Глава 7

– Лунницы? Да еще и настолько хорошо сохранившиеся? – вопрос был, конечно, риторический, а я в восхищении смотрела на медные полумесяцы, лежащие на устойчивой бархатистой поверхности. – Откуда они у вас?

Эти амулеты – украшения, так любимые древними славянами, были довольно распространены; в музеях их можно было найти великое множество. Они имели больше даже не обереговый, но сакральный, магический подтекст.

Женское начало. Единение с потоком жизни. Знак новых свершений.

Руки у меня дрогнули в желании взять хоть один в руки и считать их след, но я побоялась это сделать. Видения, порой, не отпускали меня долго – и нужно было остаться одной, чтобы Максим ни о чем не догадался.

– Мы не так давно занялись реставрацией одной из церквей, – начал объяснять мужчина, – И там, в кладке фундамента нашли спрятанные лунницы. Похоже, прятали их в период второй мировой войны – кто и зачем не слишком понятно. Строители обнаружили небольшой ящичек, рассыпавшийся в труху, когда они его достали и внутри – семь полумесяцев.

– Находка, конечно, интересная, но не такая уж и редкая. Что имен-но вы хотите от меня?

– Посмотрите на них и скажите сами.

Я всмотрелась в узоры, проговаривая вслух, что видела:

– Называть вам конкретный век так сходу я рисковать не буду; на всех символы старого и нового месяца и вот эти линии, видите? Означают дни, по четырнадцать на каждой стороне. Многие из подобных оберегов представляли собой лунный календарь, это уже доказано. Похоже, ваша находка из их числа. Так, а вот это интересно…Посередине – символ Мары.

– Богини смерти?

– Не совсем. Она, скорее, богиня меры. Отмеряет, сколько кому предначертано. По справедливости.

– Но разве не к ней относят явления ночи, зимы, холода, кошмаров, зла?

Я посмотрела на Максима с уважением и кивнула:

– Так и есть. Но вы это оцениваете негативно, а древние славяне… Мара была выше понятий добра и зла. Она не просто богиня, но один из универсальных принципов мироздания; единство жизни и смерти. Такое «обязательное» зло.

– Как женщина?

Я изумленно вскинула брови.

– У вас оригинальное отношение к моему полу.

Но глаза Максима смеялись:

– Не у меня. У древних славян.

Я хмыкнула и снова кивнула, все еще не решаясь прикоснуться к украшениям. Наконец, перевернула один из них, а потом и все осталь-ные, стараясь не считывать пока ничего лишнего.

– Вы нахмурились…

Какой наблюдательный.

– Довольно странно. Здесь тоже четырнадцать борозд – половина месяца; но в середине разные символы. Вот так сходу я могу определить солнце и луну, остальные же… Пока не могу понять. Почему-то мне кажется важным, что амулетов именно семь и на каждом из них свой знак.

– Так вы беретесь за расследование?

Это прозвучало так знакомо, что я вздрогнула. Но потом поняла, что он, скорее, имеет в виду исследование. Не более того.

– Я так понимаю… Здесь? В этой лаборатории?

– Да. Или вы меня боитесь? – Максим пристально посмотрел мне в глаза и я порадовалась, что надела очки. Но потом мужчина вдруг подался вперед и накрыл ладонью мою руку, отчего я вздрогнула и едва подавила желание отшатнуться.

Дура.

Подобная реакция его позабавила:

– Все-таки боитесь. Сменить ориентацию?

Дважды дура.

Это он шутит так?

Я набрала в легкие побольше воздуха, чтобы разразиться какой-нибудь остроумной тирадой, как дверь внезапно открылась и в комнату зашел Никита.

На мгновение все трое застыли.

– Влада Александровна?

Парень нахмурился и уставился на наши руки. Я осторожно высвободила пальцы и чуть отошла от стола, кивнув своему ученику:

– Добрый день, Никита.

– Что вы здесь делаете? – спросил он напряженно.

Тут уже нахмурился Максим:

– Не думаю, что стоит задавать вопросы таким тоном.

Я попыталась разрулить ситуацию и мягко улыбнулась одновременно обоим и никому:

– Максим Григорьевич пригласил меня посмотреть на довольно интересную находку. Ты не хочешь взглянуть? Мы как раз будем скоро проходить славянскую мифологию…

Но договорить мне не дали.

Никита скривился и, буркнув что-то вроде «ну да, ну да», выскочил за дверь.

* * *

Высокая черноволосая женщина с искристо-белой кожей в серой накидке стояла на холме. Её пальцы были грязны; под ногтями забилась земля.

