Глава 6

– Ой, какие собачки! – восхитилась Владлена, когда мы уселись в столовой. – Тоша, хочу таких. Сейчас!

– За сколько отдадите псов? – деловито поинтересовался ее друг.

– Они продаются только вместе со мной, – совершенно серьезно ответила Рина.

Влада приоткрыла рот.

– Вы очень милая, но мне нужны только собачки.

– В зоомагазине легко найдете похожих, – улыбнулась я, – порода называется французский бульдог.

В кармане задрожал мобильный, я вышла в коридор и сказала:

– Да, Эдита, слушаю.

– Я получила информацию на Мартину Столову, – полился мне в ухо голос нашего компьютерного чуда. – Она служила в Институте истории мировых цивилизаций. Вуз коммерческий. Мартина была лаборантом, подавала чай, кофе и отвечала на телефонные звонки. У нее не имелось высшего образования, только школьный аттестат с тройками.

– Почему ты говоришь о Столовой в прошедшем времени? – насторожилась я.

– Потому что на днях она на тот свет отбыла, – ответила Дита.

– Что случилось с молодой женщиной? Несчастный случай?

– Суицид, – уточнила Эдита, – выпила яд.

– У нее же маленькая дочь, – удивилась я.

– Да, Анфиса, – уточнила Булочкина, – пять лет и несколько месяцев.

– Где сейчас ребенок? Почему мать решилась на самоубийство? – принялась я задавать вопросы.

– Про малышку ничего не знаю, – расстроилась Дита. – Мартина оставила записку, зачитываю: «Как прекрасна жизнь среди тех, кто тебя всегда ждет. Как радостно встречать с ними рассвет и закат. Мой мир полон любви. Ухожу в страну вечного счастья». Невероятно романтичная особа! Обычно записки самоубийц другие. У нее есть тетка, Воронова Галина Леонидовна, возможно, она знает, от кого племянница девочку родила. Выслала тебе телефон Вороновой.

– Танечка, тут мужчина пришел, – крикнула из прихожей домработница Надя, – говорит, что его ваши гости позвали.

– Пусть направляется в столовую, – велела я, пряча телефон, вернулась в комнату и услышала слова Влады:

– Хороший кофе.

– Не согласен, – возразил Антон. – Ни на секунду не похож на тот, что делаешь ты. Нет нужной крепости, сахар живет сам по себе, не «поженился» с арабикой, пена пузырчатая, не плотная, отсутствует упругость. Напиток приготовили с помощью машинки?

– Да, – обиженно согласилась Рина.

Моя свекровь вдохновенная кулинарка, и ее сильно задели критические замечания Антона.

– В агрегате барахло получается, – кивнула Влада, – настоящий кофе только в пакуче готовится.

Ирина Леонидовна прищурилась. Я редко вижу свекровь растерянной, поэтому решила прийти ей на помощь.

– Простите мое невежество. Что за зверь этот пакуче?

– Специальная емкость для создания настоящего напитка… – начала было объяснять Владлена. Но заметила входящего в комнату крепкого мужика и сказала ему: – Сергей, ставь на стол.

Незнакомец, смахивающий на громоздкий гардероб, который когда-то стоял у моих родителей в спальне, молча выполнил приказ.

– Свободен, – скомандовала Влада.

Великан испарился. Мадам Тод подняла крышку кейса, и я увидела тесно уложенные пачки долларов.

– Здесь аванс, – объяснила Влада, – вторую часть получите завтра.

– Хотите расплатиться наличкой? – удивилась Рина.

– Ну да, – пожала плечами Владлена.

– Немного странно… – заметила свекровь. – Хотя почему нет?

Я подошла к столу возле окна и включила чайник. Все понятно – пятидесятилетняя Влада богата, молодой Антон беден, юность в обмен на деньги. Не раз о таком слышала. Мне стало жалко Тошу. Наверное, не очень весело постоянно поддакивать избалованной даме, исполнять все ее прихоти, зависеть от перепадов ее настроения. Влада выглядит чудесно, скорей всего, она тратит целое состояние на уколы красоты, филлеры, ботокс… но ведь молодости души не вернуть.

– Завтра приедут мастера, начнут разбирать нашу мебель и прочее, – захлопала в ладоши гостья, – а я привезу вам пакуче и сварю настоящий кофе.

– Дорогая, еще нужно прихватить вторую половину денег, – напомнил Антон.

