1

Следующий день…

Какой тут день?

Следующую половину суток мы потратили на латание корабля и на поиск излишне энергоемких, но при этом не жизненно важных процессов. Каждую новую щель накрывала временная латка и ждала своего часа, когда к ней медленно подбирался Пятый и «прижигал» очередную язву корабельного корпуса. Я, перемежая основное занятие поиском новых дыр, тщательно проверял проводку, щедро добавляя мотки изоляционной ленты на сомнительные места и попутно отключая все больше ламп, продолжая это до тех пор, пока наши энергетические поступления не сравнялись с потреблением.

Какое же это оказалось важное дело – соблюдение баланса на космическом корабле. И энергия тут во главе угла. Без нее не очистить воздух, не подать воду, не согреть корабль, не открыть люк, не осветить тьму.

Старший механик Вафамыч тоже времени зря не терял, почти непрерывно бодро хрипя в эфир, перебрасываясь с Лео шутками, тяжело грюкая металлом о металл, звеня цепями и замолкая лишь на час-полтора, позволяя себе отключиться в любом подходящем для этого углу. Я поступал точно так же, но я-то гораздо моложе и сон урывками переношу куда легче… На любые попытки мирно решить эту проблему и отправить его на хотя бы пятичасовой сон, Вафамыч отвечал веселым матом. И я пока отступился, не став применять свой главный козырь – жесткий приказной капитанский тон.

Да и как тут его применить, когда мы в настолько критичном положении?

Энергетическая система архаична до невозможности – мы питаемся от солнечных батарей. В наше время это примерно то же самое, что путешествие в космосе на велосипеде.

Двигатели… брошены на станины, но не закреплены, а лишь чуток прихвачены парой болтов и небрежных мазков сварки. И ведь речь только об основных движках, но никак не о маневровых. Ими и занят сейчас старший механик, причем большую часть времени он пропахал там в гордом одиночестве. Пятый, медлительный и неуклюжий, присоединился к нему гораздо позднее, после чего работа действительно закипела. Перед тем как я все же отправил старика на долгий отдых, он успел закрепить один движок как положено, а второй частично, снабдить оба движка крохотной толикой их «обвеса», включающего в себя миллион труб, трубок, шлангов, проводов, странных изогнутых и прямых штуковин и еще много чего абсолютно мне непонятного. Вроде оптимистично все выглядит… но ведь пока речь только об основных движках. Перед тем как отправиться спать, механик отдал Пятому дополнительный приказ. И после ликвидации дыр в обшивке робот приступил к сооружению надежного шлюза. Нам нужен безопасный выход в открытый космос. Выход, что не потребует откачки или выпуска наружу воздушной атмосферы. Я немного помог Пятому, и работы шли с опережением сроков – стойки уже установлены и приварены, сейчас устанавливаются металлические листы.

Системы жизнеобеспечения – тут все хорошо. В корабле вполне подходящая для дыхания атмосфера без каких-либо вредных примесей, нормальная влажность, нормальная температура. Освещения никакого, но это разве что пугливого холодка добавляет, когда плывешь по темным проходам и отсекам, мотая головой с налобным фонарем. И не дай боже луч фонаря выхватит из темноты плывущую куда-то по своим делам подергивающуюся куртку… подобное зрелище тут же обеспечит тебе бешеное сердцебиение и ручей нервного пота между лопаток.

Оранжерея… блин… даже звучит смешно… приклеенный к стене контейнер, что превратился в нашу «оранжерею», был мной перемещен поближе к обогревателю, причем вместе с лампой. Кактус бодро сидел в своем горшочке. Под прикрытым влажной тряпочкой чуть спрессованным грунтом мирно спали посаженные семена укропа и лука, в мокрой ватке дремали семена лимона. Все это я сделал в свободное время и под неусыпным тревожным контролем Лео, что почему-то решил, что однажды все наши бэушные и задешево купленные модули системы жизнеобеспечения выйдут из строя и надежда останется только на живительный выдох укропа… Я смеялся, Вафамыч смеялся, сам Лео смеялся, но «оранжерею» я подготовил и оставил согреваться и «просветляться».

