А меня немного отпустило, так что я сумела разглядеть своего… спасителя подробнее. Короткие, неестественно белые волосы, правильные черты лица и совершенно неожиданные лучики мимических морщин в уголках глаз и губ. Несмотря на серьезность, казалось, он только и ждет повода, чтобы улыбнуться или даже рассмеяться.

Я поймала себя на мысли, что, встреться мне этот человек при иных обстоятельствах, я бы никогда не поверила, что он пират, хладнокровный убийца, который способен, не дрогнув, за пару мгновений сжечь несколько ни в чем не повинных человек.

– У тебя мужики были? – вдруг спросил он.

– Ч-что? – запнувшись, испуганно уточнила я.

– Серьезно, что ли, девственница? – Брови мужчины изумленно выгнулись, а я почувствовала, что отчаянно краснею.

И вроде не мне, медику, бояться таких вопросов, и вроде бы даже спросил он без издевки, и вроде не предлагал мне сознаться в чем-то зазорном, но стало ужасно стыдно. Я опустила голову и кивнула, отчего-то чувствуя себя виноватой.

– Вот же… только целки мне не хватало для полного счастья, – сквозь зубы процедил Клякса. Пару мгновений он еще сверлил меня взглядом, а потом продолжил прежним невозмутимым тоном: – Как предпочитаешь решить эту проблему, естественным путем или хирургическим?

– Что?! – вытаращилась я на пирата, даже смущение отступило.

– Я не знаю, что будет завтра и даже сегодня вечером, – вдруг принялся объяснять он. – Если меня убьют, ты попадешь обратно к ним. – Мужчина кивнул на дверь. – Насколько я представляю, для девственницы изнасилование гораздо болезненней, чем для женщины… Впрочем, пошло все в черную дыру. Это твое личное дело, хочешь рискнуть – валяй.

– То есть вы не собираетесь меня… использовать? – недоверчиво уточнила я.

– А очень хочется? – криво усмехнулся он.

Я, конечно, торопливо замотала головой и в ответ получила очередную насмешливую гримасу.

– А зачем я вам? Почему вы меня не убили?

– Если бы я знал! – поморщился Клякса с таким видом, словно у него заболели все зубы. – Не убил – ладно, но я за тебя такие деньги отвалил, что до сих пор не верится. По-моему, это самая дорогостоящая покупка в моей жизни. А ты, выходит, самая ценная рабыня в этой галактике.

– Почему? – опешила я.

– Ты знаешь, что вез ваш корабль?

– Продовольствие? – предположила неуверенно.

– Ну да, конечно, – хохотнул пират, подошел к терминалу у двери, на что-то нажал и забрал из открывшегося окошка стандартный пакет для жидких продуктов – длинный цилиндр, увенчанный конусом, верхушка которого при питье продавливалась внутрь. Открыл, сделал несколько больших глотков. – На Роолито добывают космолит. Нелегально, поэтому никакой помпы и охраны. Даже экипаж грузовика не знал, что он везет среди контейнеров с концентратами. По самым скромным прикидкам, ты обошлась мне в полмиллиона терров.

– Сколько?! – не поверила я своим ушам. За такие деньги можно приобрести космическую станцию со всем оборудованием, а ведь это не вся добыча пиратов, только доля Кляксы!

Нет, я слышала, что этот редкий минерал, без которого наши корабли не способны летать, стоит дорого. Но чтобы так?!

– Много! – отозвался мужчина. – Вот мне интересно, какие у тебя есть таланты, за такие-то деньги? Было бы обидно, если бы ты умела только трахаться, но ты даже этого не умеешь!

– Я врач, – неуверенно проговорила, понимая, что предложение выкупить собственную жизнь умерло, не успев родиться: столько я не заработаю и за десять жизней, а финансовых воротил галактических масштабов среди моих знакомых никогда не водилось.

– Вот как? – Выражение лица пирата стало заинтересованным. – И какой специализации?

– «Дикой».

– Надо же, мои убытки стремительно сокращаются, – усмехнулся Клякса. Я так и не поняла, с иронией это было сказано или всерьез, так что молча ждала продолжения. – И как ты, в таком случае, оказалась на корабле?

– Домой летела, – честно ответила я, не видя смысла что-то скрывать. – У меня годовая вахта закончилась. Не гонять же ради меня целый корабль.

