Алина закапризничала, но Жанна не собиралась идти на поводу у дочери. Заходить в магазин, стоять там очередь ради какого-то одного батончика, когда в десяти-пятнадцати минутах ходьбы ждет и приготовленный тетушкой супчик, и горы надаренного к праздникам и еще не доеденного шоколада, просто безумие. Жанна умела быть экономной сама и планировала научить этому же и ребенка, так что сейчас она схватила дочь за руку и, больше не слушая возражений, быстро потащила Алину к дому.

– Идем, дома бабушка.

– Неправда! Галина Михайловна умерла.

Алина почему-то всегда называла покойную бабушку по имени и отчеству. Жанна никак не могла добиться от ребенка ответа, в чем причина такого обращения. Но одно было очевидно, Алина испытывала настолько глубокое уважение к покойнице, что иначе ее называть просто не могла.

– Галина Михайловна на кладбище. У нее там домик. Ты мне показывала, когда мы к ней ездили. Ты еще сказала, что когда-нибудь тоже там поселишься.

Похоже, в свое время Жанна наговорила при ребенке много глупостей. И сейчас она решила, что надо последить за своим языком и за тем, что она мелет.

Но на Алину она прикрикнула:

– Если ты немедленно не перестанешь тормозить, я поселюсь в домике у бабушки прямо сейчас!

– А я с кем останусь? – не по-детски встревожилась Алина.

– Одна!

Одной девочке быть совсем не хотелось. Не любила она этого и поэтому не нашла ничего лучше, чем разрыдаться. Голод, усталость и капризное настроение довершили начатое дело, и рыдания переросли в полноценную истерику. Жанна рассердилась. И на дочь, и на себя, и на весь мир, который был так несправедлив к ней. Ну, почему именно на нее навалилось столько всего? И муж оказался никудышный, и мать умерла, и работы приличной нет, и денег, соответственно, тоже. Да еще полусумасшедшая тетка навязалась со своими многочисленными проблемами, а дочка вместо того, чтобы поддержать, наглеет и капризничает.

Кое-как она дотащила Алину до подъезда. Причем на лестнице терпение у Жанны уже отключилось, и она сказала дочери:

– Хочешь оставаться тут, оставайся.

А сама пошла наверх, не оглядываясь. Сил просто не было, чтобы уговаривать девочку. Алина еще немного похныкала, а потом принялась карабкаться следом за мамой. Это ей удалось проделать без особых усилий. Девочка была хоть и худенькая, но крепенькая и резвая. Жанна и сама когда-то в далеком теперь детстве была такой. Она стала убыстрять шаги, а следом за ней, повинуясь включившемуся соревновательному духу, Алина тоже ускорилась, стремясь догнать, а если повезет, то и перегнать маму.

И все же Жанна достигла дверей квартиры первой и сразу же поняла, что тут что-то не так. Входная дверь была открыта. Не совсем уж нараспашку, но все же замок не был захлопнут. И любой, абсолютно любой человек мог войти в квартиру.

– Еще новое дело!

Жанна не особенно испугалась. Брать у нее было особенно нечего. Но все же потерять последнее было бы обидно. И она кинулась внутрь.

– Любовь Михайловна, вы тут?

Никто Жанне не ответил. Однако в квартире было тихо и спокойно. Никакого особого беспорядка ни в прихожей, ни на кухне Жанна не обнаружила. На месте были и зимние сапоги, и норковая жилетка. На кухне обнаружилась мультиварка, никем не тронут был и кухонный комбайн. Однако входная дверь была почему-то открыта, хотя Жанна хорошо помнила, что, убегая, она захлопнула дверь.

– Тетя Люба, вы где?

Девушка обошла всю квартиру, заглянула в свою комнату и в комнату тетушки. Старушки нигде не было видно.

– Куда же она делась? Домой к себе уехала? Разговора про Мисюсика испугалась?

Вещи тетушки были на своих местах. Разве что отсутствовал ридикюль, и верхнего пальто на вешалке не было видно.

– Снова куда-то умотала. И чего не сидится человеку?

Жанна пошла на кухню, чтобы покормить Алину. Девочка давно уже вымыла руки и теперь с нетерпением поглядывала на кастрюлю с супом, стоящую на плите. Она втягивала воздух ноздрями и поглядывала то на мать, то на пустой стол перед собой. Жанна открыла крышку кастрюли, и в нос ей ударил запах чеснока. Похоже, тетушка сварила щи, но переборщила с чесноком. Но зачерпнув ложкой месиво, Жанна изумилась. Да, капуста тут присутствовала, и картошка тоже, но при этом сам суп был нежно-розового цвета. Возможно, тетушка добавила сюда еще свеклы?

