Глава четвертая

В гостиной чинно сидел мужчина лет сорока. На нем была весьма обтрепанная рубашечка в красно-бело-черную клетку. Руки высовывались из рукавов чуть ли не до локтя. Эта ковбоечка вылезала из стареньких джинсов. На ногах гостя почему-то красовались разные туфли. На правой – коричневая, на левой – черная.

Но, несмотря на дурацкую одежду, выглядит мило. Уж очень доброе, располагающее лицо с умными голубыми глазами. На удивительно аккуратном носу сидели самые простые очки в роговой оправе. Сейчас давно никто не носит такие. Черные вьющиеся волосы взлохмачены и стоят дыбом.

– Очень благодарен, – вскричал мужчина, увидев меня, и вскочил с места. Мирно дремавший на его коленях Хучик незамедлительно шлепнулся об пол, словно спелая груша. Бедный мопс завизжал, и мужчина, быстро нагнувшись, поднял песика с пола.

– Совсем забыл, что он тут спит, – виновато сообщил гость, – меня зовут Михаил, фамилия Золотарев, а вы, очевидно, Даша? Алена вас очень подробно описала.

Я велела подать чаю и приступила к допросу.

– Какой ужас рассказывала Алена. Это правда, что у вас квартира сгорела?

– Абсолютная, – кивнул головой Миша, – по счастью, не вся. Больше всего пострадали кухня и большая комната. Кабинет почти не тронут.

– Как же это вышло?

Оказывается, ребенок соседей Золотарева, восьмилетний хулиганистый Димка, оставшись один, решил развлечься, пуская с балкона горящие самолетики. Один из дымящихся «лайнеров» попал на лоджию Михаила. Мигом вспыхнул соломенный столик и два стула, потом огонь перебрался на парусиновые жалюзи и через открытую балконную дверь проник в кухню. Все это произошло в считанные минуты. Хорошо хоть Димка не растерялся и вызвал пожарных, иначе итог мог оказаться совсем плачевным. А так пострадала только квартира математика. Родители пакостника попросили Михаила не поднимать шум и быстро начали ремонт.

– Очень, очень благодарен за приют, – сказал профессор, – постараюсь оказаться полезным в хозяйстве, если, к примеру, кофемолка сломалась или телевизор, могу починить.

– А разницу между прямой и ломаной линией знаете? – неожиданно вмешалась молчавшая до сих пор Маня.

– Конечно, – ответил мужчина.

– Ну тогда объясните задачку по геометрии! – велела дочь.

Не успела я выговорить ей за бесцеремонность, как Миша отреагировал:

– Пошли в твою комнату, растолкую все с самого начала.

Они двинулись к выходу, и тут математик увидел лежавшую на столике книгу «История России для детей». В секунду он уцепил том и принялся самозабвенно листать страницы. Маруся успела уже выскочить в коридор. Через пару минут ее голова всунулась в комнату.

– Ну где же вы?

– Ой, прости, пожалуйста, – всполошился Миша, – зачитался случайно…

Он захлопнул книгу и поспешил за Манюней. Я не выдержала:

– Простите, профессор, вы в курсе, что ходите в разных туфлях?

Математик притормозил и уставился на ноги.

– Интересно, интересно, – забормотал он, – как же такое вышло? Вроде с утра нормально было, в институте никто не сказал. Мне, видите ли, обычно говорят, когда что-то не так…

Маруся опять заглянула в гостиную и нетерпеливо выкрикнула:

– Ну сколько же времени можно идти?

– Прости, детка, задумался, – беззлобно ответил Миша и исчез за дверью.

Я молча посмотрела вслед гостю. И кого это нам подсунула Алена? По-моему, его одного страшно выпускать из дома.

К Мике попала только на следующий день к обеду. Брачное агентство занимало большое помещение на первом этаже красивого кирпичного дома. Очевидно, дела шли блестяще. Здесь явно только что сделали ремонт, и стены выглядели просто изумительно. Пол застелен коврами… Комната начальницы напоминала приемную дантиста. Из роскошного кожаного кресла на меня глядела черноволосая женщина.

– Меня прислала Жанна, – пролепетала я, изображая клиентку, – сказала, Мика поможет…

Дама улыбнулась. Она выглядела молодо. Большие карие глаза и прическа под пажа, но что-то в ее облике выдавало человека жесткого, даже жестокого. Может быть, узкие губы и торчащий вперед подбородок.

