Создатель уходит, не оглядываясь, а я дышу и считаю. Да, не такой я эмоциональный труп, как другие мудрецы на третьем этаже. Потому что единичка, а Создатель, Маятник, Конспиролог и Поэтесса – двойки. Зрелые, устоявшиеся, с крепким даром и четко определенными способностями. Холодные, рассудочные, выдержанные. Я тоже буду такой, когда вырасту. Слишком молода сейчас. Мудрецы складываются к сороковому циклу, а я отсчитываю свой двадцать второй. Мало знаю и еще меньше умею. Порхаю, как мотылек, от одной способности к другой, то эмоции считываю, то привязки разглядываю, то информацию текстом из сверхсознания пытаюсь добыть. Везде по верхам и по чуть-чуть. Легкая и непостоянная.

– Мотылек, давай транквилизатор поставим, – ласково говорит Луций, – отдохнешь, поспишь.

– Нет, – упрямо мотаю головой, – не нужно. Я держу себя.

Психиатр показывает Дециму глазами на дверь и садится рядом со мной на кровать.

– Мне нечем тебя успокоить, – говорит Луций, когда старший санитар исчезает из карцера, – я знаю не больше, чем Маятник. Ожидание новостей может затянуться. А это лишние волнения. Я не хочу сажать тебя на препараты и привязывать на ночь к кровати. Поэтому давай мы задушим приступ паники в зародыше.

– Уже задушила, – отвечаю тихо, – не надо транквилизатор. Я работать не смогу.

Луций внимательно на меня смотрит. Жалеет, наверное, что сам не мудрец и не видит, вру я или нет, действительно ли спокойна или ловко маскируюсь. Меня поселили на третий этаж к двойкам за хорошее поведение. Ни одного срыва за полцикла, я безмерно этим гордилась.

– Закрой глаза, – просит Луций.

Я послушно опускаю веки. Тремора нет, знаю.

– Вытяни вперед руки.

Выставляю руки перед собой и растопыриваю пальцы. Не дрожат, вижу.

– Хорошо, – кивает психиатр, – но если не сможешь заснуть, то приходи. Я дежурю сегодня.

– Спасибо, лейтенант Квинт.

Он снова кивает и уходит, а мне стыдно за то, что собираюсь сделать. В потайном кармане, пришитом к подолу бального платья, лежит тонкая пластиковая карта. Мастер-ключ, открывающий все двери служебных помещений центра. Наилий вручил за день до бала. Именно так я вчера к нему и сбежала. Ни один транквилизатор не успокоит меня. Я должна увидеть обломки катера. Идти придется, в чем есть, а потом долго отмывать больничные тапочки от уличной грязи. Вот так, забивая голову мелкими бытовыми проблемами, я с выражением ледяного спокойствия на лице выхожу в коридор.

– Далеко собралась?

Создатель стоит под дверью, опираясь плечом о стену и сложив руки на груди. В этом центре хоть что-нибудь можно сделать незаметно?

– К Луцию поговорить, – холодно отвечаю я.

Создатель приподнимает бровь и удовлетворенно кивает.

– Я с тобой. Нам по пути.

Нет, но спорить с Создателем можно часами, поэтому я безразлично пожимаю плечами и шагаю по коридору. По дороге придумаю, как избавиться от опеки. Главное – уйти из-под камер. Система видеонаблюдения центра охватывает почти все коридоры, кабинеты врачей, общие комнаты и палаты для буйных. В карцере у меня тоже висела камера, два дня назад сняли. Больше двадцати источников изображения, за которыми надо следить. А лейтенант в будке охраны всего один. И напрягать его просмотром еще и внутренних служебных помещений нет смысла.

– Создатель, я дальше сама – говорю, останавливаясь у двери, ведущей на лестницу для персонала, – не надо тебе в карцер из-за меня.

Здесь слепая зона, можно не чесать нос, прикрывая рот во время разговора, а микрофоны у соседних камер слабые.

– Почему? – удивляется Создатель. – Туалет, душ, рабочее место. Не сильно-то генерал скрывал симпатию к тебе. Пустой, как барабан, карцер в люкс превратили, бал с осени на весну перенесли, на свидание на катере через окно. Романтика. Будь я женщиной, тоже бы дал.

Я еще и не такое от него слышала, поэтому желания обидеться не возникает. Молчу, сжимаю в кулаке мастер-ключ и думаю над ответом.

