Глава 9

– Влада, нет.

Голос главы Комитета звучал устало.

Я стиснула телефонную трубку и глубоко вздохнула. Нет, я должна попытаться еще раз!

– Я уже натворила дел с этим Арсенским, – начала объяснять снова, – шарахалась от него как ненормальная, скрыла – между прочим, как и полагается! – что я маг; а теперь каким-то образом должна буду стать ему ближе и показать свой дар…

– Не дар, а магию. Небольшое количество. Большую часть все равно следует прикрывать.

– Да понимаю я! Просто у него ко мне неоднозначное отношение и…

Черт.

Ну как объяснить?

Что я с ума схожу в его присутствии? Что стоит мне забыться и ослабить контроль – я чувствую его эмоции, как свои? Что я ощущаю запах насилия, который его сопровождает – и боюсь этого насилия? Не потому, что боюсь за себя, а потому, что ужасно не хочу узнать причину.

Просто я понимала, что какой бы ни был результат моей проверки для Арсенского, для меня он будет единственным.

Падением на самое дно.

– Ты сама говорила, что такая же, как и все…Пришло время это показать. Хотели мы того или нет, но ты сейчас лучший из аналитиков, находящийся в Москве. И все перечисленные в списке персоны важны нам, как никто. А это значит…

– Что я единственная, кто сможет дать стопроцентную гарантию, – закончила уныло.

Похоже, выбора действительно не было.

Да я и не предполагала его, пусть и пыталась соскочить с колеи. Но это, скорее, было следствием нестабильности состояния, нежели пред-положением, что такое возможно.

Я пришла в Комитет именно ради такой работы.

Понять. Найти. Уничтожить.

Или оправдать.

И то, что мне это вдруг стало сложно – мои проблемы. Хорошо хоть не успела наговорить Максиму глупостей. Плохо, что не раз рассуждала о магических сущностях с позиции «не-мага». Это может насторожить.

Что ж, мне придется всего лишь проработать легенду более тща-тельно…

Ради безопасности – своей и расследуемых дел – маги, работавшие агентами, всегда скрывали свои способности. Обязательное условие, проверенное многочисленными весьма неприятными случаями. Черт, да это элементарно делало наши проверки более успешными!

Мы скрывались и от простых людей, и от правительственных структур, и от собственного сообщества. Пожалуй, дотошный исследователь мог обнаружить несостыковки, но в нашем мире многие до сих пор бы-ли озадачены вопросом выживания видов, чтобы обращать на это внимание.

К тому же, агентов, как правило, распределяли после нескольких лет работы в другие города.

Но все менялось, когда речь шла о проверке, подобной той, что заказал сейчас Комитет. В ней требовался иногда обмен энергиями, проникновение, лежащее в области магического взаимодействия, и потому скрыть, что я маг, было бы невозможно.

Я вздохнула:

– А Тимур?

– Присматривайся параллельно или займешься позже, как закончишь с магами. Вполне возможно, смерть Тимура тоже имеет отношение к происходящему, но…

– Но есть приоритеты.

Что ж, у меня действительно не было выбора. Как и у всех нас.

– Поделишься, почему вдруг это все началось?

– Чуть позже. Не хочу волновать тебя понапрасну. Мы и сами по-ка не уверены, но решили перестраховаться.

– Хорошо.

Почему же такое чувство, что плохо?

Совсем-совсем плохо?

– Влада… – тяжкий вздох и следом признание, – Вообще я ужасно соскучился. Пока тебе лучше оставаться в Москве, но знай, как только будет возможность…

– Я знаю… – позволила себе улыбнуться, – Я приеду. И я тоже ужасно соскучилась, пап.

* * *

Дар эмпатии проявлялся по-разному.

Для меня это было сродни воздействию на все органы чувств. Я чувствовала эмоции других людей и магов через цвет, запах, мягкость или жесткость поверхности.

Радость, счастье окатывали меня солнечным теплом, обнимали желтым светом. Удовольствие, удивление, интерес были зелеными и голубыми; шумели листвой молодых деревьев и небольшими волнами накатывались на песчаный берег. Грусть была дождем – серым, с тонким запахом озона. Гнев и ярость – пламенем. Страх чем-то липким, гулким, от чего закладывало уши и во рту появлялось навязчивое гадкое ощущение.

Но самым сильным чувством была ненависть. Она смывала черным вонючим потоком все хорошее, что было в душе человека; она слепила глаза и разливалась горечью по венам. Выворачивала нутро наизнанку и смолой оседала на каждой мысли, отравляя тело и душу.

И узнав однажды, что такое настоящая ненависть, исходящая от другого человека, я больше никогда не хотела её почувствовать.

Хотя шла к этому повтору семимильными шагами.

Я вздохнула и с трудом вернулась к действительности.

– Чем отличаются веды, язычество древних славян и религия? – начала я лекцию, собрав небольшую промежуточную контрольную, – Можно ли на сто процентов уверенно утверждать, что славяне были носителями ведической, или даже правильно говорить «ведийской» культуры? На самом деле на этот счет нет однозначных мнений. Но мы с вами остановимся на одном конкретном аспекте, сквозном и для арийцев, и для славян; и он будет нас интересовать именно в связи с магическими предметами и ритуалами. Я говорю про заговоры и напитки, вызывающие галлюцинации.

Раздались смешки.

