Глава 2

Я зажмурилась. Меньше всего хотелось увидеть окровавленное тело с изуродованным лицом и услышать новые вопли красотки, теперь уже от ужаса. Крик и в самом деле не заставил себя ждать, только речи оказались иными, чем ожидалось.

– Негодяй, мерзавец, подонок! – завизжала блондинка. – А ну вылезай отсюда!

Любопытство заставило меня приоткрыть глаза, и я уставилась внутрь багажника. В сравнительно небольшом отсеке, на резиновом коврике, лежал мужчина более чем импозантной наружности. Волосы того, кто по непонятной причине решил изображать из себя чемодан, были тщательно уложены феном, короткая борода аккуратно подстрижена, а ботинки идеально вычищены. Меньше всего незнакомец походил на труп, наверное, еще и потому, что одной рукой он сжимал фотоаппарат.

– Кисонька, успокойся, все хорошо! – заныл этот странный «багаж».

– Я и не нервничаю! – бушевала блондинка. – Дергаться будешь ты!

– Гражданочка! – кашлянул сержант Юрий. – Давайте придем в себя и выясним обстоятельства произошедшего. Вам знакомо лицо, находящееся в багажнике вашего автомобиля?

Красавица хлопнула себя по стройным бедрам.

– Не только лицо, но и всего его как облупленного изучила! Урод!

– Гражданин является вашим родственником? – невозмутимо продолжил Юрий расспросы.

– Что? – взвилась красотка. – Вот этот? Родственник?

– Кисонька, – чуть не зарыдал дядечка, – ну как ты можешь после всего, что между нами было, отрицать нашу близость?

– А что такого было-то? – уперла изящные руки в тонкую талию дамочка. – Да если мне всех своих любовников за братьев считать…

– Котенька! Ты…

– Погодите, гражданин, – сурово прервал нытье седовласого плейдеда сержант Юрий, – давайте разберемся.

– Чего тут разбираться? И еще на глазах у любопытных! – мгновенно откликнулась девица.

– Пройдемте в отделение, – безо всякой агрессии предложил Костя. – Нас позвали, мы долг исполняем.

Неожиданно блондинка рассмеялась.

– Ну почему со мной вечно всякая ерунда случается? – задала она риторический вопрос.

– Не стоит расстраиваться, – ожила я. – Страдаю той же болезнью: если из чьего-нибудь окна выпадет цветочный горшок, он непременно шлепнется к моим ногам.

Красотка хмыкнула и совершенно беззлобно ответила:

– Нет, между нами большая разница. Мне тот горшок угодит точно по макушке и расколется, а идиотка, которая его уронила, потребует нехилую компенсацию за ущерб и моральные страдания. Ну хватит, с ерундой пора заканчивать! Ни в какое отделение, естественно, я не потащусь, силой вести прав не имеете, попытаетесь заломить руки – вызову адвоката, тогда вам мало не покажется. Ладно, садитесь в машину, там и поговорим. Эй, Шмелев, выкарабкивайся, да поживей!

Дядька, кряхтя, начал вылезать наружу. Костя занырнул в салон лимузина.

– Ух ты! – раздался оттуда его восхищенный голос. – Юрк, глянь, тут и телик есть, и даже дивидюшник!

– Пусть Романова через «о» тоже с нами остается, – потребовал Юрий. – Она свидетель.

– Ладно, – пожала плечами красотка и села на водительское место.

– Гражданка Романова через «о», проследуйте в автомобиль! – не замедлил приказать сержант.

Я рассердилась.

– Глупая шутка по поводу фамилии вовсе не кажется мне смешной. Кстати, мой ближайший приятель Владимир Костин ваш коллега, он майор, и я великолепно знаю: протокол – это официальный документ, фамилия свидетеля в нем должна указываться правильно. Вы написали мою фамилию с ошибкой, я ее исправила, но это не повод для хаханек.

– Че сделал-то? – искренне изумился Юрий.

– Не понимаете?

– Не-а!

– Хватит обращаться ко мне Романова через «о»! Да, через «о», а не через «а», как вы написали! Вообще говоря, впервые встретила человека, который ухитрился сделать ошибку в такой простой фамилии.