Еда и вода… об этом я переживал меньше всего. На борту несколько ящиков пищевых концентратов категории «Б» и «С». Все вместе – больше центнера. Это наши основные запасы еды. На двух человек, да при жесткой экономии, плюс поскрести по остальным невеликим припасам и оставшимся с моих рейдов съедобным трофеям, плюс витамины… о следующем месяце я не волновался. В худшем случае мы изрядно схуднем, в животах постоянно будет бурчать, повысится агрессия и раздражительность… но мы будем живы. Воды тоже с запасом.

Утилизация отходов жизнедеятельности – функционирует. Но в обращении эта штука неудобна до крайности. Мне, избалованному искусственной гравитацией, пришлось особенно тяжело. Вафамыч же приспособился быстро – был уже опыт в богатой событиями жизни.

Материалы для дальнейшего ремонта, а проще сказать, дальнейшего восстановления старого корабля из руин… они и есть, и нет. В носовом разгерметизированном отсеке – куда у нас пока нет доступа – закреплены десятки стальных разноформатных листов, там же ящики с приобретенным, но даже не распакованным оборудованием. После краткого мозгового штурма мы решили этим пока не заморачиваться и действовать строго по плану.

А план был простой, наглядный, сделанный Лео и разосланный каждому на браскомы и планшеты по локальной корабельной сети.

Устранение утечек в рубке – выполнено.

Устранение утечек в основном корпусе – выполнено.

Вывод систем жизнедеятельности в штатный режим – выполнено.

Установка основных двигателей на станины – выполнено.

Установка генератора – запланировано.

Постройка временного шлюза – в процессе.

Проверка всей энергосистемы – в процессе….

Список был длиннющий, и новые пункты в нем появлялись с такой регулярностью, что вскоре команда поймет, что отдыхать ей не придется никогда, и тогда на корабле вспыхнет бунт… В первых рядах бунтующих будет сам капитан, что тяжелым ломом пройдется по машинному решетчатому шкафу с основными узлами Искусственного Интеллекта Лео, что явно замыслил нечто крайне недоброе…

Наше местоположение – установлено. Пусть мы далеко от реально хорошо обжитых секторов космоса, мы на самой окраине, но даже здесь есть к чему «привязаться» и установить координаты. Этого требуют элементарные меры безопасности. Лео уже успел сконнектиться с дрейфующими неподалеку от нас маяками и определил наши точные координаты, после чего смог выполнить необходимые расчеты и предоставить нам итоговые результаты.

Ну что сказать…

Мы находимся в неуправляемом, но относительно направленном в нужную сторону полете. Само собой, на нужную нам цель мы не наведены, и отклонение от курса быстро растет. Требуется срочная коррекция курса. В этом нам может помочь даже один маневровый двигатель, установленный под брюхом в носовой части корпуса. Чем быстрее мы ляжем на нужный курс – тем быстрее достигнем той самой заветной точки, что указана на карте, полученной мной в наследство от умершего Пита.

Но… В текущем состоянии мы либо врежемся в один из астероидов, либо пролетим мимо. Движки. Нам срочно требуется установить маневровые движки и запустить хотя бы один из основных.

И снова «но» – на этот раз положительное – при текущей скорости лететь нам еще неделю. Если спать точно выверенными мелкими «дозами» и регулярно питаться, мы вполне можем выполнить минимально необходимый объем работ…

Ну что сказать?

Да ничего. Я сам на это напросился, когда вдруг решил стать капитаном собственного космического корабля. Мог бы и дальше жить на медленно разваливающейся ржавой космической станции. Но я предпочел вырваться на свободу. И вот я в космосе… давай, Тим. Маши крылышками. Рвись. Старайся. Выживай.

Вздохнув, я прокрутил план в самое начало и ткнул пальцем в пункт «проверка всей энергосети», изменив «в процессе» на «выполнено». Уверен, что я что-то проглядел, но все же энергосеть стабильна. Никаких пробоев, никаких оголенных участков, никаких «лишних» подключенных приборов. Но было смешно, когда в закрытой технической коробке я обнаружил забытую горящую рабочую лампу – сам ее туда повесил и сам же ее там и забыл. Вот они – последствия вечной усталости…

– Выпей воды, Тим.

– Выпью. – ответил я заботливому ИскИну. – Что там дальше по плану из самого неотложного?

– Шлюз, Тим. Шлюз. Если помочь Пятому с установкой и удержанием листов… это бы здорово ускорило процесс…

– Уже иду.

