Глава 2. Начало пути

Дом я покинула этой же ночью, не взяв с собой ничего, что могло бы хоть как-то указать на мою связь с Семьёй. Переоделась в мужскую одежду, одежду слуги, волосы остригла, и их было ни капельки не жалко, стоило лишь вспомнить, как Он забрал ленту. Я окажу услугу человечеству, избавив мир от этого чудовища, вот только как бы это сделать, чтобы точно и с гарантией?.. Он ведь очень могущественный волшебник, как говорят, а у меня теперь нет… и уже никогда не будет ни капли силы. Из-за него.

Тётя даже не захотела знать, куда я отправлюсь, и это меня, конечно же, задело. Но она всё объяснила – чтобы если её будут допрашивать, она бы не выдала меня. И моя детская обида тут же сменилась раскаянием и новой волной ненависти к Нему. Спросить тётю, что именно сказал ей Император, почему ей пришлось сделать именно это и именно так, мне и в голову не пришло, а если бы и пришло, то язык бы не повернулся – у неё такое горе, а она думает всё равно о моём спасении!

А вообще-то, даже и спроси меня тётя Эльза, куда я направлюсь, мне было бы нечего ей сказать. Я не знала куда идти, и остаток ночи провела в единственной закусочной в этом городе, работающей круглосуточно. Просто оставаться на улице мне было страшно. Мужская одежда вовсе не сделала из меня мальчика, даже и с остриженными волосами я смотрелась женщиной. Молодой и слабой.

Наверное, стоило пойти в храм, но женщинам в мужской одежде вход туда заказан… Да и что дальше-то? Монастырской жизни мне и так хватило на много лет вперёд, и не поможет это никак достичь моей цели, о которой не только вслух говорить нельзя, о ней и думать не рекомендуется.

Решение нашло меня само. Я клевала носом над мерзким и давно остывшим, отчего его вкус сделался ещё гаже, кофе, когда на площади за окном появились глашатаи.

– Военное училище, – отвратительно бодро декларировали они, – шанс сделать блестящую карьеру для тех, у кого нет за спиной богатого Рода или влиятельной Семьи! Лучшие выпускники попадают в личную гвардию Императора! Бесплатное обучение и полное довольствие!

Вот оно, – поняла я. Идеальный путь для меня. Я стану лучшей, чего бы это мне ни стоило, попаду во дворец и прикончу чудовище. Может быть, не сразу. Может, даже не в первый год. Но я найду подходящее время, улучу тот самый момент, когда шансы на успех будут максимальны. Я научусь ждать, обманывать и лебезить. Я всем, я и телом своим, и честью готова пожертвовать, чтобы подобраться к нему в качестве любовницы, если иначе никак, ведь остаться в живых у меня всё равно нет никаких шансов, даже если покушение удастся. О неудачном даже упоминать не буду… Хотя что-то я забежала далеко вперёд. Для начала надо просто поступить и стать лучшей.

И я отправилась в училище, благо оно недалеко – город я знаю очень плохо, ведь бываю тут раз в год и недолго… впрочем, правильнее, наверное, сказать «бывала», потому что теперь, если всё получится, я буду здесь жить. Поближе к Нему, смыслу всей моей неудавшейся жизни. Только-только начинающейся и уже очевидно неудавшейся.

Мой прекрасный план – а пока я шла до училища, мысленно уже успела его закончить и попасть во дворец – споткнулся на первом же шаге.

– Нет, – сказал мне полностью седой и, казалось бы, добродушный мужчина. Железно так сказал. – Не возьму!

– Почему? – спросила я, чувствуя, как к глазам подступают слёзы. Обычно я вовсе не такая плакса, но события последних суток заставили меня ощутить себя крайне беззащитной, уязвимой и одинокой, я ещё не нашла равновесие после случившегося, и теперь каждая мелочь легко выбивала меня из колеи.

