Глава 2

Сергей умел уговаривать, я согласилась на эту авантюру. Основным побудительным мотивом для превращения в телеведущую стали не мои амбиции, не жажда славы, а желание справиться со своей личной проблемой. Дело в том, что в большом особняке в Ложкине я сейчас живу одна. Аркадий, Маша и Зайка уехали в наш дом в пригороде Парижа. Маруська учится во Франции, Ольга пытается там же прорваться в телезвезды, Кеша открыл адвокатскую контору, куда потоком идут бывшие соотечественники, повздорившие с законом Республики. Вся наша собачья-кошачья стая тоже перебралась на родину трех мушкетеров, туда же отправились домработница Ирка и садовник Иван. Дегтярев переселился к своему сыну Теме^[2]. Коттедж Артема стоит неподалеку от нашего. Если мне взбредет в голову попить с Александром Михайловичем чаю, осуществить это очень просто, и в нашем особняке остались спальня и кабинет толстяка. Но, повторяю, каждое утро и вечер мы теперь с полковником не встречаемся. Почему Александр Михайлович удрал с насиженного места? Понимаете, я собралась замуж за пластического хирурга Богдана Емельянова по прозвищу Бурдюк.

Никому из домашних мой избранник не понравился, но никто и глазом не моргнул, когда Бурдюк стал наезжать в Ложкино. Один раз я случайно подслушала разговор, который вели в гостиной члены семьи.

– Хорошо, что мы улетаем в Париж, – заявила Зайка. – Иначе пришлось бы постоянно поддерживать беседы с Бурдюком. Ей-богу, Даша заслуживает лучшего.

– Ради муси всем придется его терпеть, – воскликнула Маня. – Никто не имеет права лишить мамулю личного счастья.

– А я что? – дала задний ход Ольга. – При Даше я цвету, как майская роза, наливаю Бурдючине чай. Но с вами-то могу быть откровенной. Скользкий тип!

– Слишком он ласковый, – вздохнула Машка, – сладкий, как сироп.

– Сладкий, аж гадкий, – высказался Кеша. – Ничего плохого не делает, отпускает комплименты, вроде любит мать, не нищий, с деньгами, хороший хирург, но типичный таракан.

– Он, по-твоему, смахивает на прусака? – удивилась Маня странному сравнению.

– Прусаки безобидные, но ласкать их и звать к себе в гости не хочется, – объяснил Аркадий. – Александр Михайлович, чего молчишь?

– Вы в Париж, а я к Теме, – заявил полковник. – Боюсь, вид Бурдюка в пижаме по утрам плохо повлияет на мою нервную систему. Не хочу мешать молодоженам, исполняя при них роль благородного отца.

Мне следовало насторожиться и подумать: если твоего жениха активно не принимают все домашние, которые никогда не достигают единодушия даже в вопросе, какие круассаны лучше покупать к завтраку, то, может, стоит присмотреться к своему избраннику? Но нет, я ощущала себя любимой и не хотела снимать розовые очки.

За пару дней до объявления официальной помолвки я случайно поймала жениха с другой женщиной. Произошла история, описанная в тысячах анекдотов: госпожа Васильева нежданно-негаданно нагрянула в полночь в квартиру Богдана и застала его в постели с любовницей^[3].

Менее всего мне хотелось сообщать родным о малоприятном происшествии. В курсе случившегося оказалась лишь Маруся, которая пообещала держать язык за зубами. Конечно, следовало сказать всем: «Знаете, я передумала выходить замуж, разочаровалась в кавалере, поняла: это не мой человек».

Вот только я отлично знала, что произойдет потом. Услышав мое заявление, Зайка моментально забросает меня вопросами: «Почему ты порвала с Бурдюком, что произошло?» В Ольге погиб следователь, она не отстанет, пока не услышит правду. Вам захочется трубить во весь голос об измене любимого? Вы сможете спокойно рассказать о своем моральном унижении? Вот я и решила немного соврать. Пусть Кеша, Зая и Маруська уезжают в Париж, я выжду некоторое время и скажу: «Свадьба отменяется, я пожила с Бурдюком в одном доме, и стало ясно: я не способна связать с ним свою жизнь. Мы не выдержали испытания совместным бытом».

Какие тут вопросы? Огромное количество пар разругалось навсегда, не сумев договориться по поводу зубной пасты и стульчака. Его бесило, что она давит на тюбик у горлышка, а она приходила в негодование, увидев поднятое сиденье на унитазе. Корабль с алыми парусами частенько налетает на рифы бытовых проблем и тут же тонет. Правду о разрыве с Бурдюком знает лишь Маша, но она меня никогда не выдаст. Вот почему я тоскую одна в Ложкине. Впрочем, слово «одна» неверно, я стихийно обзавелась питомцами – собакой неизвестной породы по кличке Афина и вороном Гектором. Не путайте, пожалуйста, его с обычной вороной^[4]. Но людей в особняке, кроме меня, сейчас нет.

