В душе будто просверлили огромную дыру. Всё, что я могла, – это пялиться на дорогу и думать о том, что сейчас обо мне думает Агата. Я снова не сдержала обещания.

А ещё подняла руку на отца.

Хотелось ли мне его убить? На этот вопрос ответа не было. Но, кажется, если бы не сестра, дело бы закончилось куда хуже.

«Он тебя вытаскивал из передряг. Когда было совсем плохо, помогал. Вот так ты платишь за доброту?» – проснулся внутренний голос.

– Отвали, – тихо шикнула я.

Таксист многозначительно посмотрел на меня через зеркало заднего вида. Я сделала вид, что не заметила. Благо, до Бетонного квартала было рукой подать.

Я вышла у самой окраины района. Здесь вперемешку с обычными серыми многоэтажками стояли недостроенные и полуразрушенные дома. В подвале одного из таких зданий находилась «В точке» – подпольное заведение, куда стекалось всё отребье города. «Гуарана» по сравнению с этим местом была настоящим фешенебельным рестораном. Полиция плевать хотела на творящиеся здесь дела, поэтому у «Точки» даже была красная неоновая вывеска. Правда, буква «Т» перегорела. И от этого название стало только красноречивее.

У входа в подвальное помещение стояла кучка пьяных подростков. Они громко гоготали, пили прямо из бутылок и матерились. Примерно также и я начала свой путь на дно. Через несколько минут приехал Гек. По лицу парня стало понятно, что он вовсе не рад меня видеть.

– Юна, мне надо работать, – сказал он, не поздоровавшись.

– В три часа ночи? – скептично подняла брови я. – Ты же явно спал, когда я звонила.

– Да, в три часа ночи, – огрызнулся Гектор.

– Зачем тогда приехал?

Напарник скривился в недоумённой гримасе и спросил:

– Ты сама попросила карамели. Ничего не перепутал?

Я опустила взгляд и вздохнула.

– Ладно. Давай сюда.

Гектор расстегнул куртку, залез во внутренний карман и достал маленький пакетик с тремя прозрачными кристалликами. Это была дурь самой высокой очистки. Такую достать под силу далеко не всем.

– Главное, не пей, – нахмурился Гек. – У меня нет времени приезжать тебя откачивать.

Я кивнула, забрала пакет и буркнула:

– Сама знаю.

– Платить будешь?

– Запиши, как всегда, в счёт зарплаты.

Гек кивнул и, не попрощавшись, побрёл к машине. Я топталась несколько секунд, борясь с желанием попросить составить мне компанию.

– Эй! – крикнула я ему вдогонку. – Может, отдохнём? Как в старые добрые? К чёрту работу, она не убежит.

Напарник обернулся, нахмурил брови, сложил руки на груди и сказал:

– Не хочу смотреть, как ты себя разрушаешь.

Я прикусила губу.

– Тебе не придётся. Пропустим по стаканчику и по домам.

Подростки притихли, слушая наш разговор. Гек шикнул на них:

– А ну валите! Нечего уши греть.

Те снова захихикали, но уходить не стали. Гектор снова подошёл ко мне и тихо сквозь зубы сказал:

– Ты не слышала? Приводить в чувства твоё не соображающее тело у меня нет никакого желания!

– Ладно-ладно! – вскинула ладони я. – Пойдем, папочка.

Я взяла холодную ладонь Гека, и мы пошли в «Точку». Он не стал упираться. В баре было шумно, несмотря на поздний час. Играла громкая безобразная музыка, а по помещению то ли в танце, то ли в конвульсиях двигались завсегдатаи. Среди них было много знакомых лиц. Этим людям я продавала карамель и оружие, но сейчас не хотела, чтобы меня заметили. Благо, большинство посетителей были уже слишком пьяны, чтобы видеть что-то дальше своего носа. Но только не хозяйка этого балагана.

– Юнона! Сколько лет, сколько зим! – воскликнула барменша, едва завидев меня.

– Привет, Зайка.

Девушка с ярко-малиновыми волосами жизнерадостно улыбалась мне во все зубы. В «Точке» я не была несколько лет. И за это время она ничуть не изменилась. Несмотря на то, что ей было далеко за тридцать, выглядела Зайка очень молодо. По какой-то странной прихоти девушка постоянно сбривала брови, отчего её и без того необычная внешность становилась прямо-таки эпатажной. Руки, ключицы и шея барменши были забиты узорами и рунами того же цвета, что и волосы. Настоящее имя Зайки никто не знал и узнавать не пытался. Говорили, что «Точка» ей досталась от родителей. И чтобы не тратить лишние гроши на персонал, Зайка сама стояла за баром.

