Он был похож на льва – сильного и беспощадного, безразличного к боли своей жертвы, следующего только своим желаниям и потребностям.

– Я никогда не прощу вам этого, – сказала она.

– Приберегите клятвы для свадебной церемонии.

Галила ответила ему своим самым убийственным взглядом, который неизменно ставил мужчин на место. Но Карим встретил его совершенно спокойно. Она старалась быть холодной и высокомерной, но на самом деле была заворожена его темными, почти черными глазами, бархатная глубина которых затягивала Галилу, как омут.

Он шантажировал ее брата, он манипулировал ею прошлой ночью, чтобы обеспечить себе выгодный брак, он даже имел наглость открыто в этом признаться. Но, глядя в его глаза, она могла думать только о блаженстве, которое испытала в его объятиях. Всю прошлую ночь ее терзали сожаления. Но вовсе не те, на которые рассчитывал ее брат, когда упрекал ее за недостойное поведение. Она жалела о том, что их прервали.

Однако загадочный незнакомец, чьи поцелуи сводили Галилу с ума, бесследно исчез. Теперь он превратился в равнодушного корыстного человека, который холодно использовал ее. Его безразличный взгляд напоминал Галиле, что она сама бросилась в его объятия, сама умоляла его о поцелуях, все чувства, вся страсть были только с ее стороны. Эта мысль ужасала ее даже больше, чем нежеланный брак.

Если она и готова выйти замуж по принуждению, то за мужчину, который, по крайней мере, хочет ее. Не сестру короля Зуфара. Не принцессу Халин. Не политически выгодного союзника. Ее.

Она надеялась, что ее муж будет обожать ее так же, как отец обожал ее мать.

Напрасно.

Возле дворца их ждала машина и толпа, взорвавшаяся аплодисментами и ликующими криками при их появлении.

Ее брат объявил, что помолвка заключена уже давно, но сохранялась в тайне, чтобы не отвлекать внимания от королевской свадьбы. Неужели он рассчитывал, что ему кто-то поверит?

Галила решала не спорить и не устраивать сцен. Слишком поздно. Она с восторженной улыбкой принимала поздравления. Пусть все думают, что это красивая история любви, как пытался преподнести ее брат.

Она отплатит Кариму после. Когда бросит его.

– Вы действительно шейх?

О, наконец-то его невеста перестала играть в молчанку.

Карим немного побаивался, что, когда они будут покидать Халию, она будет плакать и умолять не увозить ее. Но вместо этого Галила воздвигла между ними стену холодного молчания. Она не сказала ни слова за всю дорогу до аэродрома и, даже когда они сели в вертолет, не задала ни одного вопроса. Карим ненавидел сцены и скандалы, так что, желая наказать его своим молчанием, Галила скорее оказывала ему услугу. В то же время приходилось признать, что принцесса обладает гораздо большей силой воли, чем он предполагал. Она казалась нежной и хрупкой, но теперь он начал подозревать, что у нее был стальной позвоночник.

– Да, – ответил он лаконично.

Галила наконец отвернулась от окна и скептически осмотрела крошечный салон вертолета.

– Когда я улетал из Зирии, то не думал, что буду возвращаться с невестой, – объяснил Карим. – Тут всего четыре места, но он очень удобный, быстрый и маневренный.

Карим умел управлять вертолетом и делал это при каждой возможности, чтобы не терять навыка. Он и сейчас сел бы за штурвал, если бы здесь не было Галилы, хотя она, кажется, вовсе не нуждалась в его компании.

Она только презрительно вскинула бровь, отвернулась к окну, но тут же снова недоуменно посмотрела на Карима. Он еле сдержал улыбку, догадавшись о причине ее беспокойства. Вертолет летел не в Набату – столицу его страны. Под ними были только пески и одинокий дворец, казавшийся совсем маленьким среди бескрайней пустыни.

– Моей матушке не терпится с вами познакомиться. Она предпочитает жить здесь, вдали от города, во дворце, который отец приказал выстроить специально для нее.

Ему было не по себе оттого, что он везет к своей матери сестру незаконнорожденного ребенка ее мужа. Конечно, королева Тахира ничего не знала об измене мужа, и не должна узнать никогда – ради этого Карим и женится на Галиле. Но ему хватало и того, что сам он об этом знал.

Галила заметила его помрачневший взгляд и беспокойно осмотрела свой костюм.

– Что? У меня что-то с прической?

Карим покачал головой, прогоняя мрачные мысли.

– Нет. Все отлично. Вы очень красивая.

Она опустила ресницы и отвернулась, явно не веря его словам.

– Вы красивы, и вы это знаете. И не ждите, что я буду потворствовать вашему тщеславию, – добавил он.

– Потому что вам наплевать на то, что я чувствую, и на меня саму. Я – всего лишь ступенька в вашей карьерной лестнице.