– Мотылек, секс такой же инструмент контроля, как и остальные, – продолжает Создатель. – И правители используют его на полную мощность.

– Поговорить хочешь, – догадываюсь я, – тогда идем.

Прикладываю карточку к замку и открываю дверь, напоминая на всякий случай, что овощами под препаратами оба лежать будем. Слышу в ответ, что не в первый раз, и спускаюсь по лестнице.

Выныриваем мы наружу из-под полуприкрытых грузовых ворот. Камера здесь была, но уже неделю в ремонте. Струйка дыма из-за леса реальна, и от этого хочется бежать быстрее. Создатель, видя моё настроение, ускоряет шаг, но разговор продолжает с того же места.

– Я не против подарков и привилегий, это приятно и полезно. Но подумай, чем тебе придется за них расплачиваться.

Товарно-денежные отношения меня бесят больше всего.

– А если ничем? А если просто так? Иногда симпатия – всего лишь симпатия.

– Мотылек, извини меня, конечно, но ты не в его вкусе, – отвечает Создатель, размеренно вышагивая по стриженому газону. – Маленькая, невзрачная, с проблемами. Генералу нужно статус свой поддерживать. А для этого рядом должны быть только лучшие женщины. Признанные красавицы и умницы. Это не про тебя.

Конечно, я – моль. Прекрасно знаю об этом, и снова обижаться не на что. Хотя на этот раз оставаться равнодушной сложнее. Задевает, правда, что-то внутри. Больно. Создатель видит, как я складываю руки на груди, и дергает, расцепляя замок.

– Ты губу не дуй, ты подумай. Если генерал с тобой, то только потому, что считает ценной. Невероятно ценной.

А вот теперь смешно. Всерьез и по-настоящему.

– Бред, – заявляю уверенно, – в моей медкарте много диагнозов, но мании величия среди них нет. По сравнению с тобой и тем же Маятником я никто, пустое место. Глупая, молодая, бесполезная. Да еще и женщина. Не ты ли всегда говорил, что курица не птица, баба – не мудрец?

Создатель широко улыбается и обнимает меня за плечи.

– Мотылек, правителей всегда интересует конечный результат, но кроме него еще и потенциал, перспектива. Ты будущая двойка. Хорошая, крепкая двойка.

– Нет.

– Не перебивай, – хмурится Создатель, – объясню. Представь, что ты кузнец. Очень хороший кузнец, самый лучший, умелый, искусный. Кузнец-гений. Но ты об этом не знаешь. Никогда не заходила в кузницу, не видела наковальни, не держала в руках молот.

Неожиданная метафора, но понятная. Я обдумываю её некоторое время, пока мы заходим в лесок и продолжаем идти на запах гари. Если катер упал за забором центра, то посмотреть на него я смогу лишь издали.

– И какой прок с такого кузнеца? – спрашиваю я, продолжая разговор.

– А такой, что однажды ты пройдешь мимо кузницы и якобы случайно заглянешь внутрь. Генерал тоже не знает, что ты кузнец, но чувствует вот тут, – Создатель кладет ладонь себе на грудь, – потому что правитель. И то, что мудрец должен осмыслить, обдумать, проанализировать и доказать, он просто знает. Во всем, что касается чутья на полезных и уникальных подчиненных, правителям нет равных. Теперь понятно?

Допустим, через цикл или два откроются таланты, о которых я сейчас даже не подозреваю, и мне будет выставлен счет за полученные ранее авансы. Похоже на правду. Логично, разумно, цинично. Но все равно что-то в такой картине мира мне кажется глобально неправильным.

Мы умолкаем оба, потому что за расступившимися деревьями открывается пустырь и покореженный остов катера, а вокруг ни души.

– Нас здесь не обнаружат прибывшие на место крушения специалисты? – скороговоркой шепчу я.

– От взрыва не меньше двух часов прошло, уже все сфотографировали, заказали грузовик под обломки и разбежались. Праздных зевак среди военных нет. Пусто должно быть, но спешить надо.

– Значит, труп уже увезли?

– Если угловой шлифовальной машиной вырезали, то увезли, – Создатель отпускает мои плечи и ускоряет шаг. – Стой, сначала я.

