Почему же уродец? – Маша заметила, что улыбается. – По-моему, очень даже красивый…
– Нонсенс! – безапелляционно прервал ее граф. – Парку не повезло! Мой отец решил отстроить себе замок в момент расцвета неоготики, стиля нелепого и претенциозного. Подождал бы еще лет пять – вступило бы в свои права ар-нуво, было бы совсем другое дело… Но сам парк! Ему-то уже лет четыреста, как и тем подъездным воротам, через которые вы вошли, и как раз в момент строительства замка, когда у семьи еще были средства, парк был на пике своей славы! Отец пригласил прекрасного пейзажиста, тогда еще не выродились настоящие мастера своего дела – к ним записывались в очередь. Отец хотел именно английский вариант – тот, что не навязывает себя, а развивает данное природой, доводя до совершенства. Вот, к примеру, эта перспектива, которая так вас сразу увлекла, – она кажется естественной, но ею не является. Все продумано: природное движение глаза, чередующаяся высадка деревьев с более темной или светлой листвой. Открытое пространство, сменяющееся тенистыми аллеями, за которыми весь год – по очереди – цветет кустарник: спирея, рододендроны, люцеус… – д’Урсель любовным взглядом обвел пейзаж и вздохнул. – Во времена моего детства этим великолепием занималась целая армия садовников. Одни специализировались на стрижке изгородей; другие мели дорожки, следили, чтобы было достаточно гравия и не пробивались сорняки; третьи ухаживали за розарием вокруг беседки, что рядом с террасой, – мама любила букеты в доме с душистыми «старыми» сортами роз. Этим розам сейчас больше ста лет, а они все еще цветут… – Он опять вздохнул. – Но заботиться о них у меня уже нет сил. Мне девяносто три, и я ухаживаю за парком практически в одиночку, только иногда вызываю подмогу – мальчиков из садовой фирмы. Для крупных работ.