– Гномы вряд ли теперь оставят те ходы без присмотра. – покачал я головой. – Где-то да наткнемся на баррикаду с кучей вооруженных гномов. Да и зачем? Тут основное – задаться главным вопросом, Каппа.

Не подведя меня, раскосый со свойственным ему внешним равнодушием поинтересовался:

– Каким?

С интересом склонила голову и пифия, что пока не рассталась со статусом правительницы Уголька.

– Главный вопрос? Он прост и звучит так: сразу ли прострелит система стальную жопу лезущего куда не надо гоблина или сначала хотя бы разок предупредит?

– Предупредит. – после краткого раздумья решил Каппа.

– Хорошо. – похвалил я его. – Ну так и проверим.

– Сначала предупредит. А потом прострелит гоблину жопу. – добавил мечник.

– Если речь о попытке проскочить в Зомбилэнд – тебе реально жопу прострелят. – вступила в дело пифия. – Не стоит так рисковать, Оди.

– Ага. – я безмятежно кивнул. – Ну конечно, потом система прострелила бы мне все, что только можно – продолжай я находиться на ее территории. Но… с каких это пор система хоть что-то решает в Зомбилэнде? Разве там все не в ответственности добросердечных сурверов?

– Оп-па… – пифия широко распахнула глаза. – А вот об этом я не подумала…

– Махни платочком своим уродам. Пусть кто-нибудь один поднимется в Обсервер. Без обсуждений и вопросов с чьей-либо стороны. Простой сделайте.

– Не проблема.

Несколько слов, взмах рукой с ползающими по пальцам разноцветными бабочками и с засевшим на запястье черным мотыльком, … и через минуту платформа подъемника сначала благополучно достигла бетонки, а затем столь же мягко начала подниматься. Стоя на месте, я спокойно провожал ее ленивым взглядом.

– Я правильно понял? – уточнил Каппа. – Воздухом?

– Не дергайся. – велел я с все той же ленивой улыбкой. – Наблюдай и учись.

– Есть.

– Я все еще не… тут высота стены такая, что…

Сорвавшись с места, я рванул на максимальной скорости к стене Зомбилэнда, преодолев стометровку за рекордные секунды. В миг, когда я оторвался от бетона и на прыжковых ускорителях взмыл в воздух, платформа запоздало остановилась. Я с лязгом приземлился на нее, едва не опрокинув. Платформа двинулась вниз, но я уже оттолкнулся и взмыл в новый прыжок. И только тогда, когда я, уже скорректировав траекторию, пролетал над гребнем стены, у меня высветилось грозное:

«ВНИМАНИЕ! ГЕРОЙ ЭРЫКВАН! ОСТАНОВИТЬСЯ! ПРИКАЗ!»

Я, откинув забрало, издевательски улыбнулся ближайшему стальному грибу, откуда ко мне тянулся веер лазерных лучшей и широко развел руками:

– Уже поздняк, жестянка! Закрылок в жопе не имею!

Секунда… другая… и я скрылся за гребнем, начав падение внутрь Зомбилэнда. Грозная надпись потухла, ни одного выстрела в мою сторону не последовало – хотя могла, могла меня система зацепить очередью бронебойных игл. Вот только за что? Я не получал до этого никаких приказов не приближаться, а то, что я ослушался и не остановился – так поди попробуй остановись, когда ты в воздухе. Уж кто-кто, а холодный машинный ум должен знать летные качества двуного куска стали.

Упал я на дерево. Несчастный старый бук с хрустом встретил меня середкой кроны. Ломая сучковатые ветви, я полетел вниз, по пути сцапав за шею тощую голую зомбячку с гнилым недоразумением вместо грудей. Стащив ее за собой, швырнул вниз и приземлился на потемнелую спину, ломая хребет. Следующим движением срубил ей башку выдвижным лезвием и шагнул к повернувшемуся ко мне десятку матерых зомбаков. Они так удивились моему появлению, что прекратили дожирать несчастную группу бедолаг – и Кассандра еще что-то мне чесала про упавшую смертность?

Стряхивая с лезвия гнилую кровь, я двинулся к врагам. И успел еще признаться до того, как захлопнул забрало экза:

– Все же я по вам скучал, хренососы!

