Глава 5

В день восемнадцатилетия Ия подарила Зое медальон невероятной красоты. Золотой овал украшала затейливая буква «З», выложенная разноцветными камешками.

– Это бриллианты, изумруды и рубины, – пояснила Ия. – Обычно последние два камня в ювелирных изделиях не встречаются вместе, считается, будто они не дружат друг с другом, но украшение сделано на заказ. Алмазы символизируют верность, изумруды надежду, а рубины любовь. Носи на здоровье!

– Мамуля! – ахнула Зоя. – Зачем истратила такую кучу денег?

Ия улыбнулась.

– Украшение очень дорогое, тут ты права, но в остальном ошиблась. Я его не покупала.

– А где взяла? – изумилась Зоя.

– Из тумбочки, – засмеялась мама. – Медальон некогда принадлежал твоей прабабке, и у него, кстати, есть секрет. Смотри, если одновременно нажать на два камня, а потом дотронуться до самого крупного бриллианта, то откроется верхняя крышка. Вскрыть подвеску сумеет лишь тот, кто знает последовательность действий, всем остальным она покажется сделанной из цельного куска золота. Вот, обрати внимание…

– Ух ты! – восхитилась Зоя. – Там внутри гравировка!

– «Если смерть разлучит нас, я найду способ отыскать тебя», – расшифровала Ия старинную вязь. – Прадедушка обожал свою жену, он был романтичен, теперь таких мужчин не встретить.

Зоя застегнула на шее цепочку и с тех пор не снимала подарок.

Некоторое время назад Зоя пришла домой с девочкой лет двенадцати с виду.

– Это Лапочка, – сказала она матери. – Она переночует у нас, ладно?

Ия никогда не спорила с дочерью, к тому же у Крон была большая квартира, в которой всегда находилось место для друзей Зои, если они задерживались в гостях и не хотели ночью бежать по пустынным улицам. Но Лапочка выглядела совсем ребенком, поэтому Ия спросила у девочки:

– А твоя семья не будет волноваться?

– Нет, – односложно ответила та.

– Хорошо, – сказала Ия, – но все же давай позвоним твоей мамочке.

– Не надо, – отозвалась гостья.

– Позволь с тобой не согласиться, – нахмурилась Ия. – Родители всегда волнуются о детях! Не приди Зоинька ночевать, я бы…

– Мамуля, – перебила ее дочка, – завари нам свой фирменный чай, пожалуйста.

Сообразив, что Зоя хочет прекратить разговор, Ия отправилась на кухню.

Поздно вечером мать вошла в спальню к дочери и сказала:

– Извини, конечно, но нельзя оставлять дома девочку, не сообщив ее домашним, где она ночует. Наверное, Лапочку уже с милицией ищут!

Зоя отложила книгу.

– У бедняжки нет ни отца, ни матери.

– Вот несчастное дитя! – всплеснула руками Ия. И в ту же минуту вновь насторожилась: – Погоди, значит, она из детдома?

– Нет, она прописана у бабушки.

– Ой, старушка уже точно инфаркт получила! – подскочила Ия. – Немедленно скажи мне номер ее телефона!

Зоя тяжело вздохнула.

– Мамуля, не суетись. Лапочка жила в бараке, там нет телефона. Бабка – алкоголичка, пьет беспробудно, вот девочка от нее и удрала.

– На улицу? – ужаснулась Ия.

– Почти, – кивнула Зоя. – Она в нашем спортивном комплексе полы моет, а спит в кладовке.

– Невероятно, – поразилась Ия. – Кто же ее на работу взял?

Зоя развела руками.

– Документов не оформляли. Лапочка шваброй орудует за еду и ночлег.

– Она не ходит в школу?

– Нет.

– Немыслимое дело! С трудом верится в такое, – затрясла головой Ия. – Бабушку надо лечить, а девочку…

– Куда? – тихо спросила Зоя. – В детдом? Можно она пока у нас поживет? Хоть поест по-человечески.

Ия села в кресло.

