Глава вторая

Вожделенный фильм по Агате Кристе так и не посмотрела. Сначала крикнула Кешу, и он вместе с Машей и Ольгой отволок бесчувственную Галю в гостиную. Домашним пришлось нелегко. На вид милая гостья весит около центнера. Затем вызвала Дегтярева. Полковник старый, испытанный друг. Нашим отношениям столько лет, что и вспомнить страшно. Познакомились еще в те времена, когда Александр Михайлович, стройный, кудрявый и белозубый, учился в Академии МВД, а я подрабатывала там на полставки приглашенным преподавателем французского языка.

С тех пор пролетели годы. Полковник пополнел, растерял часть шевелюры и обзавелся коронками, я тоже не помолодела. Но неизменной осталась дружба. Поэтому в случае неприятностей сразу звоню ему. Александр Михайлович дослужился в системе МВД до звания полковника и стал какой-то шишкой. Я плохо разбираюсь в милицейских чинах, но знаю, что к нему на стол попадают сложные дела.

Минут через сорок после звонка во двор влетели микроавтобус и черная «Волга». Из недр машины выбрался еще один приятель – Женька – и закричал:

– Всем привет, давненько у вас в гостях не был!

– Замолчи, – велел появившийся следом полковник, и Женюрка помчался к «Вольво».

Он эксперт, хотя не уверена, что правильно называю профессию человека, который самозабвенно копается в трупе, чтобы определить причину смерти.

Вокруг багажника запрыгал фотограф, потом прибежали еще какие-то мужики, нас вежливо, но настойчиво отправили в гостиную. Домработница Ирка предусмотрительно заперла всех животных в кухне, и теперь они исступленно царапали дверь, издавая жуткие вопли.

Александр Михайлович сел на диван и принялся заполнять бесчисленные бумажки.

– Где подобрала труп?

– Он сам оказался в багажнике.

– Интересно, – поднял кверху брови приятель, – сам пришел, сам залез, сам стрельнул себе в лоб… Знаешь его?

Я покачала головой.

– Первый раз вижу.

Вошедший сотрудник протянул начальнику довольно пухлое портмоне. Александр Михайлович принялся выкладывать на журнальный столик содержимое. Пять бумажек по сто долларов, три по пятьсот рублей, горсть железной мелочи, штук десять визитных карточек… Я моментально схватила одну: «Никитин Алексей Иванович, генеральный директор издательства «Свеча». Проезд Прямикова».

– Положи на место, – велел полковник.

– Интересно, за что этого Никитина пристрелили? – задумчиво спросила я. – Да еще запихнули ко мне в багажник.

– Может, его вовсе не так зовут, – отметил приятель.

– А карточки?

– Кто-нибудь дал.

– Десять штук сразу?

Александр Михайлович глянул мне в глаза.

– Солнце мое, только не вздумай заниматься частным розыском, все твои, так сказать, расследования обычно плохо заканчиваются.

И он принялся задавать дурацкие вопросы. Машинально отвечая ему, я погрузилась в раздумья.

Вообще-то полковник прав, есть у меня одна страсть. Просто обожаю детективы и пару раз сумела выручить своих друзей из пикантных ситуаций. Вытащила из тюрьмы своего бывшего мужа Макса Полянского, нашла убийцу Ларисы… А тут судьба подсовывает такой шанс! Наверное, следовало в свое время идти учиться не в иняз, а в Академию МВД. К тому же я умна, логична, бесстрашна, абсолютно неподкупна…

– Слушай, – обозлился полковник, – ты о чем думаешь?

– Наверное, пирожные пропали, – быстренько сообщила я.

Александр Михайлович хмыкнул:

– Скорей всего, но даже если они целы, навряд ли твои домашние захотят съесть эклерчики, на которых лежал незнакомый труп.

Я вздохнула – он, как всегда, нелогичен. Мои откажутся прикоснуться к сладостям, даже если на них покоилось знакомое тело.

На следующее утро, спустившись в районе десяти в столовую, я обнаружила за огромным круглым столом лишь отчаянно чихающую Галю. Аркашка, конечно же, на работе, Зайка с Машей учатся, понятное дело, что гостьей придется заниматься мне.

– Какие планы? – фальшиво бодро осведомилась я, наливая традиционно чуть теплый кофе.

Галя пожала плечами:

– Даже не знаю.

– Сейчас подкрепимся и поедем по магазинам, купим кое-какую одежонку, – предложила я.

Верещагина стала пунцовой.

– Не надо, у меня все есть.

– Вот и хорошо, будет еще больше, и потом, скажи, ты же хочешь замуж?

Галя кивнула.

