– Лекс, ешь, ну же, – уговаривал Иф, пока я с отвращением ковыряла вилкой остывшие котлеты.
– Фу, какая гадость! – сморщилась я, отодвигая тарелку.
– Избалованная девчонка! – пробормотал раздосадованный охранитель, кружа над столом огненной пчелой. – Вот что тебя здесь не устраивает, а? Что?
– Мясо, – буркнула я. – Ненавижу мясо!
– Нет, вы только посмотрите на неё! – простонал он. – Мясо она ненавидит!.. А коли нету здесь ничего другого? С голоду пухнуть будешь?
– Буду! – гордо вздернула подбородок я.
– А ну, ешь, я сказал! – потеряв терпение, рявкнул Иф, грохнув кулачком по столу так, что тарелки с вилками, звеня, подпрыгнули.
Однако… С виду мелкий, а силы-то сколько…
Сидящий за соседними столиками народ вытаращился на меня с подозрением. Ага, для них-то посуда подпрыгнула сама по себе… Ифа никто не видел, кроме меня. Хотя, возможно, он зрим для магов.
Я мудро «не заметила» чужие вопросительные взгляды, дождалась, когда они «отведутся», и сквозь зубы прошипела:
– А ну, угомонись… Лучше поищи что-нибудь путное поесть.
– Что, например? – угрюмо поинтересовался он.
– Всё, что найдешь, но только не животного происхождения.
– Ладно… – смирился охранитель и исчез, а я, вытянув ноги, рассеянно уставилась на уголок стола.
За шесть дней пути я успела насмотреться всякого, в том числе и на завсегдатаев постоялых дворов, которые (в смысле, люди) являли собой безликую серую массу, снующую по делам. Всякого – кроме волшебства. Ничего необычного: мир как мир, а люди как люди, в смысле маги. В чем разница? Да, я не молодею, как бабушка, в лунном свете, но ведь и они тоже. Так зачем же мир-то от меня прятать?
Мои размышления прервал чей-то гневный вопль:
– Где мой рис?!
Я усмехнулась: Иф взялся за дело. Бедняга, я его за эти дни совсем загоняла… Но кто же виноват, что по бабушкиному письму мне выдавали исключительно дежурное блюдо с мясом? От мяса я избавлялась, а охранителя посылала за добавкой. Он ворчал, рычал, вопил, но я ничего не могла с собой поделать. Я выросла в лесу, среди зверюшек и птичек, и не представляла, как можно питаться этими созданиями.
– Держи, чудовище, – ифрил, воровато оглядевшись и убедившись, что за нами никто не наблюдает, опустил на стол тарелку с дымящимся рисом и салатом.
– Благодарю, друг, – улыбнулась я и принялась за еду.
– Ладно, чего уж там… – буркнул он, наблюдая, как я ем, и озабоченно добавил: – Подкормить бы тебя, а то совсем в дороге отощала. Родня меня не поблагодарит.
Я едва не поперхнулась салатом, прыснув:
– Да я всю жизнь такой была!
– Потому что мясо есть надо!
Фыркнув, я склонилась над тарелкой, а Иф продолжал ворчать, пока я заканчивала ужин.
– Кстати, Лекс, – ифрил уселся на уголок стола, – а тебе не кажется, что за тобой наблюдает вон тот тип за противоположным столиком?
– А? – удивилась я, замерев с поднятой кружкой. – Кто?
– Во-о-он в том тёмном углу, – показал охранитель, – правее. Да не таращись ты так! Хочешь, чтобы он обо всем догадался?
Я рассеянно осмотрелась по сторонам, прикрыв лицо кружкой. Обеденная комнатушка – маленькая, тесная, с низким деревянным потолком, – напоминала многогранник со множеством тёмных углов. И за мной и наблюдали из угла противоположного. Сосредоточившись на ощущениях, я отметила чужой скользящий – ко мне, от меня и обратно – взгляд и разочарованно нахмурилась: угол скрывался в тени полностью. Даже столика не видно, не говоря уж о личности.
И, кстати, личности, которая следит за мной с очевидным интересом, минуя отводящую магию бабули. Таки послала она приглядчика?.. По её прощальному монологу я сразу поняла: попутчику быть. Так хоть бы познакомиться подошёл… или – шла. Я не кусаюсь. Иногда.
– Кажется, я где-то его встречал… – протянул Иф.
Я едва не поперхнулась чаем. Вспомнила! Два последних дня мне казалось, что за нами кто-то едет, а позавчера один странный тип зашёл на постоялый двор следом за мной. Я ещё внимание на него обратила, потому как он, закутанный в плащ, прошмыгнул мимо меня и сразу в угол забился. А вечера-то тёплые – на кой ему плащ?
– Как думаешь, это бабушкины проделки? – шёпотом спросила я.
– Вряд ли, – хмыкнул мой спутник, – я же с тобой, а мне она доверяет. Нет, что-то тут нечисто…
– Ладно, – встала из-за стола я, – утро вечера мудренее. Пора спать, – и, обогнув столик, в пять шагов добралась до лестницы и отправилась наверх, затылком чувствуя чужой взгляд.
