Мобиль остановился – дверь со стороны Мии отлетела, закачалась на одной петле, и это окончательно разрушило ее романтическое настроение. Это цитадель Крысиного короля в сердце его земель. Тут надо быть очень осторожной, если ты хочешь однажды снова переступить порог родительского дома.

Мия вышла, не дожидаясь помощи опекуна. Мобиль остановился возле входа, прорубленного в скале: тяжелые деревянные двери были открыты, и внутри Мия заметила человека, который с любопытством смотрел на нее и улыбался. Несмотря на бодрящий морозец, он носил свой лохматый серый полушубок нараспашку, и на мгновение Мие показалось, что в дверях стоит громадная крыса, которая поднялась на задние лапы. Неприятное чувство почти сразу же прошло, она прекрасно видела, что на нее таращится обычный парень, который не слишком-то любит расчесывать свои рыжие кудри, но ей все равно было не по себе.

Крысиный король словно бы отправил встречающего. Намекнул: «Я здесь. Я всегда здесь был. Добро пожаловать в мой дом, Мия, посмотрим, как тебе тут понравится! Нам будет чем заняться, можешь не сомневаться».

– А как же мы поднимемся наверх? – спросила она, пытаясь справиться с нарастающим волнением. Оливер обошел мобиль и ответил:

– Вообще вход в замок – сложная система тоннелей и мостов, но мы воспользуемся подъемником. Я недавно установил тут новый механизм на артефактах, это очень удобно. – Он со вздохом погладил мобиль по помятому боку и сказал: – Жаль, конечно, что мы столкнулись с Альпином. Опоздали из-за него к завтраку.

На его руку все-таки пришлось опереться. Оливер ввел Мию в двери, и они оказались в металлическом ящике, чуть меньше шкафа. Любопытный незнакомец улыбнулся во весь рот и сказал:

– Доброе утро, м’лорд и м’леди! Доставлю в лучшем виде!

– Поехали, – снисходительно произнес Оливер, закрыл за собой легкую дверцу, и рыжий потянул на себя бронзовый рычаг. Через несколько мгновений Мия почувствовала прохладный ветерок, скользнувший по ее голове, и Оливер сообщил:

– Приехали! Вот теперь добро пожаловать по-настоящему!

* * *

Только оказавшись в комнатах, которые Оливер отвел для опекаемой, приняв ванну и вытянувшись на огромной кровати, Мия поняла, насколько ее вымотало путешествие.

В крепости был целый город: улицы, дома, такие же, как в Старом квартале столицы, – двухэтажные, белые и зеленые, под темно-коричневыми черепичными крышами, была тут даже церковь с золотым кругом Божьего солнца на тонком шпиле. По пути Мия насчитала три дюжины крепостных обитателей. Мужчины и женщины, очень хорошо одетые, с довольными веселыми лицами, кланялись ее опекуну в ноги, словно приветствовали владыку. Оливер жил во дворце, который когда-то принадлежал Крысиному королю, и, поднимаясь по ступенькам из черного мрамора с золотыми прожилками, Мия в очередной раз приказывала себе проснуться.

В сказках дом Крысиного короля был похож на заброшенный склеп, заросший грязью и паутиной, – ну а где бы еще жить монстру? А наяву это был двухэтажный дворец, легкий, невесомый, будто бы сотканный из каменного кружева. Комнаты, которые выделили Мие, располагались на втором этаже; войдя, она подумала, что их обставляла женщина для себя или кого-то, кем очень дорожила: для сестры, дочери или лучшей подруги. Дорогая мебель из светлого дерева, пушистые ковры, в которых утопали ноги, живые цветы в вазах, которые зимой стоили целое состояние, – Мия признала, что здесь было очень уютно.

Женат ли ее опекун? Вроде бы он ни разу не упомянул о своей жене. Только о своих товарищах, художнике и поэте, с которыми Мие не будет скучно. Подушка с шелковой наволочкой была такой мягкой, что Мию сразу же потянуло в сон.