– Ты снова торгуешь? – удивленно спросила она, натирая бокал.

– Нет. Просто хочу напиться.

Зайка звонко расхохоталась, а затем кивнула на Гека, стоявшего позади меня, и недвусмысленно подняла брови.

– Нет. Всего лишь пришли вместе выпить, – отрезала я.

– Ладно, – пожала плечами барменша и налила нам две стопки вонючего пойла.

Я бросила в свою кусочек карамели и одним махом осушила содержимое, чувствуя, как пережитые обиды начинают стираться. Гек держал напиток в руках и смотрел на меня исподлобья. Я ткнула его в плечо и сказала:

– Расслабься. Всё под контролем.

И, пока Гектор пил свою порцию, заказала новую.

Глава 4. Тайны исследовательского центра

Филипп

Будильник отчаянно зазвенел. Я резко выдохнул и подорвался, словно от кошмара.

– Пи – пи – пи! – истошно кричал стандартный рингтон.

– Отключайся, скотина… – спросонья пробормотал я.

Герда недовольно застонала и стала ворочаться

– Тш-ш, – погладил её по плечу, – спи. Ещё рано.

Она сгребла в охапку подушку и перевернулась на другой бок.

Задёргалась бровь. Пальцы сжали виски. Я тяжело вздохнул. Утро только началось, а у меня уже нервный тик.

Широко зевая, уселся на кровать. Перед глазами было мутное месиво. Руки потянулись к тумбочке за очками.

Это не сделало комнату более светлой или приятной, зато, хотя бы, получалось видеть. Несколько секунд я осматривал наши владения, пытаясь прийти в себя после сна. Вдоль стен – фикусы и большая монстера. Минимум мебели, а та, что есть – стильная и неброская. Но самая главная ценность – гигантское окно в полный рост и вид с пятьдесят четвёртого этажа. Больше самой квартиры Герда любила пейзаж за окнами, поэтому шторы отправились на помойку сразу же после переезда. Сейчас ничего, кроме непроглядной тьмы, за окном не было. Только иногда стекла касались еле заметные красно-синие лучи патрулирующих дронов. Я поправил очки, тряхнул головой и вдруг почувствовал, как сильно болит голова. Пытаясь собраться духом, машинально провёл рукой по сухим губам и, стараясь не будить жену, поковылял на кухню в поисках воды и чего-нибудь съедобного.

Герда снова недовольно охнула сквозь сон. Но опять не проснулась. И хорошо. Иначе нас ждал бы очередной неприятный разговор.

Кухонное окно выходило на ту же сторону, что и спальня. Я подошёл к барной стойке, заменяющей стол, налил воды из кувшина, сделал несколько больших глотков и с облегчением выдохнул. Вдруг завибрировал смартфон.

«Проснулся?» – высветилось на экране.

Я закатил глаза и стал злиться. Быстро набрал ответ:

«Мы же договаривались не переписываться, когда я дома».

Чуть сильнее, чем нужно, бросил телефон на стол. В холодильнике после ужина осталось несколько бутербродов с сыром и ветчиной. Обрадовавшись, что готовить не придётся, я достал их и присел на высокий стул. Гаджет снова ожил. Боковым зрением глянул на экран:

«Знаю. Но она ведь ещё наверняка спит».

Я не ответил. Подобная неосторожность меня всегда раздражала. Стараясь отогнать злость, стал думать о вчерашнем дне.

Допрос Валера Сафи не удался. По адресу, который выдала база, он не проживал более пятнадцати лет. К Аноре на отчёт я не пошёл, за что сегодня обязательно придётся ответить. Ещё и Герда уезжала гостить к родителям. Портить вечер мне не хотелось, поэтому я наврал с три короба, что поехал искать настоящий адрес, а сам занялся более приятными вещами.

Телефон вдруг снова задрожал. Я шумно выдохнул, пытаясь не терять самообладание, и решил послать Чилитту куда подальше. По крайней мере, на сегодняшний день.

«Не злись. Просто я соскучилась».

Я поджал губы и почувствовал лёгкий укол стыда.

