А ведь вся отведенная Евлалии часть квартиры была буквально увешана зеркалами. А уж ванная комната девушки и вовсе была одним сплошным зеркалом. И, кажется, видя свои многочисленные отражения в них, Евлалия могла бы уже понять: красота ушла от нее безвозвратно. Если в молодости, смири она норов, у нее еще был шанс очаровать кавалера, то теперь не помогали никакие пластические операции. Не успевала Евлалия прийти в себя после манипуляций одного хирурга, как ей надо было отправляться к следующему.

За последние годы Евлалия растолстела до невероятных размеров, как следствие – подурнела, и всем казалось, что теперь у нее точно нет никаких шансов найти кавалера по своим запросам.

– И вот поди ж ты! Нашелся какой-то чудак!

Пару месяцев назад Филипп и Настя оповестили знакомых о том, что у их дочери появился серьезный кавалер. Все вокруг долго не могли поверить, что нашелся смельчак, готовый назвать женой это перезревшее и презлющее сокровище. Да еще, как громогласно оповещали всех счастливые Филипп и Настя, их дочери удалось отхватить не просто какого-то там жениха, а очень даже успешного предпринимателя, предложившего тестю некий совместный бизнес, который мог в ближайшее время еще больше обогатить их обоих.

Впрочем, что это за бизнес, пока держалось в тайне. Но торжество по случаю объединения двух капиталов обещало быть грандиозным. И отказаться от его посещения было бы большой глупостью.

Вот в таких обстоятельствах и произошел приезд Алены и Василия Петровича в город их молодости. Петербург был им особенно дорог хотя бы потому, что именно тут они познакомились, поженились и долгое время жили вполне счастливо, пока Василию Петровичу не пришла охота стать помещиком и землевладельцем.

В отличие от многих, кого посещало подобное желание, деньги для воплощения своей мечты в жизнь у Василия Петровича имелись в избытке, обращаться за кредитами в банки ему не пришлось. А раз были деньги, то и дело пошло на лад быстро. Была взята в аренду земля, построена усадьба и начато фермерское хозяйство, которое с годами обрастало все новыми и новыми пристройками и наращивало хозяйственные мощности.

Теперь в «Дубочках» производилось практически все, что нужно для жизни человека. Но большое хозяйство требовало постоянного присмотра за собой. Василий Петрович с утра и до позднего вечера проводил в разъездах из одного уголка поместья в другой. И даже те несколько дней, которые он выкроил ради посещения свадьбы Евлалии, стоили ему немалых душевных терзаний. А ну как в его отсутствие в поместье случится какой-нибудь форс-мажор?

Вернувшись от Инги в гостиницу к мужу, Алена застала Василия Петровича перед экраном планшета, он беседовал со своим управляющим – Андреем, который на время отъезда хозяина должен был полностью взять бразды правления в свои руки.

– Как дела дома? – спросила Алена.

Василий Петрович как раз уже прощался с Андреем. Отложив планшет, он сказал жене:

– Ты должна уволить Марину.

– Почему? – оторопела Алена. – За что ей такая немилость?

– Или, по крайней мере, переведи ее из старших горничных в техническую обслугу!

– Но что Марина сделала?

– Лучше спроси, чего она не сделала! – кипятился Василий Петрович.

– Вася, говори нормально, – попросила мужа Алена. – Я очень устала, немножко расстроена, мне не до твоих ребусов.

– Марина твоя драгоценная манкирует своими обязанностями! Исчезла. Никому не сказала, куда идет. Работа не сделана, комнаты не прибраны, ее нигде нет. А я еще хотел оставить на нее весь дом! Хорошо, ума хватило на тетю Пашу обязанности старшей возложить. Та хоть и не семи пядей во лбу, но надежная. А Маринка твоя – профурсетка! Уволь ее немедленно!

Василий Петрович всегда очень строго следил за тем, чтобы каждый исполнял свою часть работы старательно и в срок. Каждый работающий в «Дубочках» человек был своего рода винтиком в сложной системе функционирования поместья. Если один из винтиков разбалтывался, разлаживалась работа всего механизма. Поэтому Василий Петрович поощрял тех, кто работал старательно и справлялся со своими обязанностями, а тех, кто брал на себя лишнее, а затем не укладывался в срок, наказывал. Наказание заключалось главным образом в том, что никакой ответственной работы этому человеку еще очень долгое время не доверялось.

– Когда приеду, она у меня туалеты мыть будет! – сердился он. – Ишь, удумала! Кот из дома – мышки в пляс. Ну, она попляшет, как я вернусь.