– Ешь.

Алина опасливо принюхалась и поинтересовалась:

– А что это?

– Суп.

– А какой?

– Борщ.

– Это не похоже на борщ, – заявила дочь. – Я его не буду.

– Это еще почему?

– Он странный.

С трудом Жанне удалось уговорить девочку отведать хотя бы ложку. Алина набрала суп в рот, а потом вдруг выплюнула его в тарелку.

– Это еще что такое? – рассердилась Жанна.

– Я не буду, – заревела Алина. – Он сладкий!

Жанна попробовала сама. Что за ерунда? Суп на вкус и впрямь был сладким. Неприятная догадка осенила Жанну. Похоже, тетушка положила в суп остававшееся в банке ягодное повидло. Наверное, перепутала его с томатной пастой. Повидло во время варки растворилось, окрасив суп в розовый цвет и сделав его слишком сладким.

Пришлось отварить дочери пельмени. Хорошо еще, что у Жанны всегда был запас домашних, собственными ручками налепленных пельменей на случай появления внезапных гостей. Розовый суп Жанна хотела вылить в туалет, но потом решила оставить его до возвращения тетушки. Пусть скажет, что именно она варила. Компот? Или все-таки суп? Но время шло, а тетушка где-то задерживалась. Жанна несколько раз звонила ей на мобильный и несколько раз на домашний. Бесполезно. И там, и там никто не отвечал.

– Вот ведь старая шлендра, – сердилась и волновалась одновременно Жанна. – Где ее только носит? Уже десятый час, а ее все дома нет.

Жанна не представляла, что ей делать. Где искать тетю? Та не оставила на этот счет никаких указаний. Но наконец, когда часы показывали почти половину двенадцатого ночи, дверь тихонько скрипнула и в квартире появилась тетушка.

– Где вы были? – выскочила к ней Жанна. – И что за суп вы нам сварили?

Но она тут же осеклась, увидев, в каком состоянии находится ее тетушка. Любовь Михайловна была словно пьяная. Седые волосы старушки совершенно растрепались и упали ей на лицо, закрыв его.

– Что с вами?

Тетушка не отвечала. Жанна принюхалась. Запаха алкоголя вроде бы слышно не было. Однако что тогда происходит с тетей? Любовь Михайловну пошатывало, она глупо хихикала и строила из-под волос жуткие гримасы Алине, выглянувшей из комнаты. С помощью Жанны старушка с трудом доплелась до постели, куда и упала, продолжая хихикать и гримасничать.

– Куда вы ходили?

Но тетя не отвечала. Спряталась так, что ее и видно не было.

– С кем вы были?

Жанна не ожидала, что получит ответ на свой вопрос. Но затем губы тетушки слабо пошевелились, и Жанна различила:

– Мисюсик. Мисюсик меня нашел.

Вот и все, что она разобрала. Но и это ее встревожило не на шутку. Снова этот Мисюсик!

– О ком вы говорите? Кто этот Мисюсик?

Но тетушка уже спряталась под одеяло с головой и, кажется, задремала там. Решив, что выяснить у старушки всю правду про Мисюсика она сможет и завтра, Жанна пошла тоже готовиться ко сну. Было уже поздно. И в конце концов, тетушка вернулась, волноваться за нее больше не нужно. До утра с ней ничего больше не случится, уж об этом Жанна позаботится. Девушка тщательно заперла входную дверь на оба замка. Ключа от второго она тетушке не оставила, так что удрать среди ночи у беспокойной старушки точно не получится. Вот и чудно!

И в полной уверенности, что утром все разрешится, Жанна уложила дочь и заснула сама. Перед сном она не удержалась и еще немного подумала про таинственного Мисюсика. Кто это такой? Родственник? Знакомый? Вроде бы от родственников Жанне не приходилось слышать такого имени. Знакомый тетушки? Еще один?

И вообще, Мисюсик – это он или она?

Жанна спала и не слышала, как в соседней комнате за стенкой тихо поднялась и начала ходить по комнате старушка. Она явно что-то искала, рылась в своих вещах, в шкафу, в ящиках. Но вести себя старалась как можно тише. А когда один раз протяжно скрипнула половица под ногой, даже сдавленно выругалась. Голос у нее был какой-то странный. Но было ясно, что меньше всего на свете старушка хотела бы привлечь к своим действиям внимание племянницы.

Утро у Жанны всегда проходило в страшной спешке и хлопотах. Нужно было столько всего успеть сделать! Поднять, умыть, причесать и еще накормить завтраком Алину, которая в такую рань кушать совсем не хотела, а хотела лишь спать. Сама Жанна металась между ванной и кухней, где скучала над тарелкой каши ее дочь.

