И вроде бы она шла правильно, но то ли три квартала оказались вовсе не тремя кварталами, то ли она свернула всё-таки куда-то не туда, но повернув в последний раз направо, через несколько шагов она упёрлась в тупик. Впереди была стена, серая стена какой-то хибары. Элис попыталась её обойти и поняла, что совсем заблудилась. Улицы вокруг стали какими-то грязными и пустыми, а люди, которых она видела, были оборванными и худыми. «Это, наверное, бедный квартал Гьержа», – догадалась она. Но вот как отсюда выбраться? Элис повернула назад, старательно отсчитывая повороты, но это привело лишь к тому, что она ещё больше запуталась. Ноги гудели от долгой тряски по ухабам и ходьбы, да и есть уже хотелось нешуточно. Но не может же этот квартал быть бесконечным! В конце концов она куда-нибудь да выйдет!

Но всё больше и больше чувствовалась усталость. Ноги словно свинцом налились, да и есть уже хотелось неимоверно. Где же этот университет? Она бы спросила у кого-нибудь дорогу, да никого, кроме мальчишек в лохмотьях не было видно. Хотелось просто сесть на грязную землю и расплакаться от отчаянья и безысходности. Что же ей делать? Наконец, Элис увидела просвет между серыми одинаково грязными стенами домов. Она с радостью бросилась на этот просвет, но радость быстро сменилась отчаянием – бедные кварталы закончились вместе с городом, она вышла на опушку леса. Хотелось прилечь, отдохнуть. Зелёная нетронутая трава так и манила, но Элис мужественно отвернулась и побрела обратно, в пыль и затхлость бедных кварталов. Она понимала, что в незнакомом лесу без еды она может только заблудиться. Вздохнув, она направилась вперёд, уже не смотря по сторонам. Куда-то же она должна выйти. Нельзя же вечно бродить здесь!

Свернув ещё пару раз, она совсем уже было отчаялась, как вдруг увидела у одной из лачуг женщину. В старом порванном платье на загорелых плечах, она сидела на крыльце, нянча младенца. Когда Элис с надеждой подошла к ней, женщина воззрилась на неё с изумлением. Ну конечно, она выглядит здесь по меньшей мере странно. В дорогом, по меркам этих людей, костюме и с большим чемоданом в руках.

– Простите, госпожа, я потерялась. Вы не подскажете, как можно выйти к Университету, ну или хотя бы к центру города?

– Что? Ах, да, прости-и-ите, ле-е-едия. Если бы здесь был мой ста-а-арший сын, он бы проводил вас, но где его но-о-осит я не знаю, – женщина говорила со странным акцентом, растягивая слова. – А так могу ва-а-ам только посоветовать держаться вон то-о-ого длинно-о-ого дома, – женщина указала рукой на дом, который действительно был длинным, хотя и таким же серым, как всё вокруг. А потом она вдруг прошептала. – Не ме-е-есто вам здесь, ледия, ой не ме-е-есто.

– Почему? – Спросила Элис взволнованно. Она устала, была голодна и немного напугана, но ей по-прежнему казалось, что эта жизнь куда заманчивее того, что ожидало её дома.

– По-о-отому, – многозначительно ответила женщина и ничего больше не сказала, принявшись укачивать внезапно расплакавшегося младенца.

Элис вздохнула, буркнула: «Спасибо» и побрела к длинному серому дому. Когда она вошла в тень, которую отбрасывал дом, ей стало немного не по себе – слишком темно и прохладно было тут. А потом она услышала чьи-то шаги за спиной, кто-то толкнул её, так, что она больно ударилась о стену плечом, вырвал из руки чемодан и исчез. Элис обернулась, когда в глазах перестало темнеть от боли. В конце переулка она увидела спину мужчины, который убегал с её чемоданом в руках. Там же всё её имущество! Она мужественно кинулась за ним, понимая, что приключение, о котором она мечтала, убегая из дома, началось вовсе не так приятно, как ей хотелось бы, и что это вовсе не чья-то злая шутка. Через несколько кварталов она совсем запыхалась и отчаялась. Мужчина бегал намного лучше, чем она в своих городских туфлях. Элис села на землю, привалилась спиной к стене какой-то лачуге и, уже не заботясь, о собственном платье, зарыдала в голос. Отчаянье накрыло её с головой. Что же ей делать?

