В кабинете стояла неимоверная духота. Причиной являлась аномальная для осени жара и старый кондиционер, работая почем зря и совершенно не остужая воздух. Клайд, похожий на жирную гусеницу, в сером мятом костюме, из-под пиджака которого выглядывала несвежая рубашка с расстегнутыми верхними пуговицами, лениво развалившись в кресле, вел телефонный разговор, обсуждая очередную сделку. Старый пиджак, ставший узким для необъемного господина и лишившийся нескольких пуговиц, грозился разойтись по швам, но это не смущало редактора. Новый костюм он не сможет себе позволить до самой смерти, ибо обновление гардероба непременно ограничит употребление алкогольной продукции.

– Я согласен, но вы тоже должны войти в мое положение. Я не стану гробить свою репутацию, если вдруг дело примет неожиданный оборот. Конечно, ради приличного вознаграждения я готов сделать исключение и рискнуть…

Договорить фразу Клайд не успел. Дверь с шумом распахнулась, и в кабинет фурией влетела Эмили. В этот раз нахалка даже не соизволила постучаться! Спасибо на том, что она додумалась захлопнуть дверь перед тем, как начать скандал. Неожиданное появление мисс Хэйвуд позволило Барретту четко осознать, что завершить обсуждение условий сделки ему не удастся. Даже если он проигнорирует девушку или сошлется на занятость, она не покинет офис, пока не выскажет очередные претензии. По мере того как Эмили приближалась к столу, Барретт стремился глубже вдавить свое грузное тело в широкое кресло. Его план частично удался. Мисс Хейвуд пришлось встать на носочки и опереться руками о край стола, заваленного горами бумажного барахла, чтобы взглянуть на прячущегося за баррикадами редактора. Даже сквозь линзы очков девушки Клайд мог разглядеть, как ее глаза искрятся гневом.

– У меня возникло безотлагательное дело, извините. Я перезвоню. Доброго вам дня.

Повесив трубку и сложив руки на объемном животе, Клайд иронично улыбнулся сотруднице.

– Мисс Тейлор…

– Хейвуд! – резко поправила Эмили, сверля шефа негодующим взглядом, словно намеревалась проделать дыру в блестящей лысине, исполосованной редкими сальными прядями.

– Простите, мисс Хэйвуд, запамятовал, что вы в разводе, – оправдания Барретта были издевкой, и Эмили прекрасно знала это, но решила не акцентировать внимание. – Я полагаю, крайне важное дело привело вас сюда, раз вы ворвались в мой кабинет, словно тропический ураган?

– О, примите мои глубочайшие извинения, мистер Барретт, – в голосе девушки звучал сарказм. – Я не хотела вас тревожить и отрывать от переговоров, наверняка, весьма значимых. Но вот незадача, мой случай также требует вашего экстренного вмешательства.

Клайд заерзал в кресле, и его внушительный живот, уставший от сковывающей движение ткани, наконец, вырвался из объятий пиджака, с треском избавившись от последних пуговиц, что служили хлипким препятствием на пути к свободе. Эмили возблагодарила Вселенную, что трагическая участь не постигла и пропитавшуюся потом рубашку. Созерцать оголенное пузо шефа она бы не хотела даже в самом жутком кошмаре.

Происшествие с пиджаком было обделено вниманием хозяина одеяния. Удобно устроившись, практически распластавшись, как медуза в кресле, он удовлетворенно взглянул на вершину бумажных башен, из-за которых сиротливо виднелись очки сотрудницы, широкий лоб да русая макушка. Мимолетная ухмылка отразилась на губах Клайда, но тут же исчезла. Ему стоило поостеречься. Однажды девчонка может догадаться об игре, что ведется за ее спиной. Скрывшись за горами макулатуры, редактор «Уикдэй Л.А.» решил избавить себя от яростного взгляда, который порождал в нем мимолетные угрызения совести. Он развернулся к монитору компьютера, намереваясь покопаться в интернете под монотонные или не очень возмущения сотрудницы.

