Глава 3

Выйдя из спа-салона, Фима немного постояла, глубоко вдыхая воздух. После густой, напоенной ароматами атмосферы салона уличный воздух казался необычайно свежим и вкусным. Его хотелось пить огромными глотками, как чистую воду после бутылки сладкой газировки.

Отдышавшись, Фима позвонила маме Алеши, с которым дружил Павлик. А раз дружили дети, то и родители мальчиков общались между собой.

Таня не удивилась звонку.

– Ты уже слышала? – крикнула она. – Жесть какая! Чем они ее там обкололи, хотела бы я знать?

– Кто?

– Ты что, телевизор совсем не смотришь? Только и разговоров про этих мясников!

– Каких мясников?

– Хирургов-косметологов! Каких же еще?!

– А при чем тут пластические хирурги?

– Ты совсем не в теме? Анна-то наша с тобой Сергеевна сегодня крышкой накрылась. Она же себе подтяжку пошла делать!

– Она в спа-салон должна была идти.

– Ха-ха! Эта версия была озвучена для дурочек вроде тебя! У Сергеевны муж молодой и эффектный, вот она ради него под нож и решилась лечь! Так-то она и без того в мужика кучу бабла вбухивала, даже машину ему купила, кредит на себя повесила. Кучу учеников набрала, чтобы запросы своего любимого удовлетворить, и все равно она переживала, что он погуливать от нее начнет. Вот и решилась! А хирург оказался еще тем мясником, что-то не то ей вколол, Сергеевна тапки и откинула! Читала, что в нашем чате делается? Ужас! Мамашки уже в голос воют! Боятся, что наших детей Степаниде отдадут, ходил такой слух. Директриса нашей Сергеевной недовольна еще с прошлого года была, мол та наш класс совсем распустила. Дисциплины никакой. А Степанида – вдова полковника, детей наших в чувство сумеет привести. Еще бы! Лучшая подружка! Кому, как не ей!

Фима поняла, что полет фантазии Тани уносит их куда-то не туда, и спросила:

– Как зовут мужа Анны Сергеевны? Ты знаешь?

– Петя. А чего?

– А выглядит он как?

– Прекрасно!

– Блондин?

– Ты чего? Совсем? Жгучий брюнет!

– И перекраситься в блондина без шансов?

– Перекрасить хоть кота в леопарда можно. Но я не знаю, как ты из восточного мужика природного блондина сделаешь.

– А этот Петя… Он иностранец?

– Родился он тут, но у него арабские корни. Его дед то ли из Ирана к нам в СССР по студенческому обмену приехал, то ли из Ирака. В общем, откуда-то оттуда.

– Иран – это персы.

– И что? Они не брюнеты?

– В подавляющем большинстве.

– Вот и не умничай! Если говорю, что Петя брюнет, значит, так оно и есть. Кстати, а мальчишки у Анны Сергеевны оба беленькие уродились. Совсем на своего отца не похожи, но его это, судя по всему, не сильно напрягает.

– Намекаешь, что дети не от него?

– Говорю, что ему и на жену, и на детей начхать. Отвратный тип!

– Ты так хорошо его знаешь?

– Конечно! Работаем в одной организации. Только я на пятом этаже, а он на втором!

Вот это удача! Честно говоря, Фима на такое и не рассчитывала.

– А сегодня он был на работе?

– Был, конечно. Час назад разговаривали. Ни единой слезы, чтобы ты понимала! Я ему еще говорю, соболезную вам, Петр Михайлович, такая утрата! А он от меня отмахнулся, да ну, говорит, чего там переживать. Она все равно уже старая была. Представляешь? Жена только что скоропостижно умерла, а ему и горя мало! Старая была! Сам-то он молоденький, конечно!

– Так он, что же, на работе сегодня был?

– Ну да!

– А говорят, что в больнице. Возле жены своей квохтал.