– Ох уж эта Жанна, – вздохнула Мика, – абсолютно неземное существо. Меня зовут Марина Анатольевна, а вы, очевидно, хотите найти спутника жизни.

– Да, – радостно подтвердила я, – очень.

– Давайте паспорт.

– Зачем?

Марина Анатольевна улыбнулась и принялась втолковывать глупой посетительнице:

– В агентстве ставят на учет только тех, кто не состоит в браке.

– А, понятно, – протянула я и подала синюю книжечку.

Марина удивленно вздернула брови.

– Вы иностранка?

– Мне нельзя воспользоваться вашими услугами?

– Почему же! Просто сюда практически не обращаются женщины из-за границы.

– А мужчины?

– Случается. Только тут следует держать ухо востро. Некоторые хотят получить не столько жену, сколько бесплатную домработницу. Думают, наши женщины слаще морковки ничего не видели и запрыгают от радости при виде любого иностранца. Вот недавно приходил ваш соотечественник, француз. Решил в Москве жениться. По-русски говорит изумительно, ну ни за что не подумаешь, что парижанин. Так он такие требования выдвигал! Просто принцессу ему подавай. Чтобы красавица, умница, обеспеченная и девяносто-шестьдесят-девяносто. Представляете?

– Ну и нашел таких?

– Троих. Теперь вот жду, с кем из них договорится.

– Его случайно не Базиль Корзинкин зовут?

– Точно, – удивилась сваха, – откуда знаете?

– Знакома с ним. Он еще в Париже говорил о желании найти жену в России.

– Будем надеяться, что сумели подобрать ему пару, – улыбнулась Марина.

– А как я увижу предполагаемых женихов?

– Очень просто, – успокоила сваха, – сначала заплатите кое-какую сумму за услуги, потом полистаете альбомчики, почитаете объявления. Кстати, хочу предупредить, агентство не несет ответственности за моральные устои желающих вступить в брак.

– Как это? – не поняла я.

– Могу проверить наличие семьи у претендентов только по предъявленному паспорту, – продолжала заученно улыбаться Мика, – и, как правило, в агентство приходят люди, на самом деле ищущие пару. Но случаются мошенники, обманщики да просто сексуально озабоченные… Мы не проводим никаких расследований, просто заносим кандидатов в картотеку. Поэтому всегда предупреждаю и мужчин, и женщин – будьте осторожны. Не зовите в первый же день в гости. Погуляйте, пообщайтесь, загляните в ресторан, в театр, наконец. А то только увидят мужика и тут же к себе зазывают. Стол, бутылка, а потом ко мне бегут с воплем – изнасиловали!

– Женщин больше приходит?

– Да, но в конце концов как-то все пристраиваются, пусть не сразу… Начнем оформлять договор?

Я спешно вытащила кошелек и отдала тысячу рублей.

– Брюнет, блондин? – спросила хозяйка, подходя к огромному шкафу. – Возраст какой желаете?

Ну прямо как в магазине. Проглотив фразу «лишь бы человек был хороший», я произнесла:

– Шатен, примерно сорок – сорок пять.

– Отлично, – отчего-то обрадовалась Мика и шлепнула на столик довольно пухлый альбом.

Руки начали медленно перелистывать пластиковые страницы. Оформлены они были однотипно и слегка напоминали карточки тюремного фотографа. Один снимок анфас, другой – профиль. Не хватало только красных полос и надписей «Склонен к побегу» или «Склонен к нападению на конвой». Внизу под фото стояло несколько строк, рассказывающих о привычках и хобби. Старательно проглядев все кандидатуры, я спросила:

– А где Базиль Корзинкин?

– Не захотел давать фото. Знаете, некоторые отказываются. Считают, что плохо получаются. Такие у нас в другом месте.

– Покажите Корзинкина.

Мика не усмотрела в просьбе ничего особенного и вытащила амбарную книгу.

– Вот, – ткнула сваха пальцем с безукоризненно сделанным маникюром в объявление.

«Молодой француз, управляющий крупным банком, без материальных и жилищных проблем, высокий шатен с карими глазами, не курит и не пьет, ищет спутницу жизни. Предпочтение дамам от сорока до пятидесяти, обеспеченным, без детей и родственников».