Нелепое предложение стать телеведущей пришлось как нельзя кстати. Я решила, что меня ждет веселое приключение, и, ни с кем не посоветовавшись, подмахнула договор, предвкушая реакцию домашних. На мой взгляд, жизнь начала складываться позитивным образом. Теперь нежелание выйти замуж за Бурдюка я могу объяснить стремлением звездить на экране. Счастливый брак – помеха успешной телекарьере. Чтобы вскарабкаться на Олимп прайм-тайма, нужно пахать с утра до ночи. Ну какому мужу понравится, что его супруга редко бывает дома? А еще мне хотелось услышать от Зайки, которая давно маячит на российском телеэкране, а сейчас пробивается и на французский: «С ума сойти! Я теперь не единственная знаменитость в семье».

Я рассчитывала увидеть изумление на лице Аркадия, восторг в глазах Маши. И, кстати, зарплата мне совсем не помешает! В предвкушении денег и славы я украсила все страницы договора своим автографом и уже на следующий день очутилась в студии. Продюсер Сергей забыл упомянуть при встрече, что я отныне стану запчастью мясорубки. Нет, неверно. Мне отведена роль фарша, который перемалывает кухонный механизм. Простой зритель даже не догадывается, как трудна и неказиста жизнь звезды телеэкрана. Я марионетка, которой управляет огромное количество людей. Не верите? Думаете, что ведущий на съемочной площадке главный? Вот и я пребывала в этой наивной уверенности до начала работы. Действительность оказалась диаметрально противоположной.

Дверь гримерки распахнулась, влетела веселая Танечка и выдернула меня из грустных размышлений.

– Перечесываемся на новую программу, – застрекотала она, – накладываем грим.

Я покорно кивнула. Шоу еще не показывали в эфире, премьера намечена на апрель. Сейчас февраль, но работа кипит, съемки идут подряд на протяжении десяти дней, потом перерыв на пару суток и опять рывок. Зрителю положено думать, что программа транслируется в прямом эфире, поэтому ведущей постоянно делают другую прическу, переодевают в новую одежду. Моему коллеге Дмитрию намного легче, он врач, всегда сидит в белом халате, да и его «ежик» никак по-иному не оформить. А вот я постоянно попадаю в умелые руки Тани и оказываюсь то кудрявым барашком, то училкой с накладным пучком на затылке, то красоткой со строгим каре. Из-за ярких прожекторов на площадке, несмотря на мороз за окнами, стоит африканская жара. Поэтому Татьяна накладывает на мое лицо килограммы тонального крема и покрывает щеки, лоб, нос таким же количеством пудры. Макияжа столько, что вечером я его не смываю, а сколупываю.

Гримерка приоткрылась, в комнату, сопя, вошла костюмер Аня.

– Во! – потрясла она вешалкой. – Суперприкид.

Я взглянула на коротенькое платьице с ядовито-розовыми пайетками и спросила:

– Мне ЭТО надевать?

– Угу, – кивнула Аня и грохнула на пол пару темно-зеленых лодочек на каблуках, которые не уступали высотой Эйфелевой башне. Я окинула «котурны» оценивающим взглядом.

– Упаду и сломаю себе шею.

– Ты сидишь в кресле, – возразила Аня, – до площадки дочапаешь в тапках, там нацепишь туфли.

– Платьишко очень короткое, – робко сказала я.

Аня вытащила из кармана колготки.

– Ерунда! Можешь не беспокоиться, картинка получится шикарная. Веселая.

– Пайетки, – заикнулась я, – они...

– Барахло от спонсора! – Аня пресекла мои робкие попытки поспорить. – Олег велел его надеть.

Олег – это режиссер, спорить с ним бесполезно. Вообще-то постановкой шоу занимаются две милые девушки, сестры Тата и Ксюша, они руководят всеми процессами на площадке. Но три дня назад им в спешном порядке велели снимать праздничный вечер одной певицы, а «Истории Айболита» временно передали Олегу, который незамедлительно почуял запах власти и из тихого, вежливого дядечки превратился в деспота. Впрочем, по поводу платья лучше не спорить. Одежду для ведущей бесплатно предоставляет неизвестная мне фирма, которая взамен получает рекламу. В конце каждого шоу на экранах телевизоров непременно возникает бегущая строка «Одежда ведущим предоставлена бутиком «Мисс Пигс»^[5]. Поэтому я должна безропотно натянуть «шедевр» китайской швейной промышленности и в образе московской Барби ковылять в студию.

– Тань, прервись на секунду, – попросила Аня, – одень Дашу.

Гримерша отошла от кресла. Хотите совет? Если вас когда-нибудь пригласят в телепрограмму, возьмите с собой спонжи и прочие атрибуты для накладывания грима, иначе вас обработают общей кистью и вы либо получите конъюнктивит, либо покроетесь прыщами неизвестной этиологии.

