Но одна она в дом все равно не захотела возвращаться. Пришлось Кире подняться и двинуться следом в качестве моральной поддержки. Совместными усилиями девушкам удалось устроить дядю Костю и тетю Лавру в их спальне. Там стояла широкая двухспальная тахта, которая казалась подругам вполне подходящей для отдыха. Но и тут возникла проблема.

Оказалось, что дядя Костя категорически не приемлет добрачных отношений между женихом и невестой.

– Невозможно, чтобы мужчина и женщина, не освященные таинством брака, ложились в одну кровать! Это аморально!

По этой причине подругам пришлось найти и спустить из мансарды раскладушку, которая хранилась там на всякий пожарный случай. Пользовались ею всего пару раз, так что, можно считать, она была почти новой. Да и сама по себе раскладушка была отнюдь не дешевой. Даже не просто раскладушка из алюминиевых трубок и тряпичной основы, а настоящая раскладная кровать. У нее был крепкий металлический остов. Прочная основа из лакированных сосновых планок. И сверху пухлый набитый овечьей шерстью матрас, который позволял устроиться на ночь вполне комфортно.

Но одной раскладушкой дело не ограничилось. Организовав дополнительное спальное место, подругам пришлось искать еще и ширму, чтобы разделить спальню на две зоны – мужскую и женскую.

– Честное слово, легче было бы устроить тетю Лавру в комнате Лисицы. А ему постелить в гостиной.

– Ты что! Представляешь, что бы мы потом услышали от него?

С некоторых пор Лисица стал вести себя довольно странно. Он запирал свою комнату на ключ. Уходя, всегда плотно закрывал окно и даже установил какие-то запоры, которые бы препятствовали открытию этого окна снаружи. И категорически запрещал входить в свою комнату без его на то ведома.

– От вас у меня секретов нету. Доверяю вам двоим на девяносто девять и девять десятых процента. Это даже больше, чем самому себе. Но к вам приходит тьма народу. И подруги, и соседи, и просто случайные знакомые. Не могу вам препятствовать в общении с этими людьми. Но к моей комнате у них доступа быть не должно!

Подруги связывали это внезапное обострение бдительности их приятеля с тем, что он стал работать в некоей организации под протекцией Таракана. И пусть старый генерал давно был отставке и больше не служил в разведке, но ведь связи у него остались. А генерал всегда остается генералом. И разведчик даже на пенсии все равно помнит былой устав.

В общем, Лисица стал вести себя таинственно и в высшей степени интригующе. Но, как ни пытались подруги разузнать, чем нынче зарабатывает себе на мягкий белый хлеб, сливочное масло из натуральных сливок и даже черную икру их старый приятель, так они ничего у Лисицы и не выведали. Идти с расспросами к Таракану было и вовсе бессмысленно. Оставалась крохотная надежда на супругу Таракана – тетю Наташу. Но этот шанс подруги оставили на самый последний момент, когда будет от любопытства совсем уж невтерпеж.

И еще им было немного стыдно обращаться с такой просьбой к тете Наташе.

– Стыд нам и позор, если мы вдвоем не выведаем у одного мужика то, что тетя Наташа в одиночку способна узнать от Таракана!

– Не забывай, мы с Лисицей просто живем под одной крышей.

– Это ты о чем?

– Ночная кукушка дневную всегда перекукует. Тетя Наташа законная жена Таракана, а вы с Лисицей все тянете и тянете.

И хотя Кира тогда уловила намек в словах подруги, но торопить события не стала. Да и вообще… Когда Лисица перебрался к ним в коттедж, Кира решила, что это он ради нее. И какое-то время так и думала. Но в последнее время ее все чаще и чаще стали одолевать сомнения на сей счет. Уж не заблуждалась ли она, считая себя привлекательной в глазах Лисицы? Ведь время шло, а решающего предложения от Лисицы так и не последовало. Нет, он был заботлив, внимателен и всегда готов прийти на помощь. Он не обременял подруг бытовыми проблемами. Не был он и нахлебником. Но вот его статус…

Согласитесь, довольно странно, когда молодой мужчина живет в доме у двух молодых женщин, но ни одной из них не приходится ни родственником, ни женихом.

И Кира невольно задумывалась. Может быть, Лисице просто удобно жить в «Чудном уголке»? Может, он бы тут и жил, невзирая на Киру? Ведь их поселок стараниями господина Таракана был действительно чудным местом.

Старик вложил в развитие и благоустройство своего детища немало сил и средств. Но зато теперь «Чудный уголок» мог похвастаться и безукоризненными улицами, и каменным зданием клуба, где проходила вся общественная жизнь поселка, и даже искусственное озеро с рыбой тут имелось. Летом там можно было купаться, зимой кататься на коньках, строить снежные крепости и вообще забавляться на свежем воздухе.