Я медленно переваривала информацию. Во-первых, Базиль никогда не работал в банке. По-моему, он вообще не умеет считать. Проблем у него и впрямь особых нет. Потом, насколько помню, Корзинкин курит и любит хорошо выпить. Правда, внешнее описание подходит: издатель темноволос и обладает глазами спаниеля. Но самое главное! Базиль давно и прочно женат на Сюзетте. Как-то раз мы разговорились о прелестях семейной жизни, и Корзинкин со смехом заявил, что на протяжении двадцати лет брака многократно хотел убить Сюзи, но развестись – никогда.

Из задумчивости меня вывел голос Мики:

– Ну, кто-нибудь глянулся?

– Корзинкин! Как с ним связаться? Дайте адрес!

Марина Анатольевна покачала головой:

– Адреса не даем, только телефоны. Но господин Корзинкин сообщил, что живет у друзей и ему неудобно беспокоить посторонних людей, взял три варианта и сказал, что, если никого не выберет, придет еще раз.

– Можно посмотреть, кто ему понравился?

– Зачем? – насторожилась сваха.

Я принялась объяснять:

– Базиль давно мне по душе, но считала его закоренелым холостяком. Просто интересно, какой тип женщин привлекает Корзинкина, если полногрудые брюнетки, то у меня нет шансов.

– Да уж, – вздохнула Мика, бросая взгляд на мою плоскую фигуру, – обычно такого не делаем, но из вас и впрямь могла бы получиться хорошая пара. Ладно.

Она вытянула из шкафа тоненькую папочку и подала три листа. На каждом снимок, имя и телефон. Мозги закипели, пытаясь запомнить одновременно столько цифр. По счастью, в комнату заглянул какой-то мужчина, и Мика, извинившись, вышла.

Я схватила с ее стола листок и быстренько записала всю информацию. Катя, Анна, Зоя.

Когда вернулась Мика, я предложила:

– Давайте сделаем так, оставлю свой телефон в Москве, если Базиль объявится, сообщите ему, что Дарья Васильева ждет звонка.

Выйдя из агентства, я закурила и стала наблюдать, как первые редкие снежинки падают на ветровое стекло. Какая ранняя зима в этом году, ноябрь, а холодно, как в феврале. С чего это Базиль поехал в такое время года в Москву? Французы побаиваются нашей зимы и предпочитают посещать Россию летом, в крайнем случае ранней осенью.

Первой позвонила Кате. Приятный голос, грудное сопрано, пропел в трубку:

– Слушаю.

– Можно Катю?

– Я слушаю.

– Вас беспокоят из брачного агентства, от Марины Анатольевны, скажите, вы с Корзинкиным встречались?

– Да, – односложно сообщила невеста.

– Простите, если он у вас, передайте ему трубочку.

– Данного господина тут нет, а я подам на вас в суд, – грозно выкрикнула Катя.

Еле-еле я упросила ее дать адрес «юристу» агентства. Жила сердитая тетка бог знает где. Улица, правда, носила бодрое название – Праздничная. Но никаких признаков веселья тут не наблюдалось. Запарковавшись между огромным мусорным бачком без крышки и пивным ларьком, я вошла в подъезд. Ни кодового замка, ни домофона, двери квартир маленькие, небось потолки тут полтора метра высотой.

Катя провела меня в комнату. Небольшое помещение обставлено более чем скромно. Югославская стенка, кресло и диван. На стене и на полу – два совершенно одинаковых темно-бордовых ковра, возле балконной двери примостился небольшой телевизор «Самсунг». Парчовые шторы блестели как ризы. Я вспомнила восьмикомнатные апартаменты приятеля на авеню Фош, отделанные одним из лучших парижских дизайнеров, и вздохнула. Если Базиль и впрямь был тут, представляю, какое впечатление произвел на него данный пейзаж. К тому же мужик патологически аккуратен, а в комнате не то чтобы грязно, но и не слишком чисто, небось убирают только по субботам. Да и сама хозяйка выглядит не лучшим образом. С первого взгляда дала бы ей лет пятьдесят пять. Волосы вытравлены до мертвенно-белого цвета, небольшие, глубоко посаженные глазки неопределенного болотного оттенка украшают набрякшие мешочки. То ли выпить любит, то ли почки больные, а может, сердце пошаливает… Рыхлая фигура закутана в какое-то немыслимое пончо, на ногах довольно засаленные тапки. Афродита, да и только. На фотографии в агентстве выглядела по-иному – молодая, русоволосая, с уверенным взглядом. Наверное, принесла снимок десятилетней давности.