Но прошло время, она немного успокоилась и вытерла слёзы. Чемодан теперь у вора, всё её имущество. Но у неё на руке остался мамин браслет. Хорошо, что она надела его ещё в экипаже, а вор, видимо, не заметил в темноте. Браслет она могла продать и купить себе еды, а там, может быть, подвернётся и какая-то работа. Что делать, если она не найдёт работу, об этом Элис старалась не думать.

Она встала и опять побрела куда-то, смутно помня, в какую подворотню свернул вор. Как ни странно, ей повезло. Через пару поворотов, она заметила, что дома стали менее грязными и более ухоженными, появилось что-то наподобие дороги, а ещё через пару кварталов, она поняла, что вышла наконец в город, куда-то к центру.

Здесь опять было людно. Появились лавочки, из которых так вкусно пахло, что Элис едва не становилось плохо от голода. Она шла, мужественно читая вывески и стараясь не смотреть на то, что было выставлено в витринах. Ей нужен ломбард. Наконец, нужная лавка была обнаружена и она зашла внутрь. В ломбарде пахло стариной и пылью. Ростовщик, полный угрюмый старик, отказался выложить за браслет больше нескольких раанов и то бурчал, что даёт столько лишь по доброте душевной из жалости к ней. Элис вздохнула и согласилась. Она и правда, наверное, сейчас выглядела неважно – бледная, с растрёпанными волосами, в пыльном платье. Эх… Последнюю вещь. Которая соединяла её с прошлым, она продала собственными руками. Конечно, в её положении и пара раанов уже замечательно. Еды хватит на несколько дней, но вот где ей ночевать? Элис надеялась пару часов назад, что ночевать будет уже на работе.

Она купила несколько пирожков с мясом в ближнем к ломбарду магазине и устроилась с ними на лавочке. Накатило уныние. Интересно, как там отец? Ищет ли её, помнит ли? Было грустно и тяжело. Элис вздохнула. Надо было хотя бы попытаться найти работу и так снова и снова. Она встала с лавочки, повернулась спиной к ломбарду и увидела невдалеке остроконечный шпиль с часами на самом верху. Сердце забилось быстрее. Это должно быть знаменитый университет. Она читала о нём в книге. Теперь ей стало всё равно, устроится она работать или нет. Ей овладела одна идея. Элис повернулась к университету и направилась туда. Она обязательно будет учиться в нём!

Несколько шагов через парк, и вот громада университета выросла перед ней. У Элис захватило дух. Так близко к исполнению своей заветной мечты она ещё никогда не была. На мгновенье она забыла и о мачехе и о предательстве отца и о старом герцоге, помолвку с которым заключили без её ведома, только стояла и смотрела на старинное здание с башенками и шпилями. Наконец, часы на башне пробили шесть. Надо было торопиться, иначе ночевать она будет на лавочке в парке. Элис двинулась вперёд, прогоняя незваную робость. Решительной походкой вошла в просторный холл и замерла, не зная, куда идти дальше. Мимо неё проходили студенты. Она знала, что в университетах есть дни, когда учатся только юноши и дни – когда девушки. Вот сегодня, видимо, был мужской день. Мимо неё проходили юноши. Кто-то смотрел презрительно, кто-то – снисходительно, а она чувствовала себя так неуютно, что хотелось провалиться сквозь землю.

Элис поднялась вверх по ступеням, с которых спускались студенты, и оказалась на втором этаже. Длинный коридор с множеством дверей. Интересно, куда ей обратиться? Она постучала в первую дверь. Никто не ответил. Дёрнула за ручку – закрыто. Постучала в следующую.

– Войдите, – послышался голос. Элис вздохнула, поправила шляпку, которую каким-то чудом не потеряла в погоне за вором, и ступила за порог. В комнате было светло. Стол, несколько стульев, стены обиты коричневой тканью – очень скромная обстановка. За столом сидел пожилой мужчина в пенсне. Он устало поднял голову и взглянул на неё. – Что вы хотели?