– Во-первых, потому что ты сейчас заревёшь, – добродушно-насмешливо пояснил он, и я сжала кулаки, впиваясь ногтями в ладони – не плакать, не смей, Аника дес Аблес, плакать! Ты урождённая дес Аблес, и хотя бы этого у тебя не отнять, а значит веди себя достойно! – Во-вторых, ты через неделю… максимум через неделю сбежишь, – закончил он и равнодушно отвернулся, уставившись в окно.

За окном щебетали птицы, занимался прекрасный ясный день. Это утро я должна была встретить, уже получив своё взрослое имя, пересматривая подарки и ощущая в себе упругий комок семейной силы, а вовсе не так, в обшарпанной приёмной военного училища моего Врага, под скучающе-ленивым взглядом этого старика…

– Не заплачу. Не сбегу, – коротко и по-военному отрывисто отрапортовала я.

Он вздохнул и медленно, словно бы неохотно перевёл взгляд на меня.

– На тебе практически во-о-от такими буквами написано, что ты неженка и богачка, – снисходительно осмотрел меня с ног до головы, одной рукой барабаня по столу, другой подкручивая усы. – Чего сбежала-то? – спросил неожиданно участливо. – Жених, чай, не приглянулся? Ну так через неделю жизни тут он тебе красавцем и вообще лучшим мужчиной на земле покажется, лишь бы отсюда свинтить… Так что нет. Сэкономь мне время, а себе нервы – вернись к маме с папой прямо сейчас.

– Мне некуда возвращаться, – глухо отозвалась я. – У меня нет семьи, у меня никого нет! Так что я не сбегу, клянусь. Ни через неделю, ни через месяц, ни через год.

– Ох, девонька, – печально вздохнул седой, – не знаешь ты во что ввязываешься, ох, не знаешь…

– Я упорная. И мне очень надо! – прошептала я, стараясь смотреть прямо перед собой и не моргать – чтобы проклятые слёзы не сорвались вниз и всё не испортили.

– Упорная она, – буркнул он. – Все вы упорные… до первой полосы препятствий или до первого тренировочного боя упорные. А потом сразу «я ошиблась!», «я передумала!», «у меня долг перед семьёй!» – последнюю фразу он произнёс, явно копируя чью-то капризно-жалобную интонацию.

Я упрямо молчала. Кажется, даже подбородок невольно выпятила вперёд. Настоятельница меня за такое выражение лица всегда ругала, но здесь оно, кажется, наоборот пришлось кстати.

– Ну ладно, ладно… вот, заполняй… – протянул мне бумагу, но при этом продолжил ворчать. – Такое упорство, да в нужное бы русло… вот чего вы, девки, в военном училище позабывали? Не женское это дело-то…

Вообще-то, я была с ним согласна. Совершенно не женское. И душа у меня к этому не лежит. Вернее, не лежала до вчерашнего дня. Вчера мне ещё хотелось порхать, щебетать и собирать комплименты и цветы. А сегодня меня почти трясло от жаркой ненависти, и она требовала выхода. Пусть нельзя пока убить причину моих бед, но хотя бы кого-нибудь ударить, или куда-нибудь бежать, или ещё что-нибудь делать, вкладывая чёрный огонь злобы в какое-нибудь физическое действие. Иначе он сожжёт меня изнутри куда раньше, чем я доберусь до Него. Так что полоса препятствий и тренировки – то, что надо.

Я присела на подоконник, такой же обшарпанный как и всё здесь, и уныло заполняла бесчисленные пункты. Родители – нет, родственники – нет, приговорённых родственников – нет и не было… Несколько вопросов поставили меня в тупик, и хорошо, что этот седой и ворчливый старик не следил за тем, как я заполняю, потому что нормальная девушка не будет зависать на несколько минут над вопросом «место жительства в течение последних трёх лет». А я задумалась, и сильно. Монастырскую школу указывать тоже нельзя, туда берут только богатых и родовитых, так что вычислить меня будет плёвым делом. В конце концов, я указала название одной из деревень на другом конце страны, надеюсь, сейчас проверять они не будут, а ближе к выпуску я позабочусь о том, чтобы мою легенду подтвердили.