Василия Петровича отвлек какой-то странный звук, идущий от входной двери. Алена тоже оглянулась назад и увидела Ваню, который проводил ее до номера да так и остался тут. Вид у охранника был какой-то на редкость лукавый и самодовольный одновременно.

– А ты чего лыбишься? – набросился на него Василий Петрович.

– Ничего.

– Вижу, что ничего. А у самого улыбка-то шире рожи.

Ваня и впрямь улыбался так широко, что были видны все его тридцать два безупречно крепких зуба.

– Маринка-то за мной рванула, – пояснил он своим хозяевам. – Ревнует она меня к городским барышням. Она ведь мне давно грозилась, что ежели Алена Игоревна ее добром с собой в город не возьмет, то она следом за нами своим ходом приедет.

Василий Петрович даже разинул от изумления рот:

– Чего? Сюда?

И, повернувшись к жене, возмущенно воскликнул:

– Алена, ты об этом знала?

– Нет!

Алена и сама была в крайнем изумлении. Ну, дает Маринка! Не утерпела все-таки, поехала следом за любовником. То-то Алене еще на станции в «Дубочках» показалось, что это Марина садится в соседний вагон. Тогда Алена сказала себе, что это у нее галлюцинация на фоне чувства вины перед своей горничной. А выходит, что это была никакая не галлюцинация, это была самая настоящая Маринка из плоти и крови, которая вознамерилась проследить за поведением любовника в большом городе.

– Возмутительное самоуправство! – подвел итог всему приключившемуся Василий Петрович. – Распустились у меня. Ваня, зови сюда эту негодницу! Буду ее казнить!

Но Ваня лишь развел руками:

– Да я и знать не знаю, где она сейчас.

– Как не знаешь? Разве у вас с ней договора не было? Не ты ее сюда позвал?

– Что вы, Василий Петрович! Нужна она мне тут! Да я от нее только отдохнуть собрался. Вон и Алена Игоревна подтвердит. Маринка мне и в «Дубочках» надоела так, что хоть волком вой. Ведь каждый день меня подкарауливала. Утром и вечером. И все лезет, и все ластится. Ну, чисто банный лист, а не девка!

– У тебя ее телефон есть? – повернулся к жене Василий Петрович. – Напиши ей сообщение. Звонить бесполезно, Андрей и тетя Паша ей уже обзвонились, прежде чем мне о пропаже сообщить. Но ты ей напиши, пусть не дурит и назад возвращается.

– Туалеты драить?

– Если сегодня же не сядет на обратный поезд, точно все унитазы в усадьбе ее будут!

Не желая спорить с мужем, Алена написала сообщение и отправила его горничной. Если Марина не совсем дура, она должна понять, что дело серьезное и хозяин очень недоволен ее выходкой.

На этом все и закончилось. Василий Петрович не умел долго сердиться. К тому же после дороги все были утомлены, а завтра еще предстояло пышное и длительное торжество по случаю бракосочетания Евлалии и Романа. Поэтому все трое решили лечь спать пораньше и больше не думать ни про взбалмошную Маринку, ни про то, где девица может болтаться в двенадцатом часу ночи.

Ваня пошел к себе в номер. Алена, провожая его до дверей, сказала:

– Ваня, единственное, о чем я тебя прошу: если Марина объявится у тебя, ты уж дай мне знать.

– Алена Игоревна, да неужели я стал бы вас или Василия Петровича обманывать? Клянусь вам, мне эта девка тут на фиг не нужна.

Алена махнула рукой, мол, я тебе верю, иди уже к себе. Но Ваня все не уходил. Его что-то тревожило. Помявшись, он спросил у хозяйки:

– А что это… похоже, что Инга плакала?

– Ничего не плакала. С чего ты взял?

– Глаза у нее красные были. И сама грустная такая. Чего это она? Со своим поссорилась, да?

Ваня старался выглядеть невозмутимым, словно бы это его ровным счетом не касалось. Но Алену было не обмануть. Она знала о давней страсти их телохранителя к Инге. Как знала и о том, что Ваня ради ее подруги готов хоть в лепешку расшибиться. Вот только до недавних пор самой Инге это было не нужно. Но как знать, возможно, теперь все изменилось? Уход Игоря мог повысить шансы Вани.

И Алена решила, что может частично просветить Ваню на этот счет:

– Я дам тебе совет.

– Слушаю.

– Если завтра ты постараешься уделить Инге максимум своего внимания, думаю, она не будет против.

Ваня просиял:

– То-то я и думаю: забирать вас приехал, уже поздно было, а Залесного-то дома не видно и не слышно. А оно вот что… ушел он от нее.

– Я тебе этого не говорила.