– Я… – Элис замялась. Ну как ему объяснить, что вот она всю жизнь мечтала учиться… – Мне хотелось бы учиться в университете.

– Учиться? – Мужчина снял пенсне и усталым жестом потёр лоб. – Госпожа, боюсь, вы опоздали. Мы принимаем студентов весной. Сейчас весенний набор уже окончен. Вам придётся подождать до следующего года. К тому же для приёма в университет вам нужно предоставить рекомендацию с места вашего предыдущего обучения и разрешение от опекунов. Ну и, разумеется, пройти экзамены.

Элис почувствовала, что на неё словно вылили ведро холодной воды. Какая же она была дурочка! Думала, что всё так легко и просто. Придёт и её примут. Как же! Если подождать до весны и взять справки из монастыря, где она обучалась, ещё было возможно, то разрешение от опекунов (то бишь от отца с мачехой) она никогда не получит, не стоило даже и пытаться.

– Простите, господин, я думала… – Она сжала губы и отвернулась к двери, чтобы, не приведи Небо, не расплакаться прямо перед этим пожилым господином.

Она спустилась обратно и вышла в холл. Никто её не удержал, никто не спросил, что она здесь делает, никому не было до неё дела. Уже на улице Элис вспомнила, что забыла спросить насчёт работы. Но возвращаться в университет, опять ловить на себе презрительные взгляды молодых людей и снисходительно-доброжелательный того пожилого мужчины, было невозможной пыткой. Она развернулась и побрела обратно через парк. Улицы начали пустеть. Скоро зажгутся фонари, и она останется одна посреди ночного города. Отчаяться не давало лишь воспоминание о матушке и прошлом, а ещё мысль о старом герцоге. Но через несколько дней такой жизни, когда платье её оборвётся, а сама она будет мечтать о корке хлеба на обед, даже замужество покажется ей не столь печальной перспективой.

Элис вздохнула, потом встала и побрела к лавочкам, которые ещё работали. Надо поискать работу. В булочной пахло так невыносимо, что она едва не упала в обморок. Ну и что, что денег мало и она должна экономить каждый кьез! Главное, поужинать вот сегодня, сейчас. Она купила себе несколько пирожков, попросила завернуть их в бумагу, и с этим тёплым, ароматно пахнущим свёртком, пошла в соседнюю лавку. Просить о работе в булочной у неё не хватило духу.

Следующая лавка принадлежала хозяйке готового платья. Элис восторженно осмотрелась. Они заезжали несколько раз с отцом в такую лавку, где она могла подобрать себе одежду. Но та лавка была намного беднее. Здесь перед ней на манекенах висели платья, десятки платьев разных фасонов и размеров. Если уж в лавке готового платья была такая роскошь и разнообразие, то что же говорить о модных портнихах. Наверное, Гьерж безумно богатый город. Элис любила читать, но в домашней библиотеке не было никаких книг ни по географии, ни по истории, только бесконечное множество томов о породистых скакунах, охотничьих собаках, да романы о любви, поэтому кроме того что в городе есть университет, она абсолютно ничего о Гьерже не знала.

Она медленно бродила между рядов с готовым платьем, пока в лавке не начало темнеть. Потом опомнилась и подошла к хозяйке лавки.

– Вам что-то нужно, госпожа? Показать какое-то платье? – вежливо спросила у неё хозяйка.

– Нет. Я… Вам не нужна работница? Я умею подрубать платья, немного шить, мыть пол…

– Нет, простите, не нужна, – хозяйка сразу отвернулась от неё, давая понять, что она ей больше не интересна, но потом, помолчав, добавила. – Впрочем, кажется, госпоже Анриэтте, цветочнице, нужна помощница. Но она сегодня уже закрыта.

– Благодарю вас, – прошептала Элис, краснея, и вышла на улицу.

Помощница цветочницы! Что-ж, это звучало достаточно прилично. Но куда ей теперь идти и где переночевать? На улице уже зажглись фонари, и первые звёзды украсили небо. Элис обречённо побрела в парк, к знакомой лавочке. Всё лучше, чем до утра бродить по улицам города.