Темное желание

Сегодня вечером Офелия выбрала красное вино. Была ли это гастрономическая причуда, или душа просила чего-то, способного помочь скоротать вечер, она и сама бы не сказала. Но глядя на огонь в камине через красную жидкость, она думала о чём-то своём, погружаясь в глубины памяти. Бокал, будто механическая игрушка, поворачивался в руке, на счастье, не издавая никаких звуков. Вино, искрясь, переливалось, призывая отбросить размышления и приобщиться к мудрости древних. In vino veritas, – провозглашали они.

Кресло, словно большой плюшевый медведь, обнимало её, не давая подняться. Она посмотрела на свои ноги, бессильно вытянутые в сторону огня. Сколько они прошли сегодня миль?! А сколько придётся пройти завтра! Офелия понимала это и внутренне содрогалась этой реальности. Она бы всё бросила и заперлась дома. Если бы не одно «но». Она не могла. Всему виной был аккуратно сложенный лист серой казённой бумаги с вензелем почтовой службы, на котором выделялся резкий размашистый почерк.

«Г-же Офелии. Кроутон-Чёрч, 23. Прошу Вас быть сегодня возле анатомического театра в 19.00. Дело неотложное.

С уважением, Шерлок Холмс»

Получив конверт, она несказанно удивилась и решила для себя, что это чей-то глупый розыгрыш. Наподобие дурацких дуэлей, которые, несмотря на уголовное преследование со стороны Скотланд-Ярда, гремели по всей Британии. Несмотря на прямое и явное убийство, закон буксовал, когда речь заходила о представителях высшего общества. А дрались именно они, причем по всякому, даже самому пустяковому поводу. В первое время в ход шли отцовские шпаги, но очень быстро «золотая молодёжь» переключилась на огнестрельное оружие. Один выстрел – один труп. Таковы правила.

Впрочем, всё это не так сильно тревожило её, нежели состоявшийся визит к Шерлоку Холмсу. Посещение этого здания никогда не входило в число приоритетных задач. Встреча проходила именно так, как и предполагала Офелия. Еще издали она разглядела стоящего у газового фонаря высокого худощавого мужчину в опрятном пальто с тростью в руках и неизменной трубкой в зубах. Его глаза легко выделили её в толпе отдыхающих горожан. Впились на мгновение, словно дикий кот в несчастную птаху и… тут же отпустили. Знакомство состоялось!

Едва она подошла ближе, как он стремительно шагнул к ней, изящным жестом поднеся её руку к губам.

– Мисс Офелия, много наслышан о Вас, – он приподнял свою кепку. – И хочу сказать, что мои первоначальные догадки абсолютно верны. Вы чрезвычайно похожи на свой прототип.

Она недоумённо вздёрнула бровь, ошеломлённая его заявлением. Но в его серых колючих глазах зажглись весёлые огоньки, отражаясь в привычных к такому городских лужах.

– По правде говоря, только от полной безысходности я Вас отрываю от важных дел, ибо дело, которое я самонадеянно взялся расследовать, заходит в тупик. Сперва я подумал, что это кто-то из высшего света. Известные личности вроде графа Морнстона или его дальних родственников Джоурнсеев. Или Вы… о, прошу прощения, конечно же, Вы не в курсе. Давайте пройдёмся и я всё спокойно Вам расскажу.

Его рассказ занял достаточно времени, чтобы пройтись до остановки паромобилей на Кэвендиш-роуд и обратно. К концу повествования Офелия поняла, что собеседнику известно слишком многое. В том числе и о ней. Вот только как он распорядится полученным знанием… Впрочем, сейчас её это не волновало. Интерес вызывало другое. Кто-то убил пятерых лучших дуэлянтов и не просто убил, а в буквальном смысле разорвал их на части. С первобытной жестокостью, словно при этом впадал в несказанную ярость.

– Майкрофт говорит, что на верхах, – тут он сделал паузу, – в полнейшем замешательстве. И терпение власть предержащих подходит к концу. В случае продолжения убийств полетят головы. И, боюсь, – тут он снова улыбнулся, только на этот раз печально, – наши с братом. Я испробовал всё. Призвал на помощь дедукцию, но, увы, безрезультатно. Убийца неуловим. И не только неуловим, но и невидим. Боюсь, что на этот раз я столкнулся со сверхъестественным проявлением адских сил, ибо других версий у меня не осталось.