Интересно, кто раньше жил в этих комнатах? Может, тоже девушка, такая же, как Мия, которая любила живопись и книги. Здорово было бы с ней подружиться – в компании не так страшно зимой.

В стене, прямо за изголовьем кровати, что-то зашелестело – осторожно, едва уловимо. Мия села, и шелест прекратился, словно нечто, которое двигалось за светлыми обоями с цветочным рисунком, поняло, что привлекло ее внимание, и застыло, выжидая, когда Мия займется своими делами и можно будет продолжить путь.

«Это старое здание, – подумала Мия и поняла, что ее бросило в пот от нарастающего страха. – В таких местах всегда много непонятных звуков. Подумаешь, шумит пыль, осыпается за обоями. Или мыши прокладывают новые ходы…»

Шелест шел дальше, и Мия спрыгнула с кровати, стараясь держаться подальше от стены. Она представила, как трескаются обои и в образовавшуюся дыру выглядывает крысиная морда – длинная, раздвоенная, со страшной пастью, полной зубов. В зеркале мелькнуло отражение – Мия шарахнулась от светловолосой девушки с испуганными карими глазами, словно от призрака. Бросила взгляд в окно – обычный день, ничего страшного. На маленькой площади наряжают елку, развешивая разноцветные сверкающие шары, люди занимаются своими делами, – ни капли того, что могло бы напугать.

Словно шипящая волна обрушилась на пол с потолка, раскатилась по комнате, рассыпалась эхом. Мия вскрикнула, вскинула руку, пытаясь заслониться от невидимой угрозы, и в ту же минуту в дверь постучали.

– Миледи? – услышала она звонкий девичий голос и, облегченно вздохнув, откликнулась:

– Да, войдите!

В Ангеате были люди, много людей. Она может позвать на помощь, если случится что-то страшное. Мие запоздало подумалось, что к ней могут и не прийти. Просто будут смотреть, как нечто за обоями выгрызает дыру в груди столичной барышни, и радоваться, что оно не взялось за кого-то из них.

В комнату заглянула девушка в сером платье служанки – огненно-рыжая, как и паренек в подъемнике, худенькая, на пару лет моложе Мии, она казалась совсем ребенком. Войдя, она поклонилась и сказала:

– Добрый день, миледи! Я Кирси. Милорд Оливер сказал, что теперь я ваша служанка.

В ее речи не было провинциального говора с проглоченными слогами. Мия понимающе кивнула и устало опустилась на край маленького кресла. Кирси сделала несколько шагов вперед, замерла в ожидании распоряжений новой госпожи. Мие подумалось, что она похожа на мышку, которая с любопытством заглядывает в комнату из трещины в стене.

Что там такое? Ах, приехала девушка из столицы? Как интересно, давайте-ка рассмотрим ее как следует.

– Ты давно здесь живешь? – спросила Мия.

– С самого рождения, миледи. Вон, посмотрите в окно! Это мой отец на елку звезду вешает! А вон тот, который тетке Пегги гирлянду подает, – мой дядя.

Мия посмотрела на улицу и увидела, как здоровяк в толстой куртке нараспашку балансирует на верхней ступеньке лестницы, закрепляя золотую звезду на верхушке новогодней елки. Вот он закончил работу, и люди внизу весело захлопали в ладоши.

Праздник, самый светлый и яркий в году, приходил на север. Мия не знала, сможет ли обрадоваться ему хоть когда-нибудь, и не была уверена, что доживет до следующего нового года.

– Что здесь может шелестеть в стенах? Мыши?

– Бог с вами, миледи, здесь нет никаких мышей! – улыбнулась Кирси, и Мия удивленно посмотрела на нее и поинтересовалась:

– В землях Крысиного короля нет мышей? Как это?

– Ой, вы тоже слышали эти сказки? – ответила Кирси вопросом на вопрос.

