Читать книгу «Инфер 6» онлайн полностью📖 — Дема Михайлова — MyBook.
image

– Я ОБЛОКОТИЛСЯ И ЗАДАВАЛ ВОПРОСЫ! – ответный ошалелый рев наполнил зал бара резонансным эхом.

– Сзади тебя мужик с прибором!

– Это девка!

– Да у ней хер!

– Женщины разные бывают! Я же в штанах! Ты кто?!

– Я Рэк! И я не такой!

– Охренел, сука?! Я допрос тут вел! Допрос!

– Хера у вас допросы!

– Интересные у той тощей трусы… но блесток многовато, – заметила привставшая и заглянувшая в сочащуюся розовым светом дыру Ссака. – Эй! Похотливую лампочку вырубите уже! И давайте компот!

– Вы совсем охренели! Наджис!! – возмущенно прокричал разгневанный женский голос.

– Мы что? – уточнила Ссака, и резко сбавивший обороты женский голос умильно проворковал:

– Ну что вы… вам все можно. Компот сейчас подадим.

– Передай тому… чтобы звал бывшего главу Гадюк, – буркнул я, сыто отваливаясь от тарелки.

– Эй! Трахнутый! Зови своего босса!

– Я не трахнутый!

– Кого там трахнули уже? – поинтересовался новый голос из-за стены. – Тихо же вроде все было?

– Никого не трахнули! Порро! Зови главного!

– Есть, полковник Стекс! Такого кого тут трах…

– НИКОГО НЕ ТРАХНУЛИ! Я ВЕЛ ДОПРОС!

– Жопу-то хоть подтер, полковник? – глумливо заорал Рэк в дырку, откуда высунулся кувшин с компотом.

– О-о-о-о…

– С компотом что-то нехорошее делали? – тихо поинтересовался я у Ссаки, и та тут же продублировала мой вопрос в дыру.

– Нет-нет! – опять раздался женский испуганный голос.

– Дерьмо, – выругалась наемница и вставила в дыру ствол автомата. – Эй, сиська… еще раз спрашиваю – с компотом что-то делали нехорошее? Последний шанс. Ты сдохнешь – другая сука расскажет.

– Он нассал в компот, когда узнал, что он для вас! Шипел, что вы возомнили себя крутыми…

– Заткнись, сука! – заорал полковник Стекс.

– Он сам! Еще и плюнул!

Я щелкнул пальцами. Ссака вдавила спусковой крючок, и я чуть отклонился, пропуская мимо поток хлынувших горячих гильз. Полковник вякнул еще разок, ответная очередь пришлась в стену, потом там что-то с грохотом упало, и все затихло.

– Поясни тем снаружи почему и за что, – велел я Шмякосу, и тот торопливо кинулся к выходу.

– И передай, что первый из Гадюк, кто сюда войдет, должен будет выпить весь подарок полковника Стекса! – добавил я. – До капли! Пусть сами решат, кто это будет…

– Ага!

В повисшей тишине мы выпили еще по одной, потом разлили и добавили по новой дозе самогона. Почувствовав, что обвитая стальной пружиной ледяная сосулька окончательно исчезла, я с шумом выдохнул, проводя ладонями по лицу.

Ладно… ладно…

Грохнула дверь. Первым вернулся Шмякос, кивнув на ходу и усочившись за дверь черного выхода. Еще через несколько минут внутрь ввалился широко улыбающийся оборвыш с лысой исцарапанной башкой:

– Я внезапно стал Гадюкой! – это было первое, что он сообщил всем нам, широко улыбаясь. – А был бродягой! Жизнь удивительна, да?

– Думаешь? – Ссака с трудом сдерживала лезущую наружу и корежащую ее лицо ухмылку.

– Простота душевная светит ярко… но не долго, – обронил Каппа.

Спрятавшаяся за ним лучница Хитоми едва заметно кивнула.

