Глава 5

После нашего такого странного разговора, мы оба чувствовали себя неловко. Беловолосый молчал, а я пыталась представить, куда мне предстоит рано или поздно прибыть, и с каждым разом, это место нравилось мне всё меньше и меньше.

Я ещё немного погуляла по берегу, хотя плеск и игра волн потеряли для меня своё очарование, а синтар куда-то исчез. Я не спеша вернулась в нашу пещеру. В ней было сухо и тепло, а большего и не надо. Через некоторое время появился и Игнис.

– Ходил проверить Ароса, – ответил он на невысказанный вопрос, словно между нами и не было никакого разговора. Всё-таки, он настоящий воин, обученный не только воевать, но и скрывать свои эмоции.

– И как? – Спросила я.

– Ему лучше. Но я не спрашивал.

– А разве драконы умеют разговаривать? – Я удивлённо взглянула на беловолосого.

– Не разговаривать в том смысле, в котором мы это понимаем. Но выражать свои потребности и желания, вроде «хочу есть» или спать они могут. Но драконов надо учиться понимать. Обычно это могут делать только наездники. Но я не спрашивал Ароса. Лучше его пока не тревожить. А вечером нужно будет напоить его особой травой.

– Той самой, которую вы давали ему вместо еды? – Не удержалась от вопроса я.

– И её тоже, – синтар улыбнулся. – Если хотите – посмотрите со мной. Там нехитрый процесс. Просто все травы надо добавлять в определённом порядке и определённым образом заваривать. Может быть, вам эти знания ещё пригодятся, как знать, – последнюю фразу он произнёс почти шёпотом, словно разговаривал сам с собой.

Было бы замечательно, если бы в новой стране и в новой жизни я смогла заниматься драконами. Они мне сразу понравились. Я никогда не испытывала к ним никакого страха, только любопытство.

– А вы не можете точно знать, пригодятся они или нет, мастер?

– Я бы с радостью рассказал вам всё, что мне известно, ния. Но мне это не положено, по статусу. Я простой воин. Вот гест, если бы вы его попросили, мог бы рассказать, что вас ждёт. Но он вряд ли бы захотел.

– Неужели надо делать вокруг этого такую тайну? – Я искренне не понимала, в чём дело. – Возможно, если бы мы точно знали, что нас ждёт, то готовились бы увереннее и не боялись бы. Или вам неважно, какие чувства испытывают те, кто являются данью?

Я поняла, что переступила какую-то грань, сказала что-то запретное, но, видимо, сказалось напряжение последних дней. Как можно жить ещё две недели, мучаясь от неизвестности? Она же заживо разъедает душу!

– Мне – важно, – нахмурившись, произнёс Игнис, – Но я простой воин. В конечном счёте неизвестность не всегда худший выбор.

– Ну да, – хмыкнула я. Но не рискнула развивать опасную тему.

– Я пытался связаться с отрядом. Пока пусто. Но без Ароса мои силы ослабли, и я не могу преодолеть Стену даже мысленно.

– Это значит, что если мы сейчас попытаемся пройти сквозь стену или переплыть, то у нас не получится? – Уточнила я.

– Мы умрём, – кивнул беловолосый. – Я слишком слаб сейчас.

Мда. У меня от этой информации мурашки пошли по коже.

– А обратно мы можем вернуться?

– Ну если вы, ния, умеете ходить по воде, то можем, – усмехнулся беловолосый. Ну да. Ему бы только посмеяться. – Но не грустите. Помнится, я вам давно обещал показать ваш дом.

– Вы можете? – Я встрепенулась. Совсем забыла про этот разговор. За последние дни так много всего случилось.

– Могу. Я же не просто хвастался. Смотрите.

И синтар достал из седельной сумки маленькое зеркальце. Ну то есть на зеркальце этот предмет был похож больше всего. Круглый, в тонкой, словно плетёной оправе. Но вот вместо стекла была словно туманная жидкость. Как такое возможно? Я протянулась, чтобы потрогать чудесную вещичку, но Игнис произнёс резко:

– Не трогайте. – И уже спокойнее. – Это может быть опасно.

– Что это? – Спросила я.

– Своего рода зеркало, только без стекла. А что видите вы?

Я описала.

