Глава 5

Вечер пятницы стал для Агаты относительно радостным по ряду причин.

Во-первых, само по себе радовало завершение очередной (второй) рабочей недели Агаты в «Обзоре…». В редакции все шло кувырком – на собеседования к Женечке один за другим являлись корреспонденты сомнительного вида и грамотности, желающих работать курьером не было вовсе, и Агата не знала, как отчитываться перед Марией, а водитель отказывался развозить журналы, если их количество не превышало одной упаковки. Неожиданно обнаружившаяся в полуподвальном помещении редакции хитрая крыса прокралась в тумбочку, поживилась сдобным печеньем с изюмом. В довершение всего Вячеслав, подытоживая результаты очередной планерки, которая проводилась в кабинете Марии, Женечки и Агаты, обозвал Агату «маленьким, но важным винтиком».

Девушку передернуло, хоть виду она и не подала. Но Агата уже успела понять, что, по большому счету, в журнале ей не нравится. Конечно, дела были не настолько плохи. Но они были и не так хороши, чтобы Агата могла самозабвенно радоваться жизни. Недовольство зарождалось из-за несущественных, казалось бы, мелочей. Из-за несерьезных деталей. Из-за тонких, подчас неосознаваемых и самой Агатой нюансов…

Ей не нравилась атмосфера в редакции. Кажется, Женечка уже начала становиться в этом ее союзницей.

– И что ты думаешь? – возмущенно рассказывала она, делясь с Агатой содержанием очередной беседы с руководством. – Она забраковала двух вполне толковых журналистов, которых я с таким трудом нашла. Они еще хоть как-то годились. Вместо этого Мария подсунула мне резюме какой-то дамы в возрасте, которое прислали на прошлой неделе. Дама не задерживалась на каждой из предыдущих работ и полугода. А Мария хочет подсунуть мне это престарелое чудо в качестве помощника!

– Ты могла бы хотя бы позвонить ей, – осторожно предложила Агата. – Кто знает, вдруг у дамы окажется отличный стиль и заодно знание строительного рынка?

– Хорошо, – недовольно буркнула Женечка, – позвоню.

– Вот и славно.

– Но в понедельник, – проинформировала Женя Агату непонятно зачем. – А сегодня у нас вечер пятницы, и я уже хочу отдыхать.

– Тогда до понедельника, – согласилась Агата и принялась закрывать окошки программ на своем компьютере.

Агата торопилась на вокзал к поезду. Наконец-то ей должны были привезти и отдать ключи от долгожданной питерской квартиры, а заодно записку с подробными указаниями от мамы: как Агате быть, что Агате делать…

* * *

Макс уже неделю как вернулся в скромную Яночкину обитель. Агата чувствовала себя до крайности неловко. Однако деваться ей было некуда, мама все никак не могла снарядить «гонца», который передал бы дочери ключи от квартиры.

Сталкиваясь с Максом по утрам в коридоре или на кухне, Агата вела себя неадекватно: краснела, бледнела, потом снова краснела. «Не хватало еще, чтобы Макс принял это на свой счет».

То есть на счет серо-голубых глаз, выдающегося носа и широкого разворота мужественных плеч.

Но деваться Агате особо было некуда. Она старалась помогать Яне с уборкой квартиры, с готовкой ужина повкуснее. Пакеты из супермаркета теперь, к облегчению и счастью девчонок, таскал Макс.

А по ночам Агата, свернувшись клубочком на старом складном диване, вжимала уши в подушку и старалась не слышать легкого, но навязчивого скрипа кровати из соседней комнаты…

…Поэтому ключи, которые Агата сжимала сейчас в ладошке, казались ей самой ключами от пещеры сорока разбойников, доверху набитой сокровищами всех видов и мастей. Ключи к самостоятельной жизни, к вольному воздуху, к свободе и независимости…

Агата открыла дверь квартиры, обитую потертым дерматином. Стоящая за ней Яночка невольно сморщила нос.

Да, кажется, насчет вольного воздуха Агата несколько погорячилась…

Макс вслух озвучил то, о чем думали девчонки:

– Думаю, первым делом нужно будет выломать в твоей квартире окна, Агата.

– Это еще зачем?

Девушка осторожно перешагнула через порог квартирки. Квартира располагалась в одном из тех домов, что в Петербурге именовались «сталинками». Подобные дома отличались надежностью, чуть ли не вечностью постройки. Но пока вид квартиры ничем не мог порадовать Агату.