– Думаю! – проорал влившийся в ряды Гадюк оборвыш. – Жизнь прекрасна! Сказали выпить до капли кувшин компота – и тогда точно примут как доказавшего! Еще и запишут на курсы внутренних работяг. А это житуха! Спокойная, мать ее, житуха!

– Житуха, – согласился я и ткнул пальцем в кувшин с компотом. – Вот.

– Да я в три глотка его! А стопку не нальете?

– Нальем, – кивнул я. – Но…

– Но?

– В компот нассал покойник, – сцапав бутылку, я подался вперед, налил мутного самогона в ближайшую стопку и пододвинул ее к краю стола.

– Да ну?

– Да ну, – широко улыбнулась наемница.

– Я бы такое пить не стал, – предупредил Хорхе.

– Так я другой кувшин! – легко отыскал решение проблемы бродяга. – Мочу хлебать дебилов нет!

– Другой нельзя, – я с сожалением развел руками и опять оперся спиной о стену.

Облизав пересохшие ободранные губы, бродяга поочередно обвел нас взглядом, сцапав стопку, выпил частыми мелкими глоточкам, еще раз облизнулся и уточнил:

– Не шуткуете, братцы? Кувшин с мочой выпить обязан?

– Почему обязан? – удивился я. – Выбирать тебе, гоблин. Хлебай мочу – и живи спокойно внутренним работягой.

– Они даже на улицы, считай, не выходят! Смена всего четырнадцать часов! Два полных выходных в месяц. Спецодежда бесплатно! Зарплата небольшая, но стабильная, плюс к этому еще и трехразовая кормежка! И подарки ко всем праздникам группировки. Хорошие подарки! И очень скоро день рождения уважаемого Гадоса – уже завтра!

– С днюхой, лид! – оживился орк, протягивая мне лапу с зажатой стопкой.

– В жопу, – буркнул я, и заржавший Рэк выпил все сам, не обратив внимания на робко вытянутую лапу новообращенного в Гадюки. Ему налила Ссака, с нетерпением ожидающая финала.

– Выбор за тобой, – повторил я. – Решай.

– Мочу пить… ну нахер! – опрокинув в себя вторую стопку, бродяга гордо выпрямился, утер губы… и снова сгорбился. – Но на улице жить тоже херово. А подруга моя? Она уже такую жизнь не тянет. А Гадюки сказали, что и ей выделят уголок в общаге с пресп… перс… перспективой взятия на работу. Ее ревматизму тепло домашнее на пользу пойдет…

– Решай, – выдохнул я. – Мне уже надоедает…

– Ну… все же узнают, что я мочи нахлебался… прохода не дадут… а может – шутканули вы все же, а? – заслезившиеся глаза бродяги наполнились робкой надеждой. – Какой еще покойник?

– Лежит вон за той стеной, – Ссака ткнула большим пальцем в дыру, откуда продолжал сочиться розовый свет. – Никаких шуток, гоблин. В компоте моча покойника. И его же плевки.

– Решай! – рыкнул я.

– Я из семьи Бутов! Живем с честью! Бедно! Но с честью!

– Решай!

– А там теплая общага и трехразовая жратва мне и бабе моей! Койка нормальная!

– Решай!

– Хоть чуток в жизни пожить без страха! Чтобы ничего не забирали, а бабу мою не били и не трахали подонки!

– Решай!

– Эх! – скривившись, бродяга сцапал кувшин, выпрямился, приложил к разверстому рту и… охнул, когда выстрел Ссаки пробил посудину и выбил ее из его пальцев.

С треском упав на пол, кувшин откатился к стене, по полу растеклась лужа. Растерянный бродяга из рода Бутов отступил, когда лужа подошла к его рваной обувке.

– Вали отсюда… Гадюка… – буркнула Ссака и сделала глоток прямо из бутылки, одновременно убирая пистолет в кобуру. – Пшел нахер! И зови тех, кто за дверью!

– Спа… спасибо! Добрая ты бабенка! Сразу видно! Чмокну лапку!

– Пошел нахер тебе говорю! – побурев, наемница потянула рукоять пистолета из кобуры, и отпрянувший бродяга за секунду оказался на другом конце зала, втек в коридор и исчез с ликующим криком:

– Мечты сбываются!