Мия указала на стул, девушка села, и по ее миловидному личику, усеянному веснушками, было видно, что она не против поболтать с госпожой. Почему бы и нет? Кирси была почти ровесницей Мии, возможно, они найдут общий язык без сословных предрассудков и даже подружатся.

– Про нас, северян, всякое болтают, да? Сказки там разные, все такое? Пугалки, страшилки?

Мия сдержанно кивнула.

– Нет у нас ни мышей, ни крыс, – с невероятной гордостью сообщила Кирси. – Тут карнамис растет, травка такая, они ее не переносят. Им сам дух ее вреден. Даже зимой не заглядывают. Так, разве, заглянет какая-нибудь мышка-бродяжка в Баллихар, да и бегом отсюда, – служанка улыбнулась и с искренним любопытством спросила: – Миледи, а вы прямо в самой столице жили, да? А вы видели королеву?

Мия улыбнулась в ответ. Эта девушка ей понравилась – было в ней что-то очень открытое, располагающее. Но голос Клары предупреждающе зазвенел у нее в ушах: местным не верьте, они в глаза лобызают, а за глаза проклинают, – и Мия решила, что лучше все-таки сохранять сдержанное спокойствие.

– Видела, – кивнула она. – Но издали. Ее величество и фрейлины гуляли в парке. И я видела его высочество Берайна.

Кирси ахнула, и на ее глазах выступили слезы, которые Мия сочла вполне искренними.

– Бедненький, так жалко его. Как подумаю о том, какая у него жизнь, так плакать хочется, – вздохнула служанка с искренней грустью. – А правда, что он как снежный эльф? Такой же маленький и несчастный?

– Правда, – кивнула Мия. – Но он сын королевы, и от этого все-таки легче.

– Это верно, – согласилась Кирси. – Принца никто никогда не продаст в ярмарочный балаган уродцев. Его и выучат, и вылечат. А родился бы он, допустим, у трубочиста? Сидел бы сейчас в витрине, все бы в него пальцем тыкали да огрызками бросались. А правда, миледи, что он очень умен?

Мия вспомнила «Экономический вестник Солихальского королевства», зажатый в сморщенной трехпалой руке, и кивнула.

– Ох, так даже хуже, – сказала Кирси, сокрушенно качая головой. – Был бы дурачком, ничего бы не понимал, а умному человеку всегда плохо. Он свою участь осознает и не обольщается.

Мие подумалось, что она не просто спрашивает о столичных делах, – она забалтывает госпожу, не желая отвечать на вопрос о мышах и шелесте в стенах.

– А правду говорят, миледи, что… – начала было Кирси, и в это время за обоями снова зашелестело – так громко, словно невидимка перестал стесняться новой обитательницы и занялся своими делами. Кирси покосилась в сторону стены, и ее лицо едва заметно дрогнуло, словно она хотела выразить свое неудовольствие шумящему невидимке.

– Что там? – спросила Мия. Золотистые стрелки на часах подбирались к полудню, но ей показалось, что в комнате сгущается сумрак. Кирси неопределенно пожала плечами.

– Я не знаю, миледи. Да и никто не знает. Тут так шелестит уже много веков. Говорят, когда лорд Тристан здесь жил, оно тоже шелестело. Бог с ним! Пусть себе шелестит, оно же не трогает, не вредит. Если бы оно, допустим, выпрыгивало да кусалось, то тогда, конечно, давно бы все разобрали да поймали его. А оно только шелестит, ну и никто от него не переживает.

Мия невольно согласилась с этой простонародной мудростью. Если что-то тебе не мешает, просто оставь его в покое. Живите бок о бок, не вредите друг другу, и все тогда будет хорошо.

– Ох, миледи, простите, забыла! – Кирси поднялась со стула и с важным видом доложила: – Милорд Оливер сказал, что обед в малой столовой, и все ждут вас.

