Глава 7

Утро выдалось солнечным.

Настроение было отвратительным.

Я заставлял себя пить кофе. Бутерброды, которые соорудила Ники, выглядели соблазнительно, но есть совершенно не хотелось. И виной тому было не только плохое физическое состояние, дурацкое недомогание, как при гриппе и боль во всем теле, но в первую очередь отстойное состояние духа. Вечером, после ухода Карела, Ники открыла, уже было рот, чтобы что-то сказать, но я жестом остановил её и демонстративно отвернулся. Хотелось обдумать сложившуюся ситуацию, проанализировать, а потом уже обсуждать что-то с сестрой. Но слабость (а может тому виной были лекарства) быстро отправила меня в сон. Проснувшись, я смотрел на всё немного под другим углом. Да у нас забрали ключ, да поколотили меня знатно, да у Ники стресс, да еще бухгалтерские книги забрали, в которые мы даже заглянуть не успели. Но зато мы живы, почти здоровы и у нас ничего не изменилось в планах, мы продолжим поиски, подумаешь один ключ, а можно попробовать и вернуть его. Найдём этого Павла. Наймем крепких ребят и спросим засранца…

Но настроение все равно было хреновым.

Ники сидела напротив и аккуратненько жевала бутерброд, изредка поглядывая на меня. Думала, видимо, что я не замечаю, как она на меня смотрит. Но разговор тактично не начинала.

– Ну чего смотришь на меня? – я прервал наше долгое молчание.

– Вова что мы будем делать? – в ее голосе была растерянность, а где же уверенная в себе и на всё готовая Ники, моя сестра-крутышка, всё знаю, всё вижу, всё смогу?

– Ой, что это за вопрос, – я пристально посмотрел ей в глаза, – что с тобой Ники?

– Вова, – Ники отвела взгляд, – я так испугалась… – слезы вновь сверкнули в её глазах, – они так сильно тебя били, я не знала, что делать, я орала и лупила их, они меня просто отталкивали, но ни разу не ударили, потом когда ты перестал даже вздрагивать от их ударов, а я заорала в истерике, Павел прикрикнул на этих здоровых придурков, они перестали тебя пинать, он подошел и схватил меня за волосы, приставил пистолет мне к лицу и сказал, если я вызову полицию он нас убьёт, мне было очень страшно, я, когда они ушли, просто не знала, что делать, я послушала твоё сердце – оно билось, я поняла, что нужно что-то делать, чтобы тебя спасти, я позвонила Карелу, он приехал один, но когда увидел тебя сразу же хотел вызвать полицию, потом мы положили тебя на заднее сиденье и поехали домой, а Карел вызвал туда своего знакомого – врача, – она жадно отхлебнула апельсинового сока, закончив свой монолог.

– Всё будет хорошо, – я взял ее руку в свои, – мы всё вернём.

– Ты шутишь, – она вырвала свою руку и посмотрела на меня как на умалишенного, – что ты собрался вернуть? Ключ? Книги? Или своё здоровье?

– Ники, – я улыбнулся в ответ, – поверь, это не закончится, если мы всё прекратим, – мне секунду назад пришла в голову эта мысль и, я сразу решил её озвучить, – раз он знал, что у нас есть, значит, он знает и всё остальное.

– Но у нас ничего больше нет, – Ники смотрела на меня широко открытыми глазами.

– А откуда им это знать? – я смотрел ей прямо в глаза и видел как меняется ее взгляд, мне показалось или отрицание там менялось на решимость? – поэтому мы не остановимся, мы не можем, более того мы должны будем вернуть обратно потерянное, я еще не знаю как мы сделаем, но мы это сделаем обязательно. А теперь давай поговорим о том, что мы имеем на данный момент.

– Подожди, – она пристально посмотрела на меня, – знаешь, что я сейчас вспомнила?

– Не имею ни малейшего представления.

– Помнишь, как мы познакомились с этим Павлом?

– Ну, он пришел и предложил свои услуги…

– Что он сказал, когда представился? – Ники перебила меня.

– Ты шутишь? – я выразительно показал пальцем на свою голову.

– Прости, прости, – Ники подошла и поцеловала меня в лоб, – болит?

– Терпимо, – соврал я.

– Он сказал, что он брат Карела.

* * *

Звонок был коротким, но очень информативным. Карел был пожилым мужчиной. У него была сестра, которая погибла три года назад в автокатастрофе. На его вопрос почему, Ники этим интересуется, она красиво соврала, что встретила сегодня мужчину очень похожего на Карела. Карел справился о моем здоровье, напомнил, что мы должны встретиться и обсудить поездку в Карловы Вары и Ники положила трубку.

Информации для размышлений хватило ненадолго. Стало ясно, что нужно быть осторожней и внимательней, поскольку нас развели как лохов. Мы даже не спросили у Карела во время ужина о Павле, просто вылетело из головы у нас обоих. Теперь понятно, что вероятно это к лучшему. Иначе пришлось бы многое объяснять. Появилось реальное чувство опасности. Видимо мы не до конца понимали всю серьезность положения, теперь она получила реальные контуры. Ники предложила нанять охранника. Я отверг это предложение, аргументировав это тем, что можем нанять именно того, кто нас сам и прихлопнет. Мысль об оружии тоже возникала, и также была отметена ввиду сложности приобретения и дальнейшего применения. Ни у меня, ни у Ники опыта владения оружием не было

Аналитика же была удручающей. Всё что у нас осталось это запись в книге. И нужно было сосредоточиться именно на ней.