– Конечно, – кивнула невеста. – Как нам повезло! Вензель «АВ»…

– Золотые ручки… – добавил Тоша.

– Краны-русалки… – закатила глаза Влада. – На небесах услышали мои молитвы. Ванечка, и завтра же начнут копировать тигренка.

– Медведя, – поправил Иван. – Не волнуйтесь, всех рабочих впустим.

– И меня, – кокетливо заметила Влада.

– А вы тут зачем? – спросил Иван.

Я толкнула супруга под столом ногой, но он почему-то никак не отреагировал на пинок.

– За людьми необходимо наблюдать, – объяснила госпожа Тод.

– Вам, наверное, на работу надо с утра, – предположила я.

– Ой, а я нигде не служу, – объявила Владлена. – День у меня, конечно, занят: спа, готовка для Тоши и всякое там разное, типа фитнеса, массажа.

– Приносить деньги в дом это обязанность мужчины, – уточнил Антон. – Не хочу, чтобы Владуся сидела в офисе и выполняла приказы начальника-идиота. Если ей вдруг придет в голову чем-то заняться…

– Не придет, – хмыкнула невеста.

– Я ее сделаю управляющей пиар-отделом в своей фирме, – договорил Антон.

– Тошик создатель и владелец соцсети «Приятели», самой крупной в России, – похвасталась Владлена.

Ну и ну! Я все неправильно поняла, в этой странной паре богат молодой человек.

– Может, все же продадите собачек? – заканючила гостья. – Очень хочу таких. Жози и Кози!

– Мози и Роки, – поправила Ирина Леонидовна.

– Это у вас, – улыбнулась Влада, – а у нас поселятся Жози и Кози. Девочки, как ваши.

– Они мальчики, – объяснила Рина.

– Ой, правда? – восхитилась Влада. – Чудесно. А давайте поступим так. Завтра привезу сюда Жози и Кози, а вы мне дадите Мурзи и Рузи.

– Мози и Роки, – вздохнув, поправила я. – Нет, спасибо.

– Ладно, – загрустила Владлена. – А разрешите иногда к собаченькам вашим в гости приезжать?

– В любое время, как только захотите, – вежливо ответила Ирина Леонидовна.

В моем кармане снова завибрировал телефон. Я извинилась перед присутствующими и опять ушла в коридор.

– Галина Леонидовна Воронова, тетя Мартины Столовой, работает в том же институте, что и племянница, только она профессор на кафедре истории, – продолжила наш прерванный разговор Эдита. – Если ты сегодня к семнадцати часам приедешь в вуз, Воронова с тобой побеседует, я договорилась с ней. Похоже, у них с племянницей были непростые отношения.

– Спасибо, Дита, – поблагодарила я, – непременно к пяти прикачу в вуз.

– У тебя все в порядке? – вдруг поинтересовалась Булочкина. – Так внезапно куда-то смылась. И шеф унесся.

– У него дома потоп случился, – соврала я. – Вроде соседи кран не закрыли, или трубу прорвало, подробностей не знаю. А я по личному делу уехала.

– Ты где? – полюбопытствовала Дита.

– В магазине. Колготки покупаю, – снова солгала я, – свои порвала.

– Вроде ты в брюках утром пришла, – удивилось наше компьютерное чудо.

Я посмотрела на свои джинсы и продолжила врать:

– Нет, в юбке.

– Дита, – донесся из трубки голос Любы Буль, – сделай одолжение, найди…

Трубка замолчала, и я запихнула ее в карман.

Спросите, по какой причине я нагромоздила сейчас две тележки вранья? Объясняю: мы с Иваном Никифоровичем пока не афишируем наш брак. Почему? Просто не хотим рассказывать о своей личной жизни, она никак не связана со службой.

Я пошла в гардеробную.

Погода в Москве непредсказуема. В шесть утра в городе лил дождь, поэтому мне пришлось влезть в джинсы. А сейчас сияет солнце, пришла жара, я могу надеть платье. Пусть Эдита увидит меня в нем. Если вернусь в офис в джинсах, Булочкина непременно скажет: «Вот, говорила же, что ты была в брюках. Как ты колготки-то порвать могла?»

Глава 7

– Да, Анфису заберут в детдом, но это тот случай, когда ребенку будет намного лучше в приюте, чем дома, – сурово заявила Галина Леонидовна, когда я, с трудом протиснувшись в ее крошечный кабинет, умостилась на шатком узком стуле.