Он помолчал, обдумывая ее слова, и ответил:

– Да, у нас будет брак по расчету. Но это не означает, что он не может быть счастливым. Такие браки бывают вполне благополучными.

– Это если в расчете принимали участие обе стороны!

Вертолет пошел на посадку, остановив их спор, который был совершенно бесполезным и бессмысленным. Ведь они все равно поженятся.

– Здесь очень красиво, – сказала Галила, глядя на розовый мрамор и двери тикового дерева, украшенные затейливой резьбой.

Хотя Карим тоже так считал, теперь красота дворца наводила его на тревожные мысли. Он действительно был изумительно красивым и изысканным. Очевидно, шейх очень хотел порадовать свою жену. И это не был искупительный дар, потому что отец построил дворец задолго до того, как королева Намани вошла в его жизнь. К сожалению, его чувства к жене были омрачены любовью к другой женщине. И когда она бросила его, ни жена, ни сын не показались шейху достаточным поводом, чтобы влачить дальше свою потускневшую жизнь.

Карим еще раз окинул взглядом с детства знакомые причудливые башни. Какие же чувства испытывал отец к королеве Намани, если его мимолетная, как оказалось, любовь к жене вдохновила его на такое чудо?

Когда Галила подошла к лестнице, он взял ее под руку. Она замерла и даже, как ему показалось, затаила дыхание. Легкий румянец залил ее лицо. Его тело сразу отозвалось на ее неосознанный призыв. Их тела вели какой-то свой диалог и понимали друг друга гораздо лучше, чем они сами. Это могло стать залогом успешного союза. А могло разрушить жизнь, как это случилось с его отцом.

Он отпустил ее руку и жестом пропустил Галилу вперед.

– Пожалуйста, будьте милы с моей матерью.

Она надменно выпрямилась и с обидой посмотрела на него.

– Я всегда и со всеми мила. Я была настолько мила прошлой ночью, что даже позволила вам себя поцеловать.

Ему потребовалась целая секунда, чтобы понять, что незнакомое щекочущее ощущение в его горле было смехом. Он не мог вспомнить, когда смеялся в последний раз, и теперь тоже сдержался – из вежливости.

В то же время он был несколько оскорблен тем, что она сказала про прошлую ночь. Он вспомнил, как их тела льнули друг к другу, с какой страстью она впивалась в его рот. Слово «мило» было почти оскорбительно. Ему захотелось прямо сейчас схватить ее и напомнить, как это было. Но он только сказал:

– Тогда я с нетерпением жду следующего раза, когда вы будете «милы» со мной.

Она кинула на него гневный взгляд и прошла вперед.

Карим напомнил себе, что никогда, ни при каких обстоятельствах не должен влюбляться в нее. Он собственными глазами видел, как любовь разрушила жизнь его отца. Он отказывается быть очередной жертвой.

Несмотря на небольшие размеры и удаленное местоположение, дворец был по-настоящему роскошен.

Галила привыкла к роскоши, но даже она невольно ахнула, когда они вошли во внутренний дворик.

Причудливый фонтан наполнял воздух прохладой и мелодичным плеском. Колонны высотой в три этажа держали витражный купол. Стены украшала мозаика в зеленых и синих тонах, перемежавшаяся золотой и голубой росписью. Кованые перила с затейливым узором шли вдоль галерей второго и третьего этажей.

Галила влюбилась в этот дворец с первого взгляда.

– Я не верю своим глазам. У вас есть волшебная лампа с джинном?

Они прошли по коридору, устланному таким мягким ковром, что они не слышали звука собственных шагов, и вошли в покои королевы Тахиры, где Карим представил Галилу матери.

Пожилая женщина встала, чтобы приветствовать их:

– Как будто сама королева Намани пришла ко мне в гости. Моя дорогая подруга умерла, но ее красота сохранилась в вас, – сказала она, беря Галилу за руку и ласково вглядываясь в ее лицо. – Я так сочувствую вашей потере!

– Спасибо! – растроганно ответила Галила. – Я не знала, что вы были дружны с мамой, но догадывалась, что вы часто с ней встречались.

Ей показалось или Карим напрягся?

Она кинула на него быстрый взгляд, но увидела только уже знакомое ей непроницаемое выражение. Он будто бы был чем-то недоволен, но она не могла понять чем.

– Конечно, особенно в дни нашей молодости, – ответила ей королева Тахира. – И когда стали замужними дамами, тоже часто виделись. Мы потеряли связь после смерти моего мужа. Должна признаться, это была моя вина. Я почти перестала выезжать и, опасаюсь, часто пренебрегала своими обязанностями, когда у меня отняли душу, моего Джамиля. Я так благодарна дяде Карима, который взял это на себя, пока Карим не стал достаточно взрослым, чтобы вступить в законные права. А теперь мой сын нашел свое счастье.