– Ну, понял я вас, Алена Игоревна. Можете на меня рассчитывать, я уж не подведу.

Выпроводив Ваню, который рвался еще обсудить с хозяйкой свои планы на завтра, Алена вернулась к мужу и застала того уже сладко похрапывающим в кровати. Василий Петрович, как всякий человек с чистой совестью и душой, умел засыпать практически мгновенно. А вот Алена, хотя и не могла припомнить за собой никаких серьезных грехов, все же в кровати поворочалась изрядное количество времени, прежде чем сумела заснуть.

В голову лезли всякие непрошенные мысли про разобиженную Марину, про Ингу, про Ваню. Как разберется Ваня с этими двумя женщинами? Ингу он любит давно, а сейчас у него появился шанс. Но Марина так просто тоже не сдастся. Об этом достаточно ясно говорит ее демарш, когда она самовольно покинула поместье, приехала в город и тоже что-то замышляет.

– Ой, не нравится мне это, – проворчала Алена. – Что на уме у этой девки?

Но больше всего Алену тревожил вопрос: достаточно ли компетентна здешняя прислуга, и сумеет ли горничная в этом отеле вовремя и качественно выгладить платье, в котором Алена собиралась появиться завтра на свадьбе? Алене очень хотелось поразить всех своим видом. Первые минуты, когда все придирчиво изучают друг друга, – самые важные. Если появиться замарашкой или в чем-то вульгарном, то репутации твоей конец. В чем ты будешь светиться перед гостями на следующий день, уже не так важно.

С собой Алена привезла платье из красного шелка с вытканным золотым поясом. Мягкая натуральная ткань струилась по бедрам, драпируя ноги и идеально подчеркивая высокую грудь и талию. Но для того, чтобы платье выглядело идеально, его нужно было надеть свежевыглаженным. Алена заранее договорилась с горничной отеля, что та приготовит ей завтра к утру платье и занесет в номер. Но справится ли она? Может, надо было все-таки взять с собой Марину?

– Нет, – покачала головой Алена. – Пусть я лучше завтра буду в мятом платье, но зато у Инги с Ванькой все наконец получится.

Она быстро помолилась на сон грядущий. Прочла молитву за себя, за мужа, помолилась Богородице за Ваню, чтобы он наконец уже успокоился и остепенился. Не пристало мужчине в его годы гоняться за молоденькими девчонками! А Ваня, что ни год, выбирает себе девчонок все моложе и моложе. Того и гляди, переключится и вовсе на малолеток!

Но Алена была уверена: если Инга все же согласится обратить внимание на Ваню, то он мигом забудет про всех своих прежних подружек.

«Хоть бы завтра у них все срослось!» – мысленно пожелала Алена счастья двум своим друзьям.

И снова мысли ее вернулись к завтрашнему торжеству.

Завтра в полдень им всем предстояло быть во Дворце бракосочетания на Английской набережной, где и должен был начаться праздник, который обещал продлиться не меньше трех дней.

В первый день планировали саму регистрацию брака, поездку по городу, а затем свадебный ужин в ресторане, закрытом для других посетителей. Ради такого случая Филипп пригласил любимых артистов своей ненаглядной Евлалии. Обещали приехать Газманов и другие звезды российской эстрады. Музыканты должны были играть до последнего посетителя, хоть до утра, хоть до следующего дня.

Утро второго дня должно было начаться с завтрака все в том же ресторане. А затем гостям предлагалось пересесть в специально поданные автомобили и организованной колонной перебраться за город в арендованный по такому случаю коттедж. И продолжить веселье гостям и самим новобрачным предстояло уже на лоне природы, на берегу Вуоксы, с рыбной ловлей, спуском на байдарках, катанием на катамаранах, водных мотоциклах и прочими летними развлечениями.

И третий день был полностью посвящен общению с природой. Подразумевался выезд в лес, где для всех желающих была бы организована охота, для дам – своего рода пикник на лесной полянке, откуда все желающие могли вернуться в коттедж, арендованный до конца недели, а кто-то мог отправиться по своим делам и вернуться туда позднее.

Одним словом, программа предстояла значительная и по времени, и по затратам сил, и по материальным затратам. И, уже погружаясь в сон, Алена снова подумала: сколько же должен будет заплатить Филипп за эту свадьбу своей дочурки? Похоже, мероприятие влетит ему в копеечку. Даже если богатый зять поучаствует в расходах, все равно затраты для обеих сторон получатся значительными. Наверное, Филипп очень уж рад, что его дочери повезло ухватить за хвост золотую рыбку, раз уж он готов раскошелиться на такую пышную свадьбу.