Глава 2

Когда Ирина вышла в зал, то там уже слышались звуки клавиш рояля, перебираемых умелыми руками. Грибовой все-таки удалось засадить Витьку за инструмент.

Впрочем, ничего удивительного в этом не было. Противиться Грибовой, которая и в школьные времена тянула на себе всю общественную работу класса, Витька не мог. Его всегдашняя интеллигентность пасовала перед натиском грубой силы. Так что он просто покорился своей участи и сделал, что от него требовали.

Но на всякий случай Грибова все равно стояла возле рояля и бдела, чтобы Витька никуда не слинял.

На рояле стоял бокал с темным портером, из которого Витьке разрешалось сделать после каждого произведения глоток, но только один.

Нетрудно догадаться, что из всего своего репертуара Витька выбирал наиболее короткие пьесы. Возле рояля толпились слушатели. И как только Грибова отвлекалась, кто-нибудь из ребят тут же переворачивал в Витькин бокал с пивом свою водочную рюмку.

В итоге пиво в бокале Витьки совсем посветлело, что не укрылось от глаз бдительной Грибовой. Она подозрительно понюхала ставшую почти прозрачной бодягу и вылила остававшуюся в бокале жидкость в кашпо с цветком.

К счастью, цветок был искусственный, так что вылитая жидкость не нанесла ему никакого ущерба. Живой бы точно тут же загнулся.

Грибова кинула на Витьку убийственный взгляд, а тот сделал вид, что ничего особенного не произошло.

– К столу, к столу! – захлопал кто-то из гостей. – Хватит прохлаждаться. Закуска стынет.

Бармен включил проигрыватель, и Витька был освобожден от своего рабства.

Грибова была недовольна:

– Пусть бы еще немного поиграл. Мы все скинулись, чтобы он не платил за застолье. Должен отработать.

– Ну, сколько мы там скинулись. Рублей по сто?

– И еще выпивка! Витька один выпивает, как мы все!

– Ладно тебе, пусть человек поест.

– Ага! Поест и попьет! Для Витьки поесть – это синоним попить. Знаешь, как он завтракает? Бутылка пива и рюмка водки. Вот весь его завтрак! На обед бутылка вина, хорошо, если с бисквитиком. На ужин виски с лимоном. И перед сном обязательно тоже виски, но уже с минералкой. Он, понимаешь ли, о здоровье своем печется. Минералку на ночь пьет. Скотина!

Интересно, откуда у Грибовой появились все эти сведения? Откуда она знает, что Витька ест на завтрак? И что он пьет на ужин?

Такие вопросы возникли не у одной Ирины, остальные тоже начали подкалывать Грибову.

Дескать, что-то очень уж близко она принимает к сердцу все, что касается их пианиста.

– Дураки вы! Нужен он мне! Да если бы мы с ним вместе жили, вот где он бы у меня сидел!

И Грибова показала кулак, размер которого внушал невольное почтение.

– Откуда же у тебя тогда такие сведения?

– Он гриппом сильно зимой болел, я за ним ухаживала. Мы же с ним соседи. Я сама переболела, он мне продукты и лекарства таскал. А потом он свалился. От меня человек заразился, не могла же я его бросить без всякой помощи! Вот и насмотрелась на его завтраки, обеды и ужины.

– И все?

– Все!

– Скучный ты человек, Грибова.

– Уж какая есть!

За столом Сема, к огорчению Ирины, сел рядом с ней. И сразу же начал ныть, что ничего из предложенного он кушать не может, потому что кушает только здоровую пищу, а тут все такое нездоровое.

Вид у него был до крайности унылый.

Ирина даже подумала, что не такое уж это полезное дело – здоровое питание, если оно из весельчака Семы сделало такого унылого зануду. Но хоть Сема и ныл по разным поводам, при этом он все же умудрялся шалить под столом и то и дело трогал Ирину за коленку.

Сначала Ира решила, что ей кажется.

Наверное, человек под столом просто случайно дотронулся. Но нет, ощупывания и поглаживания продолжились.

Рука Семы поднималась все выше и выше, Ира ее спихнула и гневно взглянула на Сему.

Но Сема ее взгляда ничуть не устыдился. Он что-то ныл о качестве минеральной воды, которую в пластике нельзя хранить, а надо исключительно в стекле. Не прошло и минуты, как он ущипнул Ирину за бедро.

– Сема! – прошипела Ирина. – Прекрати это немедленно!

– А? Что прекратить?

– Сам знаешь!

– Я тебя не понимаю.

И Сема захлопал глазами.

Вид у него был искренне недоумевающий. Потом он достал свой айфон и уткнулся в него. Высчитывал калории, жиры, сахара и углеводы. А поглаживания между тем продолжались! Вот удивительная штука!