– Доченька, когда ты три года назад приволокла котенка, который замерзал в подъезде, я тебе и слова не сказала, назвала его Тихоном и оставила. Но ребенок не кошка, мы не имеем права брать на себя ответственность за чужое дитя. А если бабушка девочки заявит в милицию о пропаже… э… Как ее, кстати, на самом деле звать?

– Оля Ильина, – ответила Зоя.

– Начнутся поиски, – ажитированно продолжала Ия, – нас обвинят в похищении…

– Мама, – усмехнулась Зоя, – о Лапочке давно никто не вспоминал! Тебе жаль тарелку супа бездомному ребенку налить?

– Нет, но надо поставить в известность бабушку, – уперлась Ия.

Зоя встала, что-то написала на бумажке и протянула листок матери.

– Это адрес Лапочки. Я позавчера туда ездила, хотела бабку пристыдить. И поняла бесполезность своих действий, вот потому и позвала девочку к нам. Можешь повторить мой путь, поймешь, как обстоят дела.

На следующий день Ия отправилась на поиски Раисы Ивановны Клюквиной.

Буквально на краю света нашла длинный двухэтажный барак и начала стучаться в разные комнаты. Обитатели трущобы были сплошь гастарбайтерами, подавляющая часть жильцов с трудом произносила фразу: «Моя твоя не понимай». То ли люди и в самом деле не владели русским языком, то ли прикидывались, понять правду было невозможно.

В конце концов Ия нашла бойкую, на удивление трезвую украинку, которая затараторила:

– Райка Клюквина? Та она в шестой, бухая, дрыхнет. Завсегда пьяная, фамилиё своё оправдывает. Клюквина – вот и клюкает!

Ия толкнулась в дверь, на которой мелом была косо намалевана цифра «6». В узком, пеналообразном помещении стоял жуткий, продавленный диван, на котором храпела грязная старуха с лицом, покрытым синяками. Из стены торчала пара ржавых гвоздей, на которых висело бесформенное тряпье, на подоконнике маячили две пустые пивные бутылки.

– Раиса Ивановна, – позвала Ия, – проснитесь!

Бабка подняла голову.

– Чаво?

– Вы о внучке не волнуетесь? – стараясь не дышать, спросила Крон.

– Хде?

– Оля у нас.

– Хто?

– Девочка в порядке.

– Че? Дай на бутылку! – потребовала алкоголичка.

– Нету, – отрезала Ия. – Вам пора бросить пить и заняться уборкой.

– Пошла на… – ответила бабуся.

Ия в полном шоке побежала назад и снова наткнулась на говорливую украинку.

– Побалакали? – спросила та.

– Ага, – вздрогнула Ия.

– Неужто Райка трезвая? – изумилась баба.

– Куда там! – махнула рукой Крон. – Боже, в каком ужасе люди живут!

– Избалованная ты, как я погляжу, – скривилась тетка. – Крыша над головой есть, сортир работает, газ горит, че ищо надо? Вода, правда, только холодная, так в баню сгонять недолго. И не все тута бухальщики, я вот ни капли в рот не беру, работаю.

– У Раисы Ивановны внучка есть, Оля. Не знаете, где родители девочки? – поинтересовалась Крон. – И почему она носит фамилию Ильина, а бабка Клюквина?

Украинка пожала плечами:

– Небось по отцу девка Ильина.

– Куда подевалась дочь Раисы? – настаивала Ия.

– Не знаю, – равнодушно проронила гастарбайтерша, – мне до чужих дела нет, своих на лыжи ставить надо.

Крон вернулась домой почти больная и сказала вечером Зое:

– Это ужасно.

– Съездила? – улыбнулась дочь. – Сильное впечатление, правда?

– И что нам теперь делать? – забеспокоилась Ия. – Лапочку нельзя отправлять домой.

– Пусть у нас живет.

– Это невозможно.

– Почему?

– Ну… кто мы ей? По документам?

Зоя обняла маму.

– Бумаги оформлять не надо. У Лапочки есть метрика, поговори с соседкой из девятой квартиры, Ириной Сергеевной, она в школе директорствует, объясни ей ситуацию, пусть зачислит Олю в класс, я помогу ей пробелы в знаниях заполнить. Будет жить у нас на правах дальней родственницы, получит потом паспорт, и все.