Минуты через четыре, когда я порубил на куски семерых, прострелил затылки еще двум ударившимся в бега тварям и проводил взглядом последнего счастливца, успевшего нырнуть в кусты, один из выживших претов робко проблеял, продолжая обнимать мою закованную в сталь ногу:

– А с какого ранга такие дадут? Уже со второго?

– Пшел нахер. – буркнул я, стряхивая ушлепка со ступни.

Больше тупых вопросов не последовало. Выжившие, поскуливая, плача и таща за собой тяжелораненых, двинулись к выходу, надеясь отсидеться у тамбура. А я пошел по центральной аллее, шагая знакомым путем. На меня нападали еще трижды. Дважды – не успевшие осознать непривычный для них уровень опасности зомбаки. Один раз – перепугавшаяся конопатая девчонка, что всадила мне заряд мелковатой дроби в грудь. Я не стал ее убивать. Указал в какой стороне замерли в испуге ее соратники и добросердечно отпустил ущербную пинком в копчик. С такой союзницей и враги не нужны.

Миновав большую часть аллеи, я врубил динамики на полную и заорал на всю сраную лечебницу:

– Эй! Оди вернулся, старперы! Бруха! Доус! И ты – синеламповый! Кевин! К тебе тоже разговор есть! Шагай к бункеру Доуса, если уже отоспался и слышишь меня.

Мой голос, лязгающий и гремящий, благодаря нарочито хрипящим динамикам, разносился далеко в стороны, гулким эхом отражаясь от старых деревьев и бетонных стен. Медленно крутясь, я продолжал шагать и кричать, обращая на себя всеобщее внимание. Пусть и другие сурверы знают – я вернулся. Они со мной знакомы – где я там веселье, проблемы, кровь и разбрызганная мозговая жидкость.

– Чего орешь? – мрачно поинтересовалась у меня механическая сова с человеческим лицом, что уселась на нижнюю толстую ветку.

– Дерьмо твоя карма, Бруха, – вздохнул я. – Опять жопой в клей…

– Сука! – заорала подпрыгнувшая сова, взмахнув крыльями и… свободно взлетев в воздух.

Рассмеявшись, я чуть подправил направление и двинулся к бункеру Джона Доуса, проламываясь через мелкий кустарник и обходя препятствия посерьезней.

– Не умрешь ты своей смертью, Оди, – зло проклекотала сова, опускаясь мне на голову. – Сука! Жаль, роботы срать не могут – я бы тебе харю железную украсила! С чем пожаловал?

– Надо кое-что забрать.

– Например?

– Например – вот эту сову. – подняв руку, я сцапал механическую птицу и стащил со шлема, опустив до уровня забрала. – Ты все же тупая… ничему не учишься… решила, что если я пошутил насчет клея – то мне теперь твоя сова не нужна? Дура ты, ведьма.

– Оди! Отпусти! Отпусти!

– Нет, старуха, – жестко ответил я. – Твоя сова – теперь моя.

– Оди! Это часть моей души!

– Да в жопу. Хватит причитать и начинай паковаться.

– Оди! – тут до Брухи дошел смысл моих слов и, резко сбавив тон, она осторожно переспросила: – Паковаться?

– Ага. Пакуй панталоны, бабка. Ты переезжаешь. Если, конечно, еще хочешь увидеть море и вдохнуть запах свободы.

– Ты серьезно?

– Я – да.

– Но как? Над моей жопой висит бомба! А сраный поводок…

– Это мои проблемы. – отрезал я. – Поднимайся! У тебя три минуты.

– Но…

– Решай, старуха!

– Три минуты! Чтоб ты сдох!

Еще раз свернув, я нагнулся над знакомым пеньком и рявкнул:

– Как еще один прекрасный день в раю, сурвер?

– Оди! Все же ты! Живой!

– На свободу хочешь?!

– Да!

– Через пять минут будь наверху, если хочешь свалить отсюда вместе со своей сосалкой резиновой.

– С Дульсинеей!

– Да насрать. Пять минут! С собой вытащи пару стальных ящиков для доставки!

– Ох… – в голосе прибавилось нерешительности.

– Ссыкло! – презрительно прошипела сова в моей руке.

Глянув на нее, я секунду подумал и принял решения, швырнув ее в небо.

– Заткнись, Бруха! – взорвался в ярости пенек. – Через пять минут! Буду! Сдохну – значит, сдохну! Хотя хрен его знает, как ты решишь проблему с бомбой в поясе!

