Мать Красной Шапочки была многодетной… многодетной матерью-одиночкой. Поэтому каждый день она шила одинаковые шапки и отправляла кого-нибудь из детей… к бабушке, используя для этого дурацкую считалку и все подручные средства. Считалка заканчивалась очень ободряющей фразой:
«Выбор наш не очень плох:
Тот, кто вышел, тот и сдох!»
После чего счастливый избранник отправлялся в путь, причём непременно через лес, несмотря на проходившую неподалёку автостраду.
В этот летний вечер не хотела Красная Шапочка идти к бабушке – ни в какую не хотела, но мама так убедительно её послала… на ночь глядя, что девочка бежала вприпрыжку до самого леса, не оглядываясь. Ей очень хотелось есть, но она помнила обещание мамы, что сможет поужинать (первый раз за месяц) только у старухи, которая давно не встаёт с постели, а потому по углам её избы всегда валяется много дохлых мышей, которые не выдерживают бабкиной диеты!
Ветви сгустившихся в сумраке деревьев били по лицу, царапали кожу и рвали одежду. Кровожадные злые комары доводили до бешенства, а урчание пустого желудка заглушало шум ветра и пугало птиц. Дороги не было.
То и дело натыкаясь в темноте на растущие огромные грибы, ногами сшибая с них шляпки, Красная Шапочка начала садиться на корточки и жевать их все без разбора.
– Всё равно, – думает, – скоро встречу волка. Пусть же и он отравится, сволочь! А на голодный желудок и помирать не хочется.
Она ползала на четвереньках до тех пор, пока ни укусила что-то жёсткое и волосатое. Оказалось, что это была лапа волка. Как всегда спокойный, зажравшийся серый волк с лоснящейся в лунном свете красивой, густой шерстью, сделал вид, что не заметил этого подлого змеиного укуса и сохранил свой полный достоинства и высокомерия непреклонный вид. Ну, действительно, не мог же он спасовать перед этой маленькой, худой, костлявой, озлобленной бледной девчонкой, которая в своей нелепой шапке сама была похожа на мухомор, вроде тех, которые только что уплетала за обе щеки. Да он таких, как она уже штук двадцать сожрал, а теперь что?.. Посмотрев сверху вниз на вовсе неаппетитный ужин, и окончательно уверившись в том, что человечество интенсивно деградирует, раз рождает таких омерзительных существ, как… как вот это, которое, видимо только сегодня впервые спустили с цепи, он по привычке начал задавать дурацкие вопросы, будто и так не знал, где бабушка живёт. А толку-то? Что взять со старой «кочерги», от которой даже тараканы разбежались?
Красная Шапочка охотно отвечала, наивно ковыряясь в носу грязным от земли пальцем, и исподтишка поглядывая на распухающую мохнатую лапу, думала о том, что яд десятка мухоморов и поганок уже начал действовать. Нужно сказать, что зубы она не чистила вообще никогда, т.к. в семье была младшенькой, а щётка в доме одна на всех, да и то для обуви! Поэтому, даже если б она не наелась грибов, судьба серого была предрешена.
– А где же твоя корзиночка? – спросил волк.
– Корзинки кончились, – ответила девочка, – остались только шапочки. На тебя не напасёшься.
– Вот жизнь пошла, – не смог сдержаться серый, – идти к больному человеку – к бабушке – и ничем её не угостить?!
Он пододвинул к девочке корзинку с замшелыми пирожками, доставшуюся от кого-то из предшественниц… и в этот момент ему стало плохо.
– Как же, всё-таки не хочется её есть, – подумал волк, – но надо. Бр-р, от одной мысли в дрожь бросает, и печень сразу заболела… заранее.
– Эх, работа есть работа, – сказал он вслух, – Волки – санитары леса, всякую дрянь приходится жрать. А там ещё три мужика в кустах».
Девочка увидела, как огромный, страшный волк раскрыл над ней свою зубастую пасть, увидела красный язык, почти коснувшийся её лица, капающую с клыков слюну…, зажмурилась…. Но волчара вдруг застыл на месте, поднял вверх пустые «стеклянные» глаза и рухнул на бок бездыханным, так и не сумев захлопнуть пасть.
Красная Шапочка ликовала! Она хотела снять с него скальп, но тут появились дровосеки, которых в народе называли так же лесорубами, коновалами и бракоделами. Они долго сидели в кустах, ожидая своего выхода. У них был прекрасный план спасения Красной Шапочки: поскольку волк был очень крупный и сильный, и страшный такой, то они должны были дождаться, когда его острые клыки нашинкуют девчонку, накромсают, настругают…. В общем, когда он её съест и приляжет отдохнуть, поспать, переварить… дровосеки очень тихо срубят самое большое дерево и аккуратно уронят его на волчару, затем выпотрошат его, снесут в мешке спасённые останки Красной Шапочки её маме и таким образом заработают себе на магарыч и обретут всеобщее уважение и славу! Вот такой был план.
