Днем ранее
Вваливаюсь домой с покупками. Я конечно догадывалась, что когда у тебя в кармане много денег, ты даже не смотришь на ценники, гуляя по магазинам. Но я не догадывалась, что это настолько сбивает с толку!
Деньги как будто карман жгут, и срочно нужно от них избавиться. Купить это, купить то. Даже вот это, что никогда бы не приобрела, если бы денег было в обрез.
В первый день я потратила почти сто тыщ!
Купила новый мобильник себе, да и сестренке Вере. Маме взяла новый плоский телевизор. Накупила вкусных продуктов.
Заплатив чаевые таксисту, смотрю на удивленное лицо сестры. Вера недавно пришла со школы, и когда я ввалилась в нашу крохотную квартирку, она хлопотала на кухне.
– Откуда это все? – она в шоке рассматривает покупки.
– Сейчас все расскажу, помоги занести и разложить по своим местам.
В пакетах не только еда, но и обновки. Я прикупила пару кофт, юбок, туфли и маме, и сестре, и себе. Взяла себе еще наряд, в котором поеду к заказчику, будь он не ладен…
– Это мне? – Вера расширяет глаза, глядя на коробку, в котором лежит сотовый. Ее с разбитым экраном мобильник столько ей нервов съел. Этот, думаю, будет только радовать.
– Да, тебе.
Вера берет коробку, но не открывает ее.
– Откуда это все? – она чувствует вину, что ни за что получает подарки.
Да и научила ее мама страху одному, который, кстати, и я с трудом от себя отогнала. Если происходит что-то хорошее, то обязательно произойдет что-то плохое. Вселенная ведь уравновешивается, находится в постоянном балансе. Если где-то прибыло, значит убудет. На мои доводы, которые я говорила маме, что это мы сами себя так настраиваем, что притягиваем к себе после хорошего что-то плохое, она не реагировала. Считала всегда, что это не мы сами притягиваем хорошее или плохое, это плохое как магнит тянет хорошее, а хорошее тянет плохое.
Я веду Веру на кухню, наливаю себе и ей чай и начинаю свой рассказ. Выслушав меня, она все еще ничего не говорит, только без остановки моргает.
– Я бы сказала, что ты чокнулась, но, думаю, ты и сама это знаешь, – Вера вне себя от ярости.
Смотрю на свою сестру, не зная, что ей ответить.
– Может все-таки что-то скажешь? Какой идиот тебя надоумил на это согласиться?
– За это хорошо платят… – мямлю в свое оправдание.
– И что? Теперь надо ехать в вип-номер на зоне, чтобы какой-то там проворовавшийся министр мог оставить наследника?
– Вера! Следи за языком!
– Я не буду брать этот телефон! Я не хочу, чтобы ты продавала себя! Ты вообще представляешь, что это?!
– Ой, много ты жизни видела. Тебе всего семнадцать лет.
– Да, мне семнадцать. Но я даже в свои семнадцать понимаю, что такого делать нельзя. Ты понимаешь, что это будет твой ребенок! Твой! Не чужой. Ты его отдашь за эти деньги. Проще говоря, продашь за телефон, телевизор, еду и тряпки!
– Вера, не хочешь брать мобильник. Не бери! Я как могу, так и живу. Ты мала еще осуждать! Да и не тебе меня судить!
– Я не знаю, как ты матери это скажешь! Советую поначалу хотя бы сказать, что ты лотерею выиграла. В противном случае ее просто двинет удар!
Вера вышла из кухни, оставив на столе сотовый, который я ей купила. Я же разразилась слезами. Хочешь сделать добро близким, а они осуждают. То, что наговорила мне Вера, разрывает мне душу. Но другого пути я для себя не вижу…
– Как я оказался здесь? – он даже закашлял от моего вопроса.
Я, ничего не ответив, просто закивала. Не хотелось бы злить его своим любопытством…
– Хм… по глупости оказался. Доверился не тем людям. Подписал документы, которыми были выведены несколько миллиардов из казны. Я, правда, тоже с этого поимел особняк в Майами… но не суть. Отсижу свой срок, свалю в Штаты. Но денежки мне свои надо приберечь, а то жена у меня хитрая. Уже навострила лыжи и думает, как меня ободрать.
Он вдруг умолк. Видимо, сболтнул лишнего.
– Ну ты это… не распространяйся о том, что я тебе говорю. У нас есть соглашение о конфиденциальности.
Да, соглашение мы подписали. Я вообще ничего не могу никому говорить. Даже близким. Поэтому рассказав сестре, я уже нарушила один из пунктов соглашения. А значит заслужила штраф. Но Вере я сказала, что если она что кому сболтнет, то мне придется расплачиваться. Поэтому она будет держать язык за зубами.
Значит, жена Владимира не такая уж и жена. Она просто хищная женщина, которая хочет его оставить ни с чем, забрав все себе. Он сейчас в тюрьме. Да, живет лучше многих на свободе. Но он все же в тюрьме. У нее больше возможностей для хитрых ходов.
И тут меня осеняет.
Ребенок нужен не для того, чтобы Владимир обзавелся наследником. Он ему нужен для того, чтобы если жена что-то пакостное сделает, с помощью ребенка он не позволит этого провернуть. Я конечно ничего не знаю в юриспруденции, понятия не имею, как делятся деньги между супругами при разводе, или при наследовании, но могу предположить.
