5

Разбудил меня упавший на лицо солнечный луч. Утренний, в чем я смог убедиться, услышав донесшийся через форточку сигнал точного времени, ежечасно издаваемый дежурной кукушкой. Одна такая «дежурная точка» располагалась как раз недалеко от Жажилиного сада, так что нетрудно было догадаться, что мы до него добрались. Но, мама моя дорогая, это сколько же я проспал?! И почему меня разбудить не удосужились?

Потому что пожалели, понял я, в поисках Яги выходя на крыльцо. Они с Жажилой уже совещались вовсю недалеко от избушки, но тихонько, почти шепотом, чтобы через открытое окошко не потревожить мой сон.

– А вот и он! Проснулся, касатик! – переходя да полную громкость, констатировала Яга, когда я появился в поле их зрения.

– Что ж ты, мой агент, дрыхнуть мне позволяешь в служебное время? – укорил я, спускаясь с крыльца на землю. – Привет, Жажила! Рад тебя видеть!

– Взаимно! – леший протянул мне для пожатия свою мохнатую лапу. Голос у него, несмотря на маленький рост, звучал солидно, как у медведя. Да и сам он весь был каким-то солидным, упитанным, с тщательно причесанной на теле густой растительностью, после которой про голову и бороду вовсе не следовало говорить – волосок к волоску! В отличие от большинства рядовых лешаков, тощих, лохматых, да еще и репьев наловивших в бороду. Я слышал, что это сейчас у них мода такая пошла, на репьи. Но Жажила ей не следовал. Как я, опять же, слышал – из-за одной лесной кикиморы редкостного обаяния. Поздоровавшись со мной, он сразу приступил к делу:

– Ну что, рассказала мне твоя агентша про возникшие неприятности. С яблочками не будет проблем, я дам еще, сколько надо будет, – леший тут же протянул мне одно, словно материализовавшееся у него в лапе: – Вот, кушай пока на здоровье, – и, пока я, поблагодарив за угощение, вгрызался в сочный фрукт, он продолжил свою мысль: – Важнее другое: отчего же они чернеют? С этим вопросом мы с Ягой с утра разбираемся, уже несколько анализов провели.

– И каков ваш вердикт? – спросил я, встревая в сделанную для солидности паузу.

– Не гниль, не изъятие соков и жизненных сил – нет, просто черная порча на полное уничтожение, – с возмущением выдал Жажила, никогда не одобрявший бессмысленного перевода продуктов. – Эх, такие яблочки! Если они ему чем-то мешали, то лучше б он их с той стороны магиоканала вытащил и сожрал, чтоб попусту не губить!

– И подавился бы ими, треклятый! – с очаровательной улыбкой мечтательно досказала Яга. А потом нахмурилась и произнесла уже совсем другим тоном: – Тройчик, он еще опаснее, чем я вчера про него подумала. Если бы я вчера не успела тебя перехватить и ты б за яблоки за эти черные ухватился, то и сам бы уже сейчас чернел, как они! И уж не знаю, как бы я тебя от этой хвори спасала! Так что не ты этим чернокнижником заниматься должен, и не мы вместе, а только я! Он из тех черных магов, у которых трава под ногами жухнет! И с ним, как с отравой, долго рядом даже находиться нельзя!

– Ну, в этом случае я не откажусь, если ты дашь мне пару-тройку своих охранных амулетиков. А искать все равно буду, если не его, то хотя бы волков. Ума не приложу, зачем они ему понадобиться могли! И что он только мог с ними сделать?!

– Будем надеяться, что живые они ему оказались полезнее мертвых. Хотя от этакого-то злодея можно много чего ожидать. Маг – он и есть маг.

– Помнится, однажды такому я, не дожидаясь, пока он там наколудется, просто морду набил, словно обычному смертному! И ничего, помогло! Когда оба дурные глаза подбиты, а колдовские ручонки за спину выкручены, то и маг вполне становится на человека похож!

