Глава 7

Ласкиных не связывала любовь, но у них были хорошие отношения. Иногда Виктор забредал в спальню жены, порой он даже советовался с ней, спрашивая:

– Как думаешь, что мне лучше надеть на вечеринку?

Но супруги никогда не вели разговоров о бизнесе. Жена понятия не имела, чем занимается муж, она лишь знала, что Витя выходец из бедной семьи, всего добился сам, поднялся в смутные 90-е годы прошлого века. Многие состояния имеют темную историю, но победителей не судят.

Елизавета ничего не могла рассказать о родителях мужа. Вероятно, и отец, и мать Ласкина умерли, еще вероятнее, что они были малопривлекательными людьми, алкоголиками или излишне жестокими воспитателями, иначе почему Витя ни разу не вспомнил об отчем доме? Но при этом он рассказал Лизавете о двух своих неудачных браках.

«Наступил на грабли два раза, – пояснил Ласкин, – первая жена была красива, как ангел, я, дурак, решил, что она меня любит, а спустя год после свадьбы поймал с любовником. Классика жанра: уехал в командировку, рейс отменили, вернулся домой, а там картина маслом.

Мужик убежал, а я давай у супруги выпытывать:

– Зачем тебе другой? Я в постели плох или денег мало давал?

Она призналась:

– Я вышла за тебя замуж из желания выбраться из бедности, а когда наелась, купила шубы-брюлики, захотелось сильных чувств.

Развелись мы тихо, без скандала, а спустя год я снова вышагивал под марш Мендельсона. Романтик, блин, мало мне было одной оплеухи, получил вторую, жена другая, ситуация та же».

Не каждый мужчина столь откровенно расскажет о своих неудачах на личном фронте, и совсем единицы способны признаться, что супруга предпочла ему любовника. Витя принадлежал к меньшинству, похоже, его не волновало ничье мнение, но про родителей он молчал, а Лиза не задавала вопросов, она была слишком молода и не желала копаться ни в своих, ни в чужих историях.

– И вот Витю убили, – заявила, рассказав все это, Лиза. – Это месть мне! Да!

Я положила на бутерброды кружочки помидоров, поставила перед ней тарелку и велела:

– Поешь, выпей успокоительное и ложись спать. Я посижу здесь, никуда не уйду, пока ты не восстановишь силы, буду отвечать на телефонные звонки.

Лиза протянула руку к сооружению из хлеба с ветчиной, отдернула ее и вдруг сказала:

– Не хочу книгу писать.

– И не надо, – кивнула я. – Тебе сейчас лучше не напрягаться.

– Вообще прекращаю проект, – уточнила Лизавета, – буду заниматься бизнесом, проводить совещания, встречаться с людьми, беседовать с партнерами, заключать сделки. Это лучше, чем быть писательницей. Я ведь хозяйка бизнеса.

– В каждой профессии можно найти и минусы, и плюсы, – деликатно заметила я. – Лизочка, ты решила занять кресло мужа?

– Бизнес мой, – капризно повторила вдова.

– Ты хоть знаешь, чем занимался супруг? – не выдержала я.

Лиза накрутила на палец длинную прядь мелированных волос.

– Ласкин делал какие-то железки, – без особой уверенности ответила она, – ну… вроде… чугуна!

– Да уж, – вздохнула я, – может, лучше попытаешься закончить роман?

– Дурой меня считаешь? – разозлилась молодая вдова. – Никто сам делами не утруждается, есть управляющие! Я буду проверять тех, кто руководит рабочими, займусь благотворительностью, открою на фабриках столовые с умеренными ценами, организую театральный кружок. Вот! Все журналисты бросятся ко мне брать интервью, в России мало женщин – крупных предпринимательниц.

– Детский сад, – помимо воли сказала я.

– Точно, – подпрыгнула Лиза, – хорошая идея. Еще можно открыть при заводах школы, институты, ну и все такое, салоны красоты, СПА…

Раздался грохот, Лиза на секунду замерла, потом бросилась под стол. Я обернулась, увидела причину резкого звука и сказала:

– Лизочка, успокойся, с подоконника упала ваза.

– Это она, – прошептала Ласкина.

– Да-да, – кивнула я, – она. Вещица сделана, похоже, из металла, ничего страшного.

– Это она, – вновь донеслось из-под стола.

Я наклонилась и увидела полные ужаса глаза Лизаветы.

– Она, – повторила хозяйка, – пришла теперь за мной. Сделай что-нибудь.

Я протянула Лизе руку.

– Вылезай.