«Злюсь. Ты обещала не нарушать договор».

Ответ последовал незамедлительно.

«А ты обещал писать чаще, чем раз в неделю. И не объявляться как гром среди ясного неба».

Следом пришло очаровательное полуобнажённое селфи. Я прикусил губу от неожиданной фотки.

– Вредничаешь, – сказал себе под нос, критично осматривая снимок.

Грудь прикрыта миниатюрными ладошками, а губки слегка надуты. Делает вид, что обижена. Кудрявые русые волосы подозрительно аккуратно лежат, учитывая, что она только проснулась. Один глаз прикрыт пышной прядью, а второй смотрит с нескрываемым укором из-под пышного веера чёрных ресниц. Легкая припухлость ото сна Чилитту даже не портила.

«Не надо меня дразнить», – ответил я.

И сам себя поймал на мысли, что больше не злюсь на неё. Зато на себя – очень даже.

Филипп, тебе что, шестнадцать? Увидел фотку обнажённой девки и поплыл? Собрав волю в кулак, дополнил ответ:

«А если серьёзно, давай без этого. Не надо ломать правила, которые работают».

Чилитта была юной девятнадцатилетней девчушкой родом из Тиви. Приехала в Джаро, чтобы стать полицейской и случайно попала на практику ко мне. Нельзя сказать, что она мне сразу приглянулась. Но юность и очаровательная непосредственность определённо располагали к себе.

К сожалению для Чилитты (и к счастью для меня) с учёбой не задалось, и она с треском вылетела из колледжа. Теперь девушка работала в сосновых посадках к востоку от города, отчего её некогда мягкие ладошки очень быстро огрубели и покрылись мозолями.

Мне не было стыдно перед Гердой. Потому что её вины в происходящем было предостаточно. И будто почуяв неладное, в дверном проёме возникла жена. Очаровательная, как и всегда. Она поглаживала худыми кистями длинные тёмные волосы, отливавшие глубокой синевой. Раз в две недели, как по расписанию, Герда подкрашивала пряди в этот цвет, чтобы подчеркнуть глаза – по оттенку такие же, как суровая снежная туча.

Телефон снова прислал сообщение.

Жена бросила быстрый взгляд на гаджет и поджала тонкие бледные губы. Затем глянула на меня, гордо вздёрнула маленький курносый носик и направилась к стеллажам. Выудила оттуда резинку (всегда удивлялся, зачем нужны на кухне резинки) и быстрым движением скрутила на голове гульку. Острые черты лица обнажились, и я заметил, что её скулы стали выделяться ещё сильнее.

– Ты похудела.

– У меня нет аппетита в последнее время, – холодно сказала она и включила кофеварку. – Тебе сварить?

– Да, спасибо.

Напряжение было натянуто между нами, как струна. Герда с излишним стуком водрузила чашки в кофеварку. Затем чересчур громко помешала сахар. И, в конце концов, практически расплескав кофе по столу, с грохотом поставила кружку передо мной. Я тихо выдохнул, отложил надкусанный бутерброд и сказал:

– Если хочешь о чём-то поговорить, валяй.

Герда будто не услышала. Даже не взглянув на меня, подошла к окну. Начинало светать. Как и большую часть времени, соседние небоскрёбы были закрыты дымкой. Почти круглогодично мы жили в долбанных тучах. И это я не только о пейзаже за окном.

– Мне не о чем с тобой говорить, – сказала жена таким голосом, будто её муж был самым главным врагом.

Я снял очки и потёр глаза.

– Нам обязательно ссориться с самого утра?

– А разве мы ссоримся?

– Ладно, понятно.

Аппетит пропал. Я поднялся, поставил тарелку у раковины и направился к коридору, напоследок бросив:

– Только не говори мне после этого, что я не пытаюсь наладить отношения.

Послышался звон разбитого стекла.

– Для этого надо как минимум прекратить мне изменять! – в сердцах воскликнула Герда и быстро вышла из кухни, задев меня худеньким плечом.

У окна медленно разливалась чёрная лужица свежезаваренного кофе. Ещё одна чашка пала жертвой нервозности Герды. Я отправился за женой в спальню. Она сидела у окна на полу, поджав колени, и слегка раскачивалась. Я присел рядом. По её острым скулам текли слёзы.

– Милая, мы обсуждали это уже тысячу раз, – начал я.