Но самым главным в поселке была та особая атмосфера общего доверия и безопасности, которая отличала все советское общество прошлого века. Дети могли свободно бегать по улицам до темноты и играть где им вздумается. За их безопасностью следило множество глаз. Тот, кому скрывать было нечего, становился желанным гостем в «Чудном уголке». Ну, а те, кому хотелось иной жизни – разгульной и бесшабашной, тут и не задерживались.

Однако сейчас подруги думали, что привлекательность их «Чудного уголка» могла быть и поменьше. Тогда и гости бы такой плотной толпой сюда не валили.

Ведь после того, как была принесена раскладная кровать, возник вопрос с бельем.

– Лавра может спать только на шелке! На все прочие материалы у нее аллергия!

Подруги отправились на поиски требуемого, сердито бормоча:

– Что же ты своей подруге шелковый пододеяльник-то не привез? Или места в сумках не хватило?

Шелковое белье, опять же, имелось лишь в комнате Лисицы. Ему нравилось, как шелк холодит и освежает тело. А вот подруги предпочитали сатин. Он был гладким, но нескользким. И холодно от него коже не было. Простыни принесли, изъяв их из платяного шкафа с гардеробной полки Лисицы. У него было целых четыре комплекта спального белья – черный, синий, золотисто-желтый и темно-зеленый. Золотистый был сейчас в деле. И подруги взяли последний темно-зеленый комплект, искренне надеясь, что приятель простит их поступок… Ну, или просто его не заметит!

– В конце концов, это твой дом и твой дядя, – рассуждала Кира, которую эта ситуация смутно тревожила. – Ну, а тетя Лавра, считай, что теперь твоя тетя. Дядя Костя ведь женится на ней в самое ближайшее время. А Лисица тебе кто?

– Друг. Просто друг.

– Ничего, просто друг потерпит, что на его белье спит родная тетя хозяйки.

Следующим этапом стала эпопея с закатными лучами. Выяснилось, что у тети Лавры какая-то редкая фобия, она боится заката.

– Когда Лавра видит, что солнце садится за горизонт, у нее начинается приступ острого невроза. Она может плакать, впадать в беспокойство, пророчить конец света.

– Ну, этим нас не испугаешь! – рассмеялась Кира. – После того как мы вполне благополучно пережили двадцать первое декабря, могу точно заявить – в ближайшее время конца света не будет. Во всяком случае, мы с вами его точно не застанем!

– Но Лавре необходимы окна на восток. Восток ее радует. После любования рассветом она весь день проводит в свое удовольствие.

Может быть, дяде Косте не стоило бы жениться на такой психически неуравновешенной особе? То ей закат не закат. То рассвет веселит. Нет, что-то с тетей Лаврой определенно не в порядке.

Между тем дядя Костя продолжал зудеть:

– Конечно, это моя вина. Это я должен был вас обо всем предупредить. Должен был сказать, что комнаты нам нужны две. Что в спальне Лавры окна должны быть строго на восток. Ах, это моя ошибка! И вообще, нам с Лаврой надо было остановиться в отеле!

Интересно, а в отеле стали бы носиться с этой тетей Лаврой и ее бзиками?

– Окна на восток у нас только в кухне и комнате Лисицы, – развела руками Кира.

– Поселите нас там!

– Вряд ли это возможно. Но вы не беспокойтесь, я не думаю, что тетя Лавра вообще увидит закат во время вашего пребывания в России. Погоду вплоть до самого Нового года обещают снежную и облачную. Солнца не предвидится совсем.

– А вдруг?

– В таком случае мы попросим Лисицу, и он, конечно, уступит свою спальню даме.

На этом и порешили. Дядя Костя казался удовлетворенным. Тетя Лавра тоже. Ну, а что касается подруг, то они буквально падали с ног от усталости. А ведь им еще предстояло выдержать теплый семейный ужин!

Оказавшись на кухне, Леся была близка к панике: – А вдруг у этой тети Лавры и за столом проявятся какие-то фобии? Вдруг она смертельно боится вареных яиц? А я их напихала уже во все салаты! Это же будет катастрофа! Кошмар!

К счастью, оказалось, что в питании тетя Лавра весьма неприхотлива. Кушала она словно птичка. От того кусочек откусит, от салата ложечку возьмет. А как клюнет, так и вовсе не заметно, попробовала она кушанье или только сделала вид, что взяла его в рот?

Дядя Костя тоже ел мало. Правда, он бодро положил себе на тарелку от каждой закуски понемногу, но, когда пришло время подавать горячее, Кира унесла его тарелку почти полной. На горячее была жареная кефаль. Кто не пробовал эту рыбу, многое потерял. Только покупать ее надо свежей, ни в коем случае не оставлять в морозильной камере. Там она делается сухой и даже за неделю теряет добрую половину своей прелести. Но кефаль свежая, да еще обжаренная на быстром огне в оливковом масле и муке – это просто восторг. Сочная, нежная и в то же время жирная. Куда там мелкой дорадо или даже семге. Кефаль – царица всех рыб!

