– Слушай, а если нас все же будут искать, как они нас смогут найти в пространстве? Во времени понятно как? А как они найдут нас на местности?

– А это еще одна система контроля «Таймтроникс», – Инга вытащила сигарету из пачки, сунула в рот и требовательно протянула руку в мою сторону, – каждый путешественник получает инъекцию в руку, в область кисти, – она взяла протянутую мной зажигалку и прикурила сигарету, выдохнув дым, который показался мне приятным, она продолжила, – таким образом они получают контрольную отметку для систем слежения, а клиентам говорят, что это вакцина плюс витамины и микроэлементы для противодействия древним микробам, – она вновь затянулась и замолчала, с улыбкой глядя на меня.

– Но мы никакой инъекции не ставили, – я улыбнулся в ответ.

– Бинго, – хохотнула Инга, – у них нет нашей отметки, но если мы останемся здесь, то найти нас не составит труда, потому что при «парковке» капсулы записывается не только временная отметка и точные географические, точнее пространственные, координаты, не знаю зачем это делается, но, как я понимаю, планета вращается, двигается в пространстве и каждый временной отрезок, каждый участок Земли находится в разных координатах, – она вновь затянулась, посмотрела на заканчивающуюся сигарету, – осталось всего три, – с грустью заметила она, – на самом деле всё намного сложнее в «Описаниях к перемещениям» столько заумных терминов – голову сломаешь, но думаю суть я тебе передала примерно верную, – она выдохнула дым и бросила окурок в огонь.

– Значит нам нельзя надолго здесь оставаться, – я устроился поудобнее, рука заныла сильнее, я поморщился.

– Если хотим, чтобы нас не нашли, – она с прищуром посмотрела на меня, – а мы ведь не хотим?

Я крепко задумался. Ситуация складывалась неоднозначная. С одной стороны, у меня была, на мой немедицинский взгляд, весьма сложна рана, с которой … сможем ли мы справится самостоятельно? Тот еще вопрос.

С другой стороны, то, как мы сюда попали и те события, что происходили во время нашей отправки говорили о том, что прибудь сюда спасательная экспедиция всё может пойти по плохому сценарию. Даже боюсь предположить, чем мне это грозит. Просто высылкой в своё время или чем посерьезней.

Всё это вкупе давало адский коктейль вариантов развития событий, который обдумывать не было никакого желания. Я бы очень хотел вернуться домой в свой родной 2013 год. Пусть там ждет меня жена, которая возможно начинает ко мне охладевать. Я мог бы всё исправить, наверное. Но трезво оценивая ситуацию я понимал, где-то внутри, на уровне подсознания, что за нами никто не прилетит, вернуться домой нереально и мы либо выживем здесь, либо сдохнем. Хочется первого, но исходные данные сейчас дают на выходе результат пятьдесят на пятьдесят. Поэтому вывод простой: Биться до конца, чтобы выжить.

– Решил? – Инга продолжала внимательно на меня смотреть, видимо на моем лице всё отражалось, потому что улыбки на ее лице уже не было, она была сама серьезность.

– Решил, – твердо ответил я.

– Вот и хорошо, – она пересела ко мне поближе, – ужина у нас все равно не намечается, поэтому предлагаю хорошенечко поспать и набраться сил.

– То есть предлагаешь вот так, прямо завалиться и захрапеть? – я устало хохотнул, глядя в ее красивые глаза.

– Да, прямо вот так завалиться, – она поцеловала меня в щеку, но я мягко ее отстранил.

– Ты серьезно? – я с удивлением смотрел на неё, она весело кивнула мне, – ну, вы вообще подрасслабились ребята, всего-то каких-то 15 лет прошло, а вы на полном расслабоне, – я говорил спокойно и с юмором, но ее лицо при этом меняло свое выражение, с каждым моим словом.

– Я не понимаю тебя, – она искренне удивлялась.

– Инга, твою дивизию, – заменил я крепкое словцо печатной лексикой, – ты правда не врубаешься? – она молча смотрела на меня, в глазах полное непонимание того, чего я хочу от неё, глаза начинают мокнуть, едрён батон, да что ж сразу плакать-то, – оглянись, – приказал я, – что видишь?

– Лес, – она продолжала смотреть на меня, но в глазах появлялась осмысленность.

– Я сказал посмотри.

Инга отстранилась от меня, достала ещё одну сигарету и молча закурила. Потом она вышла из круга света, отбрасываемого костром, и я потерял ее из виду. Я даже успел начать нервничать, когда она вновь появилась в поле моего зрения. Сигареты уже не было. Влажных глаз тоже. Появилась какая-то отчаянная решимость. Только, что решила сделать эта молодая женщина, я пока не знал.

– Дошло? – как можно более мягко спросил я.

– Дошло, – резко ответила она, продолжает злиться, подумал я, это нормально, злее будет, соображалка будет работать лучше, сейчас это главное.

– И что? – с простым выражением на лице спросил я.

– Страшно, – просто ответила она, уже мягче.

– Это понятно, что страшно, – я вновь поменял позу, потому что никак не мог устроиться удобно, чтобы рука не доставляла неудобств, – что делать будем?

– Ты будешь спать, а я смотреть в оба, – опять жесткая речь, но звучит по-деловому и для Инги неприсущий тон, вызывает улыбку, но я не стал улыбаться.

– Ты умница, – начал я сглаживать ситуацию, – быстро соображаешь, думаю у нас должно получиться.