Я тоже позволила себе улыбку:

– Мне следовало сказать «напитки, помогающие увидеть суть вещей»? – подмигнула, – Можно и так. Индоевропейской традиции, как, впрочем, и многим другим, был свойственен шаманизм. Шаманские культы предполагали введение в транс – и именно в этом трансе можно было творить всякие «чудеса», вроде хождения по углям. Ну и становились доступны различные озарения. Их можно было подстегнуть: мед, молоко и мухомор давали удивительные результаты. Подобные результаты довольно случайно были получены и с помощью ЛСД: фантастические видения, полное погружение в галлюцинацию – со вкусом, цветом, запахом. Этим некоторое время пользовались творческие люди, и их даже не останавливали тяжелейшие последствия употребления… С помочью тех же психоделиков после второй мировой войны пытались лечить различные формы психических расстройств, вроде шизофрении. Безуспешно. Но зато набралось достаточное количество свидетельств, говорящих о том, что люди, используя вспомогательные вещества или собственные ресурсы организма, способны ощутить кратковременное изменение сознания, перейти на некий уровень ощущений, понимания связей, которые пронизывают наш мир. В дальнейшем это весьма по-могло магам разобраться с различными магическими практиками; по сути магия, в некотором роде, в состоянии выступить тем же психодели-ком, но только с ожидаемым и правдивым результатом. И без всякого вреда для организма.

– Повезло этим магам, – протянул кто-то завистливо, но я лишь пожала плечами.

– Не забывайте, что подобные состояния маги используют для работы – получить от них удовольствие гораздо сложнее. Но продолжим. В славянской культуре шаман – это знахарь, колдун, ведунья. Они в какой-то мере проникали в информационное поле планеты и людей и пытались воздействовать на него через стихии; воздействовать инстинктивно, с помощью интуитивных ритуалов и заговоров. Мы находим множество свидетельств весьма успешных языческих практик такого рода: да, безусловно, это не аксиома, что они были действующими магами, но сейчас, когда маги исследуют некоторые места и предметы, которые можно отнести к подобным практикам; когда реконструируют события и обряды, они могут с уверенностью утверждать – у наших предков неплохо получалось.

– То есть… – осторожный голос с первой парты – Магия на самом деле была всегда?

– Могу ли я быть уверена на сто процентов? – я вздохнула, – Пожалуй, нет. Только на девяносто девять. Но я сторонник той теории, что кем бы свыше ни была послана на Землю магия, какие бы силы ни осуществили это изменение… Вряд ли что-то бы получилось, если бы у человечества не было к этому предрасположенности. И у археологии сейчас появилась весьма интересная задача – изучить подобные предпосылки. Рассмотреть культурные слои с этой точки зрения. А еще, несмотря на то, что у нас, к сожалению, немного письменных источников рассказывающих о славянском язычестве, зато осталось кое-что даже более важное.

Я сознательно сделала паузу и дождалась заинтересованных восклицаний.

Думаю, вы уже проходили веды и знаете, что четвертая по счету и самая поздняя из вед, Атхарва-Веда, по сути, является ведой заклинаний. Именно заговорам и заклинаниям, особым словесным формам, с помощью которых наши предки колдовали, лечили, меняли судьбы и наделяли магией предметы, и предавалось огромное значение. И нам повезло в том смысле, что никто не сохранил в практически неискаженном виде этот архаичный индоевропейский пласт так, как русский народ. Вот об этом подробно мы поговорим на семинаре. Мне нужно, чтобы каждый из вас изучил действующие заговоры; заклинания, которые вкладывали в амулеты и обереги. Чтобы вы рассмотрели и напитки, вспомогательные вещества, что помогали колдунам обрести "знания". Нашли названия оберегов, которые из простого куска камня или метал-ла превращались в магические предметы благодаря особым словам и обрядам. Мы составим вместе максимально полный список – и в дальнейшем я планирую посвятить его изучению достаточно времени.

* * *

– Влада Александровна, – днем на кафедре меня нашел Никита. – Я подготовил информацию, о которой вы мне говорили.

– Узнал что-то интересное? – пусть я была весьма далека мыслями от лунниц и своей дополнительной работы, но это была именно та точка, от которой мне придется отталкиваться в расследовании, потому игнорировать её я не могла.

Может стоило в свете сложившихся обстоятельств отказаться от общения с младшим Арсенским, но я чувствовала – три линии судьбы уже сошлись; и сейчас я не смогу перекрыть ни одну из них.

Пусть потом кое-кто и подумает, что я подлая тварь, использовавшая мальчишку.

– Ну, не знаю, насколько это интересно… Но я просмотрел все знакомые источники на эту тему и подумал, что обереги и изображенные планеты могут быть связаны со Звездным Законом.

– Хм… – я посмотрела на студента. – Неплохо.

– «Звёздный Закон – это Правь, коей подчинена Явь – мир явленный – и Навь – мир духовный, посмертный. Само звёздное небо – суть Правь, Правило. Расположение звёзд, движение планет и светил подчинено единому для всей Вселенной закону. Познав Правь, научившись предсказывать небесные явления, научишься предсказывать и явления земной жизни, ибо Прави подчинены и небо, и земля». – зачитал Никита и с ожиданием уставился на меня.

– Думаешь, мы имеем дело с мощным инструментом для предсказаний?

– А если для влияния на…происходящее? – парень был возбужден, и я невольно увлеклась вслед за ним. Мы обсудили основные моменты и договорились встретиться послезавтра в лаборатории, чтобы изучить лунницы с этой точки зрения.

Я проводила взглядом ушедшего парня. Раз мы продолжим работу, мне придется сказать о своих способностях и Никите, правда, взяв с не-го обещание молчать в университете.

Но сначала надо поговорить с его отцом.