Катя тем временем принялась возмущаться:

– Завтра же пойду в суд и налоговую полицию приглашу, пусть вас, жуликов, потрясут. Кого же вы людям подсовываете, сволочи! Деньги берете громадные, а потом воров наводите…

Кое-как утешив «невесту», попросила рассказать о случившемся.

Корзинкин позвонил ровно неделю назад и по разговору понравился Катерине чрезвычайно. Мягкий, интеллигентный голос, речь образованного человека. При встрече тоже не разочаровал. Пришел в хорошем костюме, в руках держал розу. Они немного погуляли, но быстро замерзли. И тогда Катя предложила поехать к ней. Кавалер выглядел таким положительным, тем более что он отказался покупать водку.

– Не пью совершенно, – улыбаясь, говорил Базиль, – кстати, и не курю тоже.

Придя в восторг от такого редкого по нашим временам правильного поведения, Катерина совершенно спокойно привела жениха к себе. Сначала мирно пили чай с купленным по дороге тортом, затем побеседовали чуть-чуть, наконец Базиль сообщил:

– Милая Катя, вы очень приятная женщина, и, пока между нами нет никаких взаимоотношений, хочу внести ясность.

Он говорил довольно долго, но суть сводилась к простой вещи. Корзинкин ищет состоятельную женщину, так как нищенка не умеет распоряжаться деньгами.

– Два моих приятеля, – откровенничал Базиль, – женились на не слишком обеспеченных русских женщинах. И что? В первый же год жены растратили почти все состояние. Деньги просто ударили им в голову. Поэтому простите, Катенька.

Женщина заволновалась. Выгодная партия уплывала из рук. Глупышка принялась уверять жениха, что вовсе не так бедна, как кажется, и счет деньгам знает. Во-первых, имеет дачу, и не какие-нибудь шесть соток, а все десять, да и дом приличный. Двухэтажный, низ из кирпича… Потом кое-какие украшения. Катя продемонстрировала кавалеру весь «золотой запас» и двенадцать штук серебряных ложечек. Самый главный аргумент лежал в обувной коробке – три тысячи долларов.

Базиль внимательно оглядел приданое и сказал:

– Ну, это меняет дело.

И чаепитие продолжалось. Что было потом, Катя не помнит. То ли заснула, то ли потеряла сознание… Пришла в себя глубокой ночью с безумной головной болью. Кавалера и след простыл, а вместе с ним убежала шкатулка с колечками, серебряные ложечки и накопленные баксы. И вот теперь обезумевшая от горя Катя грозит агентству судом.

– Идите в милицию, – посоветовала я.

– И что? – возмутилась несостоявшаяся француженка. – Я же его сама привела и чуть ли не своими руками все отдала. Нет, милиция не поможет. Это вы должны внимательно проверять клиентов.

– Вас предупреждали, что не стоит вести незнакомого человека в первый день домой?

– Но он казался таким положительным, – зарыдала Катя.

Я быстро распрощалась. Сев в машину, обдумала информацию. Вот ведь дура. Но что происходит с Базилем? Может, просто сошел с ума и бродит по Москве в невменяемом состоянии, не контролируя свои действия. Заявиться к этой жуткой тетке и украсть серебряные ложечки? Нонсенс. Во Франции у Корзинкиных изумительное столовое серебро и несколько отличных сервизов на все случаи жизни…

Ладно, ясно пока только одно: Базиля нужно отыскать как можно быстрей. Он должен вернуть Кате украденное, а уж потом разберемся, к какому врачу тащить мужика – к психотерапевту или к психиатру.

У второй «невесты» трубку долго не снимали. Я уже собралась отключиться, как раздался слегка запыхавшийся голос:

– Слушаю.

Я опять завела песню про «юриста» из агентства.

– Совершенно не понимаю, о чем мы можем беседовать, но, если надо, приезжайте, только до шести, успеете? – сказала Анна.

Глянув на часы, я отметила, что стрелки подбираются к половине пятого. Волоколамское шоссе находится на другом конце, но можно постараться. «Вольво» плавно поплыл в потоке машин. Радио бормотало какую-то чепуху, выпуск новостей прервался рекламой. Безнадежно отстояв во всех возможных пробках, я наконец выехала к метро «Сокол» и, попав на Волоколамку, принялась разыскивать восьмой дом.