– Вы просмотрели мой материал? – не услышав ответа, Эмили, нахмурив брови, обошла стол и теперь внимательно созерцала лоснящийся от пота затылок редактора. Он даже сейчас молчаливо насмехался над ней, уверенный, что уйдет от разговора, забаррикадировавшись в своем закутке и просматривая пышногрудых дамочек на взрослом сайте. – Надеюсь, на этот раз вы не станете утверждать, что статья уже промелькнула в других изданиях?

Клайд испуганно вздрогнул, услышав за спиной голос девушки. Он судорожно защелкал мышью, пытаясь закрыть окно с горячими цыпочками и открыть другой браузер. Очередная попытка обернулась успехом.

– Мисс Тей… Хэйвуд, сами взгляните! Вот, например, «Лос-Анджелес Таймс» пишет… – запинаясь, пробормотал он.

Кресло с развалившейся тушей отъехало в сторону, открывая вид на монитор. От внимания Эмили не ускользнула мерзкая ухмылка, воцарившая на лице босса. Девушка бегло взглянула на экран, где перед ней предстала виртуальная версия известного издательства. Между тонкими бровями пролегла глубокая складка. Невероятно, как такое могло произойти? Все повторяется из раза в раз! Чертовщина какая-то!

– Это невозможно… – растерянно прошептала мисс Хэйвуд, поправив очки.

– Видите, я вам не лгу.

Эмили оторвала взгляд от экрана и подозрительно взглянула на толстяка. Доверять его словам было равносильно смерти. Главный редактор был еще тем проходимцем! Он проворачивал аферы в более крупных масштабах. Но одно дело ложь, слетевшая с уст Барретта, другое созерцать неопровержимое доказательство его слов.

– Подача материала отличается. Но тема, факты, добытые благодаря опросам свидетелей, детали неофициального расследования – это моя работа! Кто-то украл ее!

Шеф победоносно улыбнулся, чувствуя растерянность сотрудницы. Он невозмутимо вытащил из выдвижного ящика сигару. Эмили отступила назад. Она терпеть не могла табачный запах, навевающий неприятные воспоминания о бывшем муже. А то, что Барретт намеревался закурить, она не сомневалась. Он всегда так делал во время споров с ней. Мисс Хэйвуд пришлось обогнуть стол и скрыться за кипами бумаг, чтобы не оказаться в клубах едкого дыма. Клайда вполне устраивал такой поворот событий: он расслабился, и теперь его голос звучал куда тверже.

– Мне кажется, мисс Хейвуд, вы потеряли хватку! Возможно, неприятный случай в Нью-Йорке и развод негативно сказались на вашем профессионализме! Хотя существует вероятность, что вы вовсе никогда не обладали особым талантом.

Слова редактора задели девушку за живое. Он знал, как унизить ее. Ей хотелось разреветься, но она нашла в себе силы совладать с наклюнувшимися эмоциями. Эмили гордо распрямила плечи, поправила очки, предательски соскользнувшие на кончик носа, и, развернувшись, направилась к выходу. Барретт облегченно вздохнул, услышав звук удаляющихся шагов и потянулся за отличным бурбоном, припрятанным в шкафчике стола для особого случая. Но, к сожалению, ему не удалось даже приоткрыть дверцу.

– Раз я бездарность, мистер Барретт, то мне здесь делать нечего. Мой контракт с «Уикдэй Л.А» заканчивается в следующую пятницу. Я бы вам посоветовала найти другого человека на мое место. Через неделю меня здесь не будет!

Главный редактор от неожиданности проглотил часть дыма и судорожно закашлял. Слезы непроизвольно хлынули из глаз. Он спешно бросил сигару в пепельницу и поднялся из-за стола, задев пухлой рукой одну из стопок, с грохотом рухнувшую на пол.

– Кхе-кхе… Эмили, стойте… Кхе-кхе… Не нужно принимать поспешное решение… Кхе-кхе, – прерывисто кашляя и брызгая слюной, воскликнул он.