Подчиняюсь с удовольствием, ноги подкашиваются. Почему я не затолкала Наилия в ванну? Почему не услышала взрыв и ничего не почувствовала? Да, я не предсказатель, но толстенная привязка обязана была дать отголосок.

– Катапультировался он, – радостно кричит Создатель, – иди сюда.

Со вздохом облегчения я срываюсь с места и в дыму чуть не налетаю на торчащий кусок обшивки.

– Кресла нет, видишь?

Создатель тыкает пальцем в какую-то кашу из металла и обгоревшей электроники. Я с трудом узнаю салон катера.

– Выгореть дотла обитый кожей ложемент не мог. Вырвать его отсюда тоже было сложно. Следов резки УШМ я не вижу. Мертвый он бы на кнопку не нажал. Тебе достаточно доказательств?

Я радостно киваю и бросаюсь к Создателю обниматься. Смачно целую куда-то в ухо и вдруг слышу деликатное покашливание за спиной. В неоднозначной позе нас застает высокий цзы’дариец в черном военном комбинезоне. Не видела его среди охраны центра.

– Дэлия, если я не ошибаюсь?

Создатель резко задвигает меня за спину и хмуро интересуется.

– А вы кто будете?

Незнакомец рассматривает нас с интересом. Конечно, два цзы’дарийца в белых больничных одеждах и комнатных тапочках посреди пустыря и обломков сбитого ракетой катера.

– Лейтенант Флавий Прим, либрарий Его Превосходства.

Знать бы еще, кто такой либрарий.

– Вы же должны сидеть в приемной у генерала, лейтенант Прим, а не по пустырям шляться, – недобро говорит Создатель.

– А вы должны быть в палате под присмотром медиков, – парирует Флавий и достает из кармана гарнитуру, – но мне не до вас. Приказ доставить на точку касается только дариссы Дэлии.

Либрарий вооружен бластером. Малошумное, эффективное оружие. Даже если мы сорвемся в бег, уложит выстрелом в спину.

– Объект Создатель у меня, координаты передам, – говорит Флавий в гарнитуру, – заберите его, я спешу. Хорошо. Отбой.

Я испуганно выглядываю из-за широкого мужского плеча и не могу понять, что происходит, когда со стороны центра раздается очередь выстрелов из огнестрельного оружия. Охрана.

– Спокойно, – либрарий снимает с пояса бластер и наставляет на нас, – все под контролем. Дарисса, идите ко мне.

Создатель делает два шага назад, оттесняя меня к обломкам. Я, кажется, улавливаю мысль, но не собираюсь бежать, оставляя его под выстрелами. Со стороны центра еще одна очередь.

– Времени нет, – с нажимом говорит Флавий, – дарисса, Его Превосходство просил передать, что мерзкое ощущение на нёбе оправдалось и пакость удалась.

– Пароль? – оборачивается ко мне Создатель.

– Почти, – киваю я, – знакомая фраза.

– Тогда иди.

– А ты?

– А я тоже читаю предсказания Поэтессы. Все правильно, Мотылек. Так и должно быть.

Не нравится мне его грустная улыбка, и выстрелы не нравятся, и Флавий тоже, но Создатель с силой толкает меня вперед, а либрарий хватает за руку и тянет к себе.

– Прошу меня простить, дарисса, не до нежностей. Мастер-ключ верните.

Подтверждает еще раз, что приказ забрать меня Наилий отдавал лично. Протягиваю мастер-ключ, Флавий ловко его выхватывает и тут же ломает в кулаке, выбрасывая две половинки в траву. Тянет за собой, не давая опомниться, бормочет про автомобиль в кустах, а я смотрю на Создателя. Во что я его втянула? Под какие неприятности подставила? Голова кругом, мысли вразлет, либрарий толкает в открытую дверь черного военного внедорожника и шипит в спину:

– На заднем сидении сумка с вещами, переоденьтесь. Я буду смотреть на дорогу, а не на вас. Учтите, через пять минут вы должны быть в гражданском, иначе мы не покинем территорию центра.

Последнее слово вспышкой прокатывается по сознанию, рождая вопрос.

– Лейтенант Прим, а как вы меня нашли? Я ведь должна была сидеть в карцере, почему вы пришли на пустырь?

Флавий забирается на водительское сидение рядом со мной, хлопает дверью и заводит двигатель.

– В мастер-ключе был радиомаяк, дарисса.