Глава 7
Брат Эдгар

– Что-то у меня лапы чешутся, – сказала Муля, когда Мафи вбежала на кухню, – принеси-ка из спальни капли. Они в синей бутылочке, которая стоит на тумбочке у кровати. Похоже, аллергия началась. Интересно, от чего бы? Все тело чешется и горит.

Мафи взглянула на стол.

– Пирог! Ты его съела? Он посыпан кокосовой стружкой. Мамочка, у тебя от нее всегда раздражение.

– Ошибаешься, – сказала белка Матильда, сидевшая в кресле, – пирог принесла я, специально предупредила в кондитерской: «Никакого кокоса! Муле его нельзя».

Мафи подергала носом.

– Но я его чую! У меня хороший нюх!

Матильда встала и наклонилась над пирогом.

– Безобразие! Пекарь перепутал! Муля, прости меня.

– Ты не виновата, – ответила мама, почесываясь.

– Сейчас принесу лекарство, – пообещала Мафи и помчалась к двери, на ходу она услышала, как Матильда сказала:

– Капли нужная вещь, но давай сходим в баню, надо как следует помыться. Я помогу тебе, потру спинку. После водной процедуры тебе сразу легче станет.

Мафуся ринулась по коридору и налетела на Зефирку. Та уронила стопку модных журналов, из одного вылетела шоколадка.

Из детской высунулась Куки и тут же закричала:

– Мама, Зефирка бегала на почту, получила свои журнальчики и купила толстую-претолстую конфету. Мама! Мама! Зефирка принесла шоколад! Ей же его есть нельзя.

Продолжая орать, Куки спряталась в комнате.

– Зефирочка, прости меня, – взмолилась Мафи, – честное слово, я не нарочно.

– Я не сержусь, – ответила Зефирка, кряхтя собирая рассыпанные по полу журналы, – просто мне обидно.

– Не хотела ничего плохого делать, – завиляла хвостом Мафи, – у шоколадки обертка помялась? Пожалуйста, не расстраивайся. Хочешь, я принесу тебе из кладовки цукаты из апельсиновых корочек?

Зефирка вздохнула.

– Знаешь, Мафи, в конфетах главное не фантик, а содержимое. С животными та же история: никакое самое роскошное платье, даже то, которое сшила я, не сделает собаку или кошку доброй и ласковой, если она злая да грубая. Обидно мне не из-за разорванной фольги, а из-за несправедливости жизни. Ну почему, слопав сто граммов конфет на ночь, утром весишь на два кило больше? Каким образом всего сто граммов сладкого превращаются в два кило, прилипшие к талии? У тебя есть ответ на этот вопрос? Ты можешь объяснить сие загадочное явление?

– Нет, – растерялась Мафи, – я еще маленькая, пока только буквы учу. Тебе надо спросить у хранителя библиотеки Черчиля или у бурундука Паши, он врач, он про это знает.

– Доктор свою песню споет: «Зефирка, ешь меньше, должно помочь», – вздохнула черная мопсиха и ушла.

Мафи помчалась в комнату Мули, вбежала и подпрыгнула. У открытого окна стоял незнакомый пес в темных очках.

– Здравствуй, дорогая Мафуня, – ласково сказал он, – очень рад тебя видеть. Как твой бок? Ожог от петарды прошел?

– Да, – удивилась Мафи. – Откуда вы меня знаете?

Пес засмеялся.

– Солнышко, я же твой дядя Эдгар.

– Дядя? – заморгала Мафи. – Это кто такой?

– Брат мамы, – ответил Эдгар. – Ну, что надо мне сказать? Как ведут себя воспитанные щенки, когда видят любимого родственника? Ну? Помнишь?

– Здрасте, – выпалила Мафи. – Вы, как папа Беар, бабушка Ада и тетя Луна, были в командировке, а теперь вернулись?

– Именно так. Молодец, – похвалил Эдгар, – умница. У меня к тебе просьба. Я только что приехал, очень устал, хочу пить и есть.

– Пойдемте скорее в столовую, – радушно предложила Мафи, – там много вкусного.

– Какая ты хорошая, умная девочка, – улыбнулся Эдгар, – но, посмотри, моя одежда помята, мне надо переодеться. Сходи к Муле, попроси у нее ключи от моего шкафа.

– Связку, которую она всегда на шее носит? – уточнила Мафи. – Там два ключика. Я не знаю, к каким замкам они подходят, в доме запоров нигде нет, все открыто, даже буфет с печеньем-вареньем.

– Солнышко, это ключи от моего личного гардероба, – пояснил Эдгар, – очень просил Мулечку их сохранить. Поторопись, дорогая.

Мафи галопом отправилась назад. Столовая оказалась пуста. Ни Мули, ни Матильды там не оказалось, на столе лежал передник мамы, а сверху сверкали ключики на цепочке. Мафи сразу вспомнила, что белка предложила Муле сходить в баню, и замерла. Как поступить? Муля не запрещала брать связку, но она всегда висела у нее на шее, удивительно, что сейчас осталась в столовой. Мафи думала, мама никогда не снимает ключи, но ведь в баню с ними не пойдешь. Надо бы спросить у Мули разрешения, но она моется, а дядя Эдгар очень устал, хочет есть, но не может ходить по дому в грязной одежде.