Ия молчала.

– Мамочка! – воскликнула Зоя. – Лапочка не бездомное животное, ну нельзя ее вон вышвырнуть!

– То-то и оно, что девочка не собачка, – вздохнула Ия и, увидав, как у Зои вытягивается лицо, быстро добавила: – Будь по-твоему, но заботиться о Лапочке придется в основном тебе.

– Муся, ты прелесть! – подпрыгнула Зоя.

Самое удивительное, что все сложности разрешились мгновенно. Соседка Ирина Сергеевна, поохав, взяла Лапочку, в свою школу. Оля отъелась, отмылась, превратилась в симпатичную девочку. Найденка изо всех сил старалась быть полезной – мыла полы, выносила мусор, гладила белье.

Ии сначала было некомфортно видеть в своей квартире постороннего человека, но потом она привыкла к Лапочке, оценила ее трудолюбие, замечательный характер, умение быть незаметной. Оля никогда не навязывалась с разговорами, не сидела в гостиной, если там уже устроилась Ия, не протестовала, когда та переключала телепрограммы, не капризничала, не болтала безостановочно и ухитрялась пользоваться ванной, когда в квартире отсутствовали хозяйки. Лапочку даже можно было упрекнуть за молчание – девочка лишний раз не раскрывала рта, она никогда не начинала разговор первой. Ия попыталась выяснить у нее что-нибудь о родителях, но наткнулась на стену. Нет, Лапочка охотно отвечала на вопросы, только ситуация не прояснялась.

– Где твоя мама? – полюбопытствовала Крон.

– Я ее никогда не видела, – грустно сообщила Лапочка. – Вроде она уехала с новым мужем, не с моим папой. Бабушка как-то сказала: «Во шалава, оставила ребенка на три дня и который год глаз не кажет».

– Отец приходил к вам в гости? – не успокаивалась Ия.

– Нет, я с ним незнакома.

– Алименты он платит?

Лапочка заморгала.

– Думаю, нет, баба Рая меня постоянно дармоедкой называла. Впрочем, она пьет, верить такой нельзя. Я ничего про папу не знаю, а в метрике написано: Ильин Николай Петрович. Интересно, сколько людей на свете с таким именем?

– Ты всю жизнь в одном месте жила? – продолжала допрос Ия.

– Я себя только в бараке помню, – вздохнула Оля и по-взрослому серьезно добавила: – Где родилась, там и пригодилась.

– Как же ты, такая маленькая, убежать решилась?

Лапочка вздрогнула.

– Мне уже тринадцать стукнуло, просто я с виду мелкая.

– Пожилой возраст, – протянула Ия.

– К бабушке Петя пришел, – прошептала Лапочка, – и предложил: давай твою к делу приставим. Вот я и испугалась. Ясно ж, ничего хорошего не выйдет, в тюрьме окажусь. Ну я и смылась! Петька из детей делает дырочников.

– Кого? – испугалась Крон.

Лапочка снисходительно улыбнулась.

– Петя вор, ему малыши нужны, щупленькие, чтобы через форточку в чужую квартиру пролезть. Такие гибкие встречаются, сквозь прутья решеток легко проскальзывают. Я верткая, вот Петя и захотел меня у бабки забрать. Но мне неохота в малолетку попасть, там труба – либо убьют, либо уголовницей станешь, я понаслушалась во дворе рассказов. У меня планы: выучусь, получу профессию, выйду замуж, рожу детей и никогда пить не стану. Вот!

К горлу Ии подкатил горький комок. Она обняла Лапочку, крепко прижала к себе и пообещала:

– Все будет по твоему плану, Господь добрый, он тебя в беде не оставит.

– Боженька мне уже помог, – шмыгнула носом Лапочка, – свел меня с Зоей. Вы не волнуйтесь, я потом вас отблагодарю. Станете старенькой, не брошу, куском не попрекну, самое лучшее принесу.

После этого разговора Ия окончательно приняла Лапочку, в их отношениях исчезла натянутость и начала рождаться любовь. Но по-настоящему Лапочку Крон оценила лишь после случившегося несчастья.