Офелия не проронила ни слова за весь вечер, отстранённо разглядывая тёмное небо Лондиниума. Что-то в нём неуловимо менялось. То ли эпоха подходила к концу, то ли мир менялся стремительней, чем хотелось бы. Но изменения чувствовались, прежде всего, в людях. Она пристально взглянула на собеседника. Ей виделся мужчина, искренне верящий в правоту своего дела, готовый отстаивать интерес любого, попавшего в беду, до последнего вздоха. Но вот сейчас ему самому требовалась помощь, и горизонт был чист. Помощь не придёт! Ей просто неоткуда взяться. Мучил один вопрос, причём давно. Откуда сыщик, пусть и великий, вообще мог узнать о её существовании. Ведь она ни с кем не делилась своей сокровенной тайной. Но поразмыслив еще, Офелия решила не заострять на этом внимание.

– Я постараюсь помочь, мистер Шерлок Холмс, но, – тут она взглянула прямо в его глаза, – ничего не обещаю. Честно говоря, не думаю, что там, где не справился Ваш прославленный гений, удастся добиться успеха прожигательнице жизни вроде меня.

– Счастлив буду любой помощи, – склонил он голову. – Мне очень не хватает Джона, – промолвил он с грустной улыбкой. – Его скептицизм всегда выручал меня в запутанных делах, но таков удел холостяков. Мы, в конце концов, остаёмся одни.

Расстались они, как ей показалось, полностью довольные друг другом. Всё, что смог обнаружить сыщик, помещалось в небольшом конверте поздравительного образца. И сидя сейчас у камина, Офелия лениво наблюдала, как жадное пламя обгладывает брошенный в него конверт. В руке, свободной от бокала, она держала два листка бумаги с печатями Скотланд-Ярда. Один был заключением врача о результатах вскрытия, другой – опись с места преступления. Документ о вскрытии заставил её поморщиться. Люди так не убивают. Либо убивают в состоянии, о котором писал бедный юный глупец Генри Джекил в своей предсмертной записке.

Она пригубила вино и с удивлением заметила, что бокал уже опустел. Потянувшись и взглянув на часы, поняла, что просидела большую часть ночи. Камин почти погас, а растапливать его заново Офелия не собиралась. Завернувшись в клановый плед скоттов, она прошествовала в спальню и уснула, едва голова её коснулась подушки.

С утра энергия буквально переполняла Офелию. Хотелось двигаться, бросаться на невидимого врага, но, взяв себя в руки и позавтракав холодными тостами с кофе, она принялась за утренний туалет, когда стук в дверь прервал её начинания. Пройдя босиком по холодным камням, она приоткрыла дверь. Вместе с запахами города и морозным утренним воздухом в квартиру ворвался гул пролетающего над домом дирижабля. За нею стоял мальчишка в поношенной форме почтового рассыльного. Увидев открывающуюся дверь, он затараторил, словно боялся не выполнить поручение:

– У меня послание для мисс Офелии от мистера Холмса, – выпалив это, сорванец протянул ей сложенную в несколько раз записку. Буркнув слова благодарности, Офелия взяла записку и, захлопнув дверь, принялась за чтение:

«Уважаемая мисс Офелия! Сегодня совершенно еще одно убийство. Убит виконт Альберт Гартнер. Провёл восемнадцать дуэлей со смертельным финалом. Выпотрошен, как и предыдущие.

Искренне ваш, Ш.Х.»