Мафи схватила ключи и поспешила назад.

– Какая ты молодец! – обрадовался дядя, взяв связку. – Милая, я так устал! Командировка была долгой, опасной!

– Папа Беар, бабушка Ада и тетя Луна тоже скоро вернутся? – обрадовалась Мафи.

– Да, да, – закивал Эдгар, – они передавали тебе привет, просили сказать: «Мафи, ты лучшая». Солнышко, у меня в горле пересохло. Принеси стакан воды, пожалуйста.

– Конечно, дядя Эдгар, – заверила Мафи, – уже спешу.

– У меня самая лучшая племянница на свете! – воскликнул пес. – Заботливая, милая, красавица Мафулечка.

Мафи стало так приятно, ну так здорово, словно она съела четыре кекса, испеченных мамой. С самой счастливой улыбкой собачка полетела в кухню, открыла буфет, где стояли именные кружки, и начала осматривать посуду. Прямо перед глазами виднелись чашки, которыми все пользуются каждый день, на них было написано: Муля, Капа, Феня, Зефирка, Марсия, Куки, Мафи. На верхней полке стояли фарфоровые бокалы Беара, Луны, Ады. Чашки со словом «Эдгар» не было. Мафи огорчилась. Наверное, ее разбили, дядя очень расстроится. Ну ничего, ему сделают новую, еще лучше прежней.

Мафи взяла самый красивый стакан из голубого хрусталя, наполнила его чистой холодной водой и очень аккуратно, не расплескав ни капельки, донесла его до спальни мамы. У двери Мафуня перевела дыхание и распахнула ее со словами:

– Простите, дядя Эдгар, не нашла вашу личную…

Мафи замерла. А где пес в темных очках? Комната Мули пуста, в ней никого нет. Собачка медленно обвела взглядом помещение и разинула пасть. Откуда в стене над столом большая черная дыра? Там же всегда висит картина под названием «Полдень в Прекрасной Долине»? А сейчас она валяется на полу…

– Мафи! Куда ты подевалась? – раздалось из коридора ворчанье Капы. – Ты же должна полить розы.

– Я тут, – еле слышно сказала Мафи, – принесла воду, а его нет! Он на меня обиделся?

Капитолина, звеня бусами, вошла в спальню и застыла на пороге.

– Тут был дядя Эдгар, – принялась путано объяснять Мафи. – Попросил ключи от своего гардероба, потом я побежала…

– Какой дядя Эдгар? – неожиданно тихо спросила Капа.

– Мамин брат, – пояснила Мафи, – он только из командировки приехал. Очень милый. Передавал привет от папы, бабушки и тети.

Капа дернула одно из ожерелий, обвивавших ее шею, оно разорвалось, на пол посыпались разноцветные шарики.

– Ой! – испугалась Мафи. – Капочка! Не расстраивайся, я соберу все и нанижу вечером на леску.

– Не надо, – прошептала Капитолина, – это неважно.

Мафи так и села. Неважно ее колье?! И это сказала старшая сестра? Да она каждый вечер протирает все свои драгоценности специальными мягкими тряпочками, укладывает их в замшевые мешочки. Капа очень бережно относится к украшениям.

– Стой тут, не шевелись! – велела Капа и высунулась в коридор. – Феня! Скорей! Сюда!

Послышался топот, в спальню бочком втиснулась Фенечка.

– Что случилось? На нас напали? Кто? Воры? Где?

Мафи захихикала. Ну Феня, как всегда, боится не пойми кого, сейчас Капа сделает ей замечание.

Но старшая сестра молча показала лапой на дырку в стене.

Феня попятилась.

– Нет! Нет! Нет!

– Мафи видела дядю Эдгара, – мрачно произнесла Капа, – брата мамы.

Фенечка схватилась за голову.

– Катастрофа! Как нам теперь быть?

Капа сдвинула брови.

– Не терять присутствия духа. Самое ужасное, что может сделать собака в сложной ситуации, – это впасть в истерику. Зови Черчиля и Антонину. Я сообщу маме.

– Муля заболеет от такого известия, – всхлипнула Феня. – Может… промолчать? Ничего ей не говорить?

– Глупо скрывать то, что скрыть невозможно, – пробормотала Капа. – Мафи, как выглядел Эдгар?

Мафи сообразила, что приключилась какая-то особенная неприятность, намного хуже, чем разбитая ею вчера любимая чашка Мули, и начала размахивать лапами.

– Он похож на пуделя Гектора, но не кудрявый.

– Цвет глаз назови, – нервно перебила Феня.

– Не знаю, – протянула Мафи, – он был в черных очках.

– В черных очках! – в ужасе повторила Феня и прикрыла передними лапами голову. – Спаси нас, Амулет Добра.