– Добрая ты бабенка… – оскалив клыки, Рэк хрипло захохотал. – Жалостливая ты сука…

– Заткнись!

– Сама заткнись! Это был его выбор!

– Он его и сделал! Так нахер уже рот мочой тухлой полоскать?!

– Он сделал свой выбор, – согласился я и сгреб горсть остывших орешков. – И не забудет об этом никогда. А нам не посрать?

– Нам всегда посрать, командир! – почти невнятно отрапортовал Рэк, дожевывая кусок мяса. – Потому и живы!

Повернувшись к Ссаке, я схватил ее за плечо, подтянул поближе и выдохнул ей в лицо:

– Сучья сентиментальность убивает, Ссака. Либо ты живая тварь насмешливая с куском обосранной стали вместо сердца… либо дохлая добрая бабенка, что отвлеклась на чужие проблемы и получила пулю в тупую башку. Не расслабляй булки.

– Да я и не расслабила! Просто чуток помогла гражданскому нищеброду.

– Не помогла ты нихера, – возразил я. – Жизнь – это череда долбанных выборов с последствиями. Он знал, на что шел ради спокойной жизни для себя и своей бабы. И был готов заплатить цену.

– И что?

– А ты заплатила вместо него.

– Патрон потратила! Велика трата? Да с Гадюк в сто тысяч раз больше стрясем! В следующий раз выбью кувшин ботинком!

– Да мне посрать на патрон, Ссака, – качнув головой, я попытался собраться с мыслями, но от усталости это получалось плохо. – Каждый… каждый должен платить сам. Платить полную, сука, цену. За все! Хочешь нормальную работу и теплую койку, но надо выпить кувшин мочи – хлебай мочу, сука! Хлебай! Или отказывайся и вали обратно на дождливые улицы, где тебя насадят на нож, а твою бабу на чужой хер! Это твой выбор! Твое решение! Выбирать – тебе! И платить – тоже тебе! Вот это и есть жизнь гоблинов! А вот если ты вдруг начинаешь платить за такого гоблина… он начинает чувствовать себя человеком! Или даже сраным эльфом, которому все должны! Раз… два… и он начинает этого ждать – что кто-то ему поможет просто так! Что кто-то заплатит за него! Что кто-то исправит им сломанное! Кто-то бесплатно вылечит его! Кто-то вместо него поговорит с боссом, чтобы ему повысили зарплату. И этому же дерьму он научит своих детей! – срите, ломайте, не работайте, не тренируйтесь, не учитесь выживанию, не заглядывайте в будущее – так и так придет добренький кто-то и все сделает за вас!

– Лид… да ладно тебе… – моргнув, Ссака осторожно пододвинула ко мне стопку. – Я просто выбила кувшин с мочой из лапы нищего бродяги, тащащего за собой прицеп с ревматозной бабой… чего ты завелся? У тебя глаза бешеные… аж побелели к херам…

– Если надо, чтобы он вернулся и выпил кружку мочи – я щас все сделаю, – успокоил меня Рэк и привстал. – И бабу его притащу. Пусть вдвоем хлебают – не все же мужикам за баб делать! Ну я сбегаю? А чтобы калорий больше – пусть Каппа насрет! Он умеет!

Мечника перекривило, но он сдержался и лишь пожал плечами.

С шумом выдохнув, я отпил самогона и тихо проговорил:

– Это все сраный Формоз. Он действует на меня. Здесь все начиналось. Здесь я вляпался во все это дерьмо, попавшись на сладкие слова Первого. Поэтому меня и потряхивает… Потому что здесь я стал частью глобальной операции по расчистке накрывшего планету токсичного дерьма, что появилось из-за упырков, которые никогда и ни за что в своей жизни не платили полную цену! Да… надо чуток поспать… а затем раз пятьсот отжаться, столько же раз присесть, убить сучьего Мэкса Скермиса и… похоронить Рокса.