Наконец, справившись с коварными и не очень пунктами, протянула бумагу старику и получила взамен бирку.

– Добро пожаловать в Императорское военное училище, – вздохнул он и так покачал головой, что я поняла – не верит в меня, не одобряет и даже немного жалеет.

Но я не нуждаюсь в жалости. Я нуждаюсь только в мести. И только что сделала к ней первый шаг. Теперь надо стать лучшей и попасть во дворец. Я справлюсь, тётя. Я отомщу за тебя и за себя, и, конечно, за братьев. За всю нашу Семью, за нашу страну, за сотни тысяч людей, чьи жизни искорёжило это жестокое чудовище!

Об училище и годах, проведённых там, рассказывать, в общем-то, нечего. Однообразные, монотонные, выматывающие будни. Первый год было особенно тяжело – я и в самом деле была слаба и изнежена, у меня сбивалось дыхание уже на третьей минуте бега, а уж о том, чтобы подтянуться, не стоило даже и мечтать. И я бы наверняка отступила, ведь принимавший меня старикан был абсолютно прав – иди речь действительно о нелюбимом женихе, я бы полюбила его уже на третий день, когда все мышцы ныли так, что я даже чихнуть без стона не могла. Но отступать и уходить мне было некуда, а потом как-то всё притерпелось и кое-что даже понравилось.

Друзей у меня не было, и первый год это меня очень мучило и расстраивало, сама себе до конца не отдавая в этом отчёта, я мечтала о каком-нибудь могущественном друге, который взял бы меня под опеку и решил все мои проблемы. И это чуть не сыграло со мной дурную шутку – я едва не ввязалась в отношения со старшекурсником, остановило меня только то, что моя репутация должна быть безупречна, а ранние и внебрачные связи в таком случае совершенно лишние. А уже потом я узнала, что он к тому времени успел переспать со всеми девушками нашего училища – благо было их крайне немного, и я была ему нужна «для галочки», закончить список. Конечно же, никаких моих проблем он бы решать не стал… Потом я как-то свыклась с мыслью, что доброй феи и даже просто доброй тёти в моей жизни никогда больше не будет, все свои проблемы я должна решать сама, и потребность немедленно с кем-то подружиться сильно поутихла. Особенно после того, как я осознала, что, возможно, кого-то из моих сокурсников мне придётся убить, добираясь до своей цели.

За всё время моего обучения Император Ашш посещал своё военное училище всего три раза, и каждый врезался мне в память в мельчайших деталях. Первый визит случился буквально через два месяца после моего поступления, и я, в величайшей гордыне и огромной трусости, решила, что он пришёл за мной. Сам. Лично. Соответственно, перепугалась невероятно, ибо ни о каком нападении, тем более успешном, речи идти пока не могло – я ещё только-только, еле-еле осваивала полосу препятствий.

Но Он прошёл мимо, совершенно меня не заметив, и потом тоже ничего не произошло, меня не вызвали к директору, не взяли под стражу, не попытались убить… ничего. И пришлось признать – он не узнал меня. Он совершенно меня не запомнил, у него даже никаких ассоциаций не мелькнуло, и это на самом-то деле прекрасно, хоть и бьёт немного по остаткам моей самооценки – я ведь красивая! Как можно было меня сейчас не заметить и вообще так быстро забыть?

