– Прекрасно, – проговорил на космо сидящий зверь, окинув нас взглядом. – Ты, Миродар, как всегда, безупречно точен. Проблем не было?

Интересно, он намеренно пытается меня оскорбить или у них в принципе не принято здороваться и представляться? Или не принято здороваться с женщинами? Или он считает меня недостойной личного внимания?

– Всё прошло гладко, – пожал плечами Подпалый.

– Славно. Связь готова? – обратился предполагаемый князь, как показалось, к отступившему к стене оборотню, который прежде показывал карту.

Но нет, на вопрос ответил негромкий и очень писклявый голос, который шёл откуда-то со стола. И, присмотревшись, я с трудом удержала на лице маску спокойствия.

На краю стола, на толстой синей подушечке, сидел, скрестив ноги… сидело миниатюрное существо с жемчужно-серой кожей. Не больше полуметра ростом, с тонкими ножками и непропорционально длинными ручками, к которым крепились кожистые крылья. Одето оно было в тёмные узкие штаны и сложного покроя верх, общим видом до смешного напоминавший рубаху князя, если не считать отсутствия рукавов. Волос у существа не было, только венчик из подвижных усиков, который начинался у переносицы и, прикрывая лоб, веером приподнимался над головой. На треугольном личике с крошечным ртом особенно выделялись глаза – непропорционально большие и совершенно чёрные.

– Готова, – не сводя с меня пронзительного взгляда, отозвалось оно. – Только ты бы княжне хоть стул предложил. Мне кажется, она не одобряет твоего поведения.

– Можно и стул, – кажется, озадачился князь и кивнул уже точно тому оборотню, что стоял у стены. Мужчина молча подхватил пару кресел и перенёс их ближе, поставил у самого стола, напротив князя. – Садись, твоё высочество. И не сердись. Я всё забываю про эти ваши церемонии вокруг всего. У нас проще, вон стулья стоят, хочешь – сел, не хочешь – стой рядом.

– Благодарю, – ровно ответила на это и села, куда указали. Может, из гордости и осталась бы стоять дальше, но пол здесь был не теплее, чем в коридорах. А сидя я, пользуясь длиной подола, могла незаметно поджать ноги – вдруг хоть немного оттают!

Откровенно пялиться на странное существо я, конечно, не могла, но любопытство было сильнее. Поэтому оставалось смотреть на него вскользь, изредка, вроде бы рассеянно отводя взгляд от лица великого князя.

Я не то что не узнала это создание, не возникло даже малейших предположений относительно его природы! Да и восспринималось оно очень странно: если бы не шевелилось и не разговаривало, а сидело неподвижно, я бы скорее поверила, что рассматриваю статуэтку-артефакт тонкой работы. То есть жизнь в нём ощущалась, но… странная. Незнакомая, чуждая. И магия была, и тоже – непонятная, совсем не похожая на человеческую и тем более нашу.

Увлечённая загадкой, я погрузилась в собственные мысли и ощущения. Не имея возможности как следует рассмотреть и расспросить существо, сосредоточилась на магии, пытаясь сузить собственное восприятие хотя бы до пределов этой комнаты. Не сумела: это слишком ничтожная сила и ничтожный размер для первородного дара, но зато отвлеклась и почти успокоилась. Забылась настолько, что вспомнила, где нахожусь, лишь услышав отлично знакомый голос.

– Всё это не имеет значения, – ровно проговорил отец в ответ на заявление оборотня, которое я прослушала. Иллюзорная копия императора появилась на свободном месте сбоку от стола, и судя по тому, как она мазнула по мне оценивающе-равнодушным взглядом, эльф мог видеть не только зверя.

– Жизнь вашей дочери? – вкрадчиво спросил князь.

– Жизнь моей дочери угасла, и я скорблю об этом, – склонил голову эльф, одетый в багровый траур – знак потери кого-то близкого, родной крови.

– Пока ещё не угасла, и в ваших силах на это повлиять.

– Фа Эль забрала свой дар, этого уже не изменить, – слегка качнул головой император. – На слиянии двух лун храм ответит, как толковать её гнев. До тех пор будет объявлен мораторий на освоение планеты. Если вы желаете перемирия – пока это всё, что Империя может предложить.

– Мы обдумаем это предложение, – ответил оборотень сквозь зубы.

– Благодарю за сведения о судьбе нашей дочери, знание всегда лучше неопределённости. Пусть светит солнце и идёт дождь, – вновь склонил голову император – ровно настолько, насколько требовал этикет при разговоре с… достойным, потому что равных императору нет и быть не может.

– Хорошего дня, – ответил князь, и связь оборвалась.

Пару мгновений висела звонкая, напряжённая тишина, после чего оборотень рывком встал. Тяжёлое кресло со скрежетом проехалось по полу, но не упало. Мужчина от души шарахнул обоими кулаками по столу и, оскалившись, зарычал.

Я поняла, что руки у меня тоже заледенели, несмотря на мохнатые рукава шубы: от страха она не спасала.

– Клянусь кровью предков, моя бы воля – вырвал ему горло! – неразборчиво проговорил великий князь на космо – кажется, проблемы с дикцией у мужчины возникли из-за увеличившихся клыков. – Что это было? – немигающий взгляд жёлтых глаз вперился в меня. – Почему он считает тебя мёртвой, если видит собственными глазами?!

Я была не уверена, что стоит просвещать чужака, но… взгляд оборотня недвусмысленно обещал, что мою мнимую смерть отделяет от реальной только его добрая воля. Противостоять откровенно взбешённому зверю не хватило мужества.

– Он видел не меня, – ответила, глядя куда-то в подбородок князя. Все душевные силы уходили на то, чтобы не дрожал голос. – Он видел иллюзию.

– Какую иллюзию? – оборотень настолько опешил, что даже, по-моему, временно забыл, насколько зол. – Что за бред?!

– Он видел изображение, которое может быть лживым, – пояснила подробнее. – Не меня.

– И как его убедить, что это всё-таки ты?

– Позволить увидеть лично. Коснуться, ощутить магию, – ответила осторожно и всё же опустила взгляд на свои сложенные на коленях руки. Искажённое злой гримасой и частичным превращением, лицо оборотня внушало ужас, а если не смотреть на него, то… в общем, не так страшно.

Великий князь опять что-то прорычал на родном языке, отдал какую-то команду помощнику, или кем являлся тот оборотень, что с самого начала встречи стоял особняком у стены. Тот тенью скользнул к выходу.

– Он что, серьёзно собирается спрашивать божественного благословения?! И почему для этого надо ждать… сколько, кстати?

– Моё исчезновение – дурной знак, – осторожно проговорила я, не поднимая взгляда выше края стола. – Его императорское величество не решился брать толкование столь серьёзного знамения на себя и хочет обратиться за помощью к жрицам. До встречи двух лун осталось около семи сотен часов. В тот момент Великая Мать даёт наиболее ясные ответы.

– И что она посоветует?

– Увы, я не вижу будущего, – я неопределённо повела плечами.

Проще было ответить так, чем рискнуть и ошибиться. Конечно, Великая Мать – мирное начало, она против войн, но… Живое всегда пожирает живое. Кто знает, вдруг именно сейчас она решит, что это вопрос выживания? Тем более это первый раз на моей памяти, когда к жрицам решил обратиться сам император. Обычно за ответами к ним приходят простые эльфы, и вопросы задают… простые. Не те, которые решают судьбу всего народа.

Князь опять что-то недовольно рыкнул себе под нос, сделал шаг назад и опустился в кресло. Его взгляд я ощущала на себе почти физически, под ним было тяжело дышать.

– Предки! И эти бледные немочи нас называют дикарями! А сами определяют, стоит ввязываться в войну или нет, гадая на птичьих потрохах!

Поправлять его и доказывать, что в храме Великой Матери никто не гадает, я, конечно, не стала: моего мнения не спрашивали, это будет попросту неприлично. Не говоря уже о том, что очень небезопасно. Он только-только начал успокаиваться, если опять взорвётся – точно кого-нибудь разорвёт на части.

– Выходит, убью я тебя сейчас или оставлю в живых, твоему отцу совершенно без разницы? Он тебя уже похоронил?

– Верно, – по-прежнему не глядя в лицо зверю, уронила я безжизненно. Не самое приятное признание в жизни, но… не врать же. Тем более князь сам прекрасно всё понимает, подтверждение ему не слишком-то и нужно.

– Ну и что с тобой делать? Не возвращать же обратно, в самом деле, – проговорил зверь раздумчиво.

На протяжении всего разговора он столь полно игнорировал всех остальных оборотней, стоявших позади меня, что подмывало оглянуться и проверить – а они вообще всё ещё там? Но вместо этого я собрала всю волю и заставила себя опять посмотреть на князя.

Мне не почудилось, он действительно выглядел спокойным. Как мгновенно и ярко вспыхнул – так за считаные секунды и остыл. Да, по-прежнему недовольно хмурился, скрестив на груди руки, по-прежнему мрачно разглядывал меня, но это уже была лёгкая досада, а не сокрушительная ярость.

– Мир, а ты случайно не надумал жениться? – оборотень поднял взгляд куда-то за моё плечо, тем самым ответив на вопрос: да, остальные по-прежнему стояли там.

– Спешу и падаю. Разрешите исполнять? – голос Подпалого прозвучал вроде бы ровно и даже почти серьёзно, но по лицу правитель, видимо, прочитал другой ответ.

– Да ладно, не ёрничай! Пока предлагаю, – князь усмехнулся уголками губ. – Императорская дочка всё-таки, подумай.

– Сына вон своего жени, когда женилка отрастёт, – уже вполне явно огрызнулся Миродар. – Ушастые долго живут, она и не изменится. Подумаешь, подождёт десяток лет!

– Ладно, поговори мне тут, – ворчливо оборвал его хозяин кабинета, но без злости, скорее устало. – Хотя, конечно, интересно, что от такого союза может родиться. Мы же вроде совместимы, а? – обратился он к сидящему на столе существу.

– Проверь – узнаешь, – пропищало то. – Что-нибудь точно родится. Проблем, например, гора да пригорышек.

– И то верно. А теперь серьёзно. Мир, ты же в земли рода собирался? Передавай поздравления сестре. И прихвати принцессу с собой, – князь кивнул на меня. – Пригляди за ней, ты уж небось освоился за время перелёта. А я пока подумаю, что нам с ушастыми делать. Ну и с ней заодно. А то такое чувство, что я, не приведи Предки, совсем нюх потерял. Не обеднеешь же, а, одну принцессу на довольствие взять?

– Переживу как-нибудь, – спокойно ответил Подпалый. В отличие от идеи женитьбы, такая перспектива явно не вызвала недовольства.

– Позаботься о ней. Чтоб всё чисто было, если вдруг придётся императору дочку возвращать.

– Само собой. Пойдёмте, луноликая.

– До свидания, твоё высочество, – бросил князь.

Я только едва кивнула и поднялась на негнущиеся ноги, так и не сумев выдавить сквозь стиснутые зубы ни единого слова.

Держать спину прямо, а лицо – спокойным. Всегда. Всё сказанное – пустые слова дикарей, которые ровным счётом никак меня не касаются, и стоило бы вовсе пропустить их мимо ушей. Что взять с животных?

Не должны касаться. Но как же мерзко, тошно и… обидно?

Глупо, но – да, и обидно тоже. Дочь императора, величайший дар, сокровище. Если бы отец позволил, за мою руку соперничали бы лучшие. Да даже несмотря на запрет, его часто просили изменить волю и доверить меня, клялись сберечь… А оборотни отнеслись даже не как к пленнице, как к ненужной вещи. Насмехались ещё.

Великая Мать! Лучше бы мой корабль погиб при перелёте. Это было бы хотя бы не стыдно…

Я шла, держась за локоть оборотня и стараясь не касаться больше ничем, потому что было противно. Могла бы себе позволить – наверное, даже по-детски заплакала от этой глупой обиды, хотя умом понимала, что другого отношения от таких врагов ждать не стоит и хорошо ещё, они не пытаются сделать мне что-то плохое.

И вроде бы шла, глядя под ноги, но всё равно умудрилась запнуться почти на ровном месте. Закоченевшую ногу обдало болью, кажется, до бедра, я не удержалась от судорожного вздоха и едва не упала. Поспешно выпрямилась, сделала пару шагов, изо всех сил стараясь не хромать. Не получилось.

– Что случилось? – остановился Подпалый и добавил с иронией: – Я думал, эльфы грациозные.

– Всё в порядке, – выцедила я едва ли не сквозь зубы, с трудом фокусируя взгляд на мужчине.

Тот нахмурился – и вдруг опустился на корточки.

– Дай ногу.

– Прекратите немедленно! Что вы себе… – нахлынувшее возмущение даже немного притупило боль и холод.

– Злат, придержи, – скомандовал оборотень в сторону, и мои плечи крепко, но аккуратно сжали чужие ладони. А Миродар бесцеремонно задрал подол до колена и схватил меня за щиколотку.

Пришлось, сцепив зубы, проглотить и это оскорбление. Не драться же с ними!

– Проклятье! – что-то рыкнув на родном, добавил Подпалый на космо. – И ты в этих носочках всю дорогу?.. Вот же малахольная! Без ног остаться хочешь?! – отчитывая меня, он резко выпрямился и без разговоров подхватил на руки, я даже пикнуть не успела. – Оберни ей ноги подолом плотнее. Гор, глянь, вторая такая же?

Я видела, как здоровяк, хмурясь, точно так же присел перед Витой. Подруга слегка смутилась и потупилась, но возражать не стала.

– Тапочки такие же, но ноги тёплые, – доложил тот. Но почему-то тоже поднял Веритэль на руки.

– Тогда какого же… почему ты мёрзла?!

Я упрямо молчала, глядя в стену, а не на раздражённого оборотня, но за меня ответила Вита.

– Не ругайтесь, это просто магия. Её высочество не может себя греть, а я способна держать чары на ком-то, только касаясь его, на расстоянии не получается.

– Точно, малахольная, – проворчал Подпалый. – На кой вообще князь затеял эту историю?!

– Он, подозреваю, задаётся тем же вопросом, – со смешком предположил тот, кого назвали Златом. У этого голова была целиком серебристо-серой – кажется, попросту седой.

Дальше оборотень понёс меня на руках. А я лишь молча стискивала зубы и – терзалась противоречивыми чувствами.

Грубость и беспардонность оборотня, тон и сказанные слова были откровенно оскорбительны и добавляли злости и обиды. И сами обстоятельства, и то, как он сейчас тащил меня – пленница же, чего церемониться! А с другой стороны, так на самом деле было гораздо теплее. И я не спорила с мужчиной не только из понимания бессмысленности всех пререканий, но и отчасти – благодарности. Потому что ушибленная нога всё ещё болела, и это при том, что пальцев я по-прежнему не чувствовала от холода.

Идти в этот раз пришлось дольше, чем мы добирались до княжеского кабинета, и, кажется, в другую сторону, но поручиться за последнее я не могла: коридоры были совершенно одинаковыми. Оборотни вообще, кажется, не испытывали потребности украшать своё жильё, везде темнел один и тот же грубый камень, не за что зацепиться взглядом. В результате эти одинаковые пещеры производили гнетущее впечатление, несмотря на то, что мне нередко приходилось жить и в более стеснённых условиях.

Встречные глазели на нас безо всякого стеснения. Обычно с любопытством и недоумением, реже с лёгкой неприязнью, но откровенно враждебных взглядов не встречалось. Некоторые, в основном мужчины, насмешливо скалились и громко высказывали замечания – к счастью, на родном языке, которого я не понимала. Однако несложно было догадаться, какого рода шутки отпускают оборотни.

Миродар чаще просто игнорировал высказывания, кого-то приветствовал, пару раз, кажется, пошутил в ответ, встретив знакомых, – в таких случаях нас провожал смех.

Чтобы отвлечься от этих взглядов и не задумываться, в насколько нелепом положении нахожусь, я сосредоточилась на самом нейтральном, что смогла придумать: разглядывала оборотней и их наряды.

Не считая тех, кто носил откровенно форменную одежду, вроде моих конвоиров, звери явно ценили свободу в одежде. Мужчины предпочитали широкие штаны, стянутые у щиколоток, и свободные рубашки. У некоторых имелась и верхняя одежда в том же духе – большой отрез плотной ткани с дырой для головы и рукавами, намеченными лишь защипами на «манжетах». Однотонные или с геометрическим орнаментом, порой довольно ярким; попадались и вязанные, причём я бы не удивилась, что – вручную. В этом оборотни, кажется, походили на нас больше, чем на людей, которые давно уже отказались от самодельной одежды. Женщины носили почти то же, разве что расцветки были посветлее и некоторые предпочитали штанам длинные юбки с запáхом.

Обувь тоже отличалась мягкостью и свободой, больше напоминала толстые человеческие носки – я видела такие в книгах. Как, впрочем, и подобие остальной местной одежды…

Главное принципиальное отличие заключалось в умении оборотней принимать промежуточный облик, которым они активно пользовались. Ни одного жителя полностью в звериной шкуре мы так и не встретили, зато шерстью обрастали многие, а некоторые и вовсе шагали на звериных ногах, балансируя длинными лохматыми хвостами – уж не знаю, какое им в том было удобство.

А вот крылатых крошек вроде того, что сидел на столе князя, не попалось ни одного.

Что до причёсок, виски брили, кажется, все мужчины, и все носили татуировки, и я окончательно убедилась, что это не просто украшение. А вот женщины, к моему облегчению, подобным образом себя не метили.

За всю дорогу оборотень не выказал ни малейшего признака усталости, словно моего веса не ощущал вовсе. Это впечатляло. Я, конечно, слышала о невероятной силе и выносливости этих существ, но такая наглядная демонстрация вызывала оторопь. Хорошо, что у них вдобавок к этому нет ещё и магии, иначе вряд ли в этой галактике осталось бы место кому-то ещё…

Дорога наша закончилась в пещере колоссальных размеров, буквально кишащей летательными аппаратами уже знакомого вида. На полу были нарисованы белые линии, делившие всё пространство на зоны. Мы двинулись вдоль одной из них, помеченной какими-то символами – я узнала местную письменность, но прочитать, конечно, ничего не могла.

Из кабинета князя оборотни вышли втроём, только «свои», члены команды. Наверное, именно поэтому машинка, в которую мы погрузились, была заметно меньше прошлой. Два ряда по три сиденья сзади, лицом друг к другу и боком по ходу движения, и место пилота, которое занял Злат.

Миродар усадил меня с одной стороны, сразу на два места, а сам сел рядом, в ногах. Стащил с меня туфли, заставив вздрогнуть – руки его показались обжигающе горячими, – плотно спеленал стопы полой шубы и только после этого заговорил.

– В следующий раз просто говори, если что-то не так.

Привалившись плечом к спинке сиденья, я обняла колени.

– Не так – вы и весь этот мир. Но это ведь не изменится, так какой смысл?

Должно было прозвучать резко и даже зло, а получилось – устало и почти равнодушно. Начал восстанавливаться ток крови в ногах, а это для меня, неспособной облегчить собственное состояние магией, весьма неприятно и болезненно. Да и сил злиться или обижаться не осталось, я даже не попыталась попытаться принять более пристойный вид, не говоря уже о том, чтобы держать лицо.

– То есть ты предпочтёшь лечь и умереть, вместо того чтобы спокойно и без мучений дожить до собственного возвращения домой? – Жёлтые глаза оборотня насмешливо поблёскивали. Про вежливость он окончательно забыл, и я не стала на это указывать. Какой смысл обижаться теперь, после всего? Зато хотя бы оставил это странное обращение «луноликая».

– Никакого возвращения домой не будет, – отмахнулась я, прикрыв глаза. Смотреть в лицо зверю было неприятно, сил на это тоже не осталось, поэтому я просто сделала вид, что устала и решила подремать.

– Напрасно ты так думаешь, – возразил Миродар. – Если твой отец решит не начинать войну, никто не станет тебя здесь держать, зачем?

Спорить с ним и доказывать что-то не стала. Не слепые же они и не идиоты! За время, которое осталось до встречи двух лун, мой дар успеет проявить себя в полной мере, я уже сейчас чувствую, что Жемчужина охотно на него отзывается – она не так уж крепко спит. А когда растает снег и на совсем недавно голых скалах распустятся цветы, связать всё это с моим присутствием будет несложно. Удивительно, что они до сих пор не выяснили, кого именно похитили! Кажется, оборотни знают о нас даже меньше, чем мы о них.

Впрочем, вдруг они просто не поверят, что такое возможно? С людьми мы общаемся гораздо ближе и дольше, а они по-прежнему ищут сложные рецепты, которыми мы пользуемся при изменении планет под себя, и считают первородный дар жизни просто красивой сказкой.

Интересно, верят ли оборотни в сказки?