Ифрил, пробормотав что-то про важные сведения, решил покараулить «странную личность». Поднимаясь, я пожелала спокойной ночи седовласому хозяину постоялого двора и, увильнув от разговора о погоде, позорно сбежала. Общаться за дорожные дни я так и не научилась. О чём, честно, не жалела.
Комнаты постоялых дворов похожи, как отражения. Кровать, столик, кресло, шкаф, ковёр и две двери, кроме входной, – одна в ванную комнату, вторая на балкон. Зайдя в свою, я распахнула окно, впустив в душную спальню прохладный сумрак летней ночи, и занялась сумками. Вспомнила, что у меня нет ни одной чистой вещи – дни в дороге по пыли и грязи сделали своё чёрное дело. А «полезных» книг мне бабушка собрала в дорогу больше, чем одежды. Наверное, завтра останусь здесь, если, конечно, вещи не высохнут за ночь…
Я решительно засучила рукава и взялась за стирку, от которой меня отвлек появившийся охранитель.
– Ты чего тут затеяла на ночь глядя?
– Стирку, как видишь, – отозвалась я, кинув ему прополосканную рубаху. – Развесь на балконе, будь добр. И принеси мне воды. Бочки – прямо по коридору.
Ифрил одобрительно кивнул и, сопя, взялся помогать. С его помощью (главное – он умел греть воду!) я закончила дела быстро и, искупавшись, надела старые, обрезанные по колено штаны и бывшую папину рубаху, в которых обычно ходила по дому и иногда спала. Когда-то я вцепилась в рубаху из-за насыщенно зелёного цвета, теперь же она стала тускло-серой, продралась на локтях и обтрепалась по краям. Мама частенько грозилась её выкинуть, но я не позволяла. Я вздохнула, обняв руками плечи. Папа… Мама… За что же вы так со мной?..
Спать расхотелось. Читать бабушкины книги – и не начинало хотеться. Я уныло побродила по комнате, влезла в тапки и отправилась на улицу – подышать свежим воздухом. Иф, вздыхая и поминая бабушкины повеления, увязался следом. Пока мы спускались по лестнице, охранитель ныл, но, заслышав доносящиеся из главного зала приглушённые голоса, вынужденно замолчал. Видеть его не видели, но иногда слышали.
– Кажется, личность-то на месте, – заметил он сиплым шёпотом.
– Которая за мной следила? – встрепенулась я, осторожно заглядывая в обеденную комнату.
Ага. Сидят. Приличные посетители давно разошлись, помещение погрузилось в полумрак, разбавленный лунным светом, и в знакомом углу я заметила движение – и три тёмных, шушукающихся силуэта. Я, подгоняемая любопытством, разулась, присела на корточки и, растворившись в тени стены, поползла к заговорщикам.
– Лекс, ты что задумала? – забеспокоился охранитель. – Ты же обещала бабушке не делать глупостей!
– Так я ещё и не начинала, – усмехнулась я, притаившись под соседним от троицы столиком. – И ничего я не обещала.
Я прислушалась к разговору, но безрезультатно: во-первых, заговорщики беседовали тихо, а во-вторых, ифрил шипел не затыкаясь, упрашивая меня вернуться в постель.
– А если они тебя поймают? – настырно ныл он. – А вот если…
Отчаявшись, я попыталась поймать охранителя, да он увернулся. Я на пальцах велела ему подлететь к соседнему столику и подслушать разговор.
Иф скорчил недовольную рожицу:
– Ненормальная!.. – но полетел к заговорщикам.
Я насмешливо хмыкнула про себя. Да, ненормальная. Зато жить легко и мир простым кажется… Мои размышления прервал шёпот ифрила.
– Всё, можно сваливать, – доложил он, – мы им не нужны. Точнее, им не мы нужны.
Я вопросительно подняла брови.
– Какой-то таинственный «он». Расслабься.
Кивнув, я ползком попятилась назад. Нет, не внушает мне доверия эта шайка… И, как выяснилась позже, чутьё не подвело. Я добралась до выхода из обеденной и своих тапок, обулась и с удовольствием выпрямилась, разминая затёкшие ноги.
– Чего стоишь? – снова забеспокоился ифрил. – Двигай в комнату, пока не засекли!
– Уже… – проворчала я и на всякий случай снова заглянула в обеденную.
Убедившись, что троица осталась на прежнем месте, я осторожно поднялась по лестнице и, оглядываясь, вышла в коридор. Пусто. Узкое тёмное пространство и едва заметные в сиянии Ифа пятна дверей. Моя комната – первая за поворотом.
– Не нравится мне всё это… – бормотал меж тем огненный зануда. – Попадём мы из-за тебя в историю, ой, попадём!..
– Угомонись, паникёр!
– Вот увидишь, я окажусь прав, – зловеще предрёк он.
