Цитаты из книги «Вулкан страстей наивной незабудки»

затопала ногами Галя, – а не я. Не пойду к доктору. Не хочу.

Но Галина впала в истерику: – Нет, не хочу. Его надо срочно изолировать, он маньяк-убийца. Таких не оставляют на свободе, их запирают на сто замков. Сейчас мальчик мучает животных, но он подрастет и перекинется на людей.

Валентин тоже опешил и сказал жене: – Кит маленький, он совершил плохой поступок и раскаивается. Все будет хорошо, дети часто хулиганят.

Когда мальчик пошел в первый класс, начались проблемы. Во втором классе Кита поймали на воровстве, он утащил кошелек из сумки учительницы. Дело замяли, мальчика перевели в другую школу. Галина была очень напугана, она плакала и говорила мужу: – Никиту надо отдать в монастырь, отвезти на какой-нибудь далекий остров, пусть живет в скиту

он знает массу всего о коллегах, клиниках, но никогда не доверит сведения ноутбуку.

То, что я отправился добывать кое-какую информацию, не делает никого глупым сотрудником.

Александр Викторович открыл блокнот. – Наша команда только собралась. Это первое дело, которое мы расследуем вместе. Давайте сразу договоримся: непрофессионального человека в особую бригаду не возьмут. Так, Татьяна?

Турусы на колесах, – поправила Эдита, – это выражение означает: «болтать впустую, нести чушь». В древнерусском языке было слово «тарасъ», так называли деревянную башню на колесах, которую монголо-татары использовали при взятии русских городов. Подкатывали ее к крепостной стене и швыряли сверху камни, или на башне стояли лучники. Русским воинам тарасъ казался чем-то фантастическим. Со временем «тарасъ» стали произносить как «турус», а спустя века сочетание «турусы на колесах» приобрело значение «глупость какая-то». Есть еще одно объяснение: у тех же монголо-татар были улусы, войлочные кибитки на колесах…

Ирина была любовницей Филиппа. Она могла приехать с ним в Москву и в день смерти прийти в «Ласку». В магазине в этот момент находилась Гортензия. На тему, как она там очутилась, что делала, думать не станем.

Не исключено, – согласилась Эдита, – но в конце концов на свет появился мальчик, а через пару лет Гортензия. – У пропавшей есть брат? – удивилась я. – Был, – вдохнула Эдита, – его звали Никита. Когда парнишке исполнилось пятнадцать, он умер от сердечного приступа