– Она меня убьет, – всхлипнула Ласкина. – Витю-то отравила по ошибке, охотилась за мной. Знаешь, как все получилось?

У меня нет медицинского образования, но автор детективных романов обязан порой заглядывать в разнообразные справочники, в том числе и для врачей, поэтому в голове тут же всплыла мысль о реактивном психозе.^[6]

– Солнышко, – как можно более нежно произнесла я, – давай отведу тебя в постельку.

Лиза монотонно завела:

– Нет, нет, не вылезу, не вылезу, не вылезу.

Делать нечего, пришлось забираться к Ласкиной в укрытие. Я юркнула под стол, поправила скатерть, свисавшую до пола, и сказала:

– Тут здорово. Ты играла в детстве в домик? Я вот устраивала такой при помощи пледа. Когда мачеха по воскресеньям отправлялась мыть подъезды, шестилетняя Вилка всегда мечтала под обеденным столом.

Лиза уткнулась лицом в мое плечо, я начала гладить ее по спине.

– Ну, ну, успокойся, все будет хорошо. Просто ваза упала.

– Железная, покрытая эмалью? – воскликнула Лизавета. – Назови хоть одну причину, по которой она рухнула. Нет, это она пришла.

– Кто? – не выдержала я.

– Катя, – одними губами ответила Лиза.

– Бывшая жена твоего отца? – уточнила я.

– Ага, – чуть слышно прошелестела Ласкина.

– Извини, солнышко, но в доме, кроме нас, никого нет, двери крепко заперты, окна тоже, – я решила воззвать к логике, но Лиза возразила:

– Сила магии.

– Думаешь, Катя волшебница? – спросила я.

– Она догадалась, кто ее из дома выжил, – заплакала Лиза, – и решила мне отомстить за поход к колдунье!

Я поняла, что нужно действовать решительно, вытолкнула отчаянно рыдающую вдову из «домика», усадила на диван, сама пристроилась рядом и сказала:

– Рассказывай все, о чем думаешь!

Лизавета стиснула кулачки и прижала их к груди.

– Вчера я велела Ленке, поварихе, заварить мне на ночь чай для похудения, его пьют не сразу, он должен настояться.

Я, проглотив вопрос «зачем стройной девушке скидывать вес», заставила себя слушать.

Лизочка вошла в столовую в тот момент, когда Витя допивал чай из фарфоровой чашки.

– Ну и дрянь, – поморщился он, – я решил, что это компот! А на проверку оказалась редкостная мерзость.

– Милый, ты полакомился отваром для снижения веса, – захихикала Лиза.

– Черт, – оторопел Ласкин, – какого хрена мне его подсунули?

У супругов, как и у всех семейных людей, были определенные бытовые привычки, в частности, Витя всегда садился на левый край стола, лицом к телевизору, а Лизочка устраивалась напротив мужа. Горничные отлично знали, как обычно сидят хозяева, а еще они знали, что Ласкин не любит есть в присутствии прислуги. Поэтому, накрыв стол, женщины испарялись.

– Кружка стояла возле моего прибора, – злился Витя, – почему не там, где ты сидишь? Уволю слуг на фиг! Простой вещи запомнить не…

Возникла пауза.

Лизавета, спокойно намазывая на тост масло, мирно сказала:

– Они идиотки!

Муж не ответил, Лиза оторвала глаза от бутерброда и оцепенела: супруг лежал лицом в тарелке.

– Витя! – закричала Лизавета, – тебе плохо? Врача! «Скорую»!

Ласкин попытался выпрямиться, вытянул руку, но опять рухнул на скатерть.

– Кат… – вымолвил он. – Кат…

Доктора примчались через десять минут после вызова, но ничего поделать не смогли, Витя умер.

– Теперь понимаешь? – спросила Лиза. – Катя отравила чай, напиток предназначался мне.

– Кружку поставили около прибора Виктора, – напомнила я.

– Мы наняли новую горничную, она перепутала, – отмахнулась вдова, – яд предназначался мне.

Я предприняла очередную попытку призвать на помощь логику.

– Цианистый калий и иже с ним вполне материальные вещества, их подливает конкретная рука. Катя должна была зайти в ваш дом, яд не может двигаться силой магии.

– Последнее слово Виктора было «Катя», – напомнила Лиза. – Он, умирая, назвал ее. Я боюсь.

– Вроде он произнес «Кат», – уточнила я и вздрогнула от резкого звонка телефона.

– Ответь, – побелев от страха, попросила хозяйка.

Я схватила трубку:

– Слушаю.

– Лиза? Это Арон Яковлевич, – сказал хорошо поставленный мужской баритон.