Тихо скрипнула, открываясь, дверь. Я насторожённо замерла, прислушиваясь, и получила толчок в спину. Отшатнувшись, я возмущённо ойкнула, и мне ответило приглушённое ругательство. Ифрил, вереща, заметался по коридору. Обернувшись, я онемела от страха: надо мной возвышалось нечто, закутанное в длинный плащ. Кажется, в тот самый, с воротником…
Я попятилась. Нечто зловеще двинулось на меня. Я упёрлась спиной в стену. Нечто красноречиво растопырило руки, повторяя мои судорожные движения влево-вправо и перекрывая путь. И то ли смеха ради пугало, то ли всерьёз нацелилось… А живой не дамся!.. Но под мышкой проскочить не получилось – крепкая рука ухватила за шиворот и вернула на место у стены. И перепуганной мне оставалось только одно…
– А-а-а, на по-о-ома-ащь!..
Неизвестный же, ругнувшись, сгрёб меня в охапку, зажал ладонью рот и поволок по коридору, хрипло шипя:
– Да не ори ты! Хватит! Я ж пошути… твою мать!..
Это я, потеряв тапку, исхитрилась лягнуть чужака в колено. Он, выругавшись, разжал руки и выронил меня. Я же плюхнулась на пол и, вскочив на ноги, задала стрекоча, но далеко не убежала. Подножка, наброшенный на голову плащ – и незнакомец снова сгрёб меня в охапку, перекинул через плечо и куда-то потащил. Я, конечно, и лягалась, и извивалась, и вопила, вторя испуганному вою Ифа, но не добилась ничего. И испугалась. Я ведь не хрупкая кукла и сильнее, чем выгляжу…
По судорожным движениям чужака я сообразила, что он мечется по коридору в поисках укрытия, и на всякий случай заголосила еще громче. А вдруг кто проснётся и поможет!.. И где она, эта м-магия, когда она так нужна?.. И где, спрашивается, ифрил, когда он так нужен?.. Тоже мне, охранитель! Только и умеет, что испуганно верещать!
Не успела я о нём подумать, как Иф, заикаясь, промямлил:
– С-сюда… в-вот. П-пожалуйте…
Ах ты, трусливая огненная задница! В мою комнату привёл?!
Хлопнула дверь, и меня грубо опустили на что-то мягкое, в коем я на ощупь опознала кровать. А потом по глазам ударил яркий свет, и знакомый уже голос хмуро произнёс:
– Сама замолчишь или помочь?
От неожиданности (да, кровать оказалась моей) я соизволила заткнуться и, моргнув, уставилась на смуглого парня – чуть постарше меня, недовольная рожа, взъерошенные тёмные волосы и мрачный серый взгляд. Некоторое время мы молча таращились друг на друга, после чего дружно открыли рты и так же дружно их закрыли, заслышав в коридоре топот многочисленных ног.
И он стремительно приближался.
Реакция на шум у нас была совершенно противоположной. Если я обрадовалась, что нахала поймают (теперь-то понятно, чьи поиски обсуждались той чёрной троицей…), то незнакомец помрачнел, огляделся, а потом сделал совершенно неприличную, на мой взгляд, вещь: погасив свет, сдёрнул с кровати одеяло, накинул его на меня, а сам нырнул следом. И лишь тогда я сообразила, что яркий свет исходил не от свечей, которые я потушила перед уходом. Кажется, мне не повезло…
– Э-э-эй! – возмутилась я, пинаясь. – Это моя комната!.. И постель моя!.. А ну, выметайся!..
Из-под одеяла сверкнула острая сталь холодных глаз, и я снова замолчала, невольно поёжившись. И теперь-то точно знаю, кто за мной следил из угла весь вечер… Интересно, зачем?.. Из коридора донёсся грохот отворяемых дверей и возмущённые вопли.
– Обыск, – пробормотала я. – Что они ищут? Или – кого? Тебя?
– Меня, – скривился незнакомец, прижав к матрасу мои пинающиеся ступни. – Но если найдут, то и тебе тоже достанется.
– За что?.. – вытаращилась я.
– За помощь мне, – ухмыльнулся парень.
– Но я не собираюсь тебе помогать! – возмутилась я.
– А у тебя нет другого выхода, – спокойно ответил он. – Или вместе выберемся, или вместе погорим. А виновата будешь ты.
– Чего? – изумилась я. – Это почему это?!
– А кто завывал в коридоре? – незнакомец иронично поднял брови (честное слово, я бы вновь с удовольствием его лягнула, но сила оказалась не на моей стороне, увы и ах).
– А нечего пугать приличных людей!
– Приличные люди в это время спят, а не разгуливают по постоялому двору!
– У каждого свои понятия о приличиях! – огрызнулась я. – Когда хочу, тогда и хожу!
– Вот и доходилась, – насмешливо заметил он и резко подтянул меня к себе, ухватив за колени: – И дохотелась.
Я покраснела, но ответить не успела: в дверь моей комнаты тихонько поскреблись.
– Ложись! – беглец снова нырнул под одеяло, наконец-то отпустив меня и утащив за собой свой кошмарный плащ.
Я поспешно улеглась, и тишину нарушил громкий стук и громовой голос:
– Открывайте!
– Добрались, двуликие… – донеслось из-под одеяла. – Слышь… Тебя как зовут?
– Лекс.
О проекте
О подписке