– Я тоже люблю отжиматься, мистер Оди, – спокойный голос раздался из коридора вместе с шумом неспешных и нарочито впечатываемых в пол шагов. – Еще я очень не люблю хоронить друзей. И вот вам сучий Мэкс Скермис…

Через порог внутренней двери перелетел связанный крепыш с наголо бритой башкой, кляпом во рту, татуировкой опасной бритвы между отвисших сисек, солидным пузом и перепуганными глазами. Мелко просеменив, он споткнулся и упал в лужу компота с мочой. Заворочавшись, поднял голову, встретился со мной взглядом и… опять опустил ее и с тихим сдавленным стоном вжался лбом в пол.

– Мы с ним не беседовали, – тепло улыбнулся вошедший в бар темноволосый мужчина в старомодном сером деловом костюме. Широкоплечий, чисто выбритый, с короткой военной стрижкой, он глядел прямо, шагал широко и был один и безоружен, если не обращать внимания на ремень рюкзака за его правым плечом. – Я Гадос. Экс-Гадос, если точнее. Прежнее имя – Виктор. Виктор Випера. Вот это дерьмо, – он кивнул на застывшего почти голого крепыша в желтых трусах в цветочек, – примите за ни к чему необязывающий подарок. Ах да – Черные Пончики начали полномасштабную военную операцию против Лезвий. Мы бы помогли разобраться с в край обнаглевшими отморозками, но… надо бы сначала узнать мнение нашего нового, а вернее – старого командира Гадоса Первого. Или просто – Первого.

Не сдержав нервный тик, я тихо произнес:

– Никогда не называй меня Первым…

– Услышано, запомнено, принято. Не назову. Оди…?

– Оди, – кивнул я, изучая командира группировки Ночных Гадюк. – И я не ваш командир. И никогда им не буду. Ты по-прежнему на своем посту, гоблин. Поделись чуток куском пирога – раз уж я замесил для него тесто лет так триста назад… отдай мой шлем, не лезь ко мне… и мне нет до тебя дела, Виктор Випера.

– Вот так просто? – удивился остановившийся в трех шагах от меня Виктор.

– Ага.

– То есть можно смело отзывать всех снайперов, самоубийц-взрывников, просто преданных мне солдат, что готовы сделать все, чтобы незнамо из какой гнойной жопы вылезший прародитель Гадюк поскорее сдох…

– Ага.

– Думаешь, я поверю?

– Думаешь, мне не посрать на тебя и всех твоих… Гадюк? – рассмеялся я. – Если ты вдруг возомнил себя и свою группировку чем-то важным… то и тебе следует выпить кувшин мочи, чтобы чуток протрезветь… Отдай мне мое, поделись чуток своим – и вали. Хотя знаешь… дай сюда мой шлем, и этого хватит, – вдруг решил я, почувствовав себя слишком усталым для долгих речей. – И двигай жопу на выход. Как выйдешь из бара – снова будешь командиром.

– Реально так все просто? – саркастичная улыбка исчезла, взгляд стал откровенно удивленным – на этом посту тупых не держат, так что Виктор был опытен и умен. И он уже понял, что я не блефую и не веду никаких игр. – То есть… все из-за шлема?

– Все из-за запроса на мой арест, – зевнул я. – Шлем!

– Да… прошу прощения… мистер Оди.

Из взвизгнувшего столь же старомодной, как и его костюм, молнией рюкзака с эмблемой Россогора показался шлем. Мутное от трещин пробитое забрало, искореженный металл, общая деформированность… я с трудом узнал родной шлем Ночной Гадюки.

Взяв его в ладони, вгляделся в свое едва просматриваемое на мутном фоне трещин отражение, заглянул в одну из дыр забрала, что была прямо напротив лба. Как я выжил? Это точно дыра от пули… внутри головы что-то легко запульсировало – будто та самая пуля – но воспоминание не всплыло.

