Глава 2

Домой Сашенька вернулась с трофеем. В руках у нее был ремень из кожи какой-то азиатской змеи, страшно ядовитой и смертельно опасной, как их в свое время заверил продавец. Ремень был, безусловно, хорош, и папе было очень обидно, что не удалось щегольнуть в нем сегодня перед своими коллегами и новым генеральным. А в том, что все приняли этот ремень за настоящую змею, не было ничего удивительного. Пряжка была искусно изготовлена из полированного самшита в виде продолговатой змеиной головки, так что издалека казалось, что папин стан опоясывает самая настоящая змея, кусающая саму себя за хвост.

Впечатление было таким сильным, что мама запрещала мужу носить этот ремень, утверждая, что у нее всякий раз при взгляде на него делаются нервные конвульсии и дрожь по всему телу. Вдруг дух расставшейся не по своей воле с кожей змеи будет мстить новому владельцу?

Сашенька поднесла ремень к клетке с Яго и укоряющим голосом произнесла:

– Значит, вот куда отправилась вся папина одежда! Ты, вандал, выкинул ее за окошко!

– Др-р-рянь! – отреагировала Яго.

– Это ты мне? – возмутилась Сашенька. – Неблагодарный! Сколько лакомств я тебе скормила, а ты меня дрянью обзываешь!

– Р-р-ремень! Др-р-рянь!

– Это еще почему? Папа за него кучу денег отвалил. Знаешь, что он с тобой сделает, когда узнает, где я нашла его ремень? Он тебя им выпорет!

Яго то ли устыдился, то ли испугался, то ли просто не захотел продолжать общение с Сашенькой. Он спрятал клюв под крыло и сделал вид, будто бы спит.

Но Сашенька не уходила и продолжала допрос попугая.

– Значит, ты ночью выбрался из клетки, обнаружил приготовленные папой вещи и скинул их из окна вниз? Во двор? Так получается?

Яго снова не отреагировал, а Сашенька задумалась. Странно, внизу они с Аладдином не обнаружили ничего, кроме ремня. А куда делись папины рубашки? Брюки и пиджаки? Носки, наконец? Те самые счастливые носки, которые кроме папы вряд ли были кому-нибудь нужны.

Конечно, можно было предположить, что одежду кто-то нашел и забрал себе, сочтя выброшенной и ненужной. И такая судьба могла постигнуть папины рубашки – обе они были шелковые и очень красивые. Костюмные пары тоже отличались изысканностью и прекрасным пошивом. Вся эта одежда могла привлечь к себе внимание вора. Но носки…? Ношеные папины носки, кому могли понадобиться они? И тем не менее Сашенька старательно обыскала все пространство под окнами их квартиры, но носков там не обнаружила.

И тут ей позвонил папа.

– Как дела?

Сашенька отчиталась о своей сегодняшней находке. Папа за ремень ее похвалил, но сделал он это как-то рассеянно. Было такое впечатление, что думает он в этот момент о чем-то совсем другом.

– Я тут поговорил с прежними владельцами нашей птицы, так они утверждают, что у них из дома тоже регулярно пропадали вещи. Они сначала не придавали этому особого значения, но после моего звонка сопоставили и теперь думают, что их мог обкрадывать попугай. Они-то думали на прислугу, дескать, привезли девчонку с Филиппин, семья у нее бедно жила, вот, и крала, что под руку попадет. Но так как они сами все равно собирались уезжать, то прислугу попросту рассчитали, шуму из этой истории делать не стали, и служанку в полицию не сдали. Ограничились тем, что не выплатили ей бонус при увольнении, хотя вначале и собирались.

– Бедная девушка, поплатилась за проделки нашего Яго! Они должны извиниться перед ней! И выплатить ей обещанные деньги!

Но папа считал, что вряд ли это кто-нибудь станет делать.