Она перетирала эту землю, раз за разом вглядываясь в комки, па-давшие ей на ладони.

Губы женщины беззвучно шевелились; она то хмурилась, то улыбалась. Потом бросала землю и зачерпывала новую.

Смеркалось.

А женщина все стояла на холме и смешивала судьбы с грязью…

Я проснулась и полежала еще немного, воспроизводя в голове тот сюжет, что я увидела.

След? Отпечаток прошлого? Или же просто мой мозг так переработал полученную за вчерашний день информацию?

Теоретически, лунницы могли принадлежать такой ведунье; впрочем, как и любой другой девушке. И если я хочу об этом узнать…

Вздохнула, поднялась и прошлепала босыми ногами в душ, где тут же включила сильный напор.

Напор… Максим был невероятно напорист. Самоуверен. Решителен. Видимо, он был из тех, кто не приемлет отказа. Кому легче сказать один раз «да», чем объяснить, почему «нет».

Я пыталась понять, с чего он в меня так вцепился? Я, конечно, была привлекательна, но вокруг таких, как Максим, всегда вились еще более привлекательные варианты.

Археолог? С его связями это не проблема.

А вот если он знает обо мне что-то, что ему знать не следовало…

Черт. Вопросов в этой истории всё больше, чем ответов. А ведь у меня еще и собственное расследование, которое гораздо важнее.

Не говоря уж о работе.

Я вышла из душа. Из зеркала на меня смотрела распаренная юная девушка со сверкающими глазами и искусанными губами.

Надо брать себя в руки. Я ведь привыкла общаться с хищниками; пусть мне мешают сейчас мои странные реакции, но навыки и мозги ни-куда не делись. Как и интуиция. А она вопила, что Максим не так прост, как кажется.

Может, связаться с куратором?

Но что если я брошу тень на обычного мага, пусть и сильного?

Нет, сначала соберу побольше информации, а потом, если понадобится, обращусь в Комитет. В конце концов, пока его предложение выглядит абсолютно нормально, даже обыденно. Меня не раз привлекали в качестве консультанта, даже не зная, что я обладаю магией. Ведь несмотря на возраст, я провела на раскопках и в стенах археологических лабораторий времени больше, чем некоторые седовласые профессоры.

Вздохнула и села за компьютер.

На часах было шесть утра и я могла себе позволить пару часов на поиск информации в Интернете. В наше время совсем не надо было обладать особыми способностями, чтобы узнать побольше о человеке или компании. Надо лишь уметь фильтровать и анализировать обилие не всегда правдивых данных.

Спустя некоторое время я откинулась на спинку кресла и прикрыла глаза.

Максим Григорьевич Арсенский. Тридцать восемь лет. Родился в маленьком сибирском городке, родители там и живут. Владелец круп-ной компании «АрсАрх» и пары предприятий поменьше. Богат, до-вольно известен в узких кругах как меценат и любитель старинных ве-щей. Не слишком часто появляется на публике и не любит говорить о себе или компании – я нашла всего несколько интервью и те касались конкретных проектов. То, что он маг – не скрывает, но и не афиширует, во всяком случае нигде я не увидела заголовков «Великий маг взялся за реставрацию музея». Пожалуй, последние упоминания на эту тему я нашла в связи с «магическими отрядами лагеря Артек» еще периода Советского Союза и его имя было в списке выпускников первой Московской магической кафедры при МГУ.

О семье было сказано совсем мало. Упоминание о несчастном случае и Никите, "оставшемся сиротой". Но никаких подробностей.

В Комитете он не состоял. В нашей собственной сети в открытом доступе было немного информации. Живет в Санкт-Петербурге, точнее жил – смена места жительства была зарегистрирована всего несколько дней назад. У нас не было своего «паспортного стола», и Комитет не следил особо за перемещениями магов, особенно «условно лояльных», потому их данные обновлялись по ходу дела, даже при коэффициенте магии четыре-пять. Компания несколько раз стандартно проверялась на наличие нарушений и ничего выявлено не было.

Я вздохнула.

Знак «условно лояльный» означал, что Максим никогда не был замечен в действиях, направленных против магического сообщества; его дар и магия не считались опасными; он никогда не привлекался к работе в Комитете, но потенциально мог бы стать его участником.

Не опасная магия?

Усиленные пять чувств; скорость реакции в два раза выше, чем у обычных людей. Потенциальный выброс при защите и нападении на уровне три – высшем. Контроль сознания. И самое главное – он Чтец.