– Значит, надо сразу дать понять возможным объектам, что у тебя особых проблем нет. Отлично одетая женщина с качественной косметикой и хорошей стрижкой имеет больше шансов.

– Мне не нужен человек, который смотрит на платье. Хотелось найти такого, для кого главное – душа.

– Обязательно поищем душевного, а сейчас давай допивай, и поехали.

Галочка положила в небольшую чашку четыре куска сахара и принялась методично размешивать. Под мерный стук ложечки я вышла из столовой. Пожалуй, следует потом объяснить ей, что весить в двадцать девять лет сто кило – это слишком. Но сначала позвоню Алене Кислицыной. Она работает в Институте имени Курчатова, если где и есть холостые мужчины, так это там.

Аленка схватила трубку после первого звонка.

– Кислицына у аппарата.

– Ну даешь, – восхитилась я, – представляешься по полной форме. Скажи, у тебя в отделе есть хорошие женихи?

– Ты чего, – захихикала подруга, – решила на старости лет еще разок под венец сбегать, а болтала – никогда, никогда…

Я вкратце объяснила суть дела.

Алена пришла в восторг.

– Правильно мыслишь, сначала одень, потом своди в парикмахерскую. Что у нее на голове?

Я помолчала секунду, пытаясь подыскать достойное выражение.

– Воронье гнездо.

– Ладно, – окончательно воодушевилась Алена, – конечно, наши мужики все убогие, но можно попробовать. Созвонимся вечером. Кстати, помнишь, что свахе шаль положена? – И она, прихихикивая, положила трубку.

В ГУМе Галя начала обалдело крутить головой по сторонам, но я знала, куда идти. Не прошло и пятнадцати минут, как щебечущие продавщицы подобрали пару платьев, несколько блузок, три юбки, два костюма и элегантное демисезонное пальто. Стараясь, чтобы гостья не увидела чек, я схватила ее за руку и поволокла в обувной отдел.

Там меня поджидал сюрприз – у толстой, неповоротливой гостьи оказался тридцать пятый размер и очаровательная узенькая ножка с крутым подъемом.

– Такая красота просто требует шпильку, – заявил парнишка-консультант.

Несмотря на протесты женщины, я все же приобрела элегантные лодочки на каблуке, туфли для сырой погоды, коротенькие сапожки и прехорошенькие домашние тапочки – уютные красивые башмачки на белом меху.

Следующий визит нанесли в салон «Лиза». Директор, стилист и хозяин в одном лице – это хорошо известный в Москве Леня Котов. Надо отдать ему должное: мужик обладает великолепным вкусом, правда, непонятно, почему у самого мастера на голове не прическа, а стог сена.

Леня сердито глянул на съежившуюся Галю и грозно спросил:

– Химию делали?

– На крупные палочки, – проблеяла несчастная.

– А это однофигственно, какого размера палочки-хреналочки, – завел Леня, – волосы все равно погибли…

Зная его жуткую манеру изъясняться в основном матом, я быстренько постаралась ввести стилиста в курс дела.

– Сделайте что-нибудь. Видите ли, мы выдаем Галю замуж, и надо, чтобы…

– Она выглядела целкой, – моментально докончил Котов.

Бедная провинциалка стала такого красного цвета, что я испугалась. Давление у бабы небось до двухсот подскочило. Но мастер, не замечая произведенного эффекта, несся дальше.

– Уж извините, но сорокалетнюю бабу делать под инженю-пипи просто глупо! Не ставьте мне таких условий. И вообще, Даша, вы же знаете, я могу работать только по вдохновению. Если хотите завивку дурацкую, топайте в парикмахерскую.

И он глянул на нас откровенно сердито. Я заверила его, что целиком и полностью доверяю вкусу художника.

– Ну ладно, – смягчился стилист и поволок слабо сопротивляющуюся добычу в глубь помещения.

Зная, что одним часом тут не обойдется, преспокойно поехала искать так и не купленные гардины. Звонок мобильника настиг в момент отчаянных колебаний: какой выбрать бархат – желтый или зеленый. Я вытащила мерно пищащий аппарат и услышала голос подруги из Парижа.

– Алло, – кричала Сюзетта, – алло, слышишь меня?

– Просто чудесно, что стряслось?

Сюзетта вот уже двадцать лет замужем за Базилем Корзинкиным. Род Корзинкиных древний, его истоки теряются где-то в петровских временах. Вроде бы в те далекие годы один из крестьян крайне угодил скорому на расправу и награды Петру I. Во всяком случае, дед Базиля всегда рассказывал, как царь якобы взял потрясающе сделанную его предком корзину и провозгласил:

– Мастер великий, быть с нынешнего дня на Руси боярам Корзинкиным.