– Девушка давно вернулась домой к себе в страну и даже вышла замуж. Тут другой вопрос, что с этими последними новостями из жизни Яго делать нам самим? Если окажется правдой то, что Яго крадет все, что попадается ему в лапы, то нам придется с ним расстаться. Попугай – клептоман нам не нужен!

– И как ты это проверишь? Установишь новые камеры?

Папа уже пробовал проделать такого рода процедуру. Но Яго с удивительным проворством находил спрятанные камеры и выводил их из строя, после чего принимался шкодничать пуще прежнего, уже не боясь быть привлеченным к ответственности.

Но у папы на уме было кое-что поинтереснее, и он сказал:

– Я предлагаю тебе смотаться к предыдущим хозяевам Яго.

– Они же уехали из страны!

– Эти да. Но Яго оказался у них отнюдь не птенцом. Это была уже вполне сформировавшаяся птица, которую они приобрели по объявлению. Телефон продавца они мне скинули. Я позвонил. Хозяйка готова встретиться и все обсудить. Но она назначила встречу ровно через час, а я никак не могу сегодня уйти с работы.

– Ну да, к вам же новый генеральный сегодня пожалует.

– Вот именно, – подтвердил папа. – Так что? Поможешь? Встретишься с этой Акулиной? Мне показалось, что она не совсем в себе. Но ты захвати с собой денег.

– Зачем? Хочешь ее подкупить?

– Угостишь ее в кафе чем-нибудь вкусненьким, поболтаете, глядишь, она к тебе расположится и поведает, почему в свое время решила избавиться от Яго, продав ценного попугая за чисто символическую сумму.

– Раз дешево продавала, значит, хотела побыстрей от него избавиться?

– Вот в том-то и дело, – и папа тяжело вздохнул. – Я боюсь, что у этой Акулины был серьезный повод, чтобы так поступить.

Папа был человеком добрым, прогнать Яго без веских на то оснований, у него рука бы не поднялась. Но если за Яго идет дурная слава, то папа пересилит самого себя и избавит семью от воришки в пестром оперенье.

И стоя уже в дверях, глядя на себя в зеркало, Саша взмолилась:

– Хоть бы с Яго все оказалось в порядке! Ну, пожалуйста!

Ей не хотелось признаваться даже самой себе в слабости, но за это время она здорово привязалась к их веселому крылатому другу. Да, Яго не отличался покладистым нравом и уживчивым характером, но он успел стать их другом. И Сашеньке было бы очень тяжело расстаться с ним. Нет, этого нельзя было допустить. Ни в коем случае. Хватит уже Яго скитаться по чужим рукам!

Встреча с Акулиной должна была состояться в кафе в центре города. Она сама его предложила в качестве места для их разговора.

– Живу в двух шагах, часто там бываю, отличное место.

Куда-нибудь в другой район Акулина ехать отказывалась, мотивируя это тем, что и на несколько минут выскочить из дома для нее целая проблема. Так как нужна эта встреча была в первую очередь Саше и ее папе, пришлось согласиться.

– По телефону дамочка общаться не пожелала. Нет, сначала она была довольно словоохотлива, но стоило ей понять, что речь пойдет про Яго, как у нее словно язык отнялся. Сразу же заявила, что назад его не примет ни за какие деньги. А когда я объяснил, что всего лишь хочу узнать подробней о прошлом попугая, заявила, что это не телефонный разговор и назначила встречу в кафе.

Едва войдя в кафе, Сашенька обратила внимание, что посетителей в зале совсем немного. Преимущественно занятые своими заботами офисные служащие. Среди них ярким пятном выделялась пышнотелая дамочка лет пятидесяти. Волосы у нее на голове полыхали огненно-рыжим цветом, который тем не менее прекрасно гармонировал с воротником из лисы. На голове у дамы красовался цилиндр, украшенный даже не пером, а целым хвостом неизвестного пернатого.