Ну-ну, и это считается теперь у нас не опасным?

Хотя не мне судить о действиях Комитета. Порой то, с чем они сталкивались, было настолько страшным, что способности Максима действительно могли ничуть не обеспокоить.

Я встала, прошла на кухню и взялась за готовку, продолжая размышлять.

Интересно, почему мужчина не пошел работать в Комитет, хотя у него была явная предрасположенность? Вряд ли он не знал о его существовании; и его психотип, да и общая картина жизни предполагали, что он с ним сталкивался и должен был заинтересоваться.

Тем не менее, не заинтересовался.

Одиночка?

Или что-то иное, гораздо более опасное, что мы упустили? Комитет не мог знать или контролировать всех магов, особенно тех, кто не был замечен в противозаконных действиях – будь то нарушения законов страны или сообщества – или неохотно шел на контакт.

И ведь если подумать, я тоже не узнала о нем за эти дни ничего, что должно было бы насторожить. Даже то, что он мог контролировать – и контролировал – своих сотрудников; даже наличие «секретной» лаборатории и интерес к древним амулетам. Даже его непонятное излишне пристальное внимание ко мне. Все это не выбивалось за вероятностные линии.

Тем не менее, я насторожилась.

Что же меня так зацепило? Что ж, у меня был ответ.

Слишком явная близость антикварной лавочки от штаба Комитета.

Слишком бурная реакция Никиты на довольно таки простой жест Максима.

Слишком «своевременное» появление мужчины в тот момент, когда у меня убивают напарника, а над сообществом начинают сгущаться тучи.

И слишком отчетливый знак насилия, который я увидела, когда спросила про жену.

* * *

– Собираетесь работать с моим отцом?

Я развернулась к Никите и внимательно на него посмотрела. Мальчик – хотя какой там мальчик, молодой мужчина – был сильно напряжен и стоял, сжав кулаки.

– На твоего отца, – поправила и улыбнулась – Ты хоть посмотрел эту находку? Удивительная вещь.

– И это все, что вас интересует?

Я нахмурилась. Эти Арсенские как то слишком много на себя берут. Оба.

– Никита, а тебе не кажется, что ты несколько перегибаешь палку?

– Простите, – буркнул он и резко отвернулся, а решила использовать его непонятную злость для собственных целей.

– Просветишь меня, что именно тебе не нравится? Что это буду я, что работать или что у твоего отца?

– Всё.

Я хмыкнула и попробовала подобраться с другой стороны:

– Может ты сам хотел заняться анализом?

– Нет.

– Тебе кажется что я недостаточно квалифицированна?

– Да нет же!

– Тогда зачем ты пытаешься втянуть меня в свой конфликт с отцом?

Он озадаченно на меня посмотрел, а потом махнул рукой и пошел прочь.

Я вздохнула.

Что там между ними происходит? Соперничество? Если Никита по характеру хоть сколько-нибудь походил на Максима, это вполне могло быть. Вот только на каком основании? Я старше студента на восемь лет, да и в принципе ни разу не давала повода предположить, что в меня можно… Назовем это влюбляться.

Уж если у кого и есть шансы…

Я сглотнула, вспоминая неожиданные прикосновения и жаркий шепот.

Там не шансы. Там кое-кто едва сдерживается, чтобы не поддастся собственным желаниям. И этот кое-кто далеко не Максим.

Зазвонил телефон и я чуть нервно усмехнулась, глядя на экран. Легок на помине. И у меня, кажется, появился повод попросить оставить меня в покое.

– Вы подумали над моим предложением? – начал старший Арсенский без предисловия.

Мне хотелось ляпнуть «над каким из них?», но я подавила неуместный порыв.

– Подумала. Я согласна. Вот только, Максим Григорьевич, у меня просьба…Понимаете, как выяснилось, ваш сын весьма напряженно относится ко всей этой ситуации…

– И что, вы хотите попросить меня держаться от вас подальше? – голос его сделался насмешливым.

Ну-ну, рассчитываешь меня переиграть?

Я подпустила в свой немало удивления:

– Ну что вы… Причем здесь вы? – кажется кое-кто захлебнулся насмешкой, – Просто хотела попросить вас, раз уж мне все равно нужен будет помощник, чтобы им стал Никита. Он достаточно умен и заинтересован в предмете, да и вам спокойнее – не придется больше привлекать никого постороннего.

Долгая пауза и чуть раздраженное:

– Это… Хорошо.

И положил трубку.

А я почувствовала себя последней сволочью, которая прикрывается невинной жертвой, чтобы самой ею не стать.