После этого Император надолго отправился в очередной военный поход, победоносный, как и все его походы, но я всё равно волновалась – как мне дальше жить, если его убьют? Я хочу убить его сама. Вот этими руками. Всадить отравленный – обязательно отравленный, и самым сильным ядом! – клинок в его сердце и, глядя в тускнеющие и угасающие серебряные глаза, сорвать эту его вечную маску, гордо объявляя, за что именно мщу. Мне даже снилось иногда, что я его убиваю, но никогда эти сны не приносили радости и облегчения, ведь там всегда было что-то не так. Я убиваю не Императора, а его двойника, а сам Ашш стоит и смеётся, и говорит, что теперь тёте моей конец… или же я не успеваю снять маску и увидеть его лицо, а мне это почему-то важно, но тело исчезает раньше, чем у меня это получается. Пару раз мне снилось, что всё наоборот, и это он меня убивает, и эти сны, как ни странно, оставляли самое светлое послевкусие.

Второй визит Императора случился в конце моего второго курса. Мне было уже почти семнадцать, я неплохо бегала и стреляла, сносно дралась, и мне стоило большого труда не пожирать своего врага глазами, примериваясь к его шее или к его сердцу. Рано, слишком рано. Да будь я даже величайшим стрелком в мире, всё равно покушение здесь и сейчас было бы обречено на провал. Уверена, на нём столько магических защит, даже если это двойник, что начни хоть мы все стрелять, ничего ему не будет. Только рассмеётся, а потом как жахнет каким-нибудь своим адским заклинанием, превращая училище в обгоревший пустырь… Четыре раза я оказывалась близко к Нему. И каждый раз, когда он проходил мимо, совершенно меня не заметив, испытывала смешанные чувства – облегчение и почему-то разочарование. Наверное, я в чём-то чокнутая, и наклонности у меня слегка самоубийственные – кто ещё захочет попасть под тяжёлый взгляд этих серебряных глаз.

А в третий свой приезд Император Ашш-Ольгар меня заметил.

Это был уже самый конец моего обучения, смотр, после которого нас ожидало распределение, и на этот самый смотр должен был приехать кто-то, отвечающий за охрану Его Императорского Величества. Так что я старалась. И на полосе препятствий, и в ближнем бою, наплевав на негромкую, но отчаянную просьбу противника хоть немного поддаться. Впрочем, как ни старайся, но один бой из трёх я всё-таки проиграла – противник пошёл на подлый приём, но, честно говоря, я его не осуждаю. Сама бы так сделала, представься возможность. Не то чтобы цель оправдывала совсем уж любые средства, но маленькая подлость, которая, возможно, и не подлость вовсе, а жизнь человеку спасёт – на одной чаше весов, и жизнь настоящего чудовища – на другой. Тут, по-моему, расклад очевиден.

Я стояла, размазывая кровь из рассечённой щеки – неудачно упала, и слушала, как моему находчивому противнику присуждают победу. И когда прозвучал вопрос, не сразу даже поняла, что это мне. И кто его задал, я тоже поняла с непозволительным опозданием.

– Не будешь опротестовывать? – вроде бы негромко спросил какой-то мужчина, но все разом замолчали.

– Нет, – хмуро ответила я, обводя взглядом трибуны и пытаясь понять, кто именно со мной говорит.

– Почему? – спросил мужчина с белоснежными волосами и в синей маске, и я запоздало заметила, что мой недавний противник давно уже преклонил колено, и сама тоже поспешила опуститься на песок. И, главное, взгляд опустить.

– Всё было честно, мой Император.

– Честно? – насмешливо переспросил он.

– Как в жизни, – пояснила я, упрямо стискивая зубы. Потом опомнилась и торопливо добавила, – мой Господин.

– Повтори, – вкрадчиво предложил он, и я осознала, что снова облажалась. Не господин! Император! Господин он для своих личных и доверенных слуг, для меня Император. Вот что же со мной такое?! От волнения несу какую-то чушь, надо срочно исправляться, пока окончательно не опозорилась.

– Как в жизни, мой Император, – виновато повторила я. Но его это почему-то не устроило.

– Нет, – жёстко сказал он.

– Мой Господин, – неуверенно повторила я.