По мне, так очень похоже на правду. Но как бы там ни было, в 1918 году дедушка Базиля, тогда молодой парень, ухитрился удрать из большевистской России, причем не голым и босым, как многие, а вывезя за рубеж огромное количество фамильных драгоценностей. Дедуля оказался предприимчивым и, великолепно понимая, что у эмигрантов на границе отнимут все, заливался слезами, отдавая красногвардейцам чемоданы.

– Все забрали, – причитал Николай Корзинкин, прижимая к груди любимую охотничью собачку, спаниеля Фоку. Старый пес, завернутый для тепла в байковое одеяльце, апатично сопел. Прихватив у отъезжающих все, что можно, пограничники ушли. Поезд медленно вкатился на территорию сопредельного государства. Коля Корзинкин перевел дух и размотал поистине драгоценного пса. На животе у собаки, в густой шерсти таилось бесценное жемчужное ожерелье. В уши были засунуты мешочки с мелкими камнями. Самыми крупными брильянтами, изумрудами и рубинами Фоку просто накормили перед границей. Дали собачке нафаршированные драгоценностями куски мяса. Еще кое-какая мелочь была спрятана в складках одеяльца – так, чистая ерунда – около килограмма разнообразных золотых украшений и три яйца Фаберже…

За день до отъезда хитрый Николай выбрил на морде и голове Фоки несколько участков и густо замазал их зеленкой, а в глаза бедолаге закапали сахарную воду. Веки покраснели, у кобелька начался картинный конъюнктивит.

Когда плешивого пса с текущими гнойными глазами увидали красноармейцы, один, брезгливо поморщившись, спросил:

– Чего это с ним?

– Да сифилис, – не раздумывая долго, сообщил Корзинкин.

Пограничник отскочил в сторону как ошпаренный и заорал:

– Пристрелю заразу.

– Ой, милый, – принялся рыдать хозяин, – тогда уж и меня вместе с ним. Пожалей нас, возьми что хочешь, только беднягу Фоку оставь.

То ли предложение взять все подействовало, то ли красноармейцы оказались не такими уж злыми, но песик благополучно провез «золотой запас». Стоит ли говорить о том, что собачку дед потом называл не иначе как «мой спаситель» и баловал чрезмерно.

Так Корзинкин осел в Париже и принялся весьма удачно заниматься бизнесом. В семье всегда говорили по-русски, поэтому Базиль, или Василий по-нашему, приезжая в Москву, никому не казался иностранцем. Да и Сюзетта за два десятилетия брака поднаторела в родном языке мужа и стрекотала как сорока, практически без акцента. Но сейчас она в страшном волнении верещала на французском, проглатывая окончания и предлоги.

– Даша, Базиль пропал!

– Куда попал?

– Не попал, а пропал, ты чем слушаешь! – возмутилась Сюзетта.

Оказалось, что вот уже три недели, как Корзинкин уехал в Москву. Базиль владеет крупным издательством «Голос». Долгие годы поддерживал советских диссидентов, поэтов, писателей, печатая запрещенные в СССР произведения. После перестройки переключился на издание современных российских авторов, отдавая предпочтение молодым, открывая новые имена.

Последнее время Базиль зачастил в Москву – у него были там какие-то дела, связанные с бизнесом. Но никогда не задерживался надолго. В этот раз отсутствовал почти месяц. К тому же Корзинкин нежно любит Сюзетту и, где бы ни находился, в одиннадцать вечера по парижскому времени всегда звонит жене и желает спокойной ночи. Но последнюю неделю никаких звонков не поступало. Сюзетта испугалась и попробовала найти человека, с которым Базиль вел дела. Но женский голос ответил, что хозяев уже неделю нет дома. Тогда страшно обеспокоенная Сюзи связалась с гостиницей «Интурист», где Базиль снимал номер. Ей сообщили, что господин Корзинкин отбыл на родину, в Париж, семь дней назад.

И вот теперь, трясясь от ужаса, она кричала в трубку:

– Даша, попробуй найти хоть какие-нибудь следы! Мне не доехать.

К сожалению, у Сюзетты такой полиартрит, что руки и ноги похожи на птичьи лапы и передвигается она с трудом. Лет женщине немного, мы одного возраста, но болезнь сделала ее почти инвалидом.

– Конечно, все будет в порядке, – принялась я утешать подругу, – говоришь, гостиница «Интурист»? А как зовут мужика, с которым он встречался в Москве?

– Никитин Алексей Иванович, хозяин издательства «Свеча», – сообщила Сюзи, и связь прервалась.

