Жижа набухла крупными каплями и стала растекаться по стеблю, обволакивая ранения. Чертово растение залечивало раны. Медлить нельзя. Быстрыми движениями рук заменил магазин винтовки и длинной очередью перерубил лиану.

Из глубины леса донесся разъяренный, полный боли и ненависти рев, каких мне раньше не приходилось слышать. Словно сотня спрутов одновременно взвыли.

Израненная нога упала на ветку. Надежнее упершись спиной о ствол сосны, я руками подтянул ногу и, сгибая ее в колене, стал отрывать от себя остатки лианы. То, что предстало взгляду, ввергло меня в ужас. Сотни мелких и острых, как иглы, зубов растения пробили брезентовые штанины и кожаные берцы, оставив на теле множество красных проколов, превратив ногу в темно-синее решето. Боль, которую причиняла эта процедура, несравнима ни с чем. Не выдержав, я взвыл сквозь стиснутые зубы.

Говорят, мужики не плачут. Так говорят те, кто не знает, что такое настоящая боль, или просто понтуются, показывая свою крутость. Плачут мужики, еще как плачут, но так, чтоб никто не видел. Слезы из глаз текли градом. Боль, усталость, злость на всю эту проклятую Зону, злость на самого себя. Все смешалось, разрывая мою душу на миллионы мелких кусочков. Я плакал. Плакал навзрыд. Как плачет мать над телом погибшего сына, как плачет девушка, прощаясь с парнем. Я плакал, и мне было совсем не стыдно. Стыдно должно быть тем, кто это осуждает, смеется и оскорбляет. Каким бы хорошим бойцом и рисковым сталкером я ни был – я, в конце концов, человек. И ничто человеческое мне не чуждо.

Придя в себя, вытер лицо рукавом куртки, глубоко вздохнул и начал спускаться вниз. Ветки похрустывали, угрожая при любом неудачном движении сломаться. Раненая нога дико болела. Я с трудом мог на нее опираться, но, несмотря на боль, все же продолжал двигаться. Главное, спуститься, а там уже и обезболивающее можно принять да примотать к ране «подорожник». Не знаю, сколько времени занял мой спуск, но с горем пополам я добрался до земли. Отыскал глазами рюкзак, подхватил его и как можно быстрее выбрался на шоссе, для большей уверенности перейдя на противоположную от леса сторону.

Бросив ношу на траву, сел рядом. Достал аптечку; подвернув штанину, вколол обезболивающее и антисептик местного производства. Выудив из рюкзака контейнер, вытряхнул из него последний артефакт. Уложив «подорожник» на рану, зафиксировал бинтом. Сразу же почувствовалось приятное тепло и легкое щекотание. Пока я спасался от хищной лианы, в Зоне наступила ночь. Благо тучи разошлись, и луна, как яркий прожектор, освещала землю. Вокруг было тихо.

Вытащив из помятой пачки последнюю сигарету, я закурил, не спуская взгляда с черной стены леса. Докурив, запулил окурок меж стволов сосен, надел рюкзак и отправился в «Щи».

По пути достал КПК, отметил на карте огромным красным кругом лес, написал: «Внимание! Плотоядная лиана. Не суйтесь, иначе пи…» – и отправил в общую сеть.

Спустя пару секунд КПК начал судорожно вибрировать, оповещая о сообщениях, но мне было не до них. Отключив коммуникатор, сунул его в карман и свернул с асфальта на грунтовую дорогу, ведущую к старому складу, на территории которого клан Ворона основал свою базу. Там же расположился бар «Щи», где заправлял Циклоп.

– Стой! Кто идет? – донеслось с блокпоста.

– Мое имя Тор. Я несу посылку для Циклопа.

– От кого посылка и что в ней?

– От Степановича, а что внутри – не мое дело, я в чужие дела не лезу.

– Стой, где стоишь. Оружие убери. Сейчас узнаем, что к чему.

Охранник достал рацию и вызвал Циклопа.

– Ну что тебе еще?! – недовольно отозвался хозяин «Щей».

– Тут к тебе какой-то придурок ломится, говорит, что от Кривого.

– Не от Кривого, а от Степановича! Имей уважение к старшим, сопляк! Пропустить! – взревел Циклоп.

Охранник съежился, что-то пытаясь сказать в свое оправдание, но Циклоп оборвал связь. Двухметровый детина, как нашкодивший школьник, которого только что отчитала учительница, отошел от ворот и сдвинул створку, пропуская меня на территорию базы. Проходя мимо, я шкурой почувствовал его злобный и обиженный взгляд.

Петляя между ангарами, наконец-то добрался до «Щей». Спустился по крутой лестнице, сдал охраннику свою G36, три магазина к ней, подаренные старым другом пистолет ТТ и самодельный нож, как у Джона Рэмбо, героя очень старого американского боевика. Разоружившись, вошел в просторное помещение бара.

В нос ударила смесь из запахов: табачного дыма, паленой водки, жареного мяса и чего-то кислого. Я подошел к барной стойке и постучал по деревянной столешнице кулаком. На кухне, которую отделяла от всего бара занавеска из старой простыни, что-то загромыхало – то ли кастрюля, то ли сковорода – и донесся вопль Циклопа:

– По башке себе постучи!