Он до 45 лет не думал о потомстве, а тут на тебе – подумал. Да не просто подумал, решил завести ребенке не с законной женой, а с купленной сурмамой, которая даже после рождения не будет иметь прав на ребенка. Впрочем, и законодательство о суррогатном материнстве я не знаю. Как по мне, так это натуральная торговля людьми. Ребенка заказывают, создают и продают. Вера в этом плане очень права!
Одно дело, когда ребенок в твоем животе не кровный, совсем другое – когда рожаешь именно свое чадо, а потом просто отдаешь.
– Ладно, что-то мы с тобой слишком много разболтались. Ты верно сказала, надо приступить к зачатию. Тем более мне Эльвира сказала, что зачать можно только в определенное время. А у тебя как раз сегодня это время икс. Пойдем в спальню, – он берет меня за руку и ведет из гостиной в ванную. – Приведи себя в порядок, прими душ, переоденься… Я буду ждать тебя здесь, – указывает пальцем на открытую дверь спальни.
Я киваю и иду привести себя в порядок. Сердце тарабанит в груди и от страха, и от любопытства. Закрываю дверь, вижу, что на столике лежат… трусики, неглиже, халатик… туфли на каблуках с открытым задником стоят на полу. Хочет, чтобы я принарядилась перед тем, как он будет делать ребенка.
Усмехаюсь и залезаю в душевую кабину. Приняв душ, вылезаю. Никогда не купалась в такой удобной душевой кабине! Чего в ней только нет… Это что ли курорт?
Вытираюсь, снимаю с головы шапочку, поправляю волосы. Окидываю себя в обнаженном виде в зеркало в пол. Для мужчины, который любит наблюдать… это отличное место для занятий сексом. Видно будет все… А освещение какое! Яркое, четное – словно на хирургическом столе. Мне же наоборот, хотелось бы, чтобы все прошло быстро, в темноте и не больно…
Но вряд ли он захочет это сделать так. Ему, наверное, подавай медленно, при свете и больно… От последней мысли стало страшно. Но боятся мне, наверное, нечего. Вряд ли он какой-то садист. Он же сказал, что хочет страстную женщину, а не страдалицу.
Надеваю трусики, неглиже и обуваю туфли. Встряхивая волосы. Передо мной в зеркале развратная женщина… а не девственница, честное слово! Вот как образ влияет на восприятие. Правильно говорят, что по одежке встречают.
Выдыхаю и выхожу из ванной комнаты. Захожу в спальню, в которой, к моей радости, приглушенный свет. Играет музыка… я бы сказала какого-то эротического характера. Поет мужчина сексуальным голосом под звуки танго.
– Станцуй, – слышу голос Владимира, который сел в углу комнаты в кресло.
Его лица не видно, но кого-то другого тут точно не должно быть. Так что в кресле Владимир. Я начинаю танцевать. Впрочем, танцевать я умею. Ходила в детстве на танцевальный кружок. Нас учили современным танцам. Прыгать, дрыгать и колбаситься. Мои движения явно не очень нравятся заказчику, поэтому он говорит мне остановиться.
– Ложись на кровать… – произносит он сухо.
Я следую его приказу. Ложусь на огроменную кровать, закрываю глаза. Поскорее бы все закончилось…
Он начинает водить по мне чем-то, от чего мне скорее щекотно, чем возбуждающе. Я начинаю смеяться. Открываю глаза, в его руках перышко.
– Дина, ты сосредоточься. Это приятно…
– Мне щекотно!
Он смеется и накрывает меня своим телом. Его жаркие губы врываются в мой рот, а страстный язык касается слегка моей нежной кожи. Мурашки резвым шагом пробегают по моему телу. Ой, это… очень приятно… Его твердая рука оказывается на моей груди, нежно лаская ее и теребя. Я закрываю глаза, на этот раз не от стыда, а от наслаждения… Это определенно приятно… Если это так в самом начале, то что же будет дальше?
Владимир тянется к прикроватной тумбе, на которой стоит вазочка с презервативами. Отстранившись от меня, он снимает свои джинсы, оголяя себя до трусов. Я жмурюсь. А потом резко распахиваю глаза.
Зачем он надевает презерватив?
– А разве мы здесь не для того, чтобы сделать ребенка? – удивленно смотрю на него.
– Точно! – он начинает смеяться, стянув резинку со своего достоинства.
От его махины как-то жутко. Одно дело такое видеть по телеку, другое – в реальности.
Я ложусь на кровать, готовая к неизвестно чему. Мне до жути страшно. Но отступать некуда. Страшнее не выполнить поставленную передо мной задачу.
Наклонившись надо мной вновь, он снова со страстью врывается в мой рот. Но на этот раз он закидывает мои ноги себе на бедра. Его достоинство трется о мою промежность, я даже думаю, что он уже начал делать то, что должен. Ощущения очень приятные. Смотрю в его глаза, голубой цвет которых просто завораживает. Он очень красивый мужчина. Хотя обычно среди высоких чиновников таких не найти. В основном, чем страшнее, тем выше должность.
– Ты красивая… – вдруг он произносит.
Я смущенно отвожу глаза. А его ласки становятся все приятнее. Но мой стыд все так же ярок, я ни на секунду не могу расслабиться, тем более поза, в которой приходится находится, совсем не располагает к расслаблению.
Вдруг его нажим становится сильнее. И сейчас я понимаю, что он только начал входить.
О проекте
О подписке