Я принялась тыкать пальцем в мобильник, но бесстрастный женский голос без конца повторял: «Абонент находится вне зоны приема».

Я присела в небольшом кафе при магазине и попыталась собрать в кучку расползающиеся, словно муравьи, мысли. Базиль связан с этим Никитиным! Вот это да! Ведь именно его я обнаружила вчера мертвым в багажнике «Вольво».

Один убит, а другой пропал!

Снова затрещал телефон, и я нервно закричала:

– Говори, Сюзи.

Но это оказался Котов.

– Ты что, мне это сокровище подарила? – возмущался стилист. – Приезжай немедленно, здесь народа полно.

Наплевав на шторы, я покатила в салон.

Котов и впрямь постарался на славу. Уж не знаю, какие усилия он приложил для достижения цели, но Галка смотрелась более чем прилично. Лицо приобрело благородный матово-белый оттенок, а веснушки пропали неизвестно куда. Глаза, подкрашенные умелой рукой, неожиданно засверкали, рот стал четким и аккуратным, брови приобрели иную форму… Но самая невероятная метаморфоза произошла с волосами. Кудри, ранее напоминавшие прошлогоднюю солому, были аккуратно подстрижены и красивой шапочкой облегали голову. Цвет их остался по-прежнему рыжим, только оттенок другой – не медная проволока, а свежая морковь.

После всех изменений Галя стала походить на молодую, но, к сожалению, чрезмерно полную женщину.

– Значит, так, – сообщил Леня, вручая мне километровый счет, – слушайте сюда. Самое красивое у данной дамы – ноги, поэтому никаких домашних тапочек и удобненьких мокасин. Только каблуки.

– Да я никогда на них не ходила, страшно неудобно, – попробовала сопротивляться гостья.

Но она не знала, с кем имеет дело. Робкие попытки Котов подавил в зародыше.

– Только каблук. Станешь повыше, и жопа меньше покажется. Краситься запомнила как?

Верещагина кивнула, не в силах выдавить ни слова.

– Купи ей грацию, – крикнул нам вслед Леня, – и затяни жиры потуже, а еще лучше, если бабенка не пожрет неделю-другую…

Это точно. У меня была тетка, полька по имени Кристина, сестра отца. В 1941 году бедняга попала в лагерь смерти «Освенцим» и ухитрилась выжить в нечеловеческих условиях. Тетя Кристина обладала своеобразным юмором и не терпела разговоров про диеты. Когда в ее присутствии заводили песню: «ничего не ем, а все равно толстею», старая дама сдвигала очки на кончик носа и заявляла:

– В нашем бараке тучных не было.

Впрочем, иногда она становилась совсем уж категоричной и советовала:

– Жри меньше, должно помочь.

Провожаемые любезным напутствием стилиста, мы отправились домой. Измученная наведением красоты, Галя отказалась от обеда и, выпив только стакан кефира, пошла наверх.

И тут позвонила Алена. Новости выливались из нее буквально потоком.

– Нашла страшно милого мужика, – щебетала она, очевидно, одновременно жуя орехи, потому что в мембране слышалось почавкивание и похрустывание.

Кандидат и впрямь казался замечательным. Около сорока лет, доктор наук, безумно талантлив, никогда не имел жены и к тому же еще и круглый сирота. По мне, так такое случается только в сказках, поэтому тут же спросила:

– Как познакомим?

– Все чудесно складывается, – заверещала Алена, – пригласишь его к себе пожить месячишко. В твоем замке места на всех хватит!

– С какой стати он вдруг ко мне поедет?

– Говорю же, – радостно тарахтела подруга, – все просто чудненько. У него сгорела квартира, сейчас там ремонт, находиться в помещении невозможно, вот Миша и попросил подыскать ему пристанище на время, чтобы недорого…

– Он что, снять не может? Пусть газету купит!

– Слушай, – возмутилась Аленка, – ты хоть знаешь, сколько получает сотрудник в Курчатнике?!

– Нет!

– И не надо, все равно не поверишь. Потом, никто из хозяев не хочет сдавать квартиру на небольшой срок – невыгодно, в гостинице дорого… Так что давай я скажу ему, что ты хочешь помочь. Лучше повода для знакомства не придумаешь. Станут каждый день видеться, а там уж ты постараешься…

– А квартира почему сгорела? – подозрительно осведомилась я. – Он не алкоголик?

– Вообще не пьет, – заявила «сваха», – там какой-то случай вышел. Ну что, посылаю его к тебе?

– Давай, – со вздохом решила я.

Похоже, Аленка права, и лучшего способа познакомить этого Мишу с Галей нет. Придется потерпеть в доме постороннего мужика. Надеюсь, он регулярно моется и любит животных.