в мире своих эмоций и тонких фантазий. Пусть не видит реальных, живых людей (да по правде сказать, этих двуногих и в самом деле лучше не видеть). Пусть питается только собственным вымыслом по их поводу. А потом мы ей реального человечка и подсунем, да в самый подходящий момент, да нужным боком его и повернем: смотри какой! Ты-то думала, он почти святой, да еще и с чувством юмора, да внимательный-заботливый, а на самом деле – тупой и ограниченный пошляк, который просто слюни пускает по твоему адресу. Вот так! И обиды, обиды погуще положить, и даже пусть помолится за него, ладно, потерпим, лишь бы вся эта молитва была сплошным криком: «Если я тебя придумала, стань таким, как я хочу!» Очень полезная, кстати, песня, жаль, ее теперь редко по радио передают.
Но такие моменты надо создавать. Вот и сегодня все было выбрано как нельзя удачно: долгий, нервный день на работе, мелкая размолвка с мужем, душный храм, толпа бестолковых исповедующихся, каждый из которых норовит вперед пролезть да банальностей побольше наговорить, да громким шепотом, чтобы весь храм слышал, какие там проблемы с пьющим зятем да с соседкой-сволочью. Очень настраивает на нужный нам лад.
А еще, конечно, хорошо заложить в нее фарисейской закваски. Ммм, какое получается вино методом глубинного брожения! А главное, правила игры предельно просты: «Не то что она». Совершенно не важно, по какому поводу произносятся эти слова, не важно, как при этом себя человек называет. Любое, практически любое движение человеческой души по направлению ко Врагу можно сбить с толку этим нехитрым приемчиком: «Я сознаю, что я великая грешница… не то что она, она и грехов-то за собой не замечает. Я пришла сюда каяться в надежде получить исцеление… не то что они, они зашли сюда по привычке. Я сознаю, что в своих бедах я полностью виновата сама… не то что он, он вечно переваливает ответственность на других. Я, в конце концов, вижу в себе грехи мытаря и гордыню фарисея, а они все вообще ни о чем таком даже не думают». И даже если придет ей в голову опасная для нас мысль перестать сравнивать себя с окружающими, и тут у нас будет готов ответ: «Я не то что эти эгоисты, я не сосредоточена на себе одной, я забочусь о спасении других». И отличненько! Будет, будет фарисейское винцо к нашему застолью.
Но дамочка наша держалась. Читала свои каноны по книжке – да, в такие минуты… хоть и по книжке… ну да ничего, не впервой, выдержим! Пропустила всех нервных бабусь и прыщавых юношей с их румяными от смущения секретами. И подошла к священнику…
Есть моменты, когда бесу нужно собирать свою волю в кулак. И сколько бы ты ни готовился, как бы ни был опытен, это все равно каждый раз как прыгать с разбега в чистый прозрачный поток. Бррр, какая мерзость! Я видел, как ежились поодаль искусители этого священника и этой дамочки. Снова основную роль пришлось брать на себя.
Она начала перечислять свои мелкие промахи. Обычный в таких случаях блок стыда не сработал – достаточно часто он заставлял человека молчать здесь о том, о чем с усмешечкой рассказывал он в кругу близких знакомых: вот, мол, все мы люди несовершенные, все с причудами, вы же понимаете…
Что же, хорошо бы ей и остановиться на этих мелочах. Пусть, пусть исповедуется в них и тем еще больше укрепляет себя в вере в свою чистоту, набожность, правильность. Пусть все строже и строже соблюдает правила поста, пусть все меньше и меньше говорит грубых слов… ласково, елейненько так надо, смиренненько, а уж содержание нужное мы сами вложим. Ложку яда в бочку елея – это мы запросто.
Но тут я, похоже, зря расслабился. Моя дамочка сбилась с правильного перечисления правильных грехов и как-то неожиданно для себя выдохнула:
– Ну ничего толком не получается, батюшка! С мужем вот… и на работе… а уж как я Алку отшила, она ко мне со всей душой, а я-то…
О проекте
О подписке