– Ладно, метеоритный поток тебе навстречу и мертвый искин в руки. Будем считать, ты правда стоишь этих денег. Завтра продолжим разговор, я устал, как аккретор^[1], – ворчливо закончил он, стягивая комбинезон. Одежды под ним, конечно, не было.

Я в первый момент хотела отвернуться, но недоверие оказалось сильнее прочих чувств. Конечно, если Клякса решит сделать что-то… нехорошее, противопоставить этому я ничего не смогу, да и бежать некуда, но так все равно было немного спокойнее. А про тактичность вспоминать глупо: он же сам не стеснялся.

Пристально следя за точными уверенными движениями пирата, я сделала три наблюдения. Во-первых, мужчина оказался очень хорошо развит физически – силен, ловок и даже по-своему красив, если в моем случае уместно мыслить такими категориями. Во-вторых, правая рука его представляла собой очень хороший протез, который выдавали только место сочленения – черный «браслет», охвативший руку чуть выше локтя – и некоторая диспропорция: плечелучевая мышца правой руки выглядела значительно крупнее левой. Точнее, то, что ему эту мышцу заменяло, потому что, в-третьих, с его физическим развитием что-то явно было не в порядке.

Более точно сформулировать последнюю мысль оказалось сложно. У него как будто был несколько иначе устроен скелет, чуть по-другому крепились и сокращались мышцы, да и кожа выглядела не так, как ей полагалось, но с такого расстояния я не могла определить точнее.

Мутант? Да нет, он слишком гармоничен, чтобы это могло быть отклонением. И слишком чужд, как будто…

Как будто он совсем не человек.

Кажется, от этой мысли меня очень сильно перекосило, потому что Клякса заметил и, бросив комбинезон в чистку, вопросительно уставился на меня. Собственная нагота и мое присутствие оставляли его равнодушным – во всех смыслах.

– Что не так? – не дождавшись ответа на безмолвный вопрос, озвучил его мужчина.

– Нет, ничего, простите, – поспешила я отвести взгляд, вспомнив, что любопытство до добра не доводит и лезть в душу к этому человеку чревато.

– Я – спрашиваю, ты – отвечаешь, – похолодевшим на пару градусов тоном проговорил Клякса.

– Кто вы? – рискнула спросить я. – Или… что?

– Чего?! – Он, кажется, искренне изумился.

– Ну… вы ведь не человек? Я никому не скажу! Я просто думала, что других человекоподобных цивилизаций… что? – Пришла моя очередь удивляться, потому что вместо недовольства или угроз я услышала в ответ на свое предположение искренний заливистый хохот.

– Вин^[2]! Ну у тебя и фантазия! Все проще, детка. Я измененный.

Вин!

Лучше бы гуманоид…

Насладившись выражением моего лица, пират буквально нырнул сквозь стену, заставив меня вздрогнуть. Я не сразу заметила небольшую дверцу, ведущую, кажется, в санузел и буквально сливающуюся со стеной.

Игры с человеческим геномом запрещены, во всяком случае, на территориях, подконтрольных империи. Речь идет не об устранении недугов и клонировании органов для пересадки, под запретом именно эксперименты. Конечно, энтузиастов и нелегалов хватает, но когда их раскрывают, карают по-настоящему жестко; по-моему, к высшей мере чаще всего приговаривают именно по этой статье. И, конечно, за другие государства я не поручусь – просто не знаю.

Мера эта вполне оправдана. Еще живы в памяти события двухвековой давности, когда повальное увлечение коррекцией генома поставило человечество на грань гибели: халатность и массовость, скорость в ущерб качеству при проведении изменений спровоцировали неконтролируемую волну летальных и стерилизующих мутаций. Напасть побороли через полвека. Главным достижением тех дней стали закон о запрете генетических коррекций и рождение Солнечной империи из пепла погибшей республики.

Если малые изменения в геноме могут пройти безболезненно, то любые серьезные вмешательства неизменно приносят проблемы. Дефекты развития плода, дефекты, всплывающие позже, на стадии взросления, или проявляющиеся в следующих поколениях, дефекты психики – все это неизбежные итоги попыток вырастить… существо, несущее в основе геном человека, но отличающееся от оригинала не просто цветом глаз или волос, а чем-то более серьезным и принципиальным. А изменения взрослого существа совсем антигуманны, их ни одна психика не выдержит!