– Кто? Петька? Чтобы он в больницу поехал, когда у нас в организации сегодня корпоратив? Тут он! Говорю же, час назад его видела и соболезновать пыталась. А ему ничего, пляшет!

Только теперь Фима стала понимать причину такой повышенной разговорчивости и откровенности ее приятельницы. Похоже, они там уже все порядком напраздновались. Выходит, что и в спа-салон пришла не Анна Сергеевна. И в больнице плакал не ее муж.

– Ну и хорошо. Кто пришел, тот пришел. Меня это не касается.

Но один вопрос все равно оставался. Если спа-программу посетила не Анна Сергеевна, а совсем другая женщина, то где сейчас классная Павлика? На подтяжке лица? Лежит себе и радуется своему новому отражению в зеркале? Или все-таки погибла от рук неумелых хирургов в погоне за ускользающей молодостью и красотой?

И почувствовав, что самостоятельно ей во всех этих вопросах будет не разобраться, Фима подняла руку и набрала номер Арсения – своего верного друга и по совместительству сыщика.

Арсений ее звонку обрадовался. И радовался он ровно до того момента, пока Фима не призналась, что звонит ему по делу. Тут настроение у него резко поменялось.

– Должен был бы сам догадаться, – кисло произнес тон. – Просто так ты же никогда не позвонишь.

– Ты сейчас где? На службе?

– Я тебе еще вчера говорил, что сегодня я дежурю.

– Вот я тебе как дежурному и звоню! У нас несчастье! Верней, не у нас, а у Павлика в классе. Или даже не в классе, а в школе. Или не в школе.

– Что-то я совсем ничего не понимаю.

– Я сама не до конца понимаю. Поэтому-то ты мне и нужен!

И Фима рассказала о неразберихе, которая произошла в родительском чате. Одни уверяли, что Анна Сергеевна мертва и умерла от рук пластических хирургов. А другие винили во всем спа-мероприятия. Супруг предполагаемой покойницы вел себя так, словно бы ничего не случилось. Праздновал. Плясал. И веселился.

– Может, это муж Анну Сергеевну и убил?

К ее изумлению, Арсений лишь посмеялся над ее страхами.

– Это все испорченный телефон.

– Что?

– Эти кумушки слышали звон, да не знают, где он. Кто-то слышал, что ваша Анна Сергеевна мечтает лечь в клинику, а когда она всего лишь поехала в спа-салон, то кумушки придумали себе невесть что. Будто бы делает себе подтяжку. Небось еще и любовника ей припишут.

– А как же та девушка, которой стало плохо в спа-салоне?

– С ней вообще все просто. Ей оказали медицинскую помощь, и она вернулась к себе домой. Никто не умирал. Будь спокойна.

Фима вздохнула.

– Это было бы чудесно.

Но на душе у нее все же оставалась тревога.

Арсений хорошо ее знал, поэтому все мигом понял и спросил:

– Тебя что волнует? Как поживает классная Павлика?

– Ну, в общем-то, да.

– Хочешь я проверю по своим каналам, что там с ней? Вдруг и впрямь что-то случилось.

– Это замечательно! Для этого я тебе и позвонила.

– Кто бы сомневался.

Арсений перезвонил спустя несколько минут.

– Передай Павлику, что может готовиться к очередной контрольной. С его классной руководительницей ничего плохого не произошло. Ее имя в сводках за сутки по городу не значится.

– Но почему тогда в нашем чате пишут, что она умерла?

– Я тебе уже объяснял, глупая сплетня обросла нездоровыми подробностями. Скажи этим дамочкам, чтобы поменьше сидели в интернете, а побольше времени уделяли собственным семьям. Так будет лучше для всех.

Серафима пообещала, что так и сделает. И когда дома вечером обнаружила, что Павлик уже выложил из рюкзака свои учебники русского и литературы, заставила его снова положить в рюкзак.

– Зачем? Пишут, что уроков не будет.

– Будут! Это я тебя торжественно обещаю!

Павлик пожал плечами и вернул книжки на место.