– Не надо мне врать, – подняла ладошку Герда и отвернулась.

–С чего ты это опять взяла, что я вру?

– А кто тебе тогда пишет в такую рань? И расскажи, пожалуйста, где именно ты искал свидетеля вчера?

Тяжёлый вздох сорвался с моих губ. Мастерски изображая невинность, будто в сотый раз собирался объяснять очевидные вещи нерадивому ребёнку, я повернулся к ней. В горле, тем не менее, немного пересохло. Даже самая привычная ложь всегда забирала ресурсы. Рука потянулась к коленке жены. Она, к счастью, не сопротивлялась.

– Послушай, милая. Ты ведь знаешь своего отца. Он не даёт мне спуску.

Жена шикнула, скинула мою ладонь и злобно посмотрела:

– Он не отправлял тебя искать свидетеля после работы. Зачем ты врёшь?

Я терпеливо сжал её ладонь своей рукой.

– Меня никто не отправлял. Но Аноре чётко дал понять, что если и это дело я не раскрою, то повышения мне не видать ближайшие несколько лет. А мы ведь этого не хотим, правда?

Герда не ответила, но выражение лица её немного смягчилось.

– Кто тебе пишет?

– Макс, – не раздумывая, выпалил я.

– В полседьмого утра? – Герда недоверчиво нахмурила брови.

– У него есть зацепка. Попросил приехать пораньше.

Жена всё ещё выглядела подозрительной. Но я глядел на неё смело и без смущения. Отчего она быстро растаяла.

– Ладно, – тихо сказала она.

И я её крепко обнял, изо всех сил стараясь не думать о горячей фотке Чилитты, которую рассматривал каких-то десять минут назад.

– Ты бы поспала ещё немного, – чмокнул я Герду в лоб. – Слишком рано для тебя, не находишь?

Она высвободилась из объятий.

– Не спится. Да и дел сегодня невпроворот. Если хочешь, могу поговорить с папой о тебе.

– Ни в коем случае. Ты ведь не обсуждаешь меня с ним?

– Нет, – сказала Герда и отвела взгляд.

Да уж, в нашей семье я более хороший лгун.

– Вы опять мне кости перемывали вчера? – я поднялся и сложил руки на груди

– Совсем немного поговорили! Ничего серьёзного, – мигом стала оправдываться Герда.

Я не стал напирать. Всё-таки, ещё минуту назад моя честность висела на волоске. До моего ухода мы больше не разговаривали. Конечно же, Герда вряд ли меня реабилитировала.

Но мне было плевать. Я открыл шкаф, отодвинул подальше форму и достал любимый костюм с белой, немного помятой рубашкой и тёмно-синим галстуком.

– Хочешь, поглажу тебе одежду? – спросила Герда, возникшая в дверном проёме с чашкой, из которой кофе должен был пить я.

– Нет, спасибо. Не думаю, что её кто-то будет разглядывать.

– Папа не любит неопрятность, – как бы невзначай бросила жена.

Я сжал зубы и ничего не ответил.

Ни к чему нам ещё одна ссора. Надел пальто, обмотался шарфом, чмокнул Герду в щёку и вышел из дому. До департамента можно было доехать на монорельсе всего за пару минут. Но я решил пройтись.

На улице почти совсем рассвело. Солнечные лучики разогнали тучи и отблёскивали от небоскрёбов и свежего снега. Ночью была буря, зато сейчас погода радовала. Второй день подряд, что было совсем не типично для февраля. Множество прохожих торопились на работу, несмотря на раннее время. Я шёл неспеша, времени было ещё много. По дороге зашёл в любимую чайную.

Меня ждал сложный день. И, по правде говоря, на работу идти совсем не хотелось. В полвосьмого позвонил Макс.

– Ты скоро?

– Да, уже подхожу.

– Хорошо, встретимся на площади через двадцать минут.

И я, сделав последний глоток, направился в сторону Департамента. Напарник, как всегда, широко мне улыбнулся, затем хлопнул меня по плечу и спросил:

– Как дела у Чилитты?

Я скривил губы и бросил на него едкий взгляд. Макс хохотнул.

– Да ладно тебе. Герда вчера мне звонила. Вот я и догадался, где ты был.

– Что ты ей сказал? – испуганно спросил я.

– Ничего, – пожал плечами друг. – Не взял трубку, чтобы не расходиться в показаниях.