Слабая улыбка осветила измученное лицо королевы, на котором Галила заметила те же черты давней скорби, что и на лице своего отца. Тахира была живым доказательством того, что счастье нельзя купить за деньги. Она жила в несказанной роскоши, но сердце ее было разбито, и годы не смогли облегчить ее боль.

– Я надеюсь, что мы будем очень счастливы, – сказала Галила.

«Порознь», – добавила она про себя.

– А когда свадьба? – спросила Тахира.

– Через месяц, – ответил Карим не задумываясь. – Надеюсь, мы успеем подготовиться.

Гадила хотела уже поинтересоваться, не стоит ли спросить и ее мнение на этот счет, но промолчала, потому что Тахира пригласила ее сесть рядом с ней на атласные подушки дивана.

– Я хочу подарить вам свое обручальное кольцо. Я попросила принести его из сейфа.

– Я… Я не знаю, что сказать.

Галила растерянно перевела взгляд с бархатного футляра, который протягивала Тахира, на Карима. Тот еле заметно кивнул.

Она взяла коробочку из рук королевы и открыла.

Огромный розовый бриллиант был обвит широкой лентой белого золота, усыпанной более мелкими бриллиантами. Это было настоящее произведение искусства. Ее сердце забилось от чужой любви, вложенной в это кольцо, любви, которой у нее никогда не будет, если она выйдет замуж за этого мужчину.

Она вытерла набежавшие слезы.

– Оно изумительное. Уникальное. Это большая честь для меня. Я польщена.

«И унижена», – подумала она. Это была жестокая издевка судьбы – она получает знак чужой любви, чтобы заключить брак, в котором любви не будет никогда.

– Вы уверены? – спросила она, растерянно взглянув на Карима. Она была очарована кольцом, но не могла принять столь значительный подарок от мужчины, которого намеревалась бросить при первой возможности.

И не хотела обманывать его несчастную мать.

– Я уверена, – сказала Тахира с горькой нежностью в голосе. – Я не ношу его уже много лет. Оно прекрасно. Отец Карима очень любил меня. И слишком баловал. Построил мне этот дворец. – Она с тоской огляделась. – Я так и не примирилась с этой потерей. – Она сжала руку Галилы. – Я уверена, что Карим любит вас не меньше. Он всегда говорил, что ждет ту самую, единственную. Я очень рада, что он наконец нашел вас.

Галила вымученно улыбнулась, надеясь, что эта болезненная гримаса сойдет за благодарность.

Она со спокойной душой строила планы, как ей обвести вокруг пальца брата и Карима, но она была противна сама себе из-за того, что вынуждена лгать Тахире. Ей было больно при мысли, что она невольно нанесет удар этой женщине.

Карим достал кольцо из коробочки и взял руку Галилы.

Прикосновение его теплых пальцев запустило жаркие струйки по всему ее телу, проникавшие в самые потаенные места, наполняя ее душу тоской, которую она сама не могла понять.

И снова она подумала, что у них могло бы что-нибудь получиться, что-то настоящее. Но она уже поняла, насколько черствый человек Карим. А она была современной женщиной и не собиралась связывать свою жизнь с бездушным мужчиной только потому, что другой мужчина ей это приказал.

Но когда Карим наклонился и поцеловал ее в щеку, она почувствовала, как ее губы сами по себе расплываются в глупейшей улыбке. Он на секунду застыл, прижавшись щекой к ее щеке, и Галиле показалось, что он украдкой вдыхает ее запах. Но он снова выпрямился, и лицо его превратилось в уже привычную ей застывшую маску.

Она попыталась сосредоточиться на кольце. Она всегда обожала украшения и драгоценности, но никогда не видела ничего подобного. Вот только оно было ей очень велико и свободно скользило даже по среднему пальцу.

– О! Не могли бы вы его забрать, пока не подгонят мне по руке? – с облегчением спросила она Карима. – Я не прощу себе, если с ним что-то случится.

– Если хотите.

– Вы не возражаете? – спросила она Тахиру, снимая кольцо с пальца. – Я сойду с ума, если потеряю его. Оно так красиво и так много значит для вас.

Тахира печально кивнула.

– Конечно. Мне оно тоже стало велико. Оно было мне впору, когда я была помоложе, когда Карим был маленький. Но после смерти его отца у меня пропал аппетит. Я пару раз его надевала, но оно слишком сильно напоминает мне о покойном муже. Мне все о нем напоминает.

Вот почему Карим женится на Галиле – чтобы не сделать эту боль, которая терзает его мать уже больше тридцати лет, невыносимой. Как он мог допустить, чтобы она узнала, что обожаемый ею муж вовсе не погиб в автокатастрофе, а покончил с собой, бросившись с балкона, не в силах жить без женщины, которую любил.