– Странно. Каждый видит в этом предмете то, что хочет. Только тот, кто им владеет видит его настоящее, его суть. Но оказывается, вы тоже видите, – и беловолосый так пристально на меня посмотрел, что я даже смутилась. – А теперь представьте, кого хотите увидеть, скажите его имя и смотрите, не отрывая глаз.

Я кивнула, и как зачарованная произнесла:

– Марк.

Зеркало подёрнулось рябью, и передо мной сидел брат. Печально сгорбившись и вытянув больную ногу, он о чём-то размышлял. На лице прибавилось морщин. Как жалко, что я не могу поговорить с ним, никогда больше не увижу его!

Я отвернулась, украдкой вытерев слезу и прошептала.

– Галата!

Сестра сидела передо мной худая, бледная, но с такой счастливой улыбкой, держа на руках младенца, что мне даже стало неловко, будто я увидела что-то очень личное. Потом раздались шаги, и в зеркале появился Фадар, муж Галаты. Она что-то восторженно сказала ему, протягивая младенца, тот ответил, и взял малыша.

Я не выдержала. Отодвинула зеркало и отвернулась. На сердце навалилась такая тоска, хоть вой. А я ведь тоже мечтала быть хорошей женой и держать на руках своего первенца, вот только я уже не уверена в том, что первое принесёт радость, а второе вообще когда-либо случится.

Я так задумалась, что не заметила, когда Игнис оказался рядом. Он положил мне руку на плечо.

– Не печальтесь, ния. Если Небо будет к вам благосклонно, вы ещё увидите своих родных.

– Вы обещаете? – Встрепенулась я. Конечно, я особо в это не верила, недаром никто из улетевших в страну синтаров, не возвращался обратно.

– Именно этого не обещаю, могу только обещать, что сделаю всё, что от меня зависит, чтобы вам помочь.

Я кивнула, принимая обещание. На сердце стало пусть не весело, но тяжесть ушла. Я подняла глаза на беловолосого. Он смотрел на меня внимательно, так внимательно и пристально своим цепким изучающим взглядом, что мне стало не по себе, словно меня раздели и прочитали все мои мысли. Я отвернулась. Чтобы скрыть неловкость встала, и направилась к выходу из нашей пещеры.

– Ния, если только хотите, я буду показывать вам ваших родных, как только вам станет скучно.

– Зачем вам это? – Спросила я. На самом деле беловолосый просто не понимал, что смотреть на Марка и Галату без возможности поговорить с ними, было ещё большей мукой, чем не видеть их совсем. Смотреть, не понимая, будет ли в моей жизни теперь хоть малая толика такой радости.

– Моя задача доставить вас в город в хорошем настроении и следить, чтобы вы не тосковали в дороге.

– Вот значит как, – почему-то я почувствовала себя уязвлённой.

Я развернулась и вышла из пещеры. И по пути к берегу я с силой пнула ботинком несколько камешков, попавшихся на пути. Чтобы успокоиться, мне пришлось вспомнить, что вообще то меня с детства готовили к тому, что наконец-то случилось. Может быть, всё дело в том, что я мечтала быть нужной, хотела чем-то заниматься и что-то делать, в любом случае, чтобы всё быстрее закончилось, а приходилось сидеть вот так и ждать, просто ждать.

Но меня готовили насколько могли к ещё большим неожиданностям и неприятностям. Старейшины строго следили, чтобы девушки, которым предстояло стать данью, хранили своё сердце в чистоте, и им некого было оставлять там, дома. И я была согласна с ними. Но почему же тогда так резанули по сердцу картины чужого счастья? И почему так больно слышать слова Игниса о том, что моё настроение и моё здоровье – лишь только его долг.

Я – долг и дань. Как это красиво звучит и как противно на самом деле.

Да, что за унылые мысли?! Я встряхнулась. Так на этом острове я совсем стану унылой и вредной. Чтобы отвлечься, вспомнила тётку Давию, сестру отца. Ей так и не довелось выйти замуж. Злые языки шептались, что она своим кислым выражением лица уморит любого мужа. Мы с Марком и Галатой терпеть не могли её прихода. И всегда старались прятаться. Точнее прятались мы с Марком, а доставалось всегда Галате, потому что она была старшей и обязана была следить «за своими единоутробными братом и сестрой». Вспомнив выражение тёткиного лица при этих словах и её голос, я прыснула от смеха. Вот уж не думала, что «тётя-печаль», как называли мы её, будет той, кто развеселит меня.