– Как самочувствие? По пятибалльной шкале.

– Десять! – ответил я с широкой улыбкой и одернул задравшийся старый свитер. – А может, даже двадцать! Мы летим, Лео! Мы летим!

– Хм… и выпей еще таблетку успокоительного, Тим. Нам не нужны эмоциональные перепады, верно?

– Неверно. Мы летим, Лео! Через час напомни мне, чтобы я сделал перерыв на кофе и перекус.

– Хорошо… но если что – успокоительное в медицинском контейнере, в коробочке с мило улыбающимся розовым смайлом…

2

Успокоительные мне так и не понадобились.

А вот старый добрый кофеин – еще как!

Я пил суррогатный кофе, заедая его кофеиновыми таблетками. Я пил вчерашний и позавчерашний кофе из плавающих в углах недопитых пластиковых бутылок. Я пытался впитать кофеин глазами, пялясь на дочиста вылизанную пустую пачку кофеиновых таблеток «Бодр-р-р-р-р-ость и р-р-раж!». Дешевое название, дешевая этикетка, зато убойное действие – поэтому Лео и запретил мне на шестой день кофеин в любой его форме.

Мог ли я наложить капитанское вето на это наглое решение самопровозглашенного медика?

Мог. Но имел ли я, пропеченный солнечной радиацией космический волк, моральное на это право? Ведь Лео был прав… Так что я смирился, а обрадованный до чертиков организм начал стремительно избавляться от излишков кофеина. Я пытался, конечно, выклянчить немного кофе у старшего механика, но тот проявил душевную черствость и не дал мни ни единой капли своего горячего, сладкого и черного как космос кофе… Поняв, что Вафамыч не из числа моих товарищей, я попытался выкрасть вожделенный кофе… но потерпел сокрушительно фиаско, будучи пойман на краже и отправлен спать… Пристегнутый к стене надежными липкими ремнями я в бессильной ярости скрежетал зубами и с сопением принюхивался к витающему в воздухе соблазнительному аромату «Бодрости и Ража». Проклятье… да как они смеют лишать капитана его любимого напитка?! Разве это не мятеж?!

Я уже хотел отправиться за оружием, чтобы жестко и кроваво подавить бунт в зародыше, но… заснул…

А когда проснулся, коварный Лео тут же предложил мне на выбор кофеиновую таблетку или же триста миллилитров в меру крепкого, сладкого и сдобренного порошковыми сливками кофейка…

Лео! Ты друг! Настоящий друг!

Всасывая в себя горячую амброзию, я медленно плыл по ярко освещенному коридору, направляясь к корме и поглядывая на экран браса, неторопливо вспоминал минувшую неделю.

Мы вчетвером – я уже и Пятого начал чуть ли не полноправным членом команды считать – совершили настоящий трудовой подвиг, что навсегда изменил для меня лимиты такого понятия как «невозможно». Как оказалось – все возможно, если имеешь надежную команду, огромный запас энтузиазма и четкий план, разбитый на множество пунктов и подпунктов с расставленными приоритетами важности.

На второй день мы закончили сооружение временного, но надежного и, считай, капитального крохотного шлюза, не забыв установить в нем слабенькую воздушную помпу – пришлось протянуть шланг от одного из модулей жизнедеятельности и покопаться в программных настройках. В результате нам удалось добиться от агрегата не предусмотренных создателями функций, что стало возможно благодаря опциям аварийного перераспределения воздуха между отсеками. Один недостаток – ждать приходило долго, а в итоге мы добивались не вакуума, а лишь крайне разреженной атмосферы. Так что какую-то часть нашего воздуха мы все же теряли при каждом входе-выходе из корабля. Поэтому каждый такой выход планировался заранее и сопровождался многократными проверками наличия каждого инструмента, элемента оборудования или расходника.

Несущийся среди звезд корабль мы покинули на третьи сутки, тяжело шагая в магнитных ботинках и волоча за собой выгибающиеся дугами и восьмерками тросы.

Стоять на поверхности корабля, стоять в открытом космосе, сквозь поляризованное забрало жадно вглядываясь в миллионы мерцающих звезд, в застывшие цветные облака, в черные цепочки с безумной скоростью несущихся куда-то каменных астероидов, в лениво дрейфующие гиганты, проплывающие в обманчивой близости… это нечто невероятное. Кто сказал, что космос пуст? Кто сказал, что космос черен и мрачен? Кто сказал, что космос мертв? Кто сказал, что космос скучен? Кто бы это ни был – он лжец!

