Глава 1. Германия.

После душной камеры глоток свежего воздуха был необходим, как кислород в аквариуме маленьким рыбкам, стоявшем в поместье Фенедгерх долгое время. А та камера, куда его запихнули, действительно напоминала аквариум с золотыми рыбками в виде нескольких шлюх и парой карасей в виде обколотых наркоманов. В этот раз папочка решил наказать своего единственного сына и преподать ему урок. Поэтому Эдриан, мать его, Фенедгерх, всю ночь проторчал в вонючей камере, где вместо приличного туалета – дыра. Обыкновенная дыра в полу, от которой мерзопакостно тянуло помоями и ссаниной. Эту ночь он запомнит надолго, да что там ночь! Он всю жизнь будет помнить то, как поступил с ним отец. И, да, Эдриан отомстит. И он, сидя в камере несколько часов, уже знал, каким образом преподнесет своему любимому папочке подарок.

Да, он сел пьяным за руль, решив прокатиться после целой бутылки виски, выпитой в одно его рыло. Расстался с девчонкой, послал к черту всю свою компанию и сел за руль. ДТП не было. Он гонял лишь по пустой дороге, по своей излюбленной трассе, где к ночи не было ни единой машины. Машин не было, а вот коповская тачка, припарковавшаяся прямо на обочине, неожиданно завела мотор и помчала за пронесшимся мимо МакЛареном.

Для чего еще гоночная машина, если на ней нельзя гонять? Скорость набиралась за секунду! На светофорах рвала с легкого касания ноги педали. Генерал? И что, что папочка генерал и жмет руку президенту? Сын его тот еще оболтус! Эдриан привык к этому и с возрастом стал именно таким, каким его представлял мистер Фенедгерх на деловых встречах. Типа это выглядело: «Рад с вами познакомиться, я Льюис Фенедгерх, а это мой сын оболтус Эдриан». Мать – бизнесвумен, папочка – генерал. Отхапали себе приличный дом, купили помещение под склад косметики, и оптом продают ее по бутикам да салонам красоты. Премиум да элита! А он? Еле окончил школу, где его оценки натягивали благодаря финансам, отданным в карман директору. Знал ли он предметы? Знал. На отлично знал, даже на пять с плюсом, но всегда заваливал все контрольные и проверочные, зля тем самым своих родителей. А как он сдал экзамены? На пять. Каждый экзамен для поступления в институт он сдал на пять, отчего шокировал каждого преподавателя. Те не поверили, но камеры в кабинетах говорили об обратном, а именно о том, что Эдриан и не такой-то уж и оболтус, а вполне смышленый мальчишка, сумевший так красиво списать. Списать!

Возле отдела, из которого он вышел поутру, тачка с водителем. Папа даже сам не решился забрать отсюда своего сына. Стыдно стало? Наоборот, он упек его аж на целых двенадцать часов! Когда мог вытащить его, лишь сделав один звонок. Видимо, решил преподать урок. Плевать.

Эдриан сплюнул вязкий вкус резины изо рта и прошел к машине.

– Добрый день, мистер Фенедгерх, – поздоровался Расул.

– Привет, – хмуро буркнул он, залезая в салон. – Где отец?

– Он очень зол на тебя, – недобрая мимика на лице. Значит, он и правда зол.

– Я не хотел.

– Эдриан, ты взрослый парень. Научись уже давать отчет своим действиям. Хватит быть малолеткой.

– Это тебе так Льюис мозг промыл? – из кармана показалось горлышко бутылки. Эдриан взял ее и открутил крышку.

– Я работаю на вас почти восемь лет. Ты был таким чудесным мальчишкой.

– Хватит! – остановил бессмысленный диалог парень. – Давай на штраф-стоянку. Мне машину надо забрать свою.

– Боюсь, что забрать ты ее не сможешь, – пожал плечами Расул.

– В каком это смысле? – напрягся парень.

– Мистер Фенедгерх сегодня утром уже забрал машину, – пояснил мужчина.

– Прекрасно! – парень откинулся на сидение и достал вейп. – Значит, мы сегодня покатаемся.

– Боюсь, что ты неправильно меня понял. Он совсем забрал машину.

– Чего? – в ответ молчание.

Вытащив телефон из кармана грязных синих джинс, он поправил красно-белый свитшот и сжал челюсть. Эдриан нервно начал листать контакты и, как только нашел номер отца, сразу же нажал вызов.