А теперь они не знали, что делать и тупо смотрели на то, как маленький чертёнок в юбке пытается оторвать у мёртвого волка хвост.
– А может, его побрить? – задумчиво произнёс один дровосек и добавил:
– За барана сойдёт, на базар снесём.
– Только голову отрубить надо – подхватил второй дровосек.
– Или зубы выбить – добавил третий.
Шапочка попыталась возразить, но ей сунули в руки хвост и послали…. И она пошла… к бабушке. Но уйти далеко не успела, потому что мухоморы дали о себе знать.
Многодетная мать Шапочки, (которую тоже звали Красной за её коммунистические убеждения и вечно красную пропитую рожу) как обычно, всю ночь шила, а утром пошла на базар продавать свои шапки. Непреодолимая жажда выпить и закусить заставляла её работать, не щадя живота! У неё выпал на редкость удачный день: во-первых, она распродала всё и получила несколько заказов, а во-вторых, у одного торговца в мясном ряду нашла очень дешёвую и при этом замечательную, жирную баранью тушку. Торговец уверял, что это редкий уссурийский безрогий баран, что сегодня первый пробный завоз и поэтому скидки. При более пристальном рассмотрении оказалось, что баран не только безрогий, но ещё и беззубый. Впрочем, эта странность ничуть не смутила женщину. На радостях она купила всю тушку целиком, припёрла домой и принялась готовить, предвкушая настоящий пир. Более того, она пригласила в гости самых близких и самых дорогих друзей – дровосеков, которые, усевшись за дубовый стол, поведали душещипательную, захватывающую историю о том, как героически сражались они с огромным серым волком, спасая её маленькую, её последнюю дочку. Аромат жареного мяса расплывался по всей округе. С нетерпением сглатывая слюни, первый дровосек откупорил бутылку вина и процесс пошёл. После первого же тоста наши храбрые герои расчувствовались и со слезами на глазах, перебивая друг друга, начали говорить о том, как им жаль маленьких девочек, как жаль, что сегодня на этом празднике жизни нет ни одной Красной Шапочки, что у них такой пир, а кости от мяса грызть некому!
– Что-то жестковата баранина – сказал первый дровосек.
– Зато жирная – ответил другой.
– Вкуснятина! – воскликнул третий и проглотил, не жуя.
– Ну, вздрогнули – сказала мама Красной Шапочки.
– Что-то живот пучит – сказал первый дровосек.
– Что-то печень побаливает – сказал второй дровосек.
– А вкуснятина обратно просится – добавил третий.
– Ну, вздрогнули – сказала мать Красной Шапочки.
– Ой, как плохо… – простонал первый дровосек.
– Помогите! – закричал второй.
– А… – только и успел выдавить третий.
– Ну, вздрогнули – сказала мать Красной Шапочки. Порывшись рукой в салате, она засунула в рот пучок капусты, обвела захмелевшим взором всех присутствующих и первый раз за вечер сказала что-то внятное:
– Слабаки, а ещё дровосеки! Вы только посмотрите на них – после третьей рюмки уже все мордами в салате лежат.
И, налив ещё вина, добавила:
– Ах, как обмельчал народ…
И вот тут она потянулась к мясу.
К этому времени девочка всё ещё не смогла добраться до бабушки. Её несло весь день!
Краски леса потускнели. Что-то сильно изменилось в этом гармоничном царстве. Ах, да – запах. От поднимающихся паров даже безмозглый дятел потерял сознание, совёнок выпал из гнезда и тут же сдох. Звери начали срочную эвакуацию. Старый лось в ужасе сбежал в деревню к людям. «Мне, – говорит, – легче лечь под топор, чем терпеть такие пытки!». Медведь завалил берлогу камнем и попытался залечь в спячку на 3 месяца раньше срока, а бедный крот даже под землёй не нашёл убежища от ядовитого следа, оставленного Красной Шапочкой – пропиталась почва. Когда едкий смрад достиг опушки леса и проник в домик бабушки, то последняя изголодавшаяся мышь повесилась на верёвочке, что болталась над дверью. Дверь, разумеется, открылась. Да что там мышь, если даже сама старушка, выпучив глаза, вскочила с постели с резвостью чемпиона по лёгкой атлетике, вскочила первый раз за 15 лет и тут же закрылась в погребе.
Сама же Красная Шапочка надышалась до полного безобразия! Как оказалось, от этого безобразия можно словить такой кайф, с которым никакие глюциногенные грибочки даже близко не сравнятся! С диким смехом и радугой в глазах она продолжала ползти на четвереньках к опушке леса.
К счастью вечером началась гроза. Вода и свежий ветер сделали своё благое дело, а маленькая худенькая девочка добралась, наконец, до бабкиной избы. Красной шапочки на голове её не было. Она использовала её почти сразу, потому что бумажки в лесу найти не удалось. Зато сохранился красивый и пушистый волчий хвост, который в конец обессилившая путешественница, с гордостью вручила своей бабушке. Подарок бабушка приняла, но признать внучку без родовой шапочки не захотела; однако, выслушав, и узрев, кому обязана своим чудесным исцелением, смилостивилась.