* * *

Пока Мия в сопровождении служанки шла в малую столовую, шелест в стенах догнал ее еще пару раз, словно невидимый обитатель замковых стен заинтересовался ею и провожал, желая рассмотреть получше. Слуга, который старательно натирал раму картины с морским пейзажем, даже ухом не повел. Кирси тоже не обратила внимания, а Мия почувствовала, как затылок сводит ледяной судорогой.

Как к этому можно привыкнуть?

Столовая была небольшой и угрюмой. Казалось, ее вырезали откуда-то и переставили сюда – рядом с широкими коридорами и комнатами дворца, залитыми солнечным светом, она казалась чужой и хмурой, и Мие подумалось, что все остальное здесь – мираж, а эта столовая как раз настоящая. Стены закрывали панели из темного дерева, с низкого потолка свисали тяжелые люстры с короткими толстыми свечами, в камине потрескивал огонь. Святой Хорхо на старом гобелене поражал змея копьем, и Мия невольно отметила, что у молодого святого другое лицо, не такое, какое она видела на иконах и фресках раньше, – постаревшее, с тяжелыми чертами и слишком властным взглядом. По шее тянулась тонкая алая нить, словно святому отрубили голову, а затем вернули на место.

Должно быть, это и был лорд Тристан Кейдн. Северяне любили его и дали лицо Крысиного короля одному из главных святых Солихальского королевства.

Во главе большого дубового стола сидел Оливер, который успел переодеться в домашнее, – дорогой халат с серебряным шитьем поверх белой рубашки и темных штанов. По его левую руку расположился растрепанный брюнет с перевязанными запястьями и растерянно-детским выражением бледного осунувшегося лица. Справа сидел мужчина, который выглядел ровесником Оливера. Его рука была на перевязи, скуластое лицо с темными глазами и горбатым мясистым носом казалось осунувшимся и печальным. «Странно, что оба ранены», – подумала Мия и негромко сказала:

– Добрый день, господа.

Господа поднялись, приветствуя. Когда Мия села, появился слуга с супницей. Сытный аромат супа с копченостями и перцем напомнил Мие, что в последний раз она ела еще вчера.

– Прошу знакомиться! – с искренним теплом произнес Оливер. – Мия Хиденбрандт, моя племянница. Это Эрик Манхейн, – он кивнул в сторону молодого человека с перевязанными запястьями. – Поэт, подает большие надежды, несколько раз издавался в «Северном вестнике». Поклонницы называют его певцом Севера и напрашиваются на свидания.

Мия с улыбкой кивнула Эрику, тот качнул головой в ответ. Она ни разу не слышала о «Северном вестнике», но решила, что это какой-нибудь влиятельный местный журнал: лицо поэта просветлело, когда Оливер о нем упомянул. Если бы они сейчас находились в столице, то певец Севера обязательно заинтересовал бы и привлек ее, но здесь, в Ангеате, Мия не чувствовала ничего, кроме далекой тревоги, которую надо было замаскировать вежливостью.

Если Эрик Манхейн настолько талантлив, то почему не уезжает? Почему живет в этой глуши? Мия готова была поставить голову против разбитой тарелки, что дело здесь не только в любви к удивительным северным пейзажам.

– Надеюсь, у меня будет случай познакомиться с вашими стихами, – сказала она.

Господин с забинтованной рукой произнес:

– О, в этом можете не сомневаться! Он всегда читает свои вирши, независимо от того, хотим мы этого или нет. Аделард Винвард, к вашим услугам.

– Аделард не любит поэзию, – с мрачным видом заметил Эрик. – Он художник, и весьма неплохой, но остальные служители муз ему не товарищи.

– Отчего же! – Аделард проглотил ложку супа и довольно кивнул: еда пришлась ему по душе. – Я люблю поэзию, но только хорошую.

– Скверный намек, честно говоря, – буркнул Эрик, глядя в стол. – Я-то назвал вас неплохим художником.