Гудки. С каждым новым гудком сердцебиение учащалось. Как можно было забрать МакЛарен перед самым выпускным! МакЛарен! Эту гоночную траханную тачку, от которой любая девчонка из параллельной гимназии была бы его! Он пользовался популярностью, это несомненно, и именно поэтому он был обязан заявиться на выпускной с шикарной прической после барбера, в элегантном костюме, который так и подчеркивал его накаченные руки, и на машине! На его спорткаре, подаренной отцом год назад. А сейчас что? Он как бомж поедет на какой-то БМВ? Да еще и с водителем? С водителем! Пока шли гудки, Эдриан пробежался по карманам. Хоть права не забрали, уже хорошо! Карточка находилась в заднем кармане его джинс.

– Я не могу говорить, – отец сбросил звонок.

Эдриан опешил от такой наглости и моментально взорвался.

– Расул! Едем на работу к папе!

– Но, Эдриан…

– Прямо сейчас я сказал! Или мне выйти и взять каршеринг?

– Хорошо. Как скажешь, – выдохнул мужчина и, развернувшись через две сплошные, поехал в обратном направлении.

Показав пропуск, хотя служебный автомобиль Льюиса тут знала каждая собака, их с легкостью пропустили на территорию. Министерство обороны – это огромное белое здание с колоннами и развивающимся флагом на макушке, охраняемое двадцать четыре на семь.

– В шестнадцатом году было принято решение выделить из бюджета тринадцать миллиардов евро на модернизацию вооруженных сил… – вспомнил Расул.

– Ага. Выделили? Знаешь, где эти деньги-то? – усмехнулся Эдриан, выходя из машины.

– Я буду ждать тебя тут! – открыв окно, выкрикнул Расул.

Показав окей, парень поднялся по ступенькам. На охране старый Боб. Ничего не меняется. Сколько он уже тут лет? Пятьдесят?

– Привет, Боб, – Эдриан вытер о ковер подошвы своих кед, казавшиеся ему отвратительно грязными после клетки.

– Здравствуй, Эдриан! Отец на совещании. Скоро должны закончить. Чего пришел-то? – с интересом спросил мужчина и взглянул на потрепанного парня.

– Да вот, увидеться захотел.

– Прям-таки в свой выпускной! Случилось что? – он оторвался от газеты.

– Нет. Я пройду в туалет? – настырно спросил парень.

– Проходи, – Боб открыл вход через турникет. – Только в туалет! Больше никуда тебе нельзя!

– Помню, знаю, – бросил парень и, сделав вид, что пошел в уборную, прошмыгнул на лестницу, ведущую к нужному кабинету на нужный этаж.

Он часто разгуливал по территории и знал, куда ему можно подниматься, а куда нет. Именно поэтому он вышагивал по незапрещенному четвертому этажу, размахивая руками и крутя кистями, так затекшими этой ночью.

За массивной дверью проходило собрание. Оно всегда было в одном и том же кабинете. Ничего нового. Прислонил ухо. Голоса. Затем топот ног, шорох бумаг.

Задергалась ручка, затем повернулся замок и дверь распахнулась. Деловые дедки в военной форме поочередно покидали кабинет, не обращая внимания на мальчишку, трущегося возле двери. Хотя они и без того знали, чей сын проник на их этаж.

– Ты как попал сюда? – Льюис схватил сына за локоть, как только его фигура показалась в коридоре.

– Ногами! Где моя машина? – нахмурился парень, вырвав свою руку.

– Никакой тебе машины, отморозок! Сколько раз я просил тебя не кататься пьяным? Мало тебе последнего раза? Не понял ничего? Надо было на трое суток тебя оставить за решеткой! – сквозь зубы зарычал мужчина.

– Отдай мне ключи и машину!

– Вернешься с отдыха – я подумаю. А сейчас не мешай мне работать! – старший Фенедгерх указал сыну на выход.

– Ты портишь мне мое имя, пап! – выкрикнул он, собирая на себе удивленные взгляды подчиненных Льюиса.

– Не кричи тут!

– Верни машину! Я за себя не отвечаю, ты знаешь, я отбитый. Закачу сейчас скандал! Верни мне мою машину!

– Я тебя сейчас при всех выдеру, говнюк мелкий! – мистер Фенедгерх пошел на своего сына, расстегивая пряжку ремня.

– Работы лишишься, а я засниму все на камеру и выложу в интернет. Отдай ключи! По-хорошему прошу! Мне нужна сегодня машина! Это мой выпускной! Ты опозоришь меня перед всеми!

