Цитаты из книги «Переулки Замоскворечья. Прогулки по центру Москвы»

Замоскворечье давало возможность и молодым архитекторам проявить свой талант, потому что, в отличие от центральной части города, тут оставались еще незастроенные участки. В этот период для Москвы характерен всплеск церковного строительства с северорусскими архитектурными традициями.

Замоскворечье в первой половине XIX века – это большие кварталы с мещанскими и купеческими домами. Если и называли Москву «большой деревней», то во многом благодаря Замоскворечью с его деревянными домиками, садами и заборами.

Еще одной характерной особенностью этого района было наличие в усадьбах больших садов и даже огородов. Замоскворечье со своим консервативным бытом походило в какой-то мере на провинциальный город, а не часть столицы.

бладают одинаковым композиционным началом, сложностью силуэта и богатством декора. Замоскворечью никогда не были свойственны сложные планировочные решения в архитектуре, но зато теперь этот район представляет особенную ценность для исследователей, потому что в нем сохранились жилые и производственные постройки XVII века, которых в Москве практически не осталось.

Архитектор А. В. Щусев в 1927 году писал: «Москва, один из красивейших мировых центров, обязана этим преимуществом своей старине. Отнимите у Москвы старину, и она сделается одним из безобразных русских городов».

О пчелах», «Способ как семена ростить» и труд всей жизни «Каталог растениям по алфавиту, собранным из четырех частей света, с показанием ботанических характеров, находящимся в Москве в саду действительнаго статскаго советника Прокофья Демидова».

В 1996 году отцом Александром был освящен один из сараев, который стал церковью Святого Иова Почаевского.

пришла правда не от Петра и Павла, а от Воскресения в Кадашах». Оказывается, в приходе церкви жил московский голова 1843–1845 годов Андрей Петрович Шестов, который вошел в историю благодаря редкому для России качеству – он не воровал и другим не позволял.

Два колокола Воскресенской церкви общим весом в пятьсот пятьдесят девять пудов находятся сейчас в Большом театре, куда они были переданы на временное пользование в 1938 году.

Один из восьмериков расположен значительно выше четырех других, поэтому кажется, будто боковые купола пытаются дотянуться до центрального, уходящего крестом