– Никак не соображу, че плохо-то? Отчество вот записать не успел…

– Андреевна! – рявкнула я.

– Гражданка Романова через «о» Андреевна, сядьте, пожалуйста, в машину, – без тени улыбки заявил сержант.

Вот тут я обозлилась до крайней степени.

– Издеваетесь?

– Ну че опять?

– Как меня назвали?

– Гражданка Романова.

– А дальше?

– Через «о» Андреевна, – голосом малыша-первоклассника продолжил Юрий. – А как вас величать? Сами так представились. Во, посмотрите, я аккуратно записываю!

Перед моим лицом появился слегка помятый бланк. Я глянула на бумажку и стала читать текст: «Фамилия – Раманова. Имя – Черезо…»

К горлу подобрался смех.

– Меня зовут Евлампия.

– Как? – вытаращил глаза Юрий.

– Романова – через «о», а не через «а», – Евлампия Андреевна.

Сержант поморгал, потом с легким беспокойством поинтересовался:

– Че? Мусульманка?

– Кто? Я? – изумилась я вопросу.

– Ну да.

– Нет, православная. А, кстати, какое вам дело до моего вероисповедания? Неужели подобный вопрос теперь есть в бланке?

– Имя больно странное, – признался Юрий. – Заковыристое, какое у русских не встречается. Надо же, Черезо Аничереза Евл…ва…м… И не выговорить!

– Долго вас ждать? – высунулась из окна блондинка.

Я выхватила у сержанта бланк.

– Дайте мне ручку и планшетку.

– Пожалуйста, – протянул требуемое дурачок. – Эй, вы че пишете? Это же документ!

– Всего-навсего исправляю глупость, – прошипела я. – Фамилия: Романова, далее – Евлампия Андреевна.

– Таких имен не бывает, – отрезал Юрий.

У меня зачесались руки. Нет, посмотрите на него! Значит, Черезо Аничереза нормально, а Евлампия – бред?

– Мне некогда! – заорала скандалистка.

Я молча полезла в иномарку. Какой смысл спорить с кретином? Он никогда не поумнеет! Объяснять ему что-то – только настроение портить.

Но уже через мгновение от неприятных мыслей не осталось и следа, потому что владелица пафосного автомобиля принялась излагать свою историю.

Незнакомку звали Ирина Шульгина. Работает она управляющей магазина «Лам» (не путать с его хозяйкой!). Ирочка – подневольная служащая, хоть и получает более чем хорошую зарплату. Шульгина свободная женщина, замуж не собирается, рожать младенцев не хочет, поэтому живет в свое удовольствие, меняя кавалеров. Полгода назад красотка познакомилась с Александром Георгиевичем Шмелевым, преподавателем некоего института. Какой предмет он вдалбливал в головы студентов, Иру совершенно не волновало, ее привлекла импозантная внешность дядьки: галстук-бабочка и милая, чуть растерянная улыбка.

Если Ирочке приходит в голову идея покорить мужчину, то любой представитель сильного пола падает к ее ножкам незамедлительно. Александр Георгиевич не стал исключением. Вспыхнул бурный роман, и очень скоро Шульгина испытала глубочайшее разочарование. Александр Георгиевич оказался зануден до зубовного скрежета, чувством юмора не обладал, получал копейки, корчил из себя гения, требовал гипертрофированного уважения, а в кровати почти постоянно терпел фиаско. Ира вознамерилась бросить кавалера, но не тут-то было. Шмелев вообразил, что красивая, обеспеченная женщина, постоянная участница всех тусовок, героиня светской хроники и любимица папарацци – отличная кандидатура на роль жены.

– Нам следует оформить отношения, – зудел Александр, – стать супругами.

– Зачем? – удивилась Ира.

– Будем жить вместе! – алчно воскликнул Шмелев. – В твоей квартире, она больше. Станем ездить на дачу…

– На МОЮ? – прищурилась Ира. – У тебя-то фазенды вроде нет. Причем раскатывать станем, как я понимаю, на МОЕМ авто, а хозяйство вести на МОИ бабки?

Александр живо прикусил язык и изменил тактику. Теперь он почти ежеминутно ныл:

– Дорогая, обожаю тебя, свет очей моих…

И так далее.