– Нам нужно купить компьютер, – Ники стояла напротив меня, уперев руки в бока, прямо вылитая мама.

– Мне кажется, я видел компьютер здесь на втором этаже, – я присел было по-прежнему больно двигаться.

– Лежи, – распорядилась Ники, – я сама поднимусь, – и она легкой ланью умчалась наверх.

Было слышно, как она передвигается наверху. Я решил всё же встать. Пора было начать разминание своих мышц. Лежать и жалеть себя надоело. Кроме того бездействие не было в моей природе. Лениться мы, конечно, любим все, но чтобы вот так лежать, когда тело требует движения – нет уж, увольте. Я добрался до кухни, когда Ники вернулась.

– То, что ты видел наверху, можно только выкинуть, – вынесла она вердикт, – старьё, рухлядь, древность. Я позвоню Карелу…, – она осеклась.

– Давай позвони Карелу, расскажи ему, зачем нам нужен компьютер, – криво улыбнулся я, – просто позвони в ближайший магазин, они всё привезут и установят.

– Я съезжу сама, – парировала она, – выберу на месте и приеду со специалистом, он все установит.

– Уверена? – я смотрел на Ники и думал о тех, кто меня мутузил.

– Конечно, без проблем, ничего со мной не случится, – сказала она скороговоркой, –  и… мне очень хочется это сделать самой, – Ники умоляюще смотрела на меня.

Ок, – ответил я, всё ещё сомневаясь, – только недолго и будь, пожалуйста, на связи.

– Я мигом, – она чмокнула меня в щеку и умчалась к дверям, откуда я услышал, что она уже разговаривает по телефону, вызывая такси.

* * *

Дверь хлопнула. Я остался один. Ну что ж посмотрим, что за «дрова». Ники могла назвать рухлядью всё что угодно, всё, что не блестело и не выглядело на все 100.

Подниматься было больно, но с каждым шагом я чувствовал уверенность в том, что нужно больше ходить, чтобы стало лучше. В большой спальне была и большая гардеробная, часть которой больше походила на чулан, потому что там было сложено много разномастных вещей. Там я и видел монитор при беглом осмотре дома в первый день. А потом навалилось всё сразу и погром и прочее. А после погрома я сюда и вовсе не поднимался. Монитор я увидел сразу, как только включил свет. Ему тоже досталось. Угол был отколот. Но экран был целым. Правда, моим надеждам, что это моноблок, не суждено было воплотиться. Это был просто экран. Понятно, почему Ники так отреагировала. Я же решил поискать блок. Чего здесь только не было. И ко всему этому прикасалась рука деда. Воспоминания нахлынули и вместо того, чтобы искать блок компьютера, я снял с вещей перевернутый стул и взял в руки альбом с фотографиями. Альбомов было несколько. Я взял верхний. Он видимо тоже пострадал при налёте. Фото были в большинстве своем просто сложены в одном месте, но были и оставшиеся, закрепленные на своих местах. Лишь на нескольких фото я увидел деда в окружении разных людей. Были групповые фото, где не было ни одного знакомого лица. Я взял следующий альбом. Ситуация та же. Много фото в одном месте, сложены уборщиками… меня как молнией прошило. Этих уборщиков прислал Павел. Что это были за люди? А не эти ли люди устроили здесь весь этот погром? А не воспользовались ли они возможностью уборки, как дополнительной возможностью обыска? Что они искали? Мысли мчались пулей, а руки машинально взяли следующий альбом. Он был закрыт металлической защелкой, которую недавно активно ковыряли. Я присмотрелся. Ну да они и его открывали. Но фото внутри были аккуратно вставлены в свои ниши. Ясно. Открыли, увидели фото и бросили. Я углубился в просмотр этого альбом. Здесь было больше фотографий деда. Ух, ты. Здесь наша общая фотография. Я, дед, мама с папой, Ники. Где была сделана фотография? Я понять не мог, а надпись отсутствовала. Накатила какая-то дикая тоска. Захотелось выплакаться, пока никого нет. В горле стоял комок. Я машинально потянулся вытереть слезу, а альбом выскользнул из моих рук и ударился уголком, окованным металлом об плитку пола. Я наклонился, чтобы его поднять. Бережно погладил. И тут заметил, что уголок задней обложки альбома раскололся. Стало обидно – испортил что-то, что стоило бережно хранить. Я решительно взял альбом в руки. Я его склею. Порыв был настолько сильным, что я удивился сам себе. Но взяв альбом, я направился к выходу из комнаты, решив найти клей. Я почувствовал, что фотографии выпадают из альбома. И резко перехватил его другой рукой. А взглянув, понял, что это не фото. Задняя часть обложки альбома была двойной, на металлических уголках были секретные защелки, настолько маленькие, что их едва ли можно было заметить. Мне помог случай. Я держал в руках сложенный в несколько раз лист бумаги с надписью «Володя прочти».