Я облегчённо выдохнул и поблагодарил:

– Спасибо. Герда и так с катушек слетела в последнее время.

– Не могу её за это осуждать.

– Да, понимаю, – согласился я. – Но это уже ни в какие ворота. Она сегодня проснулась вместе со мной и с пол-оборота закатила скандал.

– Избавь меня от подробностей. Настраивайся на работу. Сегодня мы поедем к Валеру Сафи.

– Куда?

– В Исследовательский центр.

– Ого! – я хлопнул друга по плечу. – А ты здорово поработал. Сложно было найти?

– Нет. В отличие от тебя, у меня нет любовниц, и свободное время я уделяю работе.

Впереди замаячила толпа. От удивления брови поползли наверх. Протестующие разбили целый лагерь. Их стало раза в два больше. У края площади стоял десяток палаток, а возле них – настоящая полевая кухня. Множество человек уже скандировали с плакатами. А над ними, словно стая воронов, кружились дроны.

– Ничего себе!..– удивленно сказал Макс.

– Ага, – согласился я.

– Почему их не разгоняют?

– Понятия не имею.

У самого входа спиной к нам стояла знакомая фигура с копной пушистых каштановых волос.

– Чёрт возьми, опять она здесь, – вырвалось у меня.

И будто почувствовав наше присутствие, Темза Хорнкиван обернулась и коварно посмотрела на меня. Затем, улыбнувшись своей хитрющей улыбкой, быстрым шагом подошла.

Макс остановился, сложил руки на груди и закатил глаза.

– Здравствуйте, господа полицейские, – прощебетала журналистка.

– Что тебе надо? – не стал церемониться я.

– Фу, как грубо, – сморщила носик Темза. – Может быть, дадите несколько комментариев по поводу ситуации с протестами?

Уверен, что гримаса на моём лице была очень красноречивой. Она, увидев её, инстинктивно сделала пару шагов назад. Меня начало трусить от злости. Я подошёл ближе, поднял палец и тыкнул ей в лицо. Несколько человек сбоку оживились, достали смартфоны и начали снимать. Макс подскочил ко мне, взял за локоть, пытаясь предотвратить бурю, но я высвободился и тихо прошипел в лицо Темзе:

– Послушай меня, Хорнкиван. Только дай мне повод, и я сотру твой блог и тебя вместе с ним в порошок. Повторяю в сотый раз: все комментарии только через начальство.

Девушка, секунду помешкав, вдруг шагнула ко мне, и наши лица почти коснулись друг друга. Злость и напряжение повисло в воздухе, и почти ощущалось кожей.

– В таком случае, разрешаю вам попытаться, детектив Гарьер, – холодно отчеканила она. – На каждую угрозу я буду отвечать стократно. Разве вас не учат в полицейской школе, что с журналистами шутки плохи?

Где-то в подсознании зародилась тревога. Я бросил быстрый взгляд на Макса. Наши мысли совпадали. Я психанул, схватил Темзу за воротник и прорычал:

– Что ты написала?

Журналистка гордо подняла нос и всё тем же холодным тоном ответила:

– Загляните, почитайте, детектив Гарьер. Вам понравится.

Несколько секунд мы смотрели друг другу в глаза, а затем я отпустил её и быстро зашагал к двери департамента. Макс нагнал меня уже у входа. Мы быстро зашли внутрь. Напарник достал телефон и стал быстро набирать в поиске журналистский блог «Свет в тоннеле». От напряжения его брови почти касались переносицы. Несколько секунд он внимательно что-то читал, а затем выругался отборным матом. Учитывая, что обычно Макс такого не позволял, наши дела были плохи.

– Что она написала? – обречённо спросил я.

– Репортаж об античеловечном поведении полиции. Интервью с Эриком Трульсом. Рассказ о побоях.

Я со всей дури ударил кулаком в стену. Острая боль тут же разлилась по всей кисти. Сцепив зубы, прошипел:

– Ублюдок.

– Надо было дать ему больше денег. И не угрожать, – пожал плечами Макс, а затем ободряюще сказал: – не переживай ты так. У неё нет никаких доказательств.

– Думаешь, Аноре нужны доказательства? – невесело хмыкнул я, потирая кулак.

Макс тяжело вздохнул и пробормотал:

– Тебе, друг мой, нужно как-то контролировать гнев. А то без рук останешься.