Глава 2

– Уважаемая Степанида, – стараясь быть приветливым, произнес полный мужчина в мятых серых брюках и давно не модной рубашке, которую явно следовало купить на размер больше, – вы знаете, где находитесь?

– Конечно, – кивнула я, – в местной больнице, и могу вас заверить: я совершенно здорова. Вы врач?

– Нет, начальник полиции Фурска, Зиновьев Юрий Петрович, – представился незнакомец. – Что случилось в магазине?

Я села.

– Вам подробно излагать или не очень?

– Желательно со всеми, даже мельчайшими деталями, – уточнил толстяк.

Я нашарила босоножки.

– Зря только койку занимаю. Отлично себя чувствую.

– Значит, сейчас мне все по порядку и доложите, – обрадовался Зиновьев, – а то уж я приуныл, остальные, кто в живых остался, пребывают в истерике.

Я вздрогнула.

– Те, кто в живых остался? Есть погибшие?

Полицейский кашлянул.

– Лучше ответьте: что вы помните?

Я пожала плечами.

– В бутике появились ростовые фигуры, одну я видела ранее на парковке через дорогу, не удивилась, такие рекламу раздают. Решила, что у них обед, вот и зашли на наш товар взглянуть. Когда началась стрельба, я уткнулась лицом в пол и лежала так до тех пор, пока какая-то женщина не завизжала. Лишь тогда я подняла голову, увидела, что охранник и дама у дверей остались лежать на полу, когда остальные: кассирша, управляющая Алевтина, пожилая дама – вскочили. Больше никого не было. На пороге истошно орала какая-то тетка, но она при ограблении не присутствовала, похоже, вошла, когда двое в костюмах уже удрали. А потом в глазах все поплыло, завертелось… Очнулась я здесь.

– Странно, что в большом магазине народа совсем не было, – прищурился Зиновьев, – как правило, в торговых точках толпы снуют.

Я застегнула босоножки.

– Очень хочется кофе, но я не знаю ваши рестораны. Можете посоветовать, где готовят вкусный капучино?

– Доктор намерен понаблюдать за вашим состоянием, – попытался остановить меня Юрий Петрович.

Я схватила сумочку.

– В магазине «Бак» сейчас работают ваши специалисты?

– Точно, – согласился Зиновьев.

– Подскажете адрес хорошего трактира? – поинтересовалась я.

– В соседнем здании есть приличное кафе, – ответил полицейский.

– Пошли, – скомандовала я, – не люблю больницы и чувствую себя совершенно здоровой.

– Еще упадете в обморок, – испугался Юрий Петрович, когда мы очутились на улице, – знаю я таких! Хорохорятся, заявляют: «Да я не испугался нападения». И через минуту бряк, на полу валяются!

– Клиника недалеко, я вешу немного, отнесете меня назад, – хмыкнула я, – надеюсь, там, куда мы идем, кофе не такой мерзкий, как в Париже.

Зиновьев изумился.

– Неужели во Франции варят плохой капучино?

– Отвратительный, – ответила я, – нет, есть места, где кофе прекрасный, но их надо знать. А вот в Италии вам даже на бензоколонке такой латте нальют, что вы стакан вылижете.

– Нам сюда, – скомандовал Зиновьев и открыл дверь.

Я окинула взглядом пустой зал.

– Уверены, что тут хорошая кухня? Отсутствие клиентов во время бизнес-ланча плохой знак.

– Цены у нас московские, – вздохнул Юрий Петрович, – а зарплаты фурские. Налицо перекос не в пользу трудящегося человека.

– Давайте сядем не у окна, а в углу, – предложила я.

– В магазине «Бак» тоже почти никого не было, – заметил полицейский, сделав официантке заказ. – По какой причине вы у нас решили торговлю открыть?

Я вынула из кармана мобильный.

– У моего мужа Романа Звягина, владельца фирмы «Бак», есть друг юности Илья Ковригин. Наверное, вы о нем слышали.

Юрий Петрович кивнул.

– Я всю жизнь в Фурске. Здесь родился, учился, пригодился. Помню, раньше в городке одна школа была. Кому ее окончить удалось, те уезжали учиться куда подальше: в Москву, Питер. Отец Ильи Алексеевича был, как теперь говорят, мэром. Он Фурск поднял. Мой отец личным шофером у Алексея Михайловича служил, мы жили у него на участке, в квартире над гаражом.