Нет, бывали успешные эксперименты. Во всяком случае, официальная наука их не отрицает, но это скорее случайность. То самое исключение, подтверждающее правило.

Изменение опорно-двигательного аппарата – это очень-очень глубокая степень перестройки, которая неизбежно влечет за собой… да что угодно! И если Клякса на первый и даже на второй взгляд нормален, даже нормальнее своих вполне обычных «коллег», значит, проблемы его зарыты глубже. И перспектива наткнуться на них в процессе общения пугала куда больше, чем возможное нечеловеческое происхождение этого типа.

Но почти сразу после того, как Клякса скрылся в санузле, мне стало не до него. Если разговор, необходимость каких-то действий и происходящие события отвлекали, заставляли реагировать и не позволяли сосредоточиться на себе, то минута покоя обернулась эмоциональным откатом, а попросту – тихой истерикой.

Меня трясло. Крупно, сильно. Я изо всех сил стиснула зубы, чтобы случайно не прикусить язык. По щекам текли беззвучные слезы, я жмурилась, пытаясь их унять, но это не помогало. Обхватила себя руками за плечи, сползла на пол и, прислонившись к постели спиной, свернулась в позу эмбриона, пытаясь как-то пережить стремительные перемены в собственной жизни.

Участь команды грузовика, которую я чудом не разделила. Угроза группового изнасилования, которого я тоже избежала чудом. Роль чьего-то имущества, приобретенного за большие деньги.

И, самое главное, полная неопределенность будущего. Зачем Клякса меня спас? Пожалел? С чего бы вдруг?! А если нет, то зачем я ему? Просто заскучал и решил завести… домашнего любимца? Хорошо, если так, но поверить, что от скуки пират заплатил такой куш за какую-то незнакомую девку, очень трудно.

Появления хозяина каюты я не заметила, только дернулась всем телом, когда прозвучал его спокойный голос:

– Захочешь привести себя в порядок, можешь воспользоваться душем. Когда вернешься, не издавай громких и резких звуков, я реагирую на них нервно. Если хочешь спать на полу – спи, но, на мой взгляд, это глупо, потому что кровать большая.

Дальше последовало несколько секунд негромкой возни за спиной – пока мужчина устраивался в постели, – а потом комната погрузилась во мрак, даже туманность за «окном» погасла. Остались только узкая полоска подсветки, очертившая прямоугольник двери в уборную, да тусклые огоньки на панели управления. Судя по безмолвным командам и отсутствию каких-то внешних устройств, управляющий прибор был вживлен Кляксе в мозг. Я на такое не решилась, а вот пират, похоже, не боялся ложиться на хирургический стол.

Впрочем, сложно ожидать от него подобных страхов после установки протеза. Да и изменение… Что-то мне подсказывало, что Клякса родился не таким, а если он пережил весь комплекс операций и управляемых мутаций, которые привели к нынешнему итогу, он вообще ничего не должен бояться. Не знаю, кто с ним такое проделал и зачем пират на подобное пошел, но одно могу сказать наверняка: это было долго и больно.

Приход мужчины странно отрезвил, или просто так совпало, но истерика моя к этому моменту сама собой сошла на нет. Осознав, что вновь способна шевелиться, а мысли вращаются не только вокруг жалости к собственной персоне, я заставила себя подняться и поплелась в уборную.

Комнатка была небольшой, но впечатляла роскошным оснащением: здесь имелось все, что можно втиснуть на столь мизерную площадь. Душ с массажем, широкого спектра освещение, максимально приближенное к солнечному, даже тета-излучатель имелся – дорогущая штуковина, способствующая заживлению ран и общему восстановлению организма. Злоупотреблять им, как и вообще чем бы то ни было, не стоило, но я подвергалась подобной процедуре всего раз в жизни, когда мы с однокурсницами отмечали получение дипломов в роскошном спа-салоне, и поэтому не стала ни в чем себе отказывать.

Пробыла я в этой комнате отдохновения добрый час, с завистью думая о том, что всевозможные мерзавцы знают толк в удовольствиях и (вот уж где совершеннейшая несправедливость!) имеют на них средства.