– Это легко. – усмехнулся я и крикнул: – Бруха! Веди к своему бункеру! Живо!

– Следуй за мной! – велела упавшая с неба сова. – Давай! Пока моя решимость не угасла!

– Стойте! – завопил пень. – Сначала меня! Как мужика и труса! Еще минута – и я передумаю!

– Выбирайся! – зло рявкнул я. – Только без своих театральных молний!

– Да будто я их вызываю! Беги! Я уже в лифте!

– И не забудь ту пушку. Гибрид Мурроса.

– Запомнил?

– Такого я не забываю. Старик! Вколи себе самое сильное обезболивающее, что есть!

– Зачем?

– Давай! Бруха – ты тоже!

– Ох… ох…

Перейдя на бег, я промчался между деревьями, наткнулся на садовую беседку, сломав один из опорных столбов, пробежал перед потрясенными моим появлением героями в стальных кирасах, выскочил на знакомую детскую площадку, из которой как раз выдвигался окутанный дымом и молниями стальной хрен. На все у меня ушло не больше трех минут. Не то чтобы я прямо спешил, но… старперы и правда на грани того, чтобы отказаться от свободы. Даже к неволе привыкаешь. В старости – особенно. В цилиндре открылась дверка, из нее, кашляя от дыма, выскочила знакомая фигура. Зеленые глаза полны страха и странного веселья.

– Я еще две слезы разжевал! – оповестил меня Доус.

– Как глупо. – огорченно вздохнула за его спиной резиновая кукла.

– Как ты меня освободишь? Если разомкнуть цепь в стальном поясе… тросик тоже обрывать нельзя! Система примитивная, но надежная…

– Не понадобится. – зло ощерился я, хватая старика поперек пояса и подтаскивая к детской горке. Запихнув его между мною же в свое время окрашенных прутьев, его же тросом я воспользовался, чтобы зафиксировать старика намертво в подвешенном состоянии. Верхняя часть туловища – над горкой. Нижняя, со свободно болтающимися ногами – внизу.

– Не дергайся. – предупредил я.

– Но как?!

– Плоть мягка и податлива. – пояснил я, стальными руками хватаясь за его широкий пояс. – Тебе повезло, что ты худой, старик. А то бы я тебе жопу оторвал.

– Погоди! Ты хочешь?! А?! ПОГОДИ! А-А-А-А-А-А-А!

Дергать я не стал – а то реально оторву нахрен ему старую жопу. Я потянул мелкими раскачивающимися рывками. Так стягивают с себя тесноватые джинсы – понемногу с каждого бока. Только здесь я не материю стаскивал, а стальной обод с зеленым огоньком.

– ДЕ-Р-Ь-М-О-О-О-О-О!

Выкрикнув это, старик отрубился, уронив голову на один из металлических прутьев. Он и так долго продержался – уважаю. Отключился, когда боль в сдавленных чреслах стала уже невыносима. Убедившись, что самая тяжелая часть позади, я сильно дернул и стащил стальной обод. Уронил его на бетон и принялся отматывать Доуса. Закончив, забросил его на плечо, подхватил один из стальных ящиков и повернулся к сидящей рядышком сове:

– Веди!

– Нахер я это увидела?! Как теперь развидеть, сука?! Как решиться?!

– Обезболивающее. И наркота. Веди! И заодно поясни-ка мне, ведьма, где тут живет сурвер с оленем. И где еще один – тот, что с русалкой…

– Они на свободу не захотят. Их я знаю.

– А я их никуда и не зову – растянул я губы в широкой злой усмешке…

– Вот дерьмо! – в какой уж раз повторила длинноволосая седая старуха в слишком большом для нее черном дождевике поверх серого комбинезона. – Свобода…

– Пока еще нет. – поправил я ее, задумчиво стоя рядом с горой зомбячьих трупов, которые я же и навалил у основания внешней стены Зомбилэнда. Место я выбрал очень удобное – тут все заросло старыми деревьями, мы находится в сумрачной спокойной зоне. – Доус, ты жив там?