Здание выглядело внушительно. Огромное, построено из светлого кирпича. На дверях подъезда домофон. И квартира не чета Катиной – высоченные потолки, широкие коридоры, огромные комнаты. Меня провели в гостиную. Хозяйка картинно погрузилась в глубокое вольтеровское кресло и произнесла:

– Чем могу служить?

Старомодность оборота речи как нельзя лучше соответствовала ее внешнему облику. Казалось, Анна выпала из шестидесятых годов девятнадцатого века. Блузка с высоким воротником, закрывающим шею, тонкая талия и длинная, почти до пола, тяжелая шерстяная юбка. На голове «учительский» пучок, в ушах крохотные жемчужинки. Просто, элегантно, интеллигентно…

– Хотим узнать, как прошла ваша встреча с Корзинкиным.

Анна, не удивившись моему приходу, стала рассказывать. Выяснилось, что Базиль тоже сначала произвел на нее самое благоприятное впечатление. Речь выдавала в нем человека образованного, пару раз он вставлял в разговор цитаты из Шекспира. Безупречная одежда, дорогой одеколон. На свидание пришел с розой.

Они прошлись по набережной, в сторону гостиницы «Украина», но стояла промозглая погода, от реки дул пронизывающий ледяной ветер, и Аня окончательно замерзла. Тогда кавалер предложил зайти в ресторан, где женщина разочаровалась в избраннике.

– Он какой-то сальный, – поежилась Анна, – сначала долго хвастался домом и бизнесом, потом начал интересоваться моим материальным положением.

Анечка честно рассказала правду. Живет вместе с родителями безвременно умершего мужа, имеет одного сына. Старики души не чают в невестке, хотят, чтобы она вновь вышла замуж и нашла женское счастье. С деньгами у нее как у всех, и жениху ничего, кроме хорошего воспитания и первоклассного образования, предъявить не может.

– Он так настойчиво выспрашивал, есть ли кто-нибудь у нас дома, – передернула плечами женщина, – потом стал напрашиваться в гости, говорил, что влюбился с первого взгляда, предлагал златые горы…

Но разумной Ане показалось странным такое поведение, и, вспомнив предостережение Мики, женщина решительно сказала:

– Ко мне как-нибудь в другой раз!

Кавалер продолжал настаивать, но Аня была тверда. Нет, и точка. Жених переменил тему, начал рассказывать об Италии. Потом велел подать просто грандиозный ужин, заказав все самое дорогое – икру, осетрину на вертеле, салаты, мороженое, фрукты и бутылку коньяка. Разговор крутился вокруг кулинарии. Базиль очень потешно рассказывал, как, будучи в Китае, получил на ужин какие-то белые шнурки. Сначала решил, что это макароны, а потом выяснилось – особые червяки. Просто не знал, куда деваться – кругом были китайцы, поедавшие блюдо с невероятным аппетитом. Аня улыбнулась и подумала, что, может быть, Корзинкин не такой уж и противный, а в гости рвался потому, что она ему понравилась…

Когда подали кофе, Базиль, извинившись, встал. Женщина прождала его больше получаса. Потом, испугавшись, что претенденту на ее руку стало плохо, побежала к мужскому туалету. Но, судя по всему, там ее кавалера не было. Гардеробщик сказал, что высокий темноволосый мужчина в светлом пальто давно вышел на улицу. Анечка, не веря собственным ушам, вернулась в зал. Но пришлось признать – «жених» просто ушел, оставив ее расплачиваться за шикарный ужин. По счету выходило около трех тысяч. Таких денег у бедолаги не было. Пришлось долго объясняться с обозленным метрдотелем и оставлять в залог браслет, серьги и паспорт. На следующее утро Аня одолжила у подруги нужную сумму. Старикам ничего не рассказала.

– Будут расстраиваться, плакать, – махнула женщина рукой, – сама виновата, нечего затевать свадьбы-женитьбы. Так мне и надо, хорошо еще, что не пригласила подлеца домой.

– Анечка, вы видели его паспорт?

– Он его сразу показал, – ответила женщина, – Базиль Корзинкин. Нет, здесь все нормально, может, у французов так принято, что дама платит в ресторане?

Конечно же, нет. Парижане безумно жадные, но не до такой же степени, и, приглашая даму поужинать, галантно подписывают счет. Это не американцы с их ненормальным феминизмом. Нет, у Базиля определенно поехала крыша.