– Что должно получиться? – оживилась она.

– Выжить, милая, выжить, – и опять это «милая», кольнула и отпустила меня внезапная мысль, и я понял, что окончательно привязался к это молодой, красивой и сообразительной женщине, да и куда мне было деваться, надеяться я мог только на себя и того, кто рядом, а то, что Инга рядом это даже хорошо, – сейчас для нас главное выжить – и это правильно, что ты понимаешь необходимость дежурства, но этого будет мало. Во-первых, дежурить будем вдвоем, не спорь со мной, сначала я, потому что всё равно не смогу уснуть сейчас, потом, через три-четыре часа, ты. Во-вторых, нужно будет разжечь по периметру еще, минимум, три-четыре костра, потому что волк, он, обычно, один не ходит, только в редких случаях. И нам такие соседи не нужны. Я пахну слабостью и кровью, ты пахнешь страхом и женщиной. Надо перебить эти запахи сильным запахом дыма – так я думаю будет достаточно надежно. Так что… пока солнце не совсем ушло за горизонт – давай-ка примемся за дело, – закончил я, начиная подниматься, а Инга бросилась мне помогать встать.

* * *

Верхушки больших елей и кедров мягко покачивались под легкими дуновениями теплого весеннего ветра. Они были подкрашены восходящим солнцем и казались огромными кистями какого-то сказочного художника, которые совсем недавно обмакнули в красную краску. Выглянувшее из-за верхушек деревьев утреннее, теплое и ласковое солнце осветило удивительную картину. Раненный мужчина в кепке, расстегнутой куртке, джинсах и кроссовках, свернувшись калачиком спал у еще горящего костра. В разных местах, но примерно ровным квадратом, на расстоянии около пятнадцати-двадцати метров от основного костра, тлели остатки еще четырех костровищ. Рядом с мужчиной сидела женщина, светлая лёгкая куртка на ней была наглухо застегнута, мягкие бежевые брюки были перепачканы во многих местах сажей от костра, грязью и еще чем-то непонятным, черные спортивные туфли также были перепачканы и выглядели грязными, казалось, она немного задумалась, подперев руками свой подбородок, но более пристальный взгляд говорил, что это не так. Потому что по краю поляны, не скрываясь шел человек совершенно на этих двоих не похожий. Мужчина держал в руках лук и тетива была натянута.

* * *

– Не может быть, – Светлана резко обернулась и поменялась в лице, – четыреста десятый? – она вопросительно посмотрела на Птицына и перевела взгляд на Федора, который уже успел совладать со своими эмоциями.

– Как такое возможно? – он игнорировал вопрос Светланы и сделал шаг к Илье Абрамычу навстречу, – а как же ваш хвалёный блокиратор?

– Сейчас сложно что-то сказать, – Птицын прошел мимо Федора даже не посмотрев на него, было заметно, что ему не понравилось то, что он увидел, войдя в свой кабинет, он прошел к своему столу и занял своё кресло – позицию «руководителя», таким образом расставляя все точки над «i», – выстрел из станнера каким-то образом зацепил энергоинформационный контур. Это вызвало системный сбой, процессор перезагрузился, точнее обнулился и выставил какие-то свои параметры, дата на самом деле достаточно приблизительная четыреста десятый, четыреста одиннадцатый год, парни сейчас разбираются с этим, – он замолчал, подпер подбородок рукой и пристально уставился на Светлану, которая так и продолжала стоять у зеркала, с приоткрытым ртом, слушая Илью.

– И что же теперь делать? – отмерла Светлана и двинулась, покачивая бедрами к столу Птицына.

– Пока ничего, ждать результатов расследования, – Птицын откинулся на спинку кресла, – виски? – спросил он, глядя на Светлану, которая к тому времени уже подошла и, уперев руки в огромный стол Птицына, наклонилась к нему, открывая вид на свое глубокое декольте, на заднем плане Федор поморщился и тоже двинулся к столу.

– Со льдом, – Светлана, услышав шаги Федора, села в кресло и закинула ногу на ногу.

– А мне льда не надо, – скрипучим голос сказал Федор и сел в кресло напротив Светланы, выразительно посмотрев на неё, на что она обворожительно улыбнулась.

– Понимаете, – Илья наклонился и достал из своего необъятного стола бутылку виски, – ситуация очень, очень щекотливая, – он отъехал на кресле в сторону и вновь полез в стол, послышался характерный звук открываемого холодильника, на столе один за другим  появились три холодных быстро запотевающих стакана, затем хрустальная ваза со льдом, затем тарелка с нарезанным лимоном, затем приличного размера тарелка с каким-то красиво нарезанным мясом и оливками, щелчок, холодильник закрылся, Птицын вновь перекочевал поближе к «друзьям», – если бы просто пропал какой-то странный беглец, читай умалишенный, – он разлил янтарную жидкость по стаканам, – было бы всё просто – протокол в таком случае предписывает обнаружить нарушителя, предпринять все попытки к его поиску и аресту, а поправка в протоколе позволяет, в случае отсутствия следов в течении двух недель, взять на контроль временной отрезок и просто отслеживать возможные всплески, а по-простому, о человеке можно забыть, – он сделал большой глоток, предварительно подняв высоко бокал, призывая составить ему компанию, закусил оливкой и засунув в рот кусок лимона стал смаковать, выдерживая паузу.