– Прохор тряс Риту и площадно ругался. Я велела ему: «Немедленно прекратите и уходите, в противном случае вызову охрану». Он повернулся ко мне и завизжал. Если опустить нецензурные выражения, то смысл его речи был таков: он сам разберется с женой, которая отняла у него квартиру, нажитое имущество, честное имя и любимую дочь. После этого хам отвесил Рите пощечину. Я схватилась за телефон, Прохор еще раз ударил Маргариту по лицу и сбежал. Я усадила Ермакову на диван, открыла тревожный шкафчик и накапала ей настойки пустырника. Но это не помогло – Риту трясло, руки у нее ходуном ходили. Тогда я налила ей граммов двадцать пять коньяка, уложила ее, пошла на кухню, заварила чай, принесла в комнату…

Екатерина покачала головой.

– У меня есть близкая подруга, один из лучших невропатологов России. Когда я ей описала, что произошло с Ермаковой, она сказала: «У некоторых людей, принявших в момент стресса алкоголь, может случиться настоящая истерика. Похоже, твоя сотрудница из их числа». В общем, слушайте…

Рита сидела на полу и била о ковер руками. Увидев меня, она заорала:

– А-а-а, он не знает, что я знаю! А я знаю, я знаю! И то, что знаю, его погубит!

Затем Рита засмеялась и продолжила в том же духе:

– Проша думает, что никто не знает, а я знаю. И про лебедя, и про армию, и про девяносто четвертый год. Если я ему скажу, что знаю про это, если он услышит, что я знаю, то перепугается и сделает все, что я потребую. Вот так! Да, да, я знаю про лебедя, армию, девяносто четвертый год. Но я его люблю, люблю… и хочу жить с ним… поэтому не могу, не могу…

Смех перешел в хохот, потом Маргарита вытянулась на ковре и затихла.

Шокированная сценой Бонч-Бруевич наклонилась над ней, поняла, что Ермакова крепко спит, подсунула ей под голову диванную подушку, укрыла пледом, а затем позвонила той своей приятельнице, врачу. Услышала про истерию, успокоилась и села работать с документами. Минут через сорок Рита проснулась, начала растерянно спрашивать:

– Где я? Почему лежу на полу?

У нее кружилась голова. Екатерина помогла ей перебраться на диван, объяснила, что у нее случился нервный срыв, надо непременно посетить врача, дабы тот выписал правильное лекарство, дала телефон своей подруги. И вдруг не выдержала, посоветовала:

– Маргарита, если мужчина поднял на тебя руку один раз, он непременно сделает это вновь. Ты в разводе, иди в полицию, напиши заявление на Прохора, я подтвержу факт нападения на тебя. Ермаков посмел устроить скандал в моем офисе, значит, может приехать к тебе домой и избить. Необходимо остановить его, получит пятнадцать суток или сколько там дают за пощечины, испугается, подожмет хвост. Ведь все, кто кидается на женщин с кулаками, трусы. Давай прямо сейчас позвоним в отделение.

Ермакова заплакала.

– Ой, Катюша, нет, не надо! Я очень люблю Прохора. Долгие годы ждала, пока он решится на брак, и наконец дождалась, Ермаков повел меня в загс, когда дочке шесть исполнилось. Правда, сделал это под давлением отца, тот приказал ему: «Изволь оформить отношения с Маргаритой. Любе скоро в школу идти, а официально девочка – безотцовщина!» Алексей Константинович внучку обожал. Я прекрасно знаю, каков Прохор, ведь он ни одной юбки не пропустит. Но я его люблю. Люблю страстно, на всю жизнь. Поэтому долго изображала счастливую жену. Застав супруга в постели с соседкой, я бы тихо ушла, прикинулась, что ничего не видела, но рядом стояла Люба. Я ведь забрала девочку пораньше из школы, у нее был день рождения… Ох, не могу на эту тему говорить! Я потребовала развода, мне было так больно, невыносимо. А сейчас стало еще хуже, потому что я поняла: чувство к Прохору не ушло, даже стало сильнее, я мечтаю снова быть рядом с ним. Но первая шаг к примирению сделать не могу. А он не хочет зарыть топор войны. Проше нравится свобода… Единственное, что ему в нашем разрыве неприятно, – это необходимость жить с матерью, поэтому он хочет получить квартиру. Такова правда. Я понимаю, моя страсть к Ермакову – это болезнь, зависимость, как от алкоголя, сигарет, наркотиков. Но ничего поделать с собой не могу. Нет, в полицию не пойду, потому что надеюсь: Прохор попросит прощения и вернется.