Ирина с недоумением смотрела на обе Семины руки, проворно колдующие над айфоном, а потом повернула голову в другую сторону.

Там сидел Димка Потапов, который ей сразу же игриво подмигнул.

– Привет.

Ирина заглянула под стол, все поняла и возмутилась:

– Дима! Перестань! Тут же твоя жена!

Димка женился на их однокласснице Тане Смирновой, которая сразу же родила ему пятерых детишек. Все мальчишки. Все погодки. Таня тоже сидела за столом. И Ирине было перед ней стыдно, словно это она приставала к Диме, а не наоборот.

И она решила пристыдить распоясавшегося донжуана.

– Что ты делаешь? Таня увидит, что ты меня лапаешь.

– Не увидит. А если даже и увидит, ей наплевать. Даже если мы при ней сексом займемся, Танька и глазом не моргнет. Проверено, и не раз.

– Ты что при жене…

– Было, когда Танька пару раз домой раньше времени возвращалась. Не успевал я подружек выпроводить.

– И что?

– А ничего. Я ей объяснил, сама виновата. Надо было звонить в дверь. А лучше заранее предупреждать мужа, если раньше времени вернуться хочешь. Так что теперь Танька скромненько в другую комнату уходит и там дожидается, пока мы закончим.

– Как она тебя еще не послала куда подальше?

– Танька не ревнивая. Ей без разницы, с кем я в койке кувыркаюсь. Ей главное, чтобы официально я на всех мероприятиях ее мужем числился. А я и не против. Где я другую такую поломойку и кухарку найду? Танька же фантастическая чистюля. И готовит так, что пальчики оближешь. Раз она не против моих похождений, так пусть живет, я не против. Так-то давно бы ее уже турнул, потому что в постели Танька полный ноль.

– Но при этом она как-то родила тебе пятерых мальчишек.

– Так это я все надеялся ее как-то расшевелить. Зря. Ее ничем не проймешь. Вот и приходится мне с другими бабами утешения искать, невзирая на протесты некоторых борцов за нравственность.

– Это ты о ком?

– Есть такие, – загадочно ответил Дима, продолжая ласкать колено Ирины. – Все обещают показать мне кузькину мать, если я не угомонюсь. Только я их не боюсь. Как гулял, так и дальше буду гулять. Никто мне не указ!

– Мальчики у вас хорошие.

– Здоровые парни уже выросли. Хоть и без охоты Танька беременела, а парни у нас и впрямь ничего получились. В меня пошли, молодые да ранние, того и гляди, меня самого дедом сделают.

– И они ничего не говорят, что у вас в квартире то и дело посторонние женщины появляются?

– Так это они же их и приводят. Сами попользуются, потом мне презентуют. Или наоборот.

И Димка скабрезно хмыкнул и снова подмигнул Ирине.

Бедная Таня. Пятеро детей, и все парни.

Если каждый приведет по невестке, даже в большой шестикомнатной квартире станет тесно.

Квартиру эту рукастый Димка соорудил из двух соседних трехкомнатных путем небольшой порчи одной из смежных между квартирами стен. Одна квартира досталась ему от родителей. Вторая от бабушки с дедушкой.

Так что нынче все многочисленное семейство расположилось с полным комфортом в шести комнатах. В пяти комнатах жили сыновья, в шестой Дима с женой.

Видимо, в этой спальне Дима и принимал своих случайных подруг.

Интересно, вдруг подумала Ирина, каково потом Тане ложиться в ту же постель, которую совсем недавно покинула ее соперница?

Ирина взглянула на свою одноклассницу. Да уж, вид у Танечки не очень хорош. Так сразу и не скажешь, что живет припеваючи. А ведь со стороны все выглядело прекрасно.

Димка владел несколькими автомойками и автосервисом, в котором работал сам вместе со своими сыновьями. Таня вела домашнее хозяйство. Но работать на шестерых не слишком-то опрятных мужиков – это было потяжелее автомойки или того же автосервиса.

Во всяком случае, так думала Ирина.

Сам Дима, похоже, считал, что высшее счастье для Тани – это обслуживать своих мужчин.

Возможно, так оно и было, вот только вид у Тани был какой-то не очень счастливый. Она всегда была замухрышкой и с годами не стала краше.

Редкие волосы совсем потускнели и висели безжизненными сосульками. Лицо бледное, без косметики. Одежда…

Ирина взглянула, в чем пришла Таня, и ей стало невыразимо стыдно за Таню, за Диму, за них всех и в первую очередь за саму себя. Ведь отдает столько вещей на благотворительность, могла бы оделить Таню подходящим костюмчиком для такого случая и туфлями. Благо размер обуви у них всегда был практически одинаковый.

– Бедная Таня, – услышала Ирина шепоток рядом с собой и, повернув голову, увидела Анну Вилову, известную сплетницу в их классе.