Залюбовавшись на эту колоритную особу, Сашенька спохватилась, что совсем не знает, как должна выглядеть Акулина.

Но официант, стоило его спросить, сразу же кивнул на даму с перьями.

– Это она?

– Она самая. Частый гость в нашем кафе. Каждый день заходит пообедать, а иногда и поужинать. Похоже, что совсем готовить не умеет.

– Какая-то она чудаковатая.

Саша почувствовала, что подходить к Акулине ближе ей совсем не хочется. Но официант развеял ее опасения:

– Не бойся, она не опасная, – шепнул он Саше на ухо. – Только выглядит необычно, но к этому быстро привыкаешь.

Акулина приветствовала ее широкой улыбкой.

– Детка, рада, что ты почти не опоздала, потому что времени у меня в обрез.

– А что случилось?

– Питирим решил сегодня размножиться.

Питирим? Это он? Но почему он тогда размножается? Ведь размножаются всегда самки? Впрочем, ничего удивительного в этом не было. По рассказам Акулины, ее обожаемый Питирим оказался гигантской улиткой, а у улиток, невзирая на их размер, размножаться могут и самцы, и самки. Верней, одна и та же особь может играть роль как самца, так и самки.

– Когда я его приобрела, он был не больше орешка. Вот такой маленький, трогательный, доверчивый, даже спал у меня на лбу. Вот тут!

И Акулина ткнула пальцем себе в середину лба, где у нее наблюдалась ощутимая впадинка.

– Питиримка так любил в ней спать! А теперь он надумал размножаться. И сегодня из икринок должны вылупиться его потомки. Такой волнительный момент, ни за что не хочу его пропустить!

То, что Акулина была чокнутой кошатницей, собачницей, улиточницей и еще невесть кем, Сашенька уже поняла. Но тут она заметила, что воротник на шее у Акулины шевельнулся. А через мгновение на Сашеньку смотрела остренькая мордочка с двумя глазками – бусинками.

– Ой! Это же у вас лиса! – воскликнула девушка. – Живая лиса!

– Ну, конечно, живая! – удивилась Акулина. – А какая же еще? Ешь, милая.

С этими словами Акулина дала лисице немножко своего супа. Несмотря на то что суп был зеленого цвета, лисица ничуть не смутилась и живо принялась его лакать. Мордочка у нее выражала такое удовольствие, словно никогда вкуснее ничего не пробовала.

– М-да… – протянула Сашенька.

Но это был еще не конец. Внезапно перья со шляпы Акулины сами собой вспорхнули в воздух, а потом плавно опустились на стол. Такого каскада нарядных перьев у крохотной птички раньше Сашеньке видеть не приходилось. От изумления она даже заикаться начала.

– Э-т-т-то еще что?

– Не что, а кто, – строго поправила ее Акулина. – Это Генрих. Он – райская птица.

Манеры у райского Генриха были далеко не аристократическими. Он важно разгуливал прямо по столу, не стесняясь клевать то, что ему пришлось по нраву. Супом он не интересовался, зато принялся уничтожать поданные к супу сухарики. И треск стоял такой, что Сашенька боялась, что другие посетители услышат и прибегут. К счастью, лиса с Генрихом быстро утолили свой аппетит и вернулись на свои привычные места. Она на плечи Акулины, а он на ее шляпу. И ловко притворились там воротником и просто перьями.

Но невзирая на все эти чудеса, Саша не забывала и о деле. Ее интересовала подноготная Яго. И в первую очередь его склонность к преступным деяниям.