Она знала, где жила эта семейка. Герои всех последних колониальных войн, отличавшихся особой жестокостью по отношению к побеждённым туземцам, Гартнеры сколотили огромное состояние, вывозя драгоценные камни из почти обезлюдевшей Хиндии. Пока Офелия собралась, проявив ту же тщательность, что и при сборах в дальнее путешествие, прошла пара часов. И она приехала на Соррингтон-плэйс к полудню. У дома собралась толпа праздных зевак и журналистов всех мастей. Все жаждали подробностей. Констебли сдерживали любопытных, но делали сегодня это как-то нервно. Наконец из дома показались коронеры, несшие мешок из плотной чёрной ткани, в котором угадывались очертания человеческого тела. Весьма условного. На миг на крыльце появился сам сэр Джордж Гартнер. Полковник “Стальной клык”, как прозвали его солдаты в Хиндии. Личность весьма популярная в определённых кругах, как рассказал ей позже Шерлок Холмс. Но сейчас внимание Офелии было приковано к мешку с телом. Случайно её взгляд скользнул по толпе зевак. Всё как обычно. Волнующаяся река человеческих лиц, кажущимися одинаковыми из-за общего выражения ненасытного интереса, сменяющегося брезгливостью, стоит им увидеть предмет своего вожделения. В основном это были лица взрослых – заносчивые, отстранённые, отмеченные чувством собственного превосходства, никак не связанных с остальными зрителями, но составляющих с ними одно целое. Но были и детские, на которых всё происходящее отражалось искренне.

Пройдясь по ним взглядом, Офелия краем глаза заметила лицо, не вписывающееся в общую картину. Но едва она сосредоточилась на этом факте, как черты его неуловимо приобрели то же выражение всеобщего нездорового интереса. Не придавая значения увиденному (мало ли блаженных в Лондиниуме), Офелия покинула Соррингтон-плэйс в печали. Дома её ждала еще одна записка, отмеченная инициалами Ш.Х.

«Дорогая Офелия! В доме Гартнеров снова не найдено следов убийцы. Слуги никого не видели. Вечером виконт был жив и здоров. Теряюсь в догадках. Меня вызывает М.Х.»

Отсутствие следов могло говорить лишь об одном – убийца передвигается по воздуху и вооружён парой кривых кинжалов. Памятуя о недавнем событии с ракшасом, она против воли обратилась к сверхъестественному кругу возможных причин происходящего. Убиты были только конкретные люди. Их близкие или слуги, бывшие всегда неподалёку от своих господ, не пострадали. Тот же ракшас, скорее всего, устроил бы кровавую бойню, а этот убийца ретировался, оставшись незамеченным. Что-то подсказывало Офелии, что она на верном пути. Людям подобное не под силу. Придя к окончательному выводу, она опустилась в кресло с толстым фолиантом, который хранился в её доме уже многие годы, покрываясь толстым слоем ненужности и забвения. «Бестиарий опасных для людей существ» походил на сказки братьев Гримм в их исконном толковании, а не той детской интерпретации, что продают у букинистов. Мягко ступая в комнату, где она устроилась, вошёл Ангел – чёрный кот неизвестной породы, больше похожий на фамильяра какой-нибудь средневековой ведьмы. Сверкнув глазами в свете камина, он по-хозяйски обошёл комнату и только после этого нагло пристроился на коленях хозяйки, столь же дерзко требуя ласки.

Рассмеявшись, Офелия погладила кота, чувствуя, как отступает подавленное настроение. Внезапно проснулся аппетит, желудок напомнил о себе, недвусмысленно заурчав. Ничего не поделаешь, пришлось вставать и идти на кухню. В леднике лежало мясо, кусок которого был отрезан для кота, себе она соорудила целую гору сэндвичей с сыром и, жонглируя тарелкой и бокалом вина, вернулась в комнату. За чтением прошёл остаток дня, и к ночи у неё перед глазами водили хороводы всевозможные существа, злые и не очень.

Следующий день начался на удивление спокойно. А принесённая разносчиком газета не расстроила новым убийством. Тем не менее, она собралась посетить место смерти одного из дуэлянтов. Полагая, что прикрываясь именем Шерлока Холмса, сможет проникнуть внутрь. Неожиданно Ангел, который никогда не проявлял желания сопровождать её на улицу, мявкнул и закрутился вокруг её ног, обутых в высокие ботинки. Намерения его были прозрачны – следом за хозяйкой отправиться в город. Если бы он был простой кошкой, Офелия просто оставила бы его дома, но Ангел был необычным котом, поэтому, вздохнув, она достала из кладовки корзинку, в которой наглый котище тут же удобно устроился.