– Мартина вела неподобающий образ жизни? – уточнила я. – Алкоголизм?

– Нет-нет, что вы. Племянница прямо-таки тряслась над своим здоровьем, – неодобрительно сказала профессор, – заботилась о себе с маниакальным усердием. Продукты приобретала или на рынке, или в магазинах, где цены убивают разум. Три раза в неделю фитнес. Что бы ни случилось, Марта в среду, пятницу и воскресенье бежала к гантелям.

– Похвальная привычка, – улыбнулась я.

– Нельзя ничего доводить до абсурда, – отрезала ученая дама, – она спать ложилась по будильнику. Понимаете?

Но я не поняла, заметила, пожав плечами:

– Сама всегда завожу часы, боюсь проспать.

– Да, большинство людей встает по звонку. Именно встает, – подчеркнула профессор. – Но я сказала «ложилась спать». Несколько раз, когда я была в гостях у Марты, раздавалось дребезжание, и племянница, заявив: «Двадцать один пробило, пора на боковую», – выпроваживала меня. Она собиралась прожить двести лет, говорила: «Здоровая счастливая старость формируется в юности. Когда стукнет шестьдесят, начинать вести правильный образ жизни поздно. Надо гораздо раньше озаботиться, кем ты будешь на пенсии: развалиной или деятельным и бодрым человеком». Она поэтому и Анфису родила.

– Для того, чтобы улучшить физическое состояние? – уточнила я.

– Ну да! – воскликнула Воронова. – Представляете? Хороша мотивация! Узнав, что Марта беременна, я, несмотря на то что наши пути с племянницей давно разошлись, решила все же приехать к ней и образумить. В дом она меня не пустила, но согласилась потолковать в кафе. Я у нее спросила, кто отец ребенка. И последовал восхитительный ответ: «Мужчина». Мне следовало сразу встать и уйти, но я решила не сердиться на беременную, у которой в крови гормон «озлобин» кипит, и спокойно ей объяснила: «Дети должны появляться на свет в законном браке. Но если официально скрепить союз не удалось, то необходимо, так сказать, подстелить себе соломку. Нужно объяснить будущему отцу, что он несет ответственность за малыша, обязан оплатить роды и приданое для младенца, нанять опытного педиатра, няню, платить алименты». Вот скажите, что обидного в моих словах? Я вела себя приветливо, ни одного злого слова не произнесла. А Марта на меня зверем посмотрела и прошипела: «Понятия не имею, кто папаша». Я испугалась: «Тебя изнасиловали?» И услышала: «Нет, я забеременела от донора. В клинике».

Галина Леонидовна отвернулась к стене.

– Ну просто слов нет! Я обомлела, спросила: «Господи, зачем ты такую чушь придумала?» Чем угодно клянусь, не имела желания ее укорить, от неожиданности так отреагировала. Вопрос мой и не предполагал ответа, а Марта ухмыльнулась: «Значит, нужно ставить печать в паспорте? Вешать себе на шею мужика, который будет приносить гнутую копейку раз в полгода, требовать за нее безбрежного уважения и орать, если нет обеда? Ну уж нет, спасибо. А вот ребенок мне необходим. Врач сказал, если женщина до тридцати не родила, у нее онкология после сорока разовьется». Тут я опять самообладание потеряла: «Что за ерунда? Где ты такого дурака нашла? И младенец не средство для оздоровления. О ребенке придется всю жизнь заботиться». И что я услышала? «Знаю, я тебе не нравлюсь, мой образ жизни тебя бесит, всех, кто для меня значим, ты считаешь идиотами. Зачем тогда явилась с разговором? Давай расстанемся навсегда». Очень она меня разозлила, и я ей честно сказала: «Сейчас ты сделаешь глупость, а через пару лет кто ребенком займется? Володя и Ксюша. Не хочу, чтобы ты брату на плечи еще один рюкзак повесила, хватит с него твоей матери». Но Марта встала и ушла. Молча. Ни слова не произнесла. Всегда такая была – твердолобая, уверенная в своей правоте. Отвратительный характер!

– У Мартины есть брат? – уточнила я.

Моя собеседница тяжело вздохнула и пустилась в объяснения.