Девушка удивленно обернулась, внимательно взглянув на толстяка, побагровевшее лицо которого теперь лоснилось не только от пота, но и от слез. Клайд, учащенно дышал, держась за сердце, словно у него вот-вот случится инфаркт. Он с трудом унял кашель и, обойдя шаркающей поступью стол, остановился, прижавшись плечом к стене.

– Я предлагаю вам сделку, мисс Хэйвуд, – прохрипел он.

Эмили прищурилась, но предпочла выдержать паузу. Сделку? Этот старый жулик вознамерился втянуть ее в какую-то гнусную игру?

Клайд, выронив дыхание и почувствовав себя лучше, неспешно подошел к тумбе, где находились стаканы и графин с третьесортным бурбоном, не чета тому, что он прятал в столе. Взяв бокал, он медленно покрутил его в руке, видимо надеясь, что от проделанных действий он станет чище, затем плеснул в стакан темной жидкости. К запаху дыма добавились нотки дешевого алкоголя. Эмили сморщила нос. Барретт сделал глоток и облегченно вздохнул.

– Я хочу заключить с вами пари, мисс Хэйвуд, – продолжил он.

Она устало сняла очки, которые упорно стремились куда-то сбежать. Теперь главный редактор выглядел совершенно иначе. Расплывающееся серое пятно с пунцовым овалом вместо головы. Невольный смешок сорвался с губ девушки.

– Я не намерен демонстрировать вам свое чувство юмора, – заметив веселье на лице сотрудницы, голос Барретта зазвучал крайне серьезно. – Я предлагаю выгодную сделку. Условия просты: у вас будет неделя, чтобы написать сенсационную статью. Если вы, справитесь с задачей, то предоставлю вам собственную колонку, где вам представится возможность писать о чем угодно! В рамках нашей редакционной политики конечно…

Эмили вновь нацепила очки и внимательно взглянула на босса. Вид у Барретта был озабоченным. Он не шутил.

– А если я не справлюсь? – осторожно поинтересовалась она.

– Если вы не справитесь, то продлите контракт с «Уикдэй Л.А.», продолжите составлять метеорологический прогноз и делать заметки о стихийных бедствиях последующие три года.

Мисс Хэйвуд закусила губу, раздумывая над предложением.

– И в чем подвох? Надеетесь, что я провалю задание, и вы продолжите эксплуатировать меня, ежедневно унижая?

Барретт нервно откашлялся, избегая встречаться взглядом с догадливой сотрудницей. Истинных мотивов данного соглашения мисс Хэйвуд знать не стоило.

– Я не пытаюсь вас провести. Я только хочу доказать, мисс Хэйвуд, что я абсолютно объективен к вашим статьям. Вы можете отказаться, и тогда никогда больше нам не придется спорить о вашем профессионализме.

Эмили продолжала покусывать губы. Нельзя отрицать, что чаще всего она покорно сдавалась под ударами судьбы, когда враг использовал неблагородные методы, дабы извести ее. Но сейчас у девушки появился шанс проявить стойкость и бесстрашие, дабы доказать свою правоту, нужно было лишь проявить осторожность и смекалку.

– Я вижу, вы боитесь рискнуть? – главный редактор предательски подстрекал ее, а маленькие свиные глазки, цвета бурых водорослей, лукаво заблестели. Старый боров бесстыдно подталкивал Эмили заключить спор!

– Я ничего не боюсь, мистер Барретт! Неделя? Хорошо, будет вам сенсация! Но если вы не сдержите обещание, я клянусь, вы пожалеете об этом!

Главный редактор испуганно вздрогнул, когда дверь за девушкой громко захлопнулась, но в то же время он испытал неимоверное облегчение. Возможно, он сейчас совершил самую большую глупость в жизни или же заключил сделку века, которая вскоре зазвенит золотыми монетами в кармане. Клайд проковылял к столу и тяжело опустился в любимое кресло из кожзаменителя, потрепанное, скрипучее, но такое удобное. Он поднял трубку телефона и начал спешно набирать чей-то номер.