Юрий Петрович махнул рукой.

– Все, хватит моих воспоминаний. Значит, ваш муж дружит с господином Ковригиным?

– Да, – подтвердила я, – они в институте учились в одной группе. Потом стали заниматься бизнесом, правда, разным. Илья теперь мэр Фурска.

– Точно, наш нынешний мэр, сын прежнего хозяина города, – улыбнулся собеседник, – чему мы, коренные жители, только рады. Город расцвел! Население к полумиллиону подкатывает, сервис столичный. Одно плохо, понаехали гастарбайтеры, есть нелегалы. С другой стороны, где их теперь нет?

– Илья предложил Роману открыть у вас бутик «Бак», – продолжала я, – место выбрали очень удобное, в самом центре.

– Да уж, – согласился Зиновьев, – зыкое. Фурску много лет, он начинался с Дровяной площади, ее так назвали, потому что при Екатерине там торговали поленьями. От нее расходятся лучами улицы. Если на наш город с высоты птичьего полета посмотреть, он похож на раздавленного ежа. Тушка лежит, от него во всех направлениях иголки пырятся.

Я взяла у официантки чашку. А полицейский романтик, сравнить Фурск с несчастным ежиком не каждый додумается.

– Никто из местных или приезжих мимо вас не пройдет, – продолжал Юрий Петрович.

– Очень надеемся, – улыбнулась я, – все наши торговые точки одного дизайна, та, что в Фурске, ничем не отличается от магазина в Москве. Пока покупателей совсем мало, но мы только открылись, сразу большого наплыва мы и не ждем.

– Вы давно замужем? – прищурился мой собеседник.

– Не очень, – улыбнулась я.

– Чего же он вас подальше от себя отправил? – полюбопытствовал Зиновьев.

Вопрос, конечно, беспардонный, такой даже близкой подруге задавать не рекомендуется. Но мужчина, который сидел напротив меня, не был грубияном, полицейский всегда на работе, даже если он мирно пьет с тобой кофе. Я сделала глоток из чашки.

– До Москвы рукой подать. Я приехала проверить, как началась работа, провести несколько мероприятий, снять рекламный ролик. Командировка на несколько дней.

– Где учились-то? – продолжал допрос Юрий Петрович.

– Когда-то я пришла в «Бак», не имея специального образования, носила чемодан за нашим главным визажистом, гениальным Франсуа Стефано Арни, постепенно научилась у него мастерству. Сейчас заведую департаментом выставок, шоу-показов и рекламы, – ответила я.

– Ух ты! – восхитился Зиновьев. – Хорошо, когда муж начальник.

Я промолчала. Бесполезно объяснять людям, что я сама всего добилась. Мы с Романом долго состояли в дружбе, но почти все в «Баке» были уверены, что я сплю со Звягиным, поэтому и скачу так прытко вверх по карьерной лестнице. Теперь же в спину мне доносится шепоток: «Конечно, Роман Глебович женился на молоденькой, пляшет под ее дудку». Сначала я обижалась, переживала, потом привыкла. Кстати, Звягин не старик, а я талантлива, умна и работоспособна.

– Как кофе? – осведомился Зиновьев.

– Прекрасный, – воскликнула я и не покривила душой.

– Так что случилось в магазине? – снова задал вопрос полицейский.

– В зале на первом этаже бродила покупательница, я с ней поговорила, – начала вспоминать я. – Потом увидела, что охранник не пустил пожилую женщину, стал гнать ее, нахамил старушке. Я уволила Владимира, тот рассвирепел и объяснил, почему прогонял прочь старуху: та живет в желтом доме, а он сам в красном. Бабка, мол, нищета, а он элита. На мой взгляд, это полный и окончательный бред. Ой!

Я осеклась, потом тихо осведомилась:

– Он умер? Пока ехали «Скорая» и полиция, охранник лежал на полу и все время твердил: «Смерть пришла!»