Занавеска зашевелилась, и из-за нее вышел хозяин. Пожилой пузатый мужчина с вытаращенным правым глазом. Поговаривают, что он бывший сталкер и незадолго до того, как открыть «Щи», попал в гравитационную аномалию «пресс». Так после этого глаз и вылез, а его прозвали Циклопом.

– А, это ты? Пошли, поговорим.

Обойдя стойку бара, я проследовал за барменом. Мы вошли в его кабинет, обставленный хорошей мебелью. Пахло здесь как-то по-домашнему, что ли. Сняв рюкзак, вытащил стальной чемоданчик и поставил на стол. Циклоп указал мне на диван. С радостью сев, я вытянул ноги. Как же было приятно посидеть на мягком сухом диване, а не на сыром матраце. Расслабившись, чуть не уснул. Из дремы меня выдернул голос хозяина «Щей»:

– Вот же сволочи! Я ж говорил, что это они!

– Кто сволочи? Где? – подорвался я.

– Так, Тор. Сейчас ты иди в бар, я распоряжусь, чтоб тебя накормили и приготовили хороший номер. Поешь, выспишься, а завтра поговорим. Я как раз хорошенько все изучу.

Потянувшись, прохрустел костями и пошел в бар. Хромой, что был на правах официанта, проводил меня за дальний столик, где было тихо и никто не мешал. Скинув куртку на спинку стула, я сел за стол. Через пару минут Хромой притащил большую тарелку с жареным мясом и молодой картошкой, нарезанные огурцы, помидоры с веточками зелени и бутылку водки.

Я налил стакан прозрачной и осушил его со словами:

– Не пьем, а лечимся.

Мясо оказалось отменной свининой. Интересно. Откуда у Циклопа свинина? В Зоне на мясо идут радиоактивные медведи, которых приносят охотники. Так и живем: едим густо приправленное радионуклидами мясо, а затем лечимся кто водкой, кто радиопротекторами, кто артефактами.

Наевшись от пуза, я осознал, что еще чуть-чуть – и точно усну. Засыпать, сидя в баре, не хотелось, тем более что Циклоп сказал про хороший номер. Кликнув Хромого, я попросил показать мою комнату. Номер по меркам Зоны был класса люкс. Большая двуспальная кровать, тумбочка с зеленым ночником, стол, два стула, небольшой холодильник и телевизор. А вишенкой на торте были туалет и душ.

Скинув вещи на пол, я первым делом отправился в душ, смыть с себя грязь Зоны и привести в порядок мысли, коих за сегодняшний день скопилось немало. Выйдя из душа, перебинтовал ногу и решил отписаться Степановичу о выполнении поручения:

– Посылка на месте.

– Спасибо, сынок, – пришло ответное сообщение.

Степанович, он же Кривой, как любили его называть злые языки наподобие того охранника с блокпоста, торговец из Ясного – поселка, где обитает зелень, только-только попавшая в Зону. Отличный мужик, хоть и жадноват немного. Но если б не он, то новички бы пропадали в Зоне на первый, максимум второй день.

Кривым его прозвали лишь потому, что его тело навсегда согнуто под углом девяносто градусов, и прикован он к инвалидному креслу. Как рассказывают старожилы, Степанович, как и все прочие, раньше был сталкером. В одну из вылазок вглубь Зоны на него напал спрут. Мутант повредил ему позвоночник. Также рассказывают, что в этой вылазке он был вместе с Циклопом, и именно хозяин «Щей» помог Степановичу отбиться от твари, а затем на себе донес его до дома Хирурга, что на Озерках. Конечно, никто не отваживался спросить про ту историю ни у Степановича, ни у Циклопа. Так она и осталась чем-то вроде легенды Зоны.

Ясный – это покинутый хуторок недалеко от бетонной стены, Периметра Зоны. Там что-то вроде школы для новичков. Здесь они учатся выживать, искать свои первые артефакты. Они подстреливают своего первого мутанта и знакомятся с аномалиями.

Что мутантов, что аномалий там немного. Все-таки окраина Зоны, но и того достаточно, чтобы понять, сможешь ты так жить или нет. Степанович выдает зеленым минимальный набор для выживания: кожаная куртка с вшитыми стальными пластинами, простенький пистолет и немного патронов к нему. Взамен просит выполнить несколько его поручений. Кто-то погибает, кто-то нагло сбегает, не вернув снаряжение или деньги. Поэтому и ценник в его магазине завышен. И я его отлично понимаю, он же не благотворительная организация. Все это денег стоит, а в условиях Зоны – немалых. Нормальные сталкеры шутят про него, но уважают, а всякие отморозки хамят и постоянно язвят. Да если б не Степанович, сталкер бы давно вымер как вид.

«Ладно. Нужно выспаться», – подумал я, завалившись на мягкую кровать.

Интересно, о чем Циклоп хочет со мной поговорить? А, черт с ним. Завтра будет завтра, а сегодня спать.