От дома Яночки до новоиспеченного дома Агаты дошли пешком. «Это же надо, в одном районе будем жить», – прокомментировала Яна. Дом находился в районе Черной речки, той самой, неподалеку от которой располагалось знаменитое место дуэли Пушкина…

«Исторические места», – согласилась Агата. Что-то из питерской истории она еще помнила.

* * *

– Зачем? – засмеялся Макс. – Чтобы тут как следует проветрить!

– Не слушай его, Агата, – Яна отмахнулась от друга. – Он просто недоволен тем, что субботним утром вместо того, чтобы отсыпаться, мы отправились на такую вот экскурсию.

– И ничего я не недоволен, – отозвался Макс.

– Ребята, спасибо, спасибо вам огромное, – в очередной раз завела свою шарманку Агата.

– Брось. Подумаешь... И проходи. Не стой на пороге.

Принюхавшись, Агата решила, что запах, пожалуй, не такой уж и сильный. В нем смешивались запахи очень старого, наверное, даже слегка отсыревшего дерева, лекарств, приторной мяты и пыли, пыли, пыли…

Яна первым делом открыла все имеющиеся в квартире форточки. Макс, звеня ключами, запирал дверь.

В квартире были высокие потолки и толстые стены. В ней были большие окна и обширные дверные проемы. Пожалуй, это все, что в ней было хорошего…

– Комната одна, – вслух перечисляла Яна, обследуя помещения, – ванная тоже одна, один туалет и одна кухня.

Агата вздохнула и улыбнулась.

Это не было похоже на пентхаус, и это было все-таки лучше, чем ничего.

Намного лучше.

Гораздо лучше.

– Посмотрите, что я нашел! – раздался радостный возглас Максима.

Девушки поспешили на зов.

– Кладовка, – удивилась Яночка.

– Ниша, – поправила ее Агата.

– Да, но какая! Слушайте, по-моему, если выгрести отсюда весь этот хлам, то здесь даже можно будет спать!

– Да, только если ты не достигаешь двух метров в длину.

Яна скептически осмотрела бойфренда.

– А давайте проверим! – загорелся тот. – Спорим, что я помещусь здесь?

Агата засмеялась.

Проверить это было не так-то просто. Разве что Максим согласился бы улечься поверх застарелого содержимого ниши…

Однако кладовка и впрямь казалась достаточно вместительной. Но тут Агата расчихалась от пыли и поспешила вернуться в комнату. Там все-таки дышалось легче благодаря профилактическому проветриванию Яны.

Комнату общей площадью около двадцати квадратных метров загромождали трухлявые серванты и стеллажи, к которым страшно было прикоснуться. Продавленный во многих местах диван скромно притулился возле стены, оклеенной выцветшими голубоватыми обоями в кривой цветочек. Пара худосочных деревянных стульев с плюшевыми сиденьями, колченогий круглый стол. Агате, которая внимательно изучала обстановку, почему-то показалось, что больше всего места в комнате занимает напыщенная стеклянная люстра с множеством висюлек…

– В общем, мне все понятно, – Макс, отряхиваясь от паутины, вылез из кладовки.

Яночка согласно кивнула:

– Ага, и мне тоже.

– Что вам понятно? – удивилась Агата.

– Что всему этому хламу здесь не место, – заявил Макс, а Яна поддержала его:

– Да, тут можно все очень даже неплохо обустроить, вот только сначала нужно избавиться от старой мебели.

Спохватившись, подумала и добавила:

– Если, конечно, хозяйка не против…

Агата решила, что она очень даже не против.

– Вот только какими силами я все это сделаю?

Яночка посмотрела на Макса.

Макс вздохнул.

– Я, – сказал он, – очень люблю темный «Гиннес»…

– Да это вымогательство, – радостно констатировала Яночка. Она-то предпочитала сухой мартини.

– Шантаж, – сказала Агата.

– Девчонки, о чем речь, конечно, помогу. Только имейте в виду: чем больше потребуется грубой физической силы, тем сытнее меня придется кормить!

Агата улыбнулась.

– Для этого нужно пойти и проверить, что там с плитой…

Плита оказалась газовой и при этом вполне действующей, кроме того, имелась газовая колонка.

Макс довольно потер ладони:

– Теперь я знаю, у кого можно будет перекантоваться в летние периоды отключения горячей воды…

– Милости прошу, – сказала Агата.

* * *

Но до осуществления вот этого «милости прошу» было еще куда как далеко.