– И соврали, – усмехнулся Аделард. – Хотите выглядеть джентльменом в глазах прелестной барышни, только и всего. Я прекрасно знаю, сколь высоко ваше мнение о моих полотнах.

Говоря «высоко», Аделард шевельнул в воздухе пальцами так, словно брал слово в кавычки. Эрик выразительно посмотрел на художника и ничего не ответил. Кажется, такие пикировки были здесь в порядке вещей. Все дело в скуке: благородные господа томятся этим местом и обществом друг друга и невольно начинают выискивать повод для скандала. Оливер смотрел на своих гостей, – а Мия решила, что это не друзья, а именно гости, – так, словно они забавляли его. Так влиятельный зритель будет смотреть на сцену из зала, едва заметно кивая на очередных поворотах сюжета. Все шло так, как он и ожидал.

– Что случилось с вашей рукой, господин Аделард? – поинтересовалась Мия. В стене снова зашелестело, но она постаралась уделить внимание супу, а не шелесту. Аделард устало прикрыл глаза, и его лицо на мгновение потемнело, словно Мия спросила о чем-то давнем и ранящем.

– Лесные тропы бывают обманчивы, миледи, – сдержанно сообщил он. – Упал сегодня, когда ходил писать пейзаж, прокатился с одного из уступов. Хорошо, что всего лишь вывихнул руку, а не свернул себе шею.

– А лося вы видели? – спросила Мия.

Губы Оливера едва уловимо дрогнули в чем-то, похожем на улыбку. Слуги принесли второе блюдо: мясо с овощами – порции были такими, что хватило бы накормить дюжину голодных, и Мия вспомнила Мака, мечтавшего о говяжьем супе. Интересно, накормили его на дворцовой кухне?

– Нет, на свое счастье. Лось не мирная домашняя корова и не коза, встреча с ним в зимнем лесу добром никогда не кончится. – Аделард посмотрел Мие в глаза, и ей захотелось закрыться от его взгляда – он был слишком холодным, слишком цепким, проникающим, кажется, в самые потаенные мысли. – Но он перевернул мобиль, я знаю. Вы не слишком ушиблись, я надеюсь?

– Все в порядке, – ответила Мия и обернулась к опекуну: – Можно мне выйти на прогулку после обеда?

Оливер рассмеялся – кажется, Мия забавляла его.

– Вы же не пленница. Разумеется, вы можете идти, куда вам захочется. Гуляйте на здоровье, знакомьтесь с Ангеатом, заводите новые знакомства. Если хотите, вам подготовят экипаж, съездите в Баллихар. Там в ресторане Генриха подают прекрасные кексы с изюмом и курагой, просто с ума сойти. Думаю, Эрик с удовольствием будет вас сопровождать.

Эрик тотчас же закивал, всем своим видом показывая, что готов идти с Мией куда ей только захочется. За гобеленом снова послышался шелест, и Мия спросила, стараясь говорить как можно спокойнее, не показывая своей тревоги:

– А что это постоянно шумит в стенах?

Оливер отложил вилку, откинулся на спинку стула и ответил:

– Как гласит старинная северная легенда, дворец Крысиного короля в некотором смысле живой. Когда-то это был огромный дракон, но лорд Тристан запустил в его нутро своих верных крыс, и дракон окаменел. Мы сейчас находимся в его скелете, на который натянут мрамор стен. Этот шелест – кости, которые все-таки постепенно рассыпаются.

Мию затошнило, она машинально прижала пальцы к губам. Эрик, который, видимо, уже успел примерить на себя должность кавалера столичной барышни и которому эта должность пришлась по душе, осторожно дотронулся до ее руки. Пальцы молодого поэта были теплыми и сильными, и Мия словно опомнилась. Похоже, Оливеру понравилось ее замешательство, потому что он снисходительно улыбнулся и добавил: