Глава 4

Поскольку она замолчала, а мужчины продолжали без слов смотреть на меня, я поняла, что все ждут какой-то реакции на рассказ, и без особого волнения произнесла:

– Жаль, что Глебу Львовичу не удалось привести гостей в изумление. Странно, что вы надеялись на сохранение тайны – слишком много людей было задействовано в организации процесса, а желтая пресса платит информаторам. И почему вы называете ситуацию катастрофой? Ну, не получился сюрприз, но роскошная церемония состоится, пресса в предвкушении, гости в ажиотаже. И, если я правильно поняла, присутствует интрига: широкая публика не в курсе, кто невеста. Ее имя не стало достоянием гласности.

Роман Глебович встал.

– Марина сбежала.

Я разинула рот.

– Удрала?

– Да, – кивнула Инна Станиславовна. – Несколько часов назад я зашла в отведенную ей комнату и обнаружила на столе записку.

– Текст кинематографический, – перебил ее супруг, – в духе голливудских фильмов. Мол, извините, я передумала, не хочу связывать свою жизнь с пожилым человеком, не готова к семейным обязанностям и прочее.

– Здорово… – прошептала я. – Значит, свадьба отменяется?

– Это невозможно! – воскликнул Глеб Львович и судорожно закашлялся.

– Папа, расслабься, – приказал сын.

– Бракосочетание отложить нельзя, – вздохнула Инна Станиславовна. – Почти все приглашенные на месте, телевизионщики ставят камеры, журналисты бродят по парку. Ну, что скажешь?

Меня очень удивила последняя фраза. Зачем Звягиным мнение какой-то Степаниды Козловой? Но если вопрос задан, он требует ответа.

– В приглашениях нет ни слова о свадьбе, людей созвали на день рождения. Вот и празднуйте его весело.

Роман Глебович откинулся на спинку дивана.

– Ты сегодня в пять утра прилетела из Милана?

– Да, вместе с Асей Балакиревой, – подтвердила я. – А до этого были в Лондоне и Париже.

– Соответственно, российские газеты ты не видела, – кивнул владелец «Бака». – Позавчера «Желтуха» опубликовала фото свадебного торта.

– И дала интервью с анонимом, который заявил: «Из загса строжайше запрещено выносить книгу записей. Все эти торжественные регистрации в парках, усадьбах, ресторанах, дворцах просто спектакль, а здоровенный том, где новобрачные прилюдно ставят подписи, бутафория. Но за деньги в нашей стране можно все. Глеб Львович и его суженая будут расписаны по правде, для них приволокут подлинную книгу регистраций. Даже предположить не могу, какую сумму отвалил олигарх, чтобы организовать для своего отца незабываемую церемонию», – почти дословно процитировала Инна Станиславовна и продолжила: – Единственное, что нам удалось утаить, это имя невесты. Сейчас и СМИ, и наши друзья-знакомые строят предположения, но никто не знает, кто станет новым членом семьи Звягиных и как она выглядит. Блондинка она или брюнетка.

– Как вам это удалось? – не удержалась я. – Неужели Марина ни разу не появилась на людях в компании с Глебом Львовичем? Не засветилась с ним в ресторанах?

– Нет, – подал голос виновник торжества. – Марина не соглашалась посещать вечеринки, говорила: «Мне неудобно фланировать по залу под взглядами любопытных. Не хочу и не имею возможности тратить огромные деньги на одежду и аксессуары. Мне по душе скромное времяпрепровождение». Девочка категорически отказывалась посещать дорогие рестораны, мы бывали в дешевых сетевых кафе, ходили в кино. Я чувствовал себя снова молодым безденежным парнем. Это было весело.

– И мы очень просим тебя о помощи, – перебил отца Роман.

– Что надо сделать? – решительно спросила я.

– Выйти замуж за Глеба Львовича, – брякнула Инна Станиславовна.

Я потеряла дар речи, а мать Антона тут же добавила:

– Под именем Марины. У нас остался ее паспорт.

– М-м-м… – пробормотала я.

– Деточка, не пугайся, брак будет фиктивным, – сказал Глеб Львович.

– Э… э… э… – протянула я. – Не получится.

– Ну почему же? – нежно улыбнулась Инна.

– Меня моментально узнают сотрудники «Бака», и выйдет большой скандал! – воскликнула я. – Репортеры выклюют Глебу Львовичу печень, когда откроется, что он предстал перед публикой, держа под руку Степаниду Козлову, а та предъявила паспорт на имя Марины… извините, забыла ее фамилию.

– Гончарова, – буркнул сын незадачливого жениха, – просто Гончарова.

– Лучше отменить свадьбу, – вяло сопротивлялась я.

– Если ты согласишься, Рома сразу сделает тебя стилистом, – пообещал отец олигарха.

– Не надо. Я не освоила профессию в нужном объеме и не желаю позориться, – отказалась я.

– Я тоже не желаю позориться! – простонал Глеб Львович. – Пожалуйста, дорогая Тяпа, выручи!

– У вас много знакомых женщин, – отбивалась я, – уверена, среди них найдется та…

– Мы никому не верим, – перебила Инна Станиславовна. – Бабы очень болтливы, да и времени на поиски кандидатки нет. А ты почти член семьи, будущая невеста Тоши. Что же касается твоей узнаваемости… Смотри!

Она положила на стол две фотографии.

– Скажи, на которой запечатлена ты?

Я мельком глянула на снимки.

– Обе мои. Понимаю, куда вы клоните: в этом гриме меня не опознает родная бабушка. Макияж назывался «Египтянка», Франсуа делал его как часть рекламной акции фирмы «Бак», посвященной выпуску новых духов «Ночь Востока», мы представляли их в Каире, поэтому меня разрисовали под Клеопатру. Помнится, я чуть не умерла от жары в черном парике.

– Еще раз глянь на снимки, – потребовала Инна. – Уверена, что они твои?

Я начала рассматривать фотографии и насторожилась.

– Что-то не так…

– Да ну? – делано удивилась Инна Станиславовна.

– Украшения для акции были эксклюзивные… – забормотала я. – Здоровенные серьги, колье-ошейник, куча браслетов… Все из золота, с настоящими камнями… Не могу назвать цену комплекта, но она непомерна, за мной неотступно следовали четыре охранника. Вот, полюбуйтесь на фото справа. Но я не помню, чтобы делалась фотосессия с подделкой из пластика, на левом снимке дешевые подвески, плохая имитация подлинных украшений. Колье, похоже, вообще соорудили из старой кастрюли. Да, на ней не я, хотя женщина так на меня похожа, что я ее сама с собой перепутала.

Глеб Львович потер лоб рукой.

– Слева – Марина. Я увидел рекламу с тобой в этом костюме в каком-то журнале, и меня позабавило ваше сходство. Ты в гриме и Мариша в жизни – просто одно лицо. Вот мы с ней и решили пошутить, купили в универмаге гору бижутерии. Веселились, как дети! До того дня Мариночка категорически отказывалась бросить работу. Меня злило, что она полирует ногти клиентам и скребет им пятки, а она говорила: «Я люблю свою профессию, помогаю людям стать красивыми». Но когда мы создали свою «Египтянку», Марина внимательно изучила фотографии и сказала: «Что особенного в этой Степаниде? Я не хуже ее могу справиться с ролью модели для макияжа». Я очень обрадовался этому заявлению и решил после нашего возвращения из свадебного путешествия поговорить с Романом на предмет устройства Марины в «Бак». Она потрясающе хороша собой!

Ну конечно! Творческое воображение, старчески слабое зрение и скудное освещение сделают из любого крокодила розового фламинго. Интересно, Глеб Львович всегда так откровенен? Только что престарелый мачо признался, как собирался лишить меня работы, пропихнув на мое место свою мадам. И после этого он надеется на помощь?

Еле сдерживая злость, я ткнула пальцем в изображение Гончаровой:

– Все дело в парике. Внимание моментально приковывается к черным волосам, само лицо, хоть оно и с ярким макияжем, «пропадает». Но я внимательно рассмотрела вашу сбежавшую невесту и хочу отметить: у нас разная форма носа, губ, подбородка и…

– Степанида, очень прошу тебя, помоги, – остановил меня мягкий баритон Романа.

Мне стало жарко. Можно ли отказать любимому человеку?

– Это моя личная просьба, – устало сказал Роман Глебович. – Могу тебе пообещать, что через неделю все забудут о пышной свадьбе, у прессы появятся новые герои. Моя служба безопасности уже начала поиски Марины. Илья ее из-под земли достанет.

Я машинально кивнула. Верю. Тихий, трогательно краснеющий при встрече с Асей Балакиревой Илюша некогда служил в организации, которая при всех режимах нагоняла на россиян страх. Уж не знаю, чем он там занимался, но у него большие связи, и он по-собачьи предан Роману. Полагаю, фото Марины уже отправлено во все аэропорты и на железнодорожные вокзалы, далеко она не уйдет.

– Ты покрасуешься в свадебном платье, – защебетала Инна Станиславовна, – торжественно отбудешь с Глебом Львовичем на Мальдивы, а когда вернешься, пресса будет обсуждать другие темы. Мы же к тому времени отыщем Марину, поговорим с ней. Короче, решим проблему.

– Пожалуйста, – прибавил Роман, – ради меня.

Услышав слова олигарха, я сразу потеряла способность соображать и снова кивнула:

– Хорошо.

– Умница! – заулыбался Глеб Львович. – Вот это будет приключение!

Я исподлобья взглянула на дедушку-жениха. Мне кажется или он в полном восторге от затеянной авантюры? Похоже, у него менталитет первоклассника. Мальчик мечтал о машинке, долго выпрашивал ее у родителей, наконец получил, быстро посеял и не расстроился. Игрушка была ему нужна, пока стояла в магазине, а став его собственностью, потеряла ценность. Глеб получил согласие Марины и мигом разочаровался в невесте. Правда, он не добрался до тела красавицы, но, вероятно, у старшего Звягина, в связи с возрастом, не особо хорошо с потенцией. А вот жажда приключений огромна.

– Сумеешь сама повторить макияж «Клеопатра»? – деловито осведомилась Инна Станиславовна.

– При наличии парика и необходимого набора грима – да, – кивнула я. – Конечно, для рекламной фотосессии моя работа не сгодится, но для тусовки сойдет.

– У Марины вот тут, в углу рта, есть родинка, – уточнил Глеб Львович. – Девочка потрясающе похожа на тебя в образе Клеопатры, но, чтобы сделать снимки идентичными, я аккуратно заклеил пятнышко пластырем.

– Нарисую отметину подводкой для глаз, – пообещала я.

– Можно и не рисовать, – запротестовал Роман. – Никто из приглашенных с Мариной не знаком, ни к чему лишние старания.

– Иди в мою спальню, – распорядилась Инна Станиславовна. – Я принесу туда платье, туфли, букет, украшения. Короче, все.

– Извините, я впервые нахожусь в вашем доме, – напомнила я, – в кабинет меня привела Лиза.

– Пошли! – велела Инна и потянула меня за руку.

Когда хозяйка привела меня на свою половину, я сразу поняла, что у нее с мужем разные комнаты. Почему, несмотря на огромную кровать, я пришла к такому выводу? В помещении не было ничего мужского, интерьер выполнен в нежно-бежевых тонах, на стенах висели не картины, подобранные дизайнером, а фотографии собак-кошек. Около уютного кресла, расположившегося под торшером, стояла корзинка с вязанием, и повсюду были разбросаны подушки разных форм и размеров.

– Осмотрись в ванной, подумай, что тебе может понадобиться. – Инна Станиславовна вдруг улыбнулась. – Я очень люблю животных, но не могу их завести – у меня аллергия на шерсть. У Розы Игнатьевны живет собачка Лялечка, мне из-за нее приходится постоянно пить таблетки.

– Неприятно, – пробормотала я.

Инна открыла дверь, ведущую в санузел.

– Давай не будем терять время, его у нас немного.

– Вот это да! – ахнула я, входя в просторное помещение, отделанное темной, имитирующей дерево, плиткой. – Сколько коробочек!

– Давно собираю антикварные шкатулки, – пояснила супруга олигарха. – Кое-что покупаю сама, кое-что мне дарят. В ванной лишь малая часть коллекции, те экземпляры, что некогда предназначались для туалетных принадлежностей.

– Какие красивые! – восхитилась я. – Надо же, есть совсем крохотные. Вон та, например, зелененькая – ну что в нее можно положить? Даже конфетка не влезет.

– Это так называемая блохоноска, – пояснила хозяйка. – Сделана во Франции в шестнадцатом веке. В те времена во дворцах не было ни водопроводов, ни канализации. Слуги даже во время балов приносили ночные горшки. Впрочем, некоторые гости без стеснения бегали во двор…

– Наверное, очень удобно зимой в кринолине выскочить на улицу, чтобы пописать под кустиком, – перебив ее, развеселилась я.

– Мылись тогда редко, поэтому никого не удивляло наличие блох в прическах. Волосы укладывали раз в два-три месяца, активно пользовались париками. Если во время танца на кавалера прыгала с дамы блоха, он брал ее, сажал в такую коробочку, а потом носил «сувенир» на шее. Очень романтично! – рассмеялась Инна Станиславовна.

– Да уж… – передернулась я. – Странно, что у них под платьями не жили мыши или хорьки. А вон та, красная?

– Вероятно, она предназначалась для пудры, – предположила хозяйка дома.

– Ой, а розовая с медальоном в виде ангела, какое чудо! – восхитилась я. – Похожа на современное изделие, но как здорово сделана! Не отличить от музейного экспоната.

Инна Станиславовна в задумчивости посмотрела на небольшой цилиндр, покрытый эмалью цвета зарождающейся зари, и задумчиво пробормотала:

– Наверное, надо ее выкинуть. Или подождать развития событий? Я не сторонница резких движений, разрубание гордиевых узлов одним махом – не мое хобби.

– Зачем выбрасывать такую красоту? – удивилась я. – Только из-за того, что она не старинная?

– Это подарок Марины. Коробочку, по ее словам, смастерили в семнадцатом веке, – нехотя пояснила Инна Станиславовна. – Девушка преподнесла ее мне со словами: «Вы обожаете старинные шкатулочки, и я специально приобрела уникальную. В ней чудесный крем, который волшебно действует на кожу».

– Марина хотела к вам подольститься, вот и притащила эту безделушку. Сильно сомневаюсь, что вещица ценная, – улыбнулась я. – Откуда у маникюрши деньги на раритет?

Супруга олигарха перевернула покрытый эмалью цилиндрик.

– Видишь, тут герб и дата. Коробочка не новодел, но она в прекрасном состоянии. И, что уж совсем странно, крем оказался великолепным. Надеюсь, ты понимаешь, мне не двадцать лет, кожа очень сухая, я перепробовала гору средств, но осталась недовольна. Первые пять минут после нанесения вроде все хорошо, а потом снова возникает ощущение стянутости. А этот состав дает увлажнение на сутки, результат виден сразу. Но теперь, после того как Марина столь некрасиво поступила с нами, сбежала буквально из-под венца, я испытываю большое желание отправить ее презент в мусор.

– Шкатулка не виновата, крем тоже. Закончится он – вымоете ее и добавите к коллекции. Хотя я сама не люблю пользоваться подарками от тех, кто мне неприятен, – призналась я.

– Пора одеваться, – спохватилась Инна Станиславовна. – Пойду за платьем. Пожалуйста, не выходи из ванной. Кофр принесет горничная, не надо, чтобы она тебя видела.