Мысли о том, с каким удовольствием я поменяла бы всю эту роскошь на крошечную каюту грузовика, а спящего за стенкой Кляксу – на живую команду, старательно гнала прочь. Бесполезно и даже опасно грезить о том, чего никогда не будет, особенно если мечты отвлекают от угрожающей реальности, в которой я намеревалась выжить. Может быть, не любой ценой – есть вещи, на которые я не смогу пойти никогда, – но пока есть шанс остаться целой и невредимой, им следует пользоваться.

Что для этого нужно? В первую очередь держаться поближе к Кляксе. Судя по тому, что я видела, его уважают и боятся, а значит, пока я ему не надоела, этот человек сумеет защитить меня от остальных, и, главное, он явно намерен это делать. Так что основная моя задача – не отсвечивать, быть тихой и послушной, никуда не лезть и выполнять приказы. Но одновременно с этим нужно выяснить побольше о Кляксе, обо всей команде и о том сообществе, в котором я оказалась. Роль пиратской добычи – это совсем не то, о чем я мечтала в жизни, а побег нужно готовить очень осторожно и тщательно.

С такими мыслями, в боевом настрое я вышла в каюту, прижимая к груди комбинезон и неся во второй руке ботинки. Во мне боролись отчаянное нежелание спать в одежде и боязнь спровоцировать мужчину, привлечь ненужное внимание. Все же комбинезон у меня свободный, мешковатый, и Клякса мог просто не разглядеть фигуру, а вдруг теперь прельстится?

Некоторое время я переминалась с ноги на ногу, заодно давая глазам привыкнуть к темноте. Но потом здраво рассудила, что мой внешний вид вряд ли способен столь кардинально изменить отношение мужчины. А ложиться на пол и впрямь глупо: судя по всему, мне предстоит находиться здесь долго, и чем несколько дней гордо мучиться, чтобы потом все же сдаться и заползти под огромное мягкое одеяло, лучше воспользоваться щедрым приглашением сразу.

Впрочем, наглеть я тоже не стала, тихонько пристроилась на краю. Подушек было несколько, так что и этим меня не обделили. Клякса знал толк в комфорте.

Несколько мгновений я лежала, напряженно вслушиваясь в тишину каюты: шумоизоляция здесь была великолепная, никаких отзвуков работы двигателей. Дыхания мужчины я тоже не слышала, и это нервировало.

Усталость начала брать свое, и я потихоньку стала уплывать в беспамятство, когда пират напомнил о себе весьма неожиданным образом. Сильная рука вдруг обхватила мою талию и рывком притянула к жилистому, твердому телу.

Я придушенно пискнула и, зажмурившись, сжалась, ожидая дальнейшего развития событий, но Клякса этим удовлетворился. Минута, другая, я опять начала расслабляться, а он не шевелился и, похоже, спал, обняв меня, как ребенок мягкую игрушку. Притерпевшись и прислушавшись к собственным ощущениям, я поняла, что особенно яростного протеста не чувствую. Разве что дышать стало тяжелее, но из-за такой мелочи нарываться на конфликт я была не готова, можно и потерпеть. И еще подумалось, что у меня, похоже, легкий жар, потому что тело мужчины казалось подозрительно холодным. Не ледяным, но все же.

А вскоре температура наших тел сравнялась, и я провалилась в сон.

Странно, но спала крепко – меня не мучили кошмары. Да и пробуждение вышло на редкость спокойным. Я просто отключилась и вернулась в реальность оттого, что меня на секунду крепко стиснули, лишив возможности дышать. Давление прекратилось мгновенно: Клякса очнулся и зашевелился, кажется, вставая с постели. Я обернулась, уставилась на него с тревогой и ожиданием: а ну как совместно проведенная ночь что-то изменила в его намерениях?

Однако мужчина сонно потер лицо ладонями, глянул на меня и усмехнулся неожиданно тепло, по-доброму.

– Надо же, уже начинаешь приносить пользу, – со смешком сообщил он, выбираясь из постели.

– В каком смысле? – напряглась я. Во-первых, в его словах чудился некий неприятный подтекст, а во-вторых, мужчина явно был возбужден. Конечно, на меня он глядел по-прежнему спокойно, но мало ли?