Капа посмотрела на дыру в стене.

– Феня, сейчас не время впадать в истерику, соберись. Поспеши к Черчилю и Антонине, приведи их сюда.

– Я боюсь, – прошептала сестра, – вдруг он рядом.

Капитолина почесала правое ухо.

– Включаем логику. Он забрал Его. Значит, ему нет смысла оставаться в Прекрасной Долине. Сейчас Эдгар уже на полпути к…

– Не произноси это имя, – всхлипнула Феня, – мне страшно. Не могу выйти из дома.

– Сама сгоняю за Черчилем и Антониной. А ты отправляйся к маме, – после короткой паузы велела Капа.

Фенечка вынула из кармана кружевной носовой платочек, прижала его к глазам, сгорбилась и, всхлипывая, удалилась.

– Случился ужас-ужас? – прошептала Мафи.

Капа глянула на рассыпанные бусы.

– Пусть лучше Муля все тебе расскажет, а я поспешу к хранителю архива и библиотеки.

– Бом-бом-бом, – донесся откуда-то торжественный звон, – бом-бом-бом.

Мафи присела.

– Что это?

– Набат, тревога, – вздохнула Капа, – до сих пор я ни разу не слышала его и очень надеялась, что колокол никогда не проснется. Иди в столовую.

– У меня трясутся лапы, – призналась Мафи, высунулась в коридор и вздрогнула: – Там лампа погасла! Мне страшно.

Капа подошла к самой младшей сестре.

– Знаешь, чего больше всего на свете следует опасаться? Страха. Тот, кто пугается темноты, вскоре начинает бояться сумерек, а потом и солнечного света. Ступай к маме и ничего никогда не бойся.

Глава 8
Прекрасный и опасный Флоран

– Спасибо всем, что пришли, – сказала Муля, оглядывая друзей и членов семьи, собравшихся в гостиной. – Мафи сегодня встретилась с дядей Эдгаром, он был в черных очках.

Чихуахуа Антонина прижала передние лапки к груди.

– Ах!

– Кто такой дядя Эдгар? – завертела головой Куки.

– Никогда о нем не слышала! – подхватила Зефирка.

– И мне о нем не говорили, а это обидно, – пропищала Марсия.

Муля встала и прошлась по комнате.

– Куки, Марсия и Мафи еще слишком малы, чтобы знать правду об Эдгаре. Зефирке я собиралась рассказать про Амулет Добра через неделю, как и положено, открыть ей истину в ее день рождения. Но придется изменить правилам. Черчиль, у тебя получится лучше, начинай.

Библиотекарь откашлялся.

– Очень прошу присутствующую молодежь не перебивать мой рассказ вопросами, зададите их, когда я закончу. Сразу скажу: лично я против, чтобы здесь сейчас присутствовали Куки, Мафи и Марсия.

– Вот как ко мне тут относятся, – обиделась последняя. – Почему Черчиль так сказал?

Мопс закатил глаза, вместо него ответила белка Матильда:

– Потому что ты уже задаешь вопрос. А просили этого не делать. Маленькие дети не умеют себя вести, и у них мало ума. Я тоже за то, чтобы малышню удалить с собрания.

– Нет, – возмутилась Куки, – я сообразительнее многих.

Капа распушила уши.

– Тот, кто имеет ум, не затевает глупых споров. Черчиль! Они останутся. У нас нет выбора. Сделай одолжение, начинай без долгих предисловий. Если кто прервет тебя, мы поймем, что этот член семьи не умеет себя вести по-взрослому, и велим ему покинуть гостиную.

Мафи быстро прикрыла лапами рот. Нет, нет, нет, она ни за какие кексы не произнесет ни слова.

– Давным-давно, в незапамятные времена, – голосом профессора, который привык читать длинные лекции, начал Черчиль, – в Прекрасной Долине появился незваный гость. Почтовым жабом тогда был Франки, он вернулся с посылкой из мира людей, забыл запереть за собой таинственную дверь, и к нам пришел большой пес с круглыми желтыми глазами. Незнакомца звали Вольф, он рассказал, что в мире людей голодал, его били, мучили, не любили, и попросил разрешить ему остаться в Прекрасной Долине. Жители Долины от души пожалели Вольфа и стали ему помогать. Новому члену общины построили дом, вылечили его больную спину, ему приносили вкусную еду, красивую одежду. Новичок плакал от радости, говорил, как он счастлив. Вскоре все его полюбили за кроткий нрав и желание помочь другим. Вольф стал садовником, у него оказался большой талант, он вырастил необыкновенные цветы, которых мы раньше никогда не видели. Мой отец был очарован, когда узрел большой куст, усеянный кипенно-белыми огромными махровыми соцветиями, который Вольф принес ему в подарок со словами:

– Карл, мне хочется посадить в знак моей величайшей благодарности за приют и ласку это волшебное растение у вас под окном. Оно будет всегда прекрасным, через некоторое время изменит цвет, станет красным. Цветок называется Флоран, он подарит вам здоровье, силу, долголетие.