Слово «позор» в семье не котировалось. Но больше чем позор, Льюис осуждал бы себя за очередную его мягкотелость. Но таких выходок со стороны единственного сына он терпеть больше не мог. Это Эдриан позорит его, а не он своего сына, отобрав у него машину. Генерал уверенно замотал головой.

– Не могу. Иначе ты не поймешь своей ошибки!

– Ну, пап! Пожалуйста! Для меня это много значит! Если я не попаду на выпускной на своем МакЛарене, значит я просто не попаду на него!

– Выпендриться решил?

– Естественно! – наконец-то то папочки это дошло.

Отец выдохнул и сжал губы. Сдался.

– Ладно. Машина у дома. Ключи заберешь у Расула. Если ты поедешь на машине – то не смей пить! И у тебя завтра самолет днем! Не дай Бог ты на него не попадешь! Придется тебе забыть и про МакЛарен, и про все карманные деньги!

– Да как я могу не попасть на него! Ты же столько денег отгрохал, чтобы я побывал в Дубай!

– Да… денег… – сглотнул мужчина. – Все, я работать…

Мистер Фенедгерх почесал голову, на которой практически не было волос, и в очередной раз указал Эдриану на выход.

– Спасибо, пап! – выкрикнул парень, и помчал вниз по лестнице.

– Это тебе спасибо, сын… – неуверенно добавил он, когда тот уже скрылся из виду.

Эдриан бежал по ступенькам. «Сжалился, урод старый. Я знаю, на что надо давить. Без машины оставить меня решил? Д я тебя без такого важного документа оставлю, что ты почувствуешь, каково это быть в моей шкуре! Сколько же нервов я сегодня потратил, ты не представляешь, папочка…»

МакЛарен, как и говорил Льюис, стоял возле дома в открытом гараже под навесом. Но, минуя гараж, Эдриан, шустро поздоровавшись с помощницей по дому мисс Чак-Чак, как он прозвал пампушку в очках, ринулся на второй этаж в самое сердце семьи Фенедгерх. А именно в кабинет Фенедгерха старшего.

Не заперто. Строгим правилом для всех жителей дома было не заходить в кабинет без разрешения Льюиса. Но ведь Эдриан оболтус? Да еще и сопляк, отморозок и мелкий говнюк, приписалось к нему с сегодняшнего дня. В кабинете пахло деревом и смолой – единственный запах, который одобрял его отец. Аромат дуба после дождя, консервированной черешни после выдержки в дубовых бочках… как там еще называл эти запахи знакомый парфюмер, толкавший их за бешенные бабки?

Подобравшись к сейфу, который отец ни от кого не скрывал, Эдриан шустро покрутил ползунок, заранее зная код, и открыл его. Откуда он знает секретный код от сейфа, где хранятся важные документы? Он сын генерала разведки, не стоит никому забывать об этом.

– Так-так… что тут у нас… – парень заглянул внутрь.

Одна папка? Он достал ее и, плюхнувшись на стул, оттолкнулся ногами от пола и проехался на нем до окна. Какой-то замызганный лист бумаги, где-то уже выцветавшей, и, видимо, ценный, раз отец держал его в сейфе.

– Десятое июля две тысячи четвертый год… Мой день рождение. Зачем он хранит это?

Эдриан перевернул лист и взглянул на обратную сторону: «Дом малютки».

– Чего? – он прохрипел и, выпрямив спину, вновь уткнулся в изучение бумаги.

– Опека и попечительство – принятие ребенка в семью в целях его содержания, воспитания, образования, а также для защиты его прав и интересов… Опекун становится законным представителем…

Эдриан осекся. Внизу знакомая фамилия. Его фамилия, тогда фамилия его отца – Фенедгерх, и инициалы его и его жены. Дата взятия ребенка из детдома: третье августа две тысячи пятый год.

– Получается, я – приемный?..

Взъерошив на голове волосы, Мерфи моментально поднялся с кровати. Покрывшись потом от отвратительного сна, где его мозг вновь спроецировал картину гибели его сестры, парень потер глаза. Последнее время его преследуют кошмары, сопровождаясь сведением конечностей и сухостью во рту. На тумбочке, как обычно, бутылка с водой. Последнее время он каждую ночь оставлял бутылку возле кровати на случай таких триггеров. Осушив ее в один присест, он опустил ноги на холодный пол и поднялся.

Шторы на окнах покачивались от ветра, но в комнате все так же было душно. Открыв дверь на балкон, Мерфи вышел на свежий воздух.

– Доброе утро, карапуз! – старшая сестра разлеглась на шезлонге возле бассейна, размахивая парню в знак приветствия.