Сема куда-то отлучился, и Аня присела на его место.

Глаза у Аньки горели, верный признак того, что сплетня ей попалась отменная.

– Ты только посмотри, на ногах у нее растоптанные кроссовки, – продолжала шептать Аня, глядя на Танечку. – И сама явилась в джинсиках!

Ирина лишь вздохнула.

Не все стали выпендриваться и наряжаться. Некоторые ребята тоже пришли в джинсах. Но только их джинсы выглядели прилично, а у Таньки джинсы давно потеряли всякий товарный вид. Да еще сверху она нацепила дешевый свитерок, вытянувшийся на локтях и у ворота, со спущенной петлей.

Просто безобразие, что Ирина до сих пор не удосужилась обратить внимание на положение подруги. Ведь в школе они даже дружили.

– По слухам, Димка безобразно обращается со своей женой, – увлеченно шептала Аня. – Может прийти домой хоть ночью, хоть под утро, хоть совсем не прийти. Баб своих прямо к ним домой таскает. А Танька и пикнуть боится.

– Почему?

– Так у нее же ни образования, ни жилья своего. Она же всю жизнь ничем не занималась, только рожала ему детей. Вот теперь и расплачивается. Правильно моя бабушка говорила, надо всегда думать только о себе. Дорого себя ценить и не позволять на себе ездить. Вот я, например, как я лопухнулась с первым своим мужем. Все деньги ему отдавала. У самой новых туфель нет, а я ему несу. Хорошо, вовремя опомнилась и удрала.

– А как ты теперь? Снова замужем?

– Так ты не знаешь?

Аня выглядела слегка разочарованной.

Видимо, слух о ее замужестве должен был облететь и потрясти уже всех.

– Муж у меня инженер. Энергетик. Работает в «Газпроме». Руководитель отдела. Скоро идет на повышение в Москву.

Да, с таким мужем можно и о себе позаботиться. Тем более если больше не о ком. Потому что детей у Ани, как поняла Ирина, нет и не предвидится. Муж у Ани, судя по фотографиям, был старше самой Ани лет на двадцать. И судя по обильным морщинам, покрывавшим его чело, ему не на повышение надо было идти, а на пенсию.

– А Танька идиотка. Просто клиническая!

Задумавшись, Ирина только сейчас вспомнила, что Потапов продолжает наглаживать ее коленку. Она с отвращением взглянула на него и сбросила его руку. Но он на это даже внимания не обратил, потому что уже был увлечен разговором с другой своей соседкой – Тамарой Боровой, которая была совсем не против такого внимания Димы.

– Поговаривают, – продолжала шептать ей на ухо Аня, – что Димкино поведение даже стало объектом внимания неких батюшек.

– Кого?

– Общество нравственности.

– Это еще что такое?

– Некое добровольное общественное образование, которое присматривает за поведением граждан.

– Всех поголовно? – ужаснулась Ирина.

– Нет, пока только некоторых, – с сожалением призналась Аня. – Называется оно «Общество нравственности». Мне кажется, туда входят священники или какие-то религиозные деятели.

– Почему?

– А кого еще может в наше время волновать проблема нравственности? Уж не политиков, это точно. И вот эти люди обратили внимание на поведение Димы и всерьез заинтересовались его многочисленными похождениями при законной жене.

– Какой-то бред.

– Наверное, они и впрямь с головой не шибко дружат. Только дело они свое знают. И все похождения Димы учитывают. Когда выяснилось, что он своей жене за месяц изменил больше двенадцати раз, и все с разными женщинами, они сказали, что он преступает порог дозволенного. И стали от Димы требовать, чтобы он угомонился.

– Ты это все откуда знаешь?

– Так от Таньки. Мне Танька все сама рассказала.

– Зачем?

– Боится она, как бы эти общественники чего с ее Димочкой не сделали.

– А что они могут?

– Мало ли. Дима-то гуляка еще тот. Его уже несколько раз предупреждали, да он никого не слушает. Смеется только. Говорит, что никого не боится. А Таня считает, что эти из общества шутить не будут.

Ирина впервые слышала о чем-то подобном. И если честно, то не очень поверила Аньке. Но все-таки решила, что потом расспросит Таню об этом загадочном обществе, которому есть дело до измен чужих мужей.

Вокруг все с увлечением ели, пили и болтали.

Анька продолжала болтать о том о сем.

С огорчением Ирина узнала, что муж у Маши был, да много лет назад умер от пьянства. Потом она больше замуж не пошла. Анька заедала и запивала все эти сплетни и ничуть не переживала. А у Иры кусок в горло не лез.

Она то и дело поглядывала на Таню, и ей было смертельно стыдно, что она позволила подруге опуститься до такого состояния.

Но Таня тоже виновата.

Почему она ни словом ни обмолвилась о том, насколько плохо у нее обстоят дела.