Кошки, устроившиеся неподалеку от стола, приветливо замурлыкали при виде появившегося на столе блюда с жареной кефалью. Фантик и Фатима единодушно считали, что лучший кусок причитается им двоим. Ведь они настоящие рыбные души. Люди вполне способны обойтись и более вульгарным блюдом, например, той же колбасой.

– Ах, рыбка! – обрадовалась тетя Лавра. – Как хорошо! Мой батюшка всегда говорил: рыба в Рождественский пост – главное блюдо всякого стола.

Она сразу же положила себе самый большой кусок и принялась отщипывать от него по крошечке. Но по сравнению с прежними закусками тетя Лавра просто обжиралась.

Леся сочла хорошим знаком, что ее новоявленная тетушка заговорила. И, в свою очередь, девушка обратилась к тетке с вопросом:

– Ваш батюшка был верующим человеком?

– Он был священником.

– Служил в кирхе?

– Нет. Он был настоятелем православного храма.

– Вы хорошо говорите по-русски. Очень чисто и грамотно.

– Мои родители были образованными людьми.

Глаза у женщины загорелись. Она была явно не прочь поговорить о своих родных. И уж коли девушки сами завели такой разговор, удержаться просто не могла. Не замечая взглядов дяди Кости, который, казалось, был недоволен разболтавшейся невестой, тетя Лавра все говорила и говорила. И, таким образом, подруги услышали удивительную историю самой тети Лавры и всей ее семьи.

Как уже говорилось, отец тети Лавры был православным священником. Он учился в семинарии при Александро-Невской лавре в Санкт-Петербурге. Большевики не смогли закрыть это учебное заведение. Оно продолжало выпускать священнослужителей для работы в немногочисленных, но все же каким-то чудом уцелевших храмах страны.

Отец Лавры был этническим немцем. Но его предки давно, еще в девятнадцатом веке, приняли православие и ничего зазорного в своем поступке не видели. К чему так напрягаться и искать своего протестанского Христа в православном мире, если Бог вообще повсюду один? Отец Лавры считал, что коли все люди на земле произошли от Адама и Евы, значит, и душу в них вдохнул один Бог. Как его ни назови, каким его пророкам ни поклоняйся, имена каких святых ни чти, а Бог все равно будет един для всех людей.

Поэтому предки отца Лавры так легко приняли православие. А после уже отец Лавры отправился в ссылку за свою веру. Да еще и происхождением он не угодил новой советской власти. Одним словом, сплавили немца – православного попа подальше с глаз долой, да и забыли о нем.

– Папа долго не хотел ехать в Германию. Мы ведь жили совсем неплохо. У нас и двор был с постройками, и огород, и овечки. Да еще верующие за требы – крещение, отпевание или венчание – подарки приносили. Кто поросенка, кто курочек, кто меда.

Свою младшую дочь счастливый отец, имеющий до того лишь сыновей, нарек странным именем Лавра. Может быть, кто-то счел бы его и не христианским, но отец младенца помнил о счастливых годах в семинарии. И его единственная дочь получила такое странное имя.

Церковные посты в семье отца Лавры держались не так строго, как могли бы держаться в семье священника. Но, как говорится, батюшка Лавры был человеком широких взглядов.

– Коли душа поста не требует, так и не держи его. Молись, проси, воздастся тебе по молитвам твоим. Тогда и поститься начнешь.

До сорока лет Лавра даже не задумывалась о том, что существует такая вещь, как пост. Ела, пила и веселилась в любое время года. Но однажды она почувствовала, что к мясному ее совершенно не тянет. Больше того, мясная пища вызывала в ней откровенное отвращение. Хотелось фасоли с репчатым луком и каплей растительного масла. Хотелось простого хлеба. Хотелось отварной картошки с солеными огурцами. И дочь священника неожиданно для самой себя стала вести благонравную жизнь. Отказ ее организма от мяса чудесным образом совпадал с постами в церкви ее батюшки.

Отец Лавры прибыл в Германию не только вместе со своей семьей, но и со своими прихожанами. В прежней советской жизни он «оброс» паствой. И те люди, которые приходили в дом Божий в России, приходили к отцу Лавры и в Германии.

– Конечно, сейчас уже мой папа совсем старый, не служит больше. Но советом, а зачастую и делом людям помогает по-прежнему.

Закончив свой рассказ, Лавра вновь уткнулась в тарелку. И больше уже головы до самого окончания ужина не поднимала. Подругам даже стало казаться, а уж не почудилось ли им? Оживление Лавры в тот момент, когда она заговорила о своем любимом отце, сильно диссонировало с ее обычной молчаливостью и даже замкнутостью.

Подруги не стали переглядываться. Они и так знали, что думает другая. Все-таки оба их гостя ведут себя очень странно. Держатся словно на иголках и заметно нервничают. Что их тревожит? Только то, что они свалились к подругам со своими затеями, или что-то еще?