* * *

Сказать что я занервничал, значит ничего не сказать. Дед оставил еще одно послание. А он был продуманный… Я теперь был ни в чем не уверен. Сколько еще сюрпризов он оставил? Что я еще могу найти и где? Ровно такая же бумага как и в прошлый раз. Плотная, качественная. Я аккуратно развернул лист.

Дорогой внук.

Если ты читаешь это письмо, значит, произошли две вещи:

1) меня уже нет в живых, и ты получил моё наследство и наследие

2) ты всё-таки решил пойти по этому пути и Вероника рядом с тобой.

Пишу тебе это письмо, потому что, во-первых, осталось мне недолго, а ты еще слишком мал, чтобы я мог с тобой откровенно поговорить. Во-вторых, сегодня я отчетливо понял, что оставил тебе слишком мало… мало рассказал и не дал важных подсказок, а задача, которую теперь предстоит решать тебе, слишком сложна.

Вероятно, я должен рассказать тебе всю историю. Но мои мысли путаются, и я сейчас совсем не пойму с чего начать. Если начать с самого начала, то получится длинно и путано, если дать только саму соль, то можно ничего не понять. Оттого мне очень сложно изложить всё так, чтобы ты понял.

И все-таки для начала нужно сказать, что у меня есть враг. Сильный более молодой, чем я, хотя мы и почти ровесники (и это еще одна часть истории, но об этом позже). Этот человек был мне другом когда-то. В то время мы были молоды и беззаботны, как вы с Вероникой сейчас. Учились в университете и проводили много времени вместе. У нас были общие интересы, более того, общие планы на будущую жизнь. Родители наши были не очень богаты, едва хватило денег, чтобы оплатить учёбу в престижном учебном заведении. А потому мы строили серьезные планы на совместный бизнес и планировали разбогатеть и дать своим детям всё. Но как часто бывает, то, что мы планировали, исполнилось совсем не так как предполагали мы, но я забегаю вперед.

Во время учебы в университете, произошли две ключевые вещи: мы познакомились с твоей бабушкой и познакомились с одним странным человеком, который изменил нашу жизнь.

С бабушкой мы познакомились на втором курсе. Но историю знакомства ты и так знаешь. Важнее другое. Человек, имени которого мне не хочется писать и произносить, мой старый закадычный друг – заклятый враг…он тоже был влюблён в Марию, твою бабушку.

Ты видел фотографии бабушки, знаешь, что ее давно нет, но историю, которая с нами приключилась, не знает никто. Я не рассказал ее твоей матери и вообще старался забыть её, слишком тяжелой была утрата…

Но я должен тебе рассказать. Это даст тебе нужные знания, информацию и ты будешь вооружен. Заранее прошу простить, что я вываливаю на тебя всё… за то, что втянул тебя во всё это, но другого варианта не было и позже ты поймешь почему…

В те далекие времена мы дружили, как я уже говорил. В один из обычных субботних вечеров, когда мы оттягивались, напиваясь пивом и накуриваясь всем, что можно было найти в кампусе, всякая суббота была поводом расслабиться, и мы это с превеликим удовольствием делали, в нашей комнате появилась она… высокая белокурая, с идеальной фигурой, в легком платье – Мария. Она пришла одна. Как она попала к нам непонятно. Первокурсница, но такая свободная, легкая, открытая…

Наша общая дружба очень быстро переросла в любовь между мной и Марией. Я знал что "он" тоже влюблен в нее. Но мы никогда об этом напрямую не говорили. И так уж случилось, что я поверил, в то что "он" нас отпустил, перестав претендовать на взаимность Марии. Мы становились всё ближе и проводили много времени вместе. Наша любовь "переросла" в беременность и только тогда мы всерьез задумались, о том, что нужно как-то оформить наши отношения. Мы решили пожениться. Именно в тот момент я увидел, как изменился "он". Замкнулся, стал угрюмым и мало разговаривал. В тот момент мы уже занимались поиском артефактов и многого добились, но случившееся серьезно разделило нас. А потом Мария исчезла, прямо перед родами. Это был удар ниже пояса. Полиция нашла только одежду Марии, в неё был завернут ребенок, девочка. Ребенок сразу попал в дом малютки и я был занят тем, что пытался доказать своё отцовство. Шансов практически не было, генетическая экспертиза в то время отсутствовала.

Я был на грани отчаяния… и тут на сцене появился человек, о котором я расскажу чуть позже. Каким образом непонятно, но у него на руках оказались документы о нашем браке и мне разрешили забрать ребенка. То, ради чего я бился, принесло большие сложности. Во-первых, нужно было заниматься ребенком, во-вторых, я оказался в должниках у очень серьезного и влиятельного человека. И если с первым я более менее быстро разобрался – приехали мои родители и забрали малышку – твою мать Светлану. Со вторым всё было намного сложнее и неопределеннее. И тут будет отступление, а точнее вторая часть моего рассказа.

И всё. А где вторая часть? Я бросился к фотоальбому.