– Тройчик, и думать об этом забудь! – всполошилась Яга. – До этого типа ты вряд ли успеешь кулак донести. Да что там, даже замахнуться не сможешь! Он первым тебя так припечатает, что мне только и останется отскребать, – последние слова бабка произнесла писклявым голосом, готовым сорваться на слезы, как будто я уже растекался по стенке.

Я никогда ее не видел такой. Но пасовать перед опасностями не привык. Так что решил, более не озвучивая Яге своих планов, чтобы попусту ее не тревожить, действовать сразу, как только вернусь в поселок. Возвращаться же я постановил сразу, не мешкая, потому что тут магически образованные специалисты и без меня найдут, чем заняться. А я, если тут задержусь, буду им только мешать.

Отправили меня, по мнению Яги, очень оперативно, а вот на мой взгляд – с проволочками, без которых вполне можно было и обойтись. Но нет, мои возражения и слышать никто не хотел! И после того, как я умылся-набрился в дорогу, чтобы в поселке население не пугать, меня обвешали амулетами, среди которых чего только не было, совсем уж лишнего, включая амулет от поноса, а потом еще и за стол усадили. А потом Яга взялась на скорую руку латать мою рубашку под Жажилин бубнеж: он был уверен, что для меня перед дорогой непременно нужно было еще и баньку организовать. Я еле отнекался от этой затеи, с боем вырвал у Яги недочиненную одежку, а вот от мешка с фруктами, собранного Жажилой в подарок, отделаться уже не сумел: он бы очень сильно на это обиделся. Но зато на мой вопрос: как я, по его мнению, должен все это тащить? – он мне великодушно одолжил свой ковер-самолет из опавших листьев. На мой взгляд, выглядело это творение не надежнее соломенной лодки, и, забираясь на него, я несколько раз порывался спросить у Жажилы, а сам-то он летал на этом хотя бы разок? Или, пользуясь случаем, решил свой ковер вначале на мне протестировать? Однако время поджимало, а отказаться от лешевского чудо-транспорта означало идти пешком. И я, поелозив на кое-как сметенном опаде, с замиранием сердца все-таки дал команду на взлет.

Надо ли говорить, что до самого поселка я сидел на ковре, не смея даже шелохнуться? Листья подозрительно шуршали подо мной и будто бы даже перемещались, постоянно то раздуваясь по сторонам потоками воздуха, то снова смешиваясь в кучу, а я только и ждал, что в самом центре ковра вот-вот образуется дырка, в которую я вывалюсь вместе с Жажилушкиным мешком. И полечу все вниз да вниз, дополнительно ускоряемый его весом. Но на самой мрачной из представленных мною картин – как Яга скорбно собирает мои косточки, разбросанные по земле вперемешку с битыми фруктами, – ковер пошел на снижение. На удивление плавно, не то что метла. А главное, сел он у меня во дворе, уже за воротами, так что мое возвращение мог заметить разве что Баруза, наш местный дворник из гуманоидов. Он мрачно покосился на спикировавшую за мой забор кучу листвы, вяло шаркая по улице веником. Но этот тип, насколько я его знал, был ленив еще больше, чем жуликоват, так что он точно не кинется сейчас по дворам с рассказами о моем прибытии. Тем более, что сам знает, сельчане его не слишком-то жалуют, одновременно и какого-то ущербного с виду, и надменного по характеру, будто он царь, а не дворник. В общем, можно было считать, что вернулся я домой практически незаметно. Мне это было очень даже на руку, потому что просто необходимо было посидеть в тишине и уединении, чтобы меня никто не тревожил со всякими там расспросами, дабы я мог обдумать всю свалившуюся на меня информацию – только после этого я мог бы наметить хоть какой-то план предстоящего мне расследования. Но еще того прежде… Весло! Оно так и стояло приставленным к крыльцу. Я подошел к нему. К тяжеленной раскоряке на длинной ручке, которую мне, природному лентяю, вдруг с чего-то вздумалось тащить на себе столько верст! И даже не датому, а пьяному в хлам: состояние, в котором обычно мое нежелание совершать всякие лишние телодвижения достигает своего апогея! Вот посидеть в спокойной обстановочке, пообщаться с народом, даря всем свою косую, но искреннюю улыбочку, это да! Это в моем стиле. Но что-то куда-то тащить, взвалив на себя это добровольно, без всякого принуждения… Нет, это был словно не я! Но если, как сказала Яга, кто-то сделал мне на эту вещь приворот, то это все объясняло и кардинально меняло дело! Ведь что получалось-то?… Пытаясь составить связную картину, я оторвался от весла все еще с каким-то смутным сожалением, но уже без видимого усилия, и пошел в дом.