– Жив, – успокоил меня полицейский. – Пуля угодила ему в ногу, да так удачно попала, что ничего важного не задела, ни кость, ни крупные сосуды. Навылет прошла, фигня, а не рана. Значит, охранник скандалил. Дальше что?

– Появилась ростовая фигура, которая на парковке у торгового центра ходила, – повторила я уже один раз сказанное, – я видела ее примерно минут за десять до ограбления из окна. Помнится, я решила, что у «кролика» перерыв, он забежал, не сняв костюма, поглядеть, что в новом магазине да как. Следом возник «утенок», он встал около кассирши, потребовал деньги. «Кролик» свистнул. Кассирша перепугалась, упала вместе со стулом. А та посетительница, с которой я беседовала, оказалась почти у двери. «Утенок» что-то у нее спросил, дама понесла чушь, очень испугалась, похоже. «Утенок» выстрелил. Я упала на пол лицом вниз, голову закрыла, ничего не видела, только звуки слышала. Затем наступила тишина, а после раздался крик. Все.

Глава 3

– Наташа жива, – сказал полицейский.

– Вы про кассиршу? – обрадовалась я. – Очень милая девушка.

– Знаю ее, – заметил Юрий, – в одном доме когда-то жили. Сытина со всех сторон положительная. В школе хорошо училась, потом в медицинское училище в Москве поступила, работала в столице, но ей вернуться пришлось. Мать у нее инсульт разбил, ухаживать некому было. Хорошо, что Нату не задело. Вот другой женщине не повезло. Она умерла, личность ее пока не установили, документов никаких при ней не было.

– На кредитке обычно фамилия указана, – подсказала я.

Зиновьев начал подбирать пальцем крошки кекса с тарелки.

– Без кошелька она была.

– Странно, – удивилась я, – в магазин зашла, товар рассматривала.

Юрий Петрович засмеялся.

– Неужели вы никогда с такими не сталкивались? Моя благоверная частенько говорит: «Охота отдохнуть, пойду в торговые ряды». Я ее сразу предостерегаю: «Денег лишних нет». Иногда она мне скандал закатывает, но чаще отмахивается: «Не дрожи, не на шопинг собрались, на зыринг». Вот вы можете мне объяснить, в чем тут удовольствие? Бегать по лавкам, вещи мерить, продавцов гонять и ничего не купить?

– Трудно понять женщину, – сказала я, – да и не надо. Каждому свое. Лично я удивляюсь: в чем прелесть сидения с удочкой на берегу? Встать на рассвете, далеко ехать, устроиться на речке, держа в руке палку с леской, и что? И ни одной рыбешки не поймаешь!

– Да ты чего? – отбросил церемонное «вы» полицейский. – Воздух пить можно, тишина вокруг, никто не зудит, не орет, мобильный не работает. Бутылочку у берега зарыл, костер запалил, супец сварил, с друганами сел, по маленькой хряпнул… Лепота! Домой благостный приезжаешь. А рыба? Так я ее кошке в магазине куплю. А супруга моя возвращается после своего зыринга усталая, потная, злая. На меня налетит, найдет повод скандал затеять. Иззырилась вся! Я после рыбалки довольный, жена, «отдохнув», огнем плюется. И чей релакс лучше? Глупые бабы, однако.

– Так возьмите супругу с собой на рыбалку, – посоветовала я.

Зиновьев замахал руками.

– Ну, нет! Ловля рыбки личный кайф. Не один я такой. Каждому надо от суженой отдыхать. Пару лет назад я задержал мужика. Через неделю его супружница заявилась, давай разрешение на свидание просить. Я пообещал подумать, красотку выпроводил, а сам у подследственного поинтересовался:

– Ты как? Хочешь вторую половину лицезреть?

Он прямо посинел.

– Начальник, Христом Богом прошу, скажи ей: запрещено, карантин в СИЗО, или что у меня запрет за плохое поведение на свиданку. Дай хоть тут от пилы циркулярной отдохнуть.

Юрий Петрович потер шею.

– Не все женщины как Баба-яга или деньгососущий пылесос. Но некоторые! Ничего тебе не показалось необычным?

– В ограблении? – уточнила я. – Потряс сам факт того, что я стала свидетелем происшествия. Выглядело все как в кино, но в реальности намного страшнее, чем на экране.