Большинство девушек с восторгом выслушивают подобные «псалмы», но Ирочка, несмотря на белокурые волосы (некоторые утверждают, что блондинки глупы), похожа на птицу Говоруна, то есть обладает умом и сообразительностью, поэтому сладкие речи импозантного внешне любовника она пропускала мимо ушей. Более того, манера Шмелева распускать розовые слюни страшно ее бесила, особенно когда «милый друг» звонил во время работы. Скажем, у Иры серьезный разговор с клиентом или байером,^[1] а тут поет ее мобильный, и из трубки доносится сюсюканье:

– Кисонька, обожаю тебя! Скажи скорей своему котику, как любишь его!

Кроме как на липкие речи, Шмелев больше ни на что не был способен. Впрочем, и раньше, в период яркого романа, цветов, конфет и драгоценностей он «обожаемой кисоньке» не дарил, в ресторане Ира платила за двоих, и билеты в кино тоже приобретала сама.

В конце концов «Ромео» осточертел «Джульетте», и последняя решила избавиться от совершенно не подходящего ей Александра Георгиевича. Решающий разговор Ира наметила на пятнадцатое мая. В начале последнего месяца весны ожидалось несколько тусовок, на которых Шульгина не хотела появляться в гордом одиночестве, так что Шмелеву предстояло еще пару раз исполнить роль ее кавалера, а затем навсегда исчезнуть из жизни управляющей модного магазина.

Придя первого мая на вечеринку, Ира налетела на хозяйку бутика, которая заявилась на веселье с дочерью Машей – студенткой, спортсменкой и просто красавицей.

– Машенька, как ты выросла и похорошела! – воскликнула Ира. – Знакомьтесь, это Александр Георгиевич Шмелев, мой… э… друг.

Внезапно бойкая Маша заволновалась, сконфузилась, нервно поздоровалась с мужчиной и… сбежала. Слегка удивленная поведением хорошо воспитанной девушки, Ира пошла за ней следом, отыскала в укромном уголке и спросила:

– Маша, что случилось?

Студентка замялась.

– Говори, – велела Ира.

Маша вздохнула.

– Понимаешь, твой Шмелев у нас преподает. Он жуткий индюк, лекции читает плохо – бормочет, словно паралитик, ничего не понятно. Спросишь его о чем-нибудь на семинаре, такую рожу скорчит! Да еще свысока заявляет: «Если не понимаете, я не виноват, вам господь при рождении ума не положил».

– Некрасиво, – протянула Ира.

– Это еще цветочки! – ажиотировалась студентка. – Задал он нам работу – посчитать кой-чего. Я неделю корпела, чуть не умерла, все сделала, приношу ему: «Вот, Александр Георгиевич, постаралась, оцените зачетом». А он вдруг заявляет: «Нет». Я возмущаюсь: «Почему? Ведь в срок уложилась!» А он преспокойно говорит: «Я случайно дал нескольким студентам одинаковые задания, вам следует сделать иную контрольную, возьмите условия на кафедре».

– Он не извинился? – поразилась Ира.

– Не-а, – хмыкнула Маша.

– Не сказал: «Сам виноват, поставлю зачет»?

– Ему такое и в голову не придет, – усмехнулась Маша. – Индол!

– Кто? – не поняла Шульгина.

– Его так у нас на курсе зовут, – захихикала Маша. – Помесь индюка с долдоном, индол, новый зверь – заражен редким видом бешенства, ненавидит всех, кроме начальников. Вот дочке ректора он сладко улыбается. Прикинь, как я сейчас обрадовалась встрече!

– Да уж, – протянула Ира. – А давай я попрошу его, чтобы зачет поставил?

– Не поможет, – скривилась Маша.

– Мою просьбу он мимо ушей не пропустит, – улыбнулась Ира.

– Тебе только так кажется.

– У нас хорошие отношения! – воскликнула Шульгина.

Студентка засмеялась.

– Анекдот хочешь? Прямо в тему. Просит скорпион черепаху: «Перевези меня через реку, ты умеешь плавать, а я нет». Черепаха отказывает: «Нет, ты меня укусишь». – «Разве я похож на сумасшедшего?» – ответил скорпион. В общем, уговорил он Тортилу, вполз ей на панцирь,