И стали вместе они жить-поживать да лес от волков охранять. Вскоре о страшных укусах девочки прознали по всей округе до самого синего моря (и даже дальше), а потому ни один вредитель не решался осквернить лес своим присутствием. В деревнях стали складывать сказки о лютой Бабе-Яге, что живёт в избе на опушке леса, а по ту сторону моря появились первые легенды о вампирах и оборотнях.
Что же до дома в селе, то освободившуюся жилплощадь очень быстро заняли и об отравленных дровосеках и матери Шапочки сразу забыли. И поделом: нечего такими персонажами сказки портить.
Аптечный запах крепче водки. Его не спутаешь ни с чем. Даже больницы пахнут иначе. В той атмосфере слишком много боли и вопящей тоски. А здесь попеременно скучают глухая отстранённость и яркий азарт надежды. Пёстрые упаковки, холодные витрины и деловитые фармацевты, которые знают всё, даже если эти знания приходят в момент продаж. Торговать здоровьем – дело не шуточное. Это вам не в носу пальцем дырки прокручивать. Здесь нужен особый подход: деликатность и большое человеколюбие.
Правда, деликатность у нас всё чаще путают с деликатесом, а человеколюбие считают психическим заболеванием, но это ничего.
Так вот, аптечный запах – непроницаемый бетонный монолит, в который я ткнулся всем телом, как только отворил дверь. Приятный звон колокольчиков, висящих над самой дверью, оповестил о моём приходе. Вхожу, становлюсь в очередь. Передо мной только одна молодая девушка. Стеснительно переминаясь с ноги на ногу, она, почти шёпотом, спрашивает у фармацевта:
– Скажите, пожалуйста, у Вас есть что-нибудь от геморроя?
– Конечно, – отвечает фармацевт, – Есть мазь: 35 рублей.
Она роется под прилавком и, видимо, не найдя того, что нужно, кричит на другой конец аптеки:
– Валя! Где у нас мазь от геморроя?!
– В холодильнике! – отвечает невидимая моему взору Валя. Снова зазвенели колокольчики, и кто-то занял очередь уже за мной.
– Принеси!
Девушка начала краснеть и снова зашептала (в отражении витрины я видел её зардевшиеся щёки):
– Скажите, а эта мазь точно поможет?
Фармацевт:
– Конечно поможет – по 35 рублей-то! Какая не помогает, та вон… по 34. Не верите, у мужчины спросите. Он в прошлый раз брал.
И показывает на человека, стоящего за мной.
– Ну, – думаю, – если снова пришёл, значит, точно не помогла. Хороша-ая-яя-я!
Но девушка спрашивать не стала, а только покраснела ещё сильнее. А очередь между тем росла. Колокольчики почти не замолкали, впуская всё новых и новых посетителей. Но фармацевт на этот факт внимания не обратила, а наоборот, увидев некоторую нерешительность покупательницы, принялась усердно рекламировать товар (думала, что рекламирует):
– Ой, а запах какой замечательный – аромат по всей квартире! Можно даже вместо освежителя воздуха использовать. Есть ароматы дыни, яблока и мультифруктовый.
– А вкус? – не удержался я.
– А вот зря смеётесь, молодой человек, – парировала фармацевт, – у меня двое маленьких детей. Каждый день возвращаюсь с работы, а они тут же подбегают, ручонки тянут, кричат: «Мама-мама, где наша мазь?!». Они у меня не то что сникерсов, колбасы не просят, а эту штуку целыми днями могут сосать из тюбика!
– И нам не надо ни шоколада, ни мармелада… – я еле сдерживал смех.
– Да что вы из меня дурочку делаете? – возмутилась фармацевт, – Вон, у мужчины спросите… Ведь, вкусная же?
Мужчина утвердительно кивнул головой и довольно улыбнулся.
– Простите, – сказал я ему, – но, если в инструкции написано, что мазь применяется ректально, то вы явно что-то перепутали.
– Что забрало, что поддувало – никакой разницы, – ответил он, – главное, результат.
С другого конца аптеки крикнули, что есть мочи:
– Кому мазь от геморроя?!
– Давай сюда! – крикнула фармацевт в ответ, – Тут девушке совсем плохо – покраснела вся! (верный признак, ага)
Девушка уже и не знает, куда ей деться, в душе, наверное, проклиная себя за то, что пришла именно в эту аптеку. Краска залила уже всё её лицо и даже уши. А очередь, между тем, растёт. Колокольчики надрывно и бестолково возмущаются.
Какой-то старикашка с трясущимися руками, услышав обрывок разговора, тоже решил внести свою лепту:
– Меня, когда енто беспокоить, я завсягда клизьму делаю…
Фармацевт, всё ещё не желая отпускать свою несчастную жертву, говорит:
– Если мазь всё-таки не поможет…
О проекте
О подписке