– Связь, – произнес я, и шлем ожил, захрипел, выплюнул долгий стон, состоящий из шумовых помех, и наконец разродился:

– Ну наконец-то, Оди… ты становишься слишком медленным… – голос был живым, эмоциональным и очень знакомым.

А вот Виктор Випера, наоборот, выглядел крайне удивленным, если не сказать изумленным. Застыв, растеряв свою невозмутимость, он не сводил глаз со шлема.

– Шлем почти мертв… синтетический женский голос… редкие оповещения о событиях Мутатерра, что позволяло нам делать прогнозы, планировать перехваты и стратегии отпора…

– Виктор, – насмешливо изрек изуродованный шлем, опущенный мной на край стола, где недавно стоял кувшин с испоганенным компотом. – Ты даже не представляешь, как долго мне приходилось оставаться полезным твоей группировке… столетия, мать твою! Столетия! А все потому, что я знал – однажды сюда придет тот, кого ты приказал сегодня взорвать к херам вместе с этим сраным баром. Взорвать, даже если с ним удастся договориться. Взорвать, даже если здесь окажутся непричастные… твои саперы уже подвели сюда подземный лаз? Или продолжают долбить колодец у соседей?

Виктор замер с приоткрытым ртом и стремительно бледнел.

– Расслабься, – усмехнулся я. – Я и так знал, что ты та еще гнида.

– Я не… шлем был мертв и служил лишь странным фантомным радиоприёмником, что вещал о Мутатерре сквозь лавину помех… я и подумать не мог, что все это время он слышал… устройство слышало и…

– Это древняя и очень важная игра, Виктор… и если ты вздумаешь вмешаться в эту шахматную партию… – голос из шлема стал тише и вкрадчивее. – То я сначала верну тебе остаток воспоминаний, затем выну из холодильника твою все еще спящую мать – ту, чье лицо ты вспомнил благодаря наркоте, ту, что так любила тебя… Я посажу ее голой на металлический стул и вскрою ее от паха до рта заживо! А затем освежую ее! И брошу ее уже старенький морщинистый кожаный костюм на красно-белый кафельный пол! И только после этого я возьмусь за эту суку всерьез! А ты будешь все это видеть! Свали нахер из моей игры, пацан! Топай до ближайшего терминала и запроси у здешней полудохлой суки Управляющей информацию по разовому коду «Истина42!», пароль к доступу «Не вздумай, сука!». Повтори!

– Истина сорок два! Пароль: Не вздумай, сука!

– Вперед! А я пока начну размораживать долбанную старушку…

– Мама… Стой! Послушай… не знаю, кто ты, но…

– У тебя две минуты. А потом готовься к просмотру семейного влажного видео…

Виктор умел принимать решения быстро. Бросив еще один взгляд на оживший шлем, что выглядел мертвой стальной отсеченной головой, он развернулся на пятках и тут же перешел на бег, пролетев коридор и выскочив на улицу.

– Первый, – выдохнул я. – Сучий, гнида, Первый… а че так просто-то? Че не дождался, пока я дойду до Темной Башни? Ну чтобы по всем сраным канонам… или тут такого нет?

– Есть. Аналог – Трон Оберона. Но ты стареешь, Оди… и раз за разом у тебя уходит все больше времени на такое простое дело, как прорыв с кровью и кишками через все препятствия для очередной дружеской беседы, что всегда заканчивается для тебя одинаково холодно и темно…

– Ну да… думаешь, я тебе поверю?

– Поговорим? Мое время ограничено… как и время этого мира-убежища…

– Поговорим, – пожал я плечами и обвел взглядом застывших бойцов. – Рэк…

– А?

– Оттащи сучьего Мэкса Скермиса на кухню и разговори его.

– С радостью, командир! – ощерился орк, вставая из-за стола. – Че бы придумать, чтоб не скучно было…

– Попробуй раскаленный арахис, – буркнул я. – Ссака. Каппа. Проверить периметр. Чтобы без чужих ушей. Шмякос! Еще компота и мяса! А ты… – я перевел взгляд на мутное от трещин дырявое бронезабрало. – Ты… ты говори…

1
...