Мерфи ответил тем же жестом. Задрав голову вверх, он втянул запах чего-то мясного и сочного. Повернувшись в сторону беседки, он увидел, как отец с его помощником по дому Сержем жарят на мангале мясо. Пахло ужасно аппетитно. Отец знал его страсть к мясу и, конечно же, не мог не порадовать сына в его выпускной.

Шустро ополоснув лицо холодной водой, Мерфи зачесал набок темные волосы и, нацепив кепку задом наперед, вышел на улицу.

– У малявки сегодня выпускной! – лишь открыл входную дверь, как его старший брат Буч схватил Мерфи за шею своим коронным захватом и взъерошил его голову, сорвав кепку.

– Отвали, – оскалился он, пытаясь вырваться. Успех. Он скинул с себя тяжелые руки брата-бодибилдера.

– Какой сильный! – усмехнулся тот, и отпустил парня окончательно. – Папочка снова жарит стейки. Они мне уже поперек горла.

– И мне, – соврал Мерфи, лишь бы старший отстал от него.

– Ты чего без настроения?

– Чтоб ты спросил, кретин.

– Дерзости тебе не занимать, выскочка. В чем на выпускной идешь? Могу подкинуть тебе что-то из своих вещей.

– Пожалуй, откажусь. Оставь их для своей сестры, – Мерфи спустился по лестнице.

Как же достало быть самым младшим в семье. Эти вечные подколы да издевки со стороны родственников сидели уже в печенках. Да и они особо не были рады, что в их жизни появился младший брат. Близнецы Буч и Лара были как две капли, очень похожи и внешне, и характерами. А вот Мерфи совершенно не был таким, как они. Все самое лучшее он взял от папы: те же самые темные густые волосы и шикарную улыбку, широкие брови, чуть припухлые губы, а умение целоваться? Это он точно взял от своего отца.

Сводные брат и сестра по маминой линии – горе его спокойной жизни с отцом. Из-за них старший Цикерберг приобрел огромный дом в элитном районе Германии, в то время, как Мерфи нравилось путешествовать по миру начиная с самого раннего возраста.

Его отец – ведущий одного реалити шоу о путешествиях. Свою новую жену он нашел на одном из своих проектов. И его даже не смутило наличие двух детей, отчего он попросил ее руки и вскоре купил дом, где по сей день они и живут. Рад ли был Мерфи? Первое время – да. Так-как разница в возрасте была всего четыре года. Однако, как только они начали жить вместе, на Мерфи посыпалась ревность со стороны Лары и Буча. Ведь это отец купил дом, а значит и Мерфи выбрал первым свою новую комнату, оттуда-то все и началось. Мерфи всегда был любимчиком для мистера Цикерберга, а раз он его сын, сын того, у кого и водились деньги, все было сделано для Мерфи! А для Лары и Буча? Миссис Цикерберг сидела на шее у мужа, пока тот колотил свое состояние, брав в путешествия кого? Конечно же, Мерфи! Разве это не повод был для уколов и ревности? Еще какой!

– Мерфи! – мистер Цикерберг отложил шампуры и пошел в сторону сына.

– Доброе утро, пап, – еле улыбнулся парень.

– Ты чего? На тебе лица нет. Ты разве не в предвкушении вечеринки? – он тряхнул сына за плечи, отчего на лице парня появилась улыбка.

– В предвкушении.

– А что тогда такой невеселый? Ты уже решил откуда полетишь в Дубай? От той девчонки, где у вас будет мероприятие, или заедешь домой?

– Домой. Думаю, что чемодан я с собой не потащу, – усмехнулся Мерфи, подходя ближе к стейкам.

Отец перевернул кусок мяса. Тот зашипел.

– Серж отвезет тебя. Во сколько начало? – спросил мистер Цикерберг.

– Ближе к шести. Элли попросила помочь ей организовать стол.

– Элли – это…

– Элеонора Декоде. Ты встречался с ее матерью на родительском собрании этой осенью.

– Точно! Она жена риелтора, у которого мы купили этот дом!

– Да-да, она самая.

– Хорошая девчонка, – отец пригладил торчащие во все стороны волосы и протянул Мерфи тарелку со стейком.

Он взял ее в руки, втягивая носом запах тимьяна и розмарина. Из дома вылетела служанка Бо-Бо с вешалкой, на которой висел не так давно приготовленный костюм для сегодняшнего выпускного.

– Мерфи! Мерфи! – ее короткие ножки шустро летели по каменной дороге, ведущей от дома до беседки.