Нью-Йорк! Большое яблоко, притягивающее молодых музыкантов, мечтающих записать свой первый альбом или втиснуться в труппу бродвейского мюзикла. Здесь «белые воротнички» жаждут обогатиться, срывая голоса на фондовой бирже, ежесекундно рискуя миллионами акций или бумажками с изображением отцов нации. Этот город привлекает надменных слуг Фемиды, отъявленных преступников, и избалованных богачей. Нью-Йорк манит зеркальными небоскребами, Центральным парком, знаменитым Таймс-Сквер, неоновыми рекламными щитами и рождественской елкой. Но те, кто впервые оказался здесь, не уведомлены о переменчивом настроении знаменитого мегаполиса. Порой радужные перспективы здесь стремительно сменяются отчаяньем, как впрочем, и погодные условия.

Октябрьский пятничный вечер не баловал горожан теплом. Нью-Йорку не повезло, нежели калифорнийскому родственнику. С наступлением тьмы над мегаполисом сгустились тяжелые тучи, подстеганные беспощадным порывистым ветром. Тонны воды обрушились на каменные джунгли. С приходом дождя опустилась температура воздуха, заставляя горожан заглянуть в гардероб с теплыми вещами. Редкие прохожие, решившие выбраться наружу в ненастье, торопливо передвигались по улицам, придерживая зонты, рьяно вырываемые из рук ветром. А таксисты в этот вечер трудились не покладая рук. За свободные машины пассажиры готовы были убивать или, в крайнем случае, мириться с присутствием незнакомого попутчика. Желтые автомобили, слепя фарами, пестрыми пятнами разбавляли тоскливую палитру, окрасившую Нью-Йорк в серые тона.

Амстердам-авеню очутилась во власти водной стихии. Собор Иоанна Богослова, возвышающийся колоссом в свете фонарей и косых линий дождя, окутали мистические тени. Казалось, стоит приглядеться – и кадры из голливудских фильмов оживут. Свет и тьма столкнутся в битве, оповещая о грядущем апокалипсисе. Но место бесовщине было лишь в воображении, а в реальности храм мирно стоял под струями ливня, ниспосланного на грешную землю темными небесами.

Улица была пуста. Человек в коротком кашемировом пальто и огромным черным зонтом был единственным живым существом в радиусе нескольких метров. Его было сложно приметить среди царствующего ненастья, да к тому же он мастерски скрывался в тени здания на перекрестке сто двенадцатой Западной улицы и Амстердам-авеню.

Октябрьская повышенная влажность и слякоть до безумия раздражали Грегори Тейлора. В дождливые дни он предпочитал сидеть у электрического камина в своем пентхаусе и наслаждаться вкусом «Poggio all’Oro Brunello di Montalcino», выдержанными французскими сырами и возможно горячим женским телом. Вода, падающая с неба на дорогие туфли, сырость, портящая идеальную прическу, действовали ему на нервы.

Грегори Тейлор, достаточно известный журналист Нью-Йорка, публицист, плейбой и жутко педантичная персона, прячась в переулке под проливным дождем, ощущал себя бездомной собакой. В свои сорок с хвостиком репортер выглядел моложаво. Он тщательно следил за внешностью: кожа, волосы, ногти. Все в нем было идеально. Всевышний, или кто там управляет вселенной, наделил мужчину удивительной харизмой, атлетическим телосложением, бездонными зелеными глазами и волевым подбородком. Грегори Пек и Жан Маре в одном лице! Недаром родители нарекли его именем известного актера.