Из завороженного ступора меня выдернули злобные крики Лео. Стоящий рядом Вафамыч понимающе молчал. Космос для нас – рожденных и живущих в нем – не нов. Но… это как жить на берегу океана, но не ходить по нему матросом. Разные совсем вещи. Несопоставимые, как оказалось. Одно дело глядеть сквозь экраны или обзорные окна на бушующие пенные волны. И совсем другое – нестись по этим волнам в неизведанное…

С непривычки спотыкаясь, действуя предельно осторожно, сквозь дыры во внешней обшивке, отгороженной от нас носовой части, мы забрались в трюм, расстегнули карабины и отодрали липкие ленты, высвобождая один длинный старый контейнер со стандартными замками. Внутри контейнера покоилась потемневшая бэушная сигара маневрового двигателя. Там же, в крайнем отделение, находился модуль крепления к обшивке. Все просто и рассчитано даже на полного профана. Обычно не требуется никаких знаний, подобные движки, в случае аварийной ситуации, связанной с полной или частичной потерей маневренности, с легкостью устанавливаются или переносятся на нужное место обшивки, которое, в свою очередь, выясняется с помощью расчетов и указывается корабельным ИскИном. Ну или инженером корабля – буде таковой имеется. В каждом движке имеется крохотный топливный бак, рассчитанный на совсем небольшое время работы. Опять же – на случай аварийной ситуации. Обычно горючее берется из основной топливной магистрали, но, произойди что неожиданное, потребуйся срочный рывок – движки выплюнут мощный импульс, что уберет корабль с гибельного курса вне зависимости от состояния магистрали. Это в теории. На практике внутренние баки всегда пусты – во всяком случае в нашем секторе. Как пояснил Вафамыч – ходит упорная версия, что злобные и мифические Дети Галилея, как именуют себя сбившиеся в бродячие кластеры обожающие жесткую наркоту и созерцание квазаров спятившие электронщики и технари, легко могут взять под контроль электронную часть движков и заставить их заработать в самый неподходящий момент – например, при стыковке или заходе на посадку. Подобный импульс гарантировано воткнет корабль куда не надо и погубит немало людей. Существуют ли вообще Дети Галилея? Понятия не имею – специально не проводил раскопку в информационных пластах. Вряд ли это знают и здешние капитаны. Но рисковать никому не хочется. К тому же ведь даже просто в теории – технически ведь это возможно? Если есть электронная управляющая начинка, то к ней можно подключиться и заставить себе подчиняться. И пусть производители все, как один, клянутся, что к их движкам невозможно подключиться дистанционно… лучше все же не рисковать.

Мы закрепили первый маневровый двигатель, затем наведались в трюм за еще одним, а затем еще за одним. Два встали параллельно друг другу в передней и условной «верхней» части корпуса – перед плавником рубки. Третий ушел под «челюсть», как выразился Вафамыч, добавив «для апперкоту!».

Все на самом деле просто. Вытащить блок крепления, похожий на раздавленного многоногого жука, расправить каждую «лапу», зафиксировать модуль на нужном месте, воткнуть в гнездо штекер от планшета механика, ввести команду, включая магнитный держатель, питаемый от батареи. Теперь, уже не спеша, врубить сварочный аппарат и тщательно пройтись по старым темным металлическим лапам, делая «паука» одним целым с корпусом. Следом вставить в паз растущий из поворотного узла крепеж двигателя, зафиксировать, затянуть стопорные гайки. Дальше я занимаюсь тем, что подтягиваю ближайшие провода и подключаю двигатель к энергосистеме и корабельной сети. Тут же радостно вопит в наушниках Лео – он «увидел» второй движок и приступает к тестированию. Ворчащий механик подтягивает еще несколько гаек, зло цыкает, кляня неумелых косоруких придурков, не способных нормально демонтировать исправный движок. Но в его ворчании слышится понятная мне радость – только что наш пока безымянный корабль обзавелся вторым маневровым движком. Теперь мы уже можем хоть что-то… – и пусть это всего-навсего крохотный выхлоп-импульс.