6

Когда я принял душ, окончательно оттерев с себя избяную сажу, переоделся и зашел к себе на кухню, то обнаружил, что, выгнав меня из дома на поиски своих половин, волчицы зачем-то перемыли мне всю посуду. О, женщины! А ведь в кофейнике вчера плескались остатки сваренного Хлойкой кофе, который я и сегодня вполне еще мог допить. Теперь же мне придется варить его заново. Не такой вкусный, как у Хлойки. Но сейчас мне было куда важнее, чтобы он был достаточно крепок для активизации моих мыслительных функций. Я привычно пошарил в буфете в поисках молотых зерен. Но вместо давно выброшенной пустой пачки нашел на полке лишь записку, оставленную себе самому в порыве отчаяния, потому что так вот шарился я уже не единожды. Записка гласила: «Кофе купи, дебил!». А ниже уже не моим, а Хлойкиным почерком была сделана ехидненькая приписочка: «Или женись наконец!» Ага! Вот уж спасибо за совет! Лучше бы вместо него мне немного сухого кофе, когда варили, из своей упаковки отсыпали, на развод! Но раз уж нет – так нет. Еще раз оглядев свою блещущую чистотой, но пустую кухню, я решил наплевать на тайну своего возвращения в поселок и дойти до кабака. Он был ближе магазин. А главное, его владелец, старый медведь Аким, тоже умел варить бодрящий напиток выше всяких похвал. Прихватив ему фруктиков от Жажилы в качестве гостинца, я вышел со двора. И, двигаясь по хорошо знакомому маршруту почти машинально, в это же самое время пытался собрать разрозненные факты в более или менее единое целое, пусть даже пока и с прорехами.