– Больше ничего? – не удовлетворился моим ответом собеседник.

– Да все непривычно, – воскликнула я, – вы же не думаете, что я каждый день оказываюсь в магазине, на который напали бандиты, лежу лицом в пол, а над головой летают пули. Странно…

– Что? – обрадовался полицейский.

– На дворе полдень, точка всего несколько дней работает, – начала я рассуждать, – логично предположить, что наплыва покупателей пока нет. Инкассация, как правило, приезжает под закрытие. Грабители что, идиоты? Они получили на двоих двадцать тысяч с небольшим.

– Вы знаете, сколько денег было в кассе? – удивился Юрий, который, похоже, никак не мог определиться, как ему ко мне обращаться: на «ты» или на «вы».

– Точную сумму не назову, но могу предположить размер их добычи, – объяснила я. – Рано утром мы с управляющей Алевтиной и моей помощницей обсуждали, куда лучше повесить плакат о начале конкурса «Модель города Фурска». Светлана пошла за скотчем, хотели им баннер прикрепить. Хорошо хоть ее в зале в момент стрельбы не было. Я видела, как несколько человек сделали покупки. Пожилая дама купила для внучки подарочный чемоданчик с набором косметики и плюшевой кошкой. Там много всего лежит, но и стоит недешево, десять тысяч. Мужчина оплатил шампунь, а две девушки приобрели наши косметички. У одной получилось тысячи на три, у другой на пять. Мы придумали такую интересную штуку, можно взять у консультанта пустую сумочку для косметики и самой ее наполнить разным товаром. На все, что туда удастся запихнуть, скидка двадцать процентов, но есть условие: молния должна закрываться. Одна покупательница положит пару дорогих товаров, другая маленькими пустяками косметичку набьет. Потом я ушла в кабинет, стала звонить по телефону, узнала, что плакат про конкурс сделали намного большего размера, чем мне сказали ранее. Вернулась в зал, увидела в окно ростовую фигуру, потом все началось, меня не было минут десять. Ну вот, посчитайте, сколько денег в кассе осело. Не велика добыча у бандитов, а они серьезно готовились, костюмы приобрели. Столько хлопот, и пшик? Почему они вечером не заявились? Улов тогда был бы больше.

– А спроси их! – поморщился Юрий. – Идиоты! Вот и весь сказ.

– Что за история с красным и желтым домами? – спросила я и подозвала официантку.

Зиновьев закатил глаза.

– Убогость человеческая. Фурск долго поселком считался, статус города получил в конце сороковых годов прошлого века. Здесь построили завод по производству ДДТ. Знаешь, что это такое?

– Нет, – призналась я.

– В народе эту заразу называли дустом, – продолжил Юрий, – им травили вредителей на полях и тараканов, мышей в домах и магазинах. Повсюду его сыпали. Самолет над полем летал, распылял эту дрянь, букашки дохли. А потом коньки отбрасывали те, кто на грядках работал, и местные жители, которые ДДТ просто дышали. Когда выяснилось, что отрава вызывает кучу болячек, ее запретили. Наше население, когда завод построили, сначала туда побежало работать. Я в те времена еще не родился, родители рассказывали. Там платили хорошо, была надбавка за вредность, квартиру давали вне очереди. Поработали наши, плохо многим стало. Народ призадумался: хорошо трешку без очереди у государства откусить, да сколько ты в ней проживешь? Стали массово увольняться. Что делать директору? Городским начальником тогда тут не отец Ильи Алексеевича был. Другой человек, плевать ему на всех было, не особенно переживал за город, он решил пригласить чужаков, прописку им пообещали подмосковную, жилье. На пустыре для «гостей» поставили четырехэтажку желтого цвета. Квартиры там! Норы! Трехкомнатная двадцать семь квадратов, ванны нет, один душ, вместо кухни ниша. Но люди примчались, из всех углов СССР приехали. Дело было после войны, в стране мужиков мало, баб много, они сюда бросились. Москва рядом, надеялись судьбу свою устроить, да и с товарами-продуктами здесь было лучше, чем в провинции. Заселились в желтый дом, и он сразу плохую славу приобрел. Женщины хуже мужиков пили, а уж злобные были! Если дрались, то насмерть.