Танечка ловко натянула на меня платье.

– Великовато чуток, – задумчиво произнесла она. – Не беда, ща подколю на спине.

В гримерку без стука ввалился звукооператор Стас с бандажом в руках.

– Давай, замотаю, – приказал он.

Я покорно подняла подол.

– Осторожней, не повреди бисер, – занервничала Таня, – платье надо в целости и сохранности вернуть.

– Не учи ученого, – прокряхтел Стас, затягивая на моей талии упругую ленту. – На, впихни в ухо.

– Ведущую на площадку! – заорали из коридора. – Цигель, ребята, цигель! Времени в обрез.

Дверь в гримерку снова распахнулась, на пороге возник Олег.

– Ну? Чего стоим? Кого ждем?

– Мы готовы, – хором отрапортовали Аня со Стасом и шмыгнули прочь.

– Вечно ты копаешься, – недовольно сказал гримеру режиссер, – возюкай быстрее своей, блин, акварелью.

– Мне не дали сценарий, – пискнула я. – Кто герой, не знаю!

Олег обернулся и заорал так, что у меня из прически выпали все заколки.

– Почему ведущей не принесли текст? Ядвига ...!

Завершив матерную тираду, режиссер исчез.

Худенькая девушка в джинсах влетела в комнату и сунула мне в руки листки.

– Вот здорово! – возмутилась Таня. – Вечно я главное зло. А то, что работать не дают, в это время шмотки натягивают, звук прилаживают, не считается! Иди, дорогая! Если что с макияжем не так, уж не обессудь.

Зажав сценарий под мышкой и держа в руке туфли, я потопала в студию. Короткое платье рискованно задиралось до середины бедра, две железные коробки, прикрепленные к бандажу, мешали как следует вдохнуть. Микрофон, всунутый в ухо, был приклеен к моей голове скотчем. Вот только не надо думать, что в распоряжении Стаса есть специальный аксессуар, разработанный учеными для фиксации наушника. Вовсе нет. Стасик пользуется обычной клейкой лентой, которую потом отдирает вместе с моими волосами. Это немного больно, но мои ощущения съемочную бригаду не волнуют, главное – чтобы ведущая во время съемки не потеряла микрофон: шоу стараются писать почти без остановок.

Я добралась до кресла, села, надела лодочки, отдала тапки молчаливой Ядвиге и заерзала. Пайетки отчаянно кололись.

– Замечательное платье, – отпустил мне комплимент Дима.

– Спасибо, – улыбнулась я.

Врач хорошо воспитан, всегда старается сказать мне приятные слова. Ну не объяснять же ему, что я весьма некомфортно себя чувствую, сидя на колких пайетках, которыми расшит идиотский наряд.

– Дарья, – ожило «ухо», – слышишь меня?

– Ага, – ответила я.

– Что с твоим лицом? Верни улыбку, – приказал Олег, – начинаем. Текст где?

– На столе, – отрапортовала я.

– Супер! Героиню представляет Дима, ты, как всегда, смайл, понимание, удивление, восторг. Работаем! Камера. Мотор. Есть мотор?

– Моторимся, – прозвучал далекий голос.

– Дима, начал, – гаркнул Олег.

– Здравствуйте, – расплылся в улыбке врач, – вы смотрите шоу «Истории Айболита», с вами я, доктор Дмитрий, и наша очаровательная ведущая Даша.

Из темноты послышались два резких хлопка, зрители в студии, повинуясь знаку ассистента режиссера, забили в ладоши.

– Встречайте нашу героиню, – зачастил Дима. – Она перенесла много страданий, была на волосок от смерти, но не сдалась. В студии Вера Орлова!

Я покосилась на текст и тихонечко ойкнула.

– Молодец, – сказал Олег, – натуральное удивление!

Еще бы! В сценарии было напечатано: «Входит герой, Петр Сергеевич Попов». Но сейчас в зале появилась высокая блондинка. Взбалмошная Ядвига перепутала текст. Остается лишь надеяться, что суфлер заряжен правильно. Буду читать свои слова с экрана. Правда, мне не очень-то хорошо он виден, но как-нибудь выкручусь!

– Наша героиня провела пять лет в коме, – сказал Дима и взглянул на меня.

Я прищурилась и спросила:

– Как вы туда попали?

– Даша! – закричал Олег. – Умоляю, внимательней, по тексту, без отсебятины. Что с вами случилось?

– Что с вами случилось? – попугаем повторила я.

Орлова начала рассказ. По мере того как она говорила, у меня отваливалась челюсть. Неужели такое может произойти с человеком? История Веры смахивала на фантастический роман и, тем не менее, была правдой. Редактура тщательно отбирает основных действующих лиц, проверяет их истории. В нашем шоу нет артистов. Но я с огромным трудом верила этой симпатичной женщине.