Подол ее длинного платья вздымался вверх, и она кое-как придерживала его, торопясь сообщить младшему Цикербергу не очень приятную новость.

– Что случилось? – Вернер – глава семьи озадачено уставился на служанку.

Ее красное лицо и испуганные глаза напоминали морду кролика, загнанного в ловушку. Отдышавшись, она расправила костюм, демонстрируя на нем множество пятен.

– Я не знаю, как это произошло! – начала мямлить она. – Он висел в шкафу!

Мерфи взял в руки костюм от Армани, купленный специально к этому празднику, и сверху вниз оглядел его. Действительно, на его одежде, парадной одежде, стоимость в несколько сотен, десятки мелких красных пятен, как от вина.

– Что это может быть? – поморщился Мерфи. – Ты варила в нем свеклу?

– Господи, помилуй! Я и пальцем не трогала его! Отпарила, повесила в шкаф и…

– Бо-бо, успокойся, – Вернер остановил поток ее бессвязной речи. – Мы сейчас поедем и возьмем что-нибудь новенькое, правда, Мерфи? – отец перевел взгляд на сына.

– Брось. Времени уже нет. Мне надо собираться к Элеоноре, – отмахнулся парень.

– Ты уверен?

Мерфи кивнул головой.

Поблагодарив за завтрак отца, он направился в сторону дома. За костюм обидно. Он безумно долго пускал на него слюни и, когда тот поступил в продажу, он пулей бросился в бутик, желая, как можно скорее приобрести то, о чем выпускники гимназии говорили последние несколько месяцев. Количество выпускаемых костюмов составляло пять на весь Берлин. Пять! И он успел его купить, даже ушил в ателье. Любовался на него весь вчерашний вечер, представляя лица каждого, кто не успел приобрести лимитированную версию модного лука.

Как ни крути, а родители Элеоноры сняли целый коттедж для празднования выпускного, куда со всех концов Берлина будут стягиваться выпускники уже через пару-тройку часов. А он, как лучший друг Элли, безумно хотел покрасоваться рядом с ней в таком дорогом и вуматном костюме. По-другому и быть не должно было. Однако…

Пустая тарелка от взятых с кухни овощей легла на подоконник. Мерфи рухнул на кровать, подложив под голову мягкую подушку. Настроения веселиться не было. Даже дорожная сумка не была еще собрана. Лететь в Дубай, зачем? Потому что Кейт так захотела? Блажь с плеч новой жены Вернера раздражала его. Он всегда терпеть не мог Кейт и ее двух детей. Карапуз, малявка, червяк – десятки слов для сравнения Мерфи с чем-то безобразным и омерзительным. И так на протяжении последних десяти лет. На все колкости мачеха махала рукой и не обращала внимания, а тут Кейт решила сделать подарок Мерфи и отправить его в Дубай! Какая прелесть! Конечно, в первую секунду он безумно обрадовался, но это так на нее непохоже!

За окном послышался выстрел. Буч, он же и новоиспеченный лейтенант полиции, шмалял по мишени в саду из травматического оружия, так сказать, чтобы не потерять навык. У Буча белесый на голове ежик, проколотая губа и татуировки по всему телу. Ему бы в рок-группе играть, а не служить на благо родине. Когда Буч напивался, Лара постоянно приезжала за ним и тащила пьяное тело брата в машину. Начали ходить слухи, что они любовники, однако те лишь ухмылялись и качали головой.

Мерфи поморщился. Вот уже час он тупо лежит на кровати и пялится в потолок, когда ему уже пора собираться к Элеоноре. Он обещал заехать за ней, после чего пара подберет по дороге двух ее подруг, после чего начнется подготовка дома к лютой вечеринке этого года.

– Тук-тук, – мистер Цикерберг постучал в дверной косяк.

– Открыто же, – пробубнил парень.

Отец вошел в комнату с пакетом в руках. Протянул Мерфи.

– Пришлось напрячься, но костюм, как новенький.

Парень удивленно уставился на черный пакет и тут же, расстегнув на нем молнию, залип в идеально стираный костюм от Армани.

– Я же говорил, нет ничего невозможного, – усмехнулся Вернон и, щелкнув пальцами, выбросил вперед указательный.

– Ты прав! – Мерфи повторил их семейный жест и шустро начал стягивать с себя джинсы.

– Почему сумка до сих пор не собрана? – удивился Цикерберг старший.

– Я не знаю, что мне с собой взять, – пожал плечами парень.