Я перебила его:

– Елизавета не может подойти.

– А вы кто? – удивился Арон Яковлевич.

– Подруга. Если у вас важная информация, можете сказать мне, а я передам Лизе.

– Назовите свои фамилию, имя, отчество, – потребовал Арон Яковлевич, – вы кто?

– А вы? – не замедлила спросить я.

– Вергелис, адвокат Ласкина.

– Виола Тараканова, она же Арина Виолова, – представилась я.

– Слышал о вас, – чуть подобрел юрист, – писательница, которая редактирует книгу Лизы. Как там вдова?

– Соответственно случившемуся, – вздохнула я. – А как бы вы себя чувствовали на ее месте?

– Ужасно, – загудел юрист, – я возьму все хлопоты по похоронам на себя, пусть Лиза не переживает, организую их наилучшим образом.

– Еще неизвестно, когда отдадут тело, – тихо сказала я. – Если «Скорая» констатирует, как говорят врачи, «смерть до прибытия», то непременно делают… м… м…

– Лиза рядом? – догадался Арон Яковлевич. – Вы не хотите произносить слово «вскрытие»?

Я обрадовалась понятливости законника.

– Именно так. Могут выясниться обстоятельства, которые повлекут задержку с проведением ритуала.

– Судебный медик завершил работу в полдень, проблем нет, – заверил Арон Яковлевич.

– Какова причина смерти? – бестактно поинтересовалась я.

– Рак легких, метастазы практически во всех органах, – грустно сообщил адвокат, – запущенная онкология. Смерть не насильственная. Попытайтесь успокоить Лизу, я пока не могу дозвониться ни ее отцу, ни его жене, они где-то за границей.

– Да, конечно, – растерянно согласилась я.

– Пусть не волнуется, погребение, поминки – моя проблема, – еще раз произнес Вергелис и отсоединился.

– Старая жаба! – возмутилась Лиза. – Мерзостный гоблин! Сразу ласковым стал, сообразил, у кого теперь деньги.

– Ты поняла, кто звонил? – удивилась я.

– В трубке звук громкий, – пояснила Лиза. – Арон меня терпеть не может. Он хотел выдать за Витю свою дочь, но Ласкин на эту уродину даже смотреть не стал, сказал: «Я столько не выпью, чтобы с Эдитой в кровать лечь».

– Тогда ты знаешь, отчего умер Ласкин? – осторожно спросила я. – Рак легких.

– Чепуха! – заорала Елизавета. – Виктор, правда, курил, но он играл в теннис, прекрасно выглядел, никогда не жаловался на здоровье.

– Сигареты провоцируют рак, – напомнила я.

Елизавета постучала пальцем по лбу:

– Эй, очнись! Он никогда не кашлял!

– Прозектор не мог ошибиться, – уперлась я.

– Значит, это лажа эксперта, – стукнула кулаком по тарелке Лиза, – Катька Витю отравила по ошибке. Хотела меня забрать.

Беседа зашла в тупик. Я предпочла не отвечать Ласкиной, да и что здесь скажешь? Надо сменить тему разговора, но как? Вергелис, желая помочь, оказал Лизе медвежью услугу, взяв на себя все хлопоты, связанные с похоронами. Ох, не зря народный обычай предписывает вдове лично заниматься погребением. Погрузившись в заботы, женщина легче переносит первые дни без мужа.

– Ну зачем я тогда послушалась Соню и поплелась к колдунье? – запричитала Лиза.

Меня осенило: Софья!

– Вы с Лузгиной отношения поддерживаете?

– Конечно, – заморгала Лиза, – мы ведь дружим с пеленок.

– Значит, есть все-таки хоть один близкий человек, – обрадовалась я. – Позвони ей, пусть приедет.

Лиза скорчила гримасу.

– Арон тебе объяснил: они с папой путешествуют, у них страсть ездить в самые труднодоступные места на Земле. Никому не говорят, куда направились, возвращаются, собирают тусовку и показывают снятый в путешествии фильм.

Я пригорюнилась.

– Может, его жена знает, где они? Вероятно, Соня захочет быть сейчас с тобой.

– Чья жена? – заморгала Лизавета, потом засмеялась:

– Ты не поняла! Сонька замужем за моим отцом. Лучшая подруга теперь моя мачеха. Чего молчишь?

– Ну… не знаю, – растерялась я, – Соня – жена Константина Львовича Ерофеева?

– Точняк, – кивнула Елизавета, – это я их сосватала. Подумала, папахен все равно женится, и неизвестно, кого он найдет. Соньке нравятся мужики в возрасте, она давно без отца осталась, комплекс у нее.