Екатерина, не зная, что еще сказать, развела руками. Потом решила дать совет:

– Рита, нельзя позволять поднимать на себя руку. Не хочешь обращаться в отделение – не надо. Припугни Прохора сама.

Маргарита удивилась:

– Как?

– Ты говорила мне, что тебе известна какая-то тайна, вроде она связана с армией и лебедями. Вот и скажи Прохору: «Еще раз замахнешься, и о твоем секрете узнает вся Москва»…

Я молча слушала владелицу «Мезона». С одной стороны, Катя права, нельзя покорно сносить оплеухи, но, с другой стороны, не следует пугать человека раскрытием его тайн. Это дело опасное.

Бонч-Бруевич взяла на колени Тоффи.

– Маргарита растерялась, потом стала выяснять, какую информацию выболтала, находясь в беспамятстве. Узнала, что подробностей мне не сообщила, и давай лгать: «Катюша, никаких секретов нет, я просто впала в истерику и несла чушь, она не имеет смысла». Но я поняла: Марго действительно известно нечто, способное навредить бывшему мужу. Иначе почему она упорно повторяла: «Это глупость. Ты мне веришь? Я не отдавала себе отчет в том, что говорила. Ты мне веришь? Забудь о моей болтовне! Забудь!»

Хозяйка агентства вынула из вазочки конфету и начала разворачивать фантик. Фанди кинулся к ней и поставил передние лапки ей на колени.

– У каждого может случиться нервный срыв, – сказала я.

– Я тоже так подумала, – кивнула Екатерина, – поэтому свернула разговор. А через три дня после визита Прохора в «Мезон» Рита подала заявление об уходе. Я не возражала. Ермакова проработала у меня недолго, но я успела понять, что у нее нет данных для службы в риелторском бизнесе. Расстались мы мирно. Через Эвелину до меня доходили кое-какие сведения о жизни Риты, она вроде открыла магазин детской одежды, а после трагедии с Любой и бывшим мужем – агентство «Стрела Амура». Помнится, я поразилась силе духа Ермаковой – потерять дочь и не сломаться удается не каждой.

– Мне очень хочется поговорить с Надеждой Васильевной. Но, боюсь, она навряд ли станет беседовать с незнакомой женщиной, – предположила я.

– Мать Прохора человек замкнутый, не склонный доверять людям, – согласилась Катя. – Полагаю, пожилая дама вряд ли будет с вами откровенна.

Я почесала Фанди спинку, мопс заурчал от удовольствия.

– Спасибо. Извините, что отняла у вас много времени.

– Всего час, – деликатно заметила Катя. Затем улыбнулась: – И мне было приятно беседовать с владелицей мопсов.

Я протянула Бонч-Бруевич визитную карточку.

– Вдруг вы вспомните нечто необычное, связанное с Ритой, Любой, Надеждой Васильевной или Прохором? Малозначительный факт, фразу, вызвавшую удивление или раздражение. Тогда обязательно позвоните. И, пожалуйста, дайте мне совет, как лучше говорить с Маргаритой. Так получилось, что именно она сейчас готовит мою свадьбу. Я общаюсь с ней не очень длительное время, но успела понять, что она обостренно эмоциональный человек.

Екатерина начала вертеть кольцо на указательном пальце.

– Вы так полагаете?

Я опять села в кресло.

– Рита называет меня Дасюнечка, Дашанечка, а мой жених Феликс у нее Феликсюнечка, Феликсончик. Маргарита постоянно употребляет уменьшительно-ласкательные суффиксы. Она чуть не плакала, показывая мне альбом с фотографиями организованных ее агентством мероприятий, говорила: «Полюбуйтесь, какая красота! Счастье! Вам еще прекраснее сделаем». Похоже, у Ермаковой оголенные нервы, ей любое событие видится либо прекрасным, либо ужасным, черным или белым, других красок у нее нет. Сегодня, увидев Дегтярева, приехавшего со мной, Маргарита пережила шок, ей стало дурно. Как лучше поступить: приехать к ней домой или позвать в кафе? Одни люди в общественном месте морально собираются, другим лучше на своей территории.

Катя пересадила Тоффи на диван.