Внешность, обаяние, проницательность и хитрость позволили репортеру достичь вершины славы и благосостояния. Единственное, чем обделила его природа – талантом искателя сенсаций! Но такой незначительный недостаток не удручал мужчину. Скандалы, горячие новости, громкие события. Годный материал он мог купить и выдать за свои достижения. А если договориться не получалось, то журналист использовал радикальные меры. Он не брезговал воровством, для которого нанимал профессионалов. Грегори Тейлор привык получать самое лучшее. Лично он никогда не преступал закон, ну, может всего лишь раз, когда подставил бывшую жену, забрав ее лавры себе. В иных ситуациях нужные вещи ему добывали проверенные люди. Интриги и махинации – цена мировой известности или раритетного артефакта.

В этот промозглый вечер очередная темная сделка вынудила журналиста принять холодный душ на Амстердам-авеню. Будь у него выбор, он бы и шагу не сделал за порог, но редкая вещица с Ближнего Востока должна была прибыть в город сегодня. Курьер опаздывал, и данный неприятный факт подкидывал дров в костер негодования, пылающий в душе Грегори.

– Где же тебя черти носят?!– выругался журналист, оглядывая пустынную улицу. Очертания зданий и предметов размывались стальными мазками дождя, видимость была никудышной.

– Добрый вечер, мистер Тейлор, – глухой бас с ярко выраженным британским акцентом, прозвучавший за спиной Грегори, заставил журналиста подпрыгнуть на месте. Резко развернувшись, он приложил максимум усилий, дабы не задеть зонтом возникшего из темноты бугая. Забота о ближнем наградила журналиста холодной пощечиной дождя. Он вытер воду со щеки тыльной стороной ладони, но сетовать на невезение при великане Грегори не стал. Харланд хоть был проверенным человеком, временами вселял страх в Тейлора.

Эдмонд Харланд был невероятно высокого роста, с широкими плечами, каменным лицом, редко выражающим эмоции. Одной из причин угрюмости был возраст – полвека, протоптаного по бренной земле. Густые белесые брови и короткостриженая рыжая шевелюра выдавали в нем кельтскую кровь. Уроженец Бристоля, наполовину ирландец, наполовину англичанин, был из тех парней, которых судьба проверяла на прочность, обильно посыпая жизненный путь тяжелыми испытаниями. Собственно говоря, испытания и заставили Эдмонда стать частью преступного мира. Его неординарная внешность в детстве служила поводом для насмешек, а сейчас вызывала страх у недругов. Верзила одним ударом кулака, мог лишить человека сознания. С чувством юмора у него было туго, и собеседники всегда следили за словами, дабы не нарваться на неприятности.

Грегори рядом с британцем казался щуплым худощавым подростком. Если бы гиганту пришло в голову влепить оплеуху журналисту, то тот, наверняка, бы рассыпался на части. К счастью, Тейлор мог не опасаться нападок со стороны британца: они уже много лет вели совместные дела, оставив все недопонимания в прошлом.

Репортер оглядел Эдмонда, облаченного в полиэтиленовый синий дождевик, и с укором произнес:

– Отвратительная у вас манера, мистер Харланд, незаметно подкрадываться к людям.

Громила оскалился, обнажив кривые зубы, желтые от чрезмерного жевания табака.

– Неприметность – часть моей профессии.

Грегори нечего было возразить. Ему лишь оставалось удивляться, как, обладая такими внушительными размерами, британцу удавалось соблюдать конспирацию. Не заострить внимание на Харланде – это все равно, что не заметить слона в чистом поле!

– Мой заказ у вас? – поинтересовался репортер.

Эдмонд кивнул и полез за пазуху. Клеенчатый дождевик неприятно зашуршал. Через несколько секунд в огромной ладони лежал сверток, аккуратно обернутый куском брезента. Глаза журналиста жадно заблестели. Он нетерпеливо схватил пакет, но британец не намеревался с ним расставаться так спешно.

– Сначала деньги, мистер Тейлор, а затем товар,– сухо произнес гигант, крепко сжимая предмет.

На лице репортера появилась ехидная ухмылка.

– Не доверяете мне, мистер Харланд?

– Не знаком ни с одним человеком, который бы вам верил, мистер Тейлор.