* * *

Теперь Агате было только на руку то, что у нее нет особых денег на развлечения. Главным ее развлечением на предстоящий дождливый месяц октябрь должно было стать обустройство нового жилища.

По выходным они с Яной и Максом, переодевшись в самую старую и поношенную одежду, какую только удалось найти, отправлялись в дом на Черной речке. Живописный вид компании иногда даже пугал прохожих. Добравшись до квартиры, все засучивали рукава.

Макс проделал поистине гигантскую работу. Вся мебель либо разбиралась на части после развинчивания шурупов и вытаскивания из нее гвоздей, либо аккуратно разрубалась топориком и доводилась почти до состояния дров.

Главным плюсом мебели, доведенной до такого состояния, была, разумеется, не возможность бомжей близлежащих окрестностей без проблем развести костер и согреться теплом догорающих деревянных остовов, а то, что в подобном виде допотопные шкафы и стулья запросто транспортировались с третьего этажа к помоечной цитадели.

В те редкие минуты, когда Агата не таскала полированные «дрова» по лестнице, она варила яйца вкрутую и сосиски, поглощаемые потом всей троицей с черным хлебом и с большим аппетитом. На финальном этапе транспортировки мебели к ним присоединился Максов приятель, и они все вместе, засучив рукава, снесли остатки досок на помойку.

Агата со странным удивлением взирала на освободившееся пространство. Старые, уже никуда не годные книги, оставшаяся от родственницы одежда, всякие ненужные мелочи были выброшены еще до того, как «чернорабочие» начали крушить меблировку.

Агата сохранила лишь найденные в серванте черно-белые фотографии. Бережно завернув их в полиэтиленовую пленку, оставила в кладовке. Она хотела позже обязательно рассмотреть их подробнее. Там ведь могла быть и ее мама – в детстве, в юности, в зрелости; могла быть и сама Агата.

* * *

– Карфаген должен быть разрушен!..

С этими словами Макс тащил вниз по лестнице последние остатки былой меблировки. Они уговорили Агату выкинуть даже видавшую виды кухонную полку, даже облезший шкафчик из ванной.

Агата сидела на корточках в центре комнаты и обводила взглядом последствия мебельной ликвидации.

В квартире уже легко дышалось, а освобожденные решительно от всего помещения с непривычки казались необъятными.

Дожевывая сосиску на булочке, в комнату зашел Макс.

– Ну что? – весело спросил он.

– А что? – переспросила Агата.

– Самое страшное осталось позади! – сообщил Макс.

– И что же впереди?

– Самое интересное. Отныне можешь обустраиваться здесь, как захочешь.

– А как хочу? – у Агаты начинался истерический смех.

Макс развел руками:

– Ну, мать, это только тебе решать. Делай, что хочешь. На что фантазии хватит. В случае необходимости, опять же, поможем…

Фантазии Агаты хватило бы на обустройство доброго десятка квартир. Так, по крайней мере, казалось самой Агате. Но вот финансы не позволяли ей как следует обустроить даже одну-единственную имеющуюся в наличии квартиру.

Вместе с ключами и адресом наследства мама передала Агате несколько тысяч рублей. Этого хватило на то, чтобы начать чуть приличнее питаться на работе, закупить продуктов на Яночкину кухню, а также разнообразить офисный гардероб кашемировой кофточкой и темным шерстяным кардиганом (чтобы было чуть теплее в полуподвальном помещении редакции)…

– А какой этап – следующий? – слабым голосом уточнила Агата.

Макс обвел взглядом пол, стены, от которых были отодраны обои, и потолок.

– Ну, наверное, для начала было бы неплохо как следует тут все отмыть.

– Включая окна, подоконники, плиту и ванну с раковиной, – поддержала его Яна. Она тщательно, хоть и безуспешно пыталась отряхнуть пыль со своей рабочей рубашки, завязанной узлом на плотной талии.

– С этим я справлюсь и сама, – поспешно сказала Агата.

Мысленно сделала себе пометку: в ближайшем гипермаркете приобрести швабру, упаковку каких-нибудь губок, мочалки, арсенал моющих средств. «Адрилан», «Фейри», что там еще?..

– Можешь, пока спальное место себе еще не сделала, у нас ночевать, – гостеприимно предложила Яна, незаметно наступая Максу на ногу.

– Спасибо, – поблагодарила Агата, а сама подумала: «До нормальной жизни тут еще вкалывать и вкалывать… Как бы меня к Новому году с вещами за дверь не выставили…»