Фима наблюдала за братом молча.

– Скажи, а эта Марианна, она тебе как? – спросила она у него.

– Что «как»?

– Нравится?

– В смысле «нравится»?

Фима вздохнула. До чего же тяжело с этими подростками. Каждое слово им надо объяснять да разжевывать.

– Не притворяйся, будто бы ты ничего не понимаешь. Как девочка она тебе нравится?

Павлик не стал дальше дразнить свою сестру, знал, что это может быть чревато последствиями. С тех пор, как тетушка Римма вплотную занялась устройством своей личной жизни, готовить на кухне приходилось по большей части Фиме. И если обычно она отделывалась полуфабрикатами, то при случае могла братцу и отомстить. Приготовить, например, на обед уху, которую Павлик терпеть не мог. Или еще котлет рыбных наделать, да не с фаршем из щуки или трески, а из выловленных папой собственноручно уклейки и плотвы. А Павлик эти котлеты люто ненавидел.

Рыбки были такими мелкими, что прокручивали их вместе с костями. И хоть мололи по два раза на электрической мясорубке, но кости потом в фарше все равно чувствовались. Павлик эти котлеты есть не мог, но и не есть тоже не мог, потому что рыба была уловом папы, и тот страшно бы огорчился, догадайся, что кому-то из его домочадцев она совсем не по вкусу. Павлик своего папу любил, поэтому был вынужден давиться котлетами. И он знал, что фарша в морозильной камере еще надолго хватит. Так что с Фимой лучше было не шутить.

– Так что Марианна?

– Не знаю. Странная она какая-то. Все время возле Гераклы – нашей новой исторички – трется. Говорит, что терпеть эту дуру не может, а сама ей за пирожными на переменах в буфет бегает. Я сам много раз это видел. Да я ведь ничего против не имею, другие ребята к учителям тоже подлизываются, если хотят особого отношения к себе. Только никто из них своих учителей «толстой свиньей» потом не называет.

– Действительно, как-то странно.

– О чем и речь. Если бы Анна Сергеевна меня лично не попросила, чтобы я с Марианной математикой-физикой занялся, нипочем бы не стал.

Фима уже хотела уходить, так как узнала главное. Но Павлик неожиданно ее остановил.

– И знаешь еще что?

– Что?

– Мне кажется, что Марианна нас всех здорово дурит. Она лучше меня в математике и физике разбирается.

– Зачем же притворяется, будто бы отстает?

– Вот и я тоже хотел бы знать, – кивнул Павлик. – Зачем?

Утром мальчик ушел в школу, а Фиме позвонил Арсений.

Но не успела девушка обрадоваться внезапному звонку, как Арсений спросил:

– Что ты там вчера говорила про женщину, которую увезли на скорой из спа?

– Мне удалось выяснить, что ее сопровождал мужчина по имени Ян, она его называла Янек. В салоне считают, что он дал ей какую-то таблетку, после которой женщине и стало нехорошо.

– Угу! А приметы Янека ты знаешь?

– Высокий ухоженный блондин. Голубые глаза. У него машина белого цвета с откидным верхом. Ждал клиентку возле салона, но девчонки не удосужились запомнить номер машины.

– Этого и не нужно. Пробьем по дорожным камерам.

– А что произошло? Почему ты спрашиваешь?

Арсений ничего не ответил и попрощался. Это было обидно. Получалось, что он позвонил ей исключительно по делу. И его даже не интересовало, как Фима спала, что ей снилось, какое у нее утром настроение. Почему-то после этого замечательное настроение у Фимы сделалось препротивным. Да еще пришло сообщение от Павлика, в котором он упрекал сестру за то, что напрасно заставила тащить два тяжеленных учебника и увесистый томик Лермонтова. А уроков русского и литературы не было, Анна Сергеевна на работу не вышла.

– И алгебры с геометрией не будет, потому что математичку нам до сих пор не нашли. И историчка тоже заболела. В общем, я иду домой. Нас всех отпустили.