Без принятого кофе думалось, конечно, хуже, чем с ним. Тем не менее, конец ниточки я, кажется, отыскал. И это было не весло, а Тарюшино упоминание о странном типе, который интересовался волками в тот день. Этого незнакомца, как сказала Тарюша, вроде бы чем-то не устроило то, что нас тем вечером было пятеро, включая меня. Вот отсюда я и провел параллель до весла! Если этот незнакомец выследил нас и захотел отсеять меня от волков, то как он мог это сделать? Учитывая заявление Яги о том, что в исчезновении моих зубастых дружков был повинен маг? Да очень просто! Ему для этого нужно было всего лишь незаметно пробраться вместе с нами в последний кабак, затесаться в толпе, подобравшись поближе к нашей компании, и наплести на меня свой приворот! Чтобы я потом, выйдя на улицу, вцепился в попавшееся мне на глаза весло так, как будто вся моя жизнь от него зависит! И потащился бы с ним, по полной программе испытывая в дороге волчье терпение. А когда волчары, не выдержав моих виражей, поймали такси… Стоп! Поймали ли?! Или его появление тоже было организовано? Потому что свободные такси на том участке дороги вообще-то довольно большая редкость. А тут, можно сказать, подали карету почти к самому носу! Волкам, но не мне! Поскольку тот, кто все это затевал, должен был предвидеть мою реакцию. Я в тот момент со своим веслом ни за какие сокровища бы не расстался! А в машину его запихать даже трезвому было не под силу, потому что это задача вообще нереальная. Вот я и остался на дороге, а волки уехали. Только уехали ли?! Или их в этом такси увезли?! Куда, зачем?! На эти вопросы я пока и не пытался найти ответ, для начала попробовав вспомнить номера машины и хотя бы общий облик таксиста. Обычно я такие детали машинально подмечаю, это уже профессиональное качество. Но сейчас – о, чудо! – всю мою память как будто протерли тряпочкой. Словно Хлойка там похозяйничала вместе с подругами, так же старательно, как и у меня на кухне потом. И поскольку я в своей наблюдательности был уверен, то сразу понял, что это тоже неспроста. Придется в ближайшее время снова отправляться к Яге. И не одному, а снова с веслом. Пусть моя дама-эксперт с ним поработает, попробует найти остатки чужеродной магии и через них попытается установить личность мага, если по блюдечку не удалось. Кроме того, если мне память стерли магически, то, может, Яга сможет хоть что-то восстановить? А пока оставался еще один шанс нарисовать хотя бы нижнюю часть лица незнакомого злодея – Тарюша! Она его видела в капюшоне, но ведь видела! Губы, овал лица. Рост и вес, наконец. Я сразу ее подробно не расспросил, понадеявшись, что Яга мне без проблем сумеет фоторобот этого подозрительного типа нарисовать. Но раз уж дело так обернулось, то теперь радость моя, Тарюша, становится в этом деле важным свидетелем. И мне надо бы еще сегодня с ней успеть побеседовать. Вот, кстати, в кабаке не только кофе выпью, а еще и ее поищу, она там тоже частенько бывает. Порой заходит туда не выпить, как это систематически делают некоторые шалопаи вроде меня, а просто с населением пообщаться. Ведь кабак в нашей местности – это не только питейное заведение, а еще и столовая, и что-то вроде клуба, где завсегдатаи собираются, чтобы обменяться новостями (а так же сплетнями, рецептами, выкройками, журналами и т. д.). Так что стоит туда поспешить, решил я, выходя из раздумья и прибавляя шагу.

Снова натолкнулся в своему пути на Барузу, то ли пытавшегося улицу мести, то ли стачивающего общественный веник о сельский тротуар просто забавы ради. Сойдя с тротуара, я обошел Барузу, как столб, зная, что этот заносчивый тип никогда и никому не уступит дороги, и, не особо при этом задержавшись, вскоре уже был у дверей кабака.

В кабаке в это время дня обычно посетителей бывает немного. Но сегодня, вопреки ожиданиям, в главном зале оказалось весьма многолюдно. Странно! Вроде бы сегодня не выходной. Да и вчера был не праздник, чтобы народ еще до наступления вечера потянуло сюда для поправки подорванного здоровья.

– Всем привет! – обратился я к дружно повернувшимся в мою сторону лицам. Трезвым и невеселым каким-то… Ну да, волки пропали! Но все равно, я выгляжу оптимистичнее этой публики, хотя у меня поводов для расстройства побольше имеется. Во-первых, зубастые – мои кореша! А во-вторых, никто в этом поселке, кроме меня, еще не может знать, насколько все серьезно. Или еще что-то случилось, пока меня не было?

Я кивнул сидящему за стойкой хозяину:

– Аким, сделай, пожалуйста, кофе! Двойной!

– Один момент! – ответил Аким, но тоже как-то без огонька и без своей фирменной улыбочки. Это уже не просто настораживало, это заставляло задуматься. Но вначале, пользуясь случаем, я решил снять со всех собравшихся нужные мне свидетельские показания. По опыту знаю, что все остальные новости и сами всплывут в процессе основного опроса. Так что я привычно – уж сколько раз свидетелей собирать приходилось! – встал в центре зала. Просить «минуточку внимания» не пришлось, оно и так все было направлено на меня. Поэтому я перешел сразу к делу:

– В связи с расследованием исчезновения волков мне нужны малейшие сведения о… – и я четко выложил скупые подробности про подозрительного Тарюшиного мужика. – Если кто видел подобного субъекта даже издали, мне это очень важно знать. Время и место встречи, а так же какие-то дополнительные приметы, если кто успел их рассмотреть.