Но я правда боялась поддаваться унынию, потому что пример тётки постоянно стоял у меня перед глазами. Её не любили и старались не приглашать в гости. Ибо, когда она приходила, то всем своим видом и речами, словно упрекала домочадцев в том, что они слишком беспечны и жизнерадостны. По её словам – жизнь это отнюдь не радостная вещь. Она никогда не была чем-то довольна. Солнце всегда светило слишком ярко, дождь шёл слишком долго или слишком мало, трава была недостаточно зелёная, Марк – слишком легкомысленный, а я слишком весела для той, кому предстоит стать данью. Тётка никогда не упускала возможности напомнить мне об этом.

Эх… Где она сейчас? Я вздохнула, а потом снова оживилась. А ведь можно увидеть и её. Вот по её кислому выражению лица я точно тосковать не буду. И я вернулась к Игнису.

– Мастер, а можно мне ещё раз взглянуть в зеркало? – Попросила я.

– Только если вы не будете больше расстраиваться, ния, – его голос звучал спокойно и даже участливо. И почему он должен как-то иначе обо мне думать и заботиться? Я – всего лишь его работа. Наверное, на меня дурно влияет местный воздух. В любом случае тосковать и печалиться я себе отныне запрещаю. Что толку унывать, если ничего изменить всё равно нельзя?

Я улыбнулась и ответила:

– Больше не буду, обещаю.

Тогда беловолосый дал мне зеркало. Я посмотрела на него, несколько секунд, задумчиво. Мне даже показалось, что хотя я и не называла имени, там, в глубине, всё равно промелькнули какие-то картины. Но, может быть, это мне только показалось. Я внятно произнесла.

– Тётя Давия.

Волшебная вещица показала мне тётку. Она спускалась по ступеням своего дома. В одной руке зонтик, в другой поводок, на котором она держала свою любимицу – чёрную кошку Марису. Рядом шла служанка, опустив голову. Тётка что-то ей выговаривала. Служанка покорно слушала. Мне показалось, или я заметила, что та едва сдерживает улыбку? Вдруг перед тёткой пробежала мышка, прямо по ступенькам. Кошка открыла рот, видимо, мяукнула, и бросилась следом. А тётка растянулась прямо на ступеньках.

Конечно, смеяться над чужой бедой негоже. Но это всё выглядело так смешно, а мне нужна была разрядка после всех этих приключений, что я засмеялась и хохотала едва не до истерики. Представляю, что подумал обо мне синтар. А когда я отсмеялась, то поймала на себе его задумчивый взгляд. В зеркале уже давно никто не отражался, но видно было, что Игнис хотел что-то у меня спросить.

– Кто это был, ния? – Наконец, выговорил он.

– Тётка Давия. Хотите расскажу?

– Рассказывайте. – Словно разрешил он.

Я и начала рассказ. Незаметно, увлёкшись, я сказала намного больше, чем хотела. Просто сказать про тётку, не объяснив, кем она приходится отцу, не было возможности. А потом я вспомнила бабушку и мать, а там и отца и брата. Опомнилась только, когда почувствовала, что зашла слишком далеко в своих рассказах. Всё-таки открывать душу перед незнакомым человеком не хотелось. Хотя я не чувствовала его как прям совсем незнакомца. Всё-таки почему-то синтар не пугал меня и даже я могла бы, наверное, испытывать к нему симпатию, если бы по воле Создателя он достался мне в мужья. Но это, наверное, невозможно.

После моего рассказа беловолосый несколько минут сидел молча. Потом встал.

– Вы наверное ждёте от меня ответной откровенности, ния. Не скажу, что смогу ответить вам. Да и вряд ли моё детство столь интересно и насыщенно такими замечательными подробностями.

– Я ничего не жду от вас, мастер, – ответила я. Нет, я действительно ничего от него не ждала. Приступ уныния исчез. И я снова смотрела на жизнь трезво. – Вы правы, что откровение это такая двоякая вещь. Я думаю, мой будущий супруг будет не очень доволен если узнает, что я откровенно разговаривала с мужчиной.