– Сейчас я слушала вас и диву давалась. Вы это про Ермакову рассказывали? В «Мезоне» она вела себя иначе – тихая, неразговорчивая, редко улыбалась. Мне даже пришлось ей сказать: «Клиентам не нравятся мрачные лица. У нас не похоронное бюро, где уместна скорбь, здесь человек подыскивает новое жилье, это же большая радость». Рита подчинилась и старательно растягивала губы в улыбке, говорила с посетителями бодро, но глаза оставались тусклыми. Никакой повышенной эмоциональности я у Ермаковой не замечала. Женщина, которую вы описали, – это скорее Эвелина, такова ее манера общения. Единственное, что могу предположить: Ермакова, работая с клиентами, надевает маску. Потому что решила: в свадебном агентстве должны быть экзальтированно дружелюбные люди. А в качестве примера для себя взяла поведение Эви. Как общаться с Марго, вам лучше подскажет Эвелина, она-то хорошо изучила характер подруги. И к вашему вопросу о необычном. Примерно за неделю до похищения Прохора я зашла в дешевую сетевую кофейню. Показывала одной женщине квартиру, клиентка оказалась тяжелым человеком, я устала, захотела немного взбодриться. В районе Вилино бываю редко, а кофе вообще в незнакомых трактирах не пью. Но у меня кружилась голова, вот я и изменила своей привычке. Кстати, кофе оказался прекрасным, пирожки с яблоками замечательные. Я посидела полчасика, сходила в туалет, а когда вернулась, увидела за соседним, прежде свободным столиком… Маргариту. Вот уж неожиданность! Мы с ней почти два года не виделись, Ермакова после увольнения в «Мезон» не заглядывала. Рита меня тоже заметила, вскочила, заулыбалась, но мне показалось, что она не слишком рада встрече. Нет-нет, она вела себя приветливо, мы даже расцеловались, чего раньше никогда не делали. Ну так, по-светски, чмок-чмок в воздух… Я спросила: «Как дела? Выглядишь прекрасно». Последние слова произнесла не из простой вежливости. Маргарита и впрямь помолодела, постройнела, сделала модную стрижку, изменила цвет волос, они стали немного светлее. И на лице у нее была настоящая улыбка, а не смайл. Понимаете?

Я кивнула. Екатерина начала перебирать шерсть Тоффи.

– Рита охотно ответила на мои вопросы. У нее все прекрасно. Магазин детских товаров приносит прибыль, но родилась идея нового, более прибыльного бизнеса, и она продала торговую точку, начинает заниматься другим проектом. Каким – не сказала, а я не поинтересовалась. В Вилино Ермакова приехала к подруге, у той день рождения, в кондитерскую зашла купить в подарок торт. Пообщались мы не более десяти минут, я уехала, попала в непробиваемую пробку, включила радио, и полилась песня «Любовь найдет тебя нежданно…» Тут меня осенило: Маргарита влюбилась! Вот почему с ней произошли разительные изменения, вот откуда улыбка и такой взгляд… мечтательный, как у восьмиклассницы. Вовсе не к приятельнице она прикатила, а на свидание. Рита сидела за столиком лицом ко входу, так устраиваются, если кого-то ждут. За время нашей короткой беседы Ермакова послала три эсэмэски, постоянно поглядывала в сторону гардероба, ей было неспокойно. А когда мы прощались, она с облегчением вздохнула. Думаю, Ромео женат, вот Марго и не хотела, чтобы я его увидела. Сообщения она отправляла мужчине, предупредила его, что пока не одна.

– Некоторые женщины боятся, что посторонние сглазят их счастье, – пробормотала я. – Не задержалось ли в вашей памяти название забегаловки?

Екатерина прищурилась.

– Как ни странно, да. Видимо, потому, что было написано с ошибкой – «Шахрезада» вместо «Шахерезада». Кстати, там еще была приписка внизу: «Лучшие пирожки на этом свете».

– Забавно, – улыбнулась я. – Спасибо. Ну, все, я действительно ухожу. До свидания, Фанди, до встречи, Тоффи! Вы мне очень понравились.

Мопс подошел ко мне и тихо заворчал. Я присела на корточки, Фанди деликатно лизнул меня в щеку. Тоффи не стал фамильярничать, но прижался к моим ногам и тихо сказал:

– Гав!

– О! – воскликнула Бонч-Бруевич. – Вы тоже очень понравились моим ребяткам, Тоффи сейчас дал понять, что берет вас под свою защиту.

Я выпрямилась.

– Спасибо, дорогой. Если в районе Тверских улиц на меня нападет дикий леопард, непременно позову тебя на помощь. И Фанди тоже.

– Не сомневайтесь, они прибегут, – серьезно сказала Катя. – Тоффусик ради друга готов сразиться с любым чудовищем, он своим отчаянным лаем самого страшного монстра в бег обратит. А Фанди не издает боевого клича, просто молча подбирается к врагу и ложится ему на голову, используя свои объемы в качестве оружия. С такими приятелями вы будете непобедимы.