Акулина как раз доедала крем-суп из брокколи со сливками, который ей великодушно оставили лиса и Генрих, но откликнулась на вопрос:

– Увы, да! Вынуждена признать, что этот попугай не поддается исправлению. Я терпела его выходки долго, может быть, слишком долго. Яго, или как я его звала Бармалейка, умеет быть таким милым. И он несколько раз приносил мне гостинцы. Конечно, он их воровал, я понимаю, но ведь он это делал ради меня. И если бы дело касалось меня одной, то терпела бы и дальше. Но он повадился воровать у моих соседей. Понимаешь, в чем проблема? Сначала Бармалей воровал у них фрукты, конфеты и орехи, потом всякие мелочи и одежду. А соседи по некоторым причинам и так меня недолюбливали. Конечно, они придиры! То запах им какой-то не такой из моей квартиры идет, конюшней пахнет. А как, по их мнению, должен пахнуть настоящий шотландский пони? Фиалками, что ли?

– У вас дома живет пони?

– Жил. Теперь я спровадила его на конюшню. Но соседям все равно все не нравится. Запаха не стало, так шумно им. Но ведь, когда цесарке хочется излить свою душу, она ведь у соседей разрешения спрашивать не будет. Ей надо высказаться, а я не могу ей мешать в этом. Поэтому сначала я старалась не обращать внимания на жалобы соседей. Знала, какие они склочные люди! С них сталось бы придумать напраслину на бедного попугая! Но когда своими глазами увидела, как мой Бармалей улетает из окна соседской квартиры с жемчужным ожерельем соседки на своей шее, терпение мое лопнуло. Я поняла, что присутствие Бармалея может стать угрозой для остальных моих питомцев, которых уже в ту пору насчитывалось немало. Поэтому я дала объявление, и почти сразу же у меня его забрали. Но я честно предупредила новых владельцев Бармалея об особенностях поведения птицы. Они заверили меня, что с этим проблем не возникнет. Живут они за городом, а в соседях у них исключительно подлые гады и низкие твари, с которыми они успели изрядно пересобачиться за это время. Так что если попугай примется воровать у их соседей, то его хозяева будут этому только рады.

– И вы отдали попугая таким людям?

Сашенька была возмущена. И где ответственность? Вместо того чтобы всячески ограждать попугая от его воровских наклонностей, исправлять, вразумлять и объяснять, насколько это плохо, прежние хозяева Яго либо смотрели сквозь пальцы на его проделки, либо вовсе поощряли его! Неудивительно, что Яго вырос таким отъявленным проходимцем. Впрочем, основной груз ответственности лежал на том первом хозяине, к которому Яго попал невинным птенчиком и которого Сашеньке теперь очень хотелось разыскать просто для того, чтобы взглянуть этому человеку в глаза.

Увы, в этом вопросе Акулина ничем не могла ей помочь. Ей самой довелось купить Яго на Птичьем рынке. Казалось, это тупик, но Акулина обмолвилась, что купила птицу у человека, который стоял там каждые выходные. Акулина была завсегдатаем рынка и частенько видела там этого продавца. По ее словам, этого человека отличало гуманное отношение к своим питомцам, а также внимательное и вдумчивое отношение к их будущим хозяевам. Он не гнался за большой выгодой, а стремился пристроить птицу в надежные руки.

– Он бывает на рынке каждые выходные. Ходит туда, как на работу.

Так что был шанс найти продавца и спросить, где он, в свою очередь, взял Яго и как попугай вел себя до того, как попал к Акулине.

– Хотя что-то мне подсказывает, что и у того владельца Яго вел себя не лучше.

И казалось, что участь попугая решена. Оставаться в их квартире он не может. Но Сашеньке внезапно стало жалко попугая. Все его гонят, все его проклинают, обзывают хулиганом и вором. А ведь Яго совсем не виноват. Он всего лишь бедная невинная птица, жертва неправильного воспитания.

– Яго попал птенчиком в дурные руки, – объясняла она вечером родителям. – Он не мог сам освоить все эти трюки с кражами чужих вещей, открыванием замков и прочими пакостями. Его кто-то всему этому научил.

И мама с папой ее неожиданно поддержали:

– И я бы хотела видеть того человека, который это сделал.

– Уж я бы ему сказал!..