– Моя сестра Елена начудила по полной программе: родила кучу детей, а от кого – неизвестно. В браке ни разу не состояла, зато отпрысков – как семечек в подсолнухе. Учиться Лена не желала, наши родители устали с ней бороться, умолять ее на работу пойти, профессию получить. Первому внуку Володе они обрадовались. Лену за беременность не пойми от кого не корили – добрые слишком, нас, дочек, обожали. Правда, мама перед смертью шепнула: «Ты на два года Ленки младше, а как будто из разных миров вы». Очень точное выражение. Лена была двоечницей, я отличницей, она впервые забеременела, еще учась в десятом классе, а я не собиралась с мужчиной без свадьбы жить. Елена высшего образования не получила, я же написала и защитила сначала кандидатскую, потом докторскую диссертацию. Сестра у людей полы мыла, я – профессор. Ленка из одной постели в другую прыгала, а мы с моим мужем более тридцати лет вместе, вырастили двух девочек-умниц. Маша сейчас в Лондоне, управляющая самым крупным универмагом, счастлива замужем, Олеся в Кембридже преподает, ее супруг владелец банка. А что у сестры? Лена пить начала, когда Володе исполнилось шесть, Егору четыре, а остальные дети еще на свет не явились. И плевать ей было на отпрысков. У нас с ней отношения прервались после одного случая…

Воронова вдруг засмеялась.

– Она приехала в мое отсутствие в наш дом и хотела отбить у меня мужа. Но не учла, что мой Евгений весь в своей математике, мыслит не как обычные люди. Вернулась я в квартиру, Женя рассказывает: «Приходила Лена. Угостил ее чаем. Она сказала: «Как у вас жарко» – и начала раздеваться. Скинула с себя все. Я включил ей вентилятор. Леночка легла на диван, а я пошел в кабинет. Через минут пять слышу голос: «Женька, мне холодно». Вернулся в гостиную, а она, как была без одежды, так и лежит. Руки протянула: «Женюся, я согреться хочу». Я ее пледом укрыл, чаю горячего принес и отправился работать». Моему наивному мужу даже в голову не пришло, что свояченица ему предлагалась. Но я-то сразу все поняла, сказала ей: «Более в гости не заявляйся. Никогда. Забудь мой адрес и телефон навсегда». И тут она быстро Леночкины глазки состроила.

– Леночкины глазки? – не поняв, спросила я.

Галина Леонидовна поморщилась.

– Елена всегда была наглой, развязной, бесцеремонной, эгоистичной, людям хамила. Мама наша много раз от нее плакала. Но если Ленке что-то от вас требовалось, вот тут эта мерзавка мгновенно превращалась в цветочек. Помню, как мамочка говорила: «На клумбе растут анютины глазки, а у нас дома цветут Леночкины глазки». Сестра умела ласковой прикинуться, пряником медовым обернуться. И все покупались, давали ей то, что она выпрашивала. Елена же, получив желаемое, мигом улыбочку гасила и принималась зубы скалить. Леночкины глазки быстро в крысиные превращались и оставались таковыми, пока к их владелице не приходило желание опять что-то выпросить. И вот что удивительно: обычно, если человек так себя постоянно ведет, с ним никто дел иметь не желает. Но сестрица словно гипнотизер была. Сколько раз я себе говорила: «Все, ничего она от меня более не получит». Но проходит время, и Ленка опять на пороге стоит, руки к груди прижаты, глаза распахнуты: «Галочка, ты у меня одна, к кому в трудную минуту обратиться могу…» И снова я послушно за кошельком иду. Сколько она у меня денег взяла в долг, и не счесть, но так никогда ничего и не вернула.

Моя собеседница нахмурилась.

– Впрочем, сама я была виновата, следовало послать ее подальше и больше близко не подпускать. Помню, когда Елена умерла, стою я у гроба и думаю: «Единственное хорошее, что для меня сестрица сделала, так это избавила от любви к себе. Иначе б я сейчас обрыдалась. А так смотрю на домовину и тихо радуюсь: ушло горе навеки». И у детей ее, наверное, похожие мысли в голове роились. Все молча на покойную смотрели.

– Ваша сестра скончалась от какого-то заболевания? – уточнила я.

Профессор поправила свои красивые бусы.

– Купила где-то бутылку алкоголя, а тот оказался фальсификатом. Леся, ангел наш, «Скорую» вызвала, Елену отвезли в клинику, но не спасли.

Я решила до конца разобраться в ситуации.

– Кто такая Леся?