– Ног не чувствую. – признался лежащий неподалеку от Брухи Доус. – Но я счастлив… я, сука, счастлив…

Он мог это и не говорить – по его щекам стекали слезы. Плакала и Бруха. Резиновая кукла молчала. Онемевшая сова лежала рядом с хозяйкой – со спутанными крыльями и лапами. Золоторогий олень со стреноженными ногами смирно лежал на боку рядом с дохлыми зомбакам. Русалка вяло билась тут же – эта хвостатая хреновина с туловищем позолоченного манекена и рыбьей жопой никуда не денется, даже если система возьмет над ней контроль.

– Каков план? – Доусон сморгнул слезы и улыбнулся.

– Ждем еще одного.

– Это кого?

– А вот его. – я развернулся и оказался напротив беззвучно вышедшего из-за перекошенной постройки высокого рыцаря. – Ну здравствуй, Кевин. Скажи, ты сегодня был хорошим мальчиком?

Предводитель зомби медленно кивнул, не сводя с меня пронизанных синими капиллярами страшных глаз.

– Ты мне, сука, руку оторвал. – напомнил я ему.

Еще один медленный кивок.

– Матушка… – тихо-тихо произнесла Бруха. – Он же нас сейчас…

– Ну что, Кевин… хочешь на свободу из этой сраной мясорубки?

Секунда… другая… и новый медленный кивок.

– Хорошо. – улыбнулся я. – Хорошо… Есть одно важное условие – теперь ты временно под моим командованием. Все мои приказы выполнять беспрекословно. Как выберемся – я тебя отпущу, если не захочешь остаться. Что скажешь?

Кивок.

– Тогда приступаем. – буркнул я. – Зови сюда всех, Кевин. Каждого зомбака! Пусть тащат топоры, веревки, тросы и все, чем можно разжечь огонь сразу во многих местах. Не знаю, чему там тебя научил папа Элвис… а я научу тебя, как устраивать отвлекающие массовые огненные диверсии и массовые побеги голодных зомби. Готов учиться?

На этот раз кивок последовал без задержки.

– Хорошо. Приступай. – удовлетворенно произнес я, смело поворачиваясь к Кевину спиной. – Так… а теперь мне бы надо отыскать где-нибудь живого и сговорчивого гонца… чтобы знали, где нас встречать…

Затянутый пеленой серого дыма, исходящего из десятков мест сразу, сверху Зомбилэнд казался чем-то… таинственным и даже мистическим. Но я бросил на него лишь один взгляд и продолжил перебирать руками, быстро спуская вниз трос с привязанными сурверами и добычей. Мимо меня один за другим, по соседним веревкам, что достигали только до середины стены, быстро спускались беглые зомби, направляемые разумом Кевина, что спустился одним из первых и уже успел спрятаться.

Время…

Вой сирены подстегнул меня, заставил перевалиться через стену и рухнуть вниз. Пролетев немалое расстояние, я схватился за трос и заскользил по нему, чувствуя, как дрожит от напряжения многожильная стальная струна. Последнюю часть пути снова пролетел и рухнул рядом с уже тронувшимся прочь багги. Глянув на сгрудившихся на платформе бойцов, я махнул рукой Роксу – увози. А сам, развернувшись, посмотрел на оставшихся Рэка и Каппу и приглашающе указал рукой – жрать подано.

Когда через несколько минут сюда примчались поднятые системой герои из Уголька, они увидели обычную для этих краев картину – герои умело отбиваются от злобных и голодных зомбаков. Швырнув нескольких тварей, я переместил их за изгиб стены, и мы попали в поле зрения ближайшего к поселению столбу со стальным грибом. Теперь нас видела и система.

Бой с вышедшими из-под контроля Кевина зомби закончился быстро. Стряхнув с выдвижного клинка кровь, я повел стволом модифицированного игстрела и прострелил башку грызущего мою ногу гнилого ушлепка. И неспешно зашагал к городу.

– Лид! А еще потрахаться можно? А то я прямо не досыта. – заторопился за мной Рэк, закидывая за спину дробовик.

– Через час всем быть на Шлюхе. – ответил я.

– Мне хватит! Каппа! Идем? Перехватим чуток счастья!

– Счастья? – повторил Каппа и скорбно покачал головой внутри стального шлема экза. – Ты ищешь моллюсков на сухом поле.

– Чего? Я че-то тебя не понял, раскосый… Опять умничаешь?

– Крохотен огонек в большом фонаре…

– Пошел нахер!

– Через час. – повторил я, устало ворочая шеей.

– На базу, командир?

– На базу.

– А оттуда… да?

– Да. – кивнул я. – Да…