– Не хочу кашу.

Но Жанна была неумолима. Она знала, если не покормить Алину сейчас, в садике она точно не станет есть. И до самого обеда, а зачастую и после него будет ходить голодной. Иногда до самого полдника. Да и тогда поест лишь в том случае, если подадут сладкую творожную запеканку. А если будут морковные котлеты или тушеные овощи, то так и останется голодной.

– Ты должна поесть. Ради мамы! Хотя бы ложечку.

Алина вертела головой, ловко уклоняясь от ложки с кашей. В борьбе с дочерью Жанна расходовала силы, а результат был мизерный. Наконец с завтраком и утренними процедурами было покончено, и она потащила ребенка в садик. На улицах было еще темно и холодно, несмотря на то, что весна уже подбиралась к их городу. Днем солнышко припекало совсем по-весеннему, бежали ручейки, снег почти совсем растаял. Но все же ранним утром и вечером на улицах города бывало еще стыло и холодно.

После садика и уборки в офисе Жанна прибежала домой. Было уже пол-одиннадцатого, и она рассудила, что может разбудить тетю. Утром та не встала, чтобы их проводить. Даже из комнаты не выглянула. Но сейчас Жанна была настроена решительно. С тетей пора поговорить.

– Тетя Любовь! Тетя! Вставайте! Светлый день на дворе, а вы все спите!

Тетушка не отвечала. Накрывшись одеялом, она спокойно спала.

– Тетя, просыпайтесь! Нам необходимо поговорить про этого вашего Мисюсика.

Но на этот раз упоминание имени Мисюсика не оказало своего обычного благотворного воздействия. Тетя не пошевелилась. И Жанна даже грешным делом подумала, не померла ли ее родственница, и потрогала ее за выступающие округлости, но та вдруг, не высовывая головы из-под одеяла, глухим и в то же время сварливым голосом сказала:

– Убирайся! Убирайся из моей комнаты, дрянь!

– Тетя, вы ничего не перепутали?

– Пошла вон! А если хочешь быть полезной, приготовь мне завтрак!

От милой и приветливой старушки, обещавшей Жанне золотые горы и чуть ли не материнскую любовь, не осталось и следа. На ее месте вновь был злобный монстр, который не стеснялся гонять Жанну. Но не на ту напали!

И уперев руки в боки, девушка произнесла отповедь:

– Вот что, дорогая моя тетушка, если вам хочется позавтракать, а встать и приготовить самой желания нету, я, конечно, буду кушать сама и для вас приготовлю и завтрак, и обед, и даже в постель еду принесу. Но будьте любезны за это разговаривать со мной вежливо!

И что ответила на это тетушка? Она лишь отчеканила:

– Пошла вон отсюда, побирушка!

Обидеть сильнее Жанну было невозможно. Она ушла вся в слезах, не понимая, чем вызвала такое к себе отношение. Еще вчера тетушка клялась ей в теплых чувствах, а сегодня ведет себя, словно они вовсе незнакомы или Жанна ей что-то должна. Возясь на кухне, девушка приготовилась к новой схватке, даже заготовила речь. Но когда зашла в комнату тетушки, то обнаружила, что той и след простыл.

– Где же это она? – изумилась Жанна.

Жанна обыскала всю квартиру и вернулась назад в комнату тетушки в полнейшем недоумении. Тети Любови нигде не было. Пока Жанна плакала от обиды на кухне, родственница снова куда-то свинтила.

– Ну и пусть! Хоть бы совсем не возвращалась. Жила же без нее, и дальше небось проживу!

После этого Жанна наконец-то вывалила в унитаз содержимое кастрюли и почувствовала умиротворение. Сейчас наварит горохового, да с копчеными ребрышками супа, то-то будет вкусно, то-то хорошо! Тетя еще пожалеет, что так грубо и неучтиво обошлась со своей ближайшей родственницей. Ни Андрей, ни тот же Мисюсик никогда не станут так с ней возиться, как готова была делать это Жанна. Несмотря на свой, мягко говоря, странный характер, тетушка была Жанне чем-то близка. Родная кровь, что тут поделаешь. И сейчас, несмотря на нанесенную ей обиду, Жанна испытывала тревогу за старушку, бродящую невесть где и с кем.

– Ничего, еще объявится!

Но время шло, а тетушка не давала о себе знать. Жанна уже и за Алиной сбегала, и обед приготовила, и в квартире прибрала, а тетушка все не звонила.