– Да, – сказал он. – А мне, пожалуй, нравится, как это у тебя звучит…

Он так это сказал, что ни у кого не осталось, наверное, никаких сомнений, что сегодня же я окажусь во дворце. Вот только не в карауле, а в спальне Императора, и уже там буду выдавать ему это вот «мой Господин» на разные голоса… ну или в разных позах. Вероятно, я должна была покраснеть. Может быть, он ждал именно этого. Но я не отреагировала никак. Во-первых, за последние годы обучения я наслушалась такой похабщины от некоторых особо озабоченных, что скажи он мне про спальню прямым текстом, это и всё равно был бы детский лепет. А во-вторых… во-вторых, я давно готова и на это, только вот не думала, что и в самом деле он положит на меня глаз.

– Хочешь во дворец? – тем временем спросил он, и я ответила честно, что да, хочу, и тут же замялась, не понимая, как его называть. Всё-таки господином или – пошутили и хватит – называть теперь снова Императором? Тяжела, оказывается, придворная жизнь. Я вон ещё даже во дворец не попала, а уже растеряна. Но молчать вечно нельзя, и я всё же рискую и добавляю:

– Мой Господин.

А он молчит. И я совершенно не понимаю – рассержено молчит, задумчиво, или попросту потерял ко мне интерес, ведь глаза поднять слишком страшно. Вдруг это никакой не двойник, вдруг это он сам, мой Враг и величайший волшебник, читающий мысли лишь встретившись взглядом…

– Убей его, и ты во дворце, – предложил Император, и, ещё не зная, на кого он показывает, я испытала искушение согласиться. Но взгляд всё-таки подняла. Его Императорское Высочество показывал на моего противника, и одновременно, видимо, сковывал его заклятием, потому что бедный Ласс смотрел с ужасом и отчаянием, но при этом совершенно не шевелился.

Я опустила взгляд на меч. Что это? Проверка? Точно проверка. Вот только я что-то не понимаю, как правильно её пройти. Хотя это и неважно, потому что выбора у меня нет. Одно дело – маленькая, не очень благородная хитрость, и совершенно другое – убить обездвиженного, ни в чём не повинного человека на потеху этому чудовищу.

– Ну? – поторопило меня чудовище.

– Простите, мой Император, – отозвалась я, снова буравя взглядом песок и выделяя тоном обращение. Не господин. Император. Как и для всех, как и полагается. Хороший был шанс, но не срослось, так не срослось.

Судя по тому, что объявили следующий бой, Император Ашш мгновенно потерял ко мне всякий интерес. Вот так и не делаются карьеры… и хотя нет у меня сомнений, что поступила правильно, но никак не получается отделаться от мысли – а может, надо было согласиться? Ну не стал бы он доводить и в самом деле до убийства… А так я не выполнила приказ Императора, и, кажется, профукала прекрасный шанс попасть во дворец. Вот как теперь? Служанкой наниматься во дворец? Или горничной к его любовнице? Но тут не угадаешь – он их меняет постоянно, не успеешь устроиться, как он уже с другой…

Ласс что-то сбивчиво говорил, сидя рядом со мной на трибуне, кажется, извинялся за наш бой, благодарил за то, что я не стала нападать, даже вроде бы что-то предлагал – угостить меня ужином, а то и завтраком, нет-нет, это всё без намёков, просто дадут же увольнительную, первую за несколько месяцев… я не вслушивалась. Смотрела на бои своих сокурсников, но не видела их. Перед глазами стояла фигура с белыми волосами, и мне казалось, что я чувствую его взгляд на себе. И во взгляде этом холодное любопытство, от которого становится дико и страшно, но, наверное, я просто себе это придумала. С чего бы Ему на меня смотреть? Конечно, придумала. Не может он на меня смотреть, физически не может, я сижу там, где ему меня не увидеть, разве что он встанет, пройдёт в другую часть ложи и вообще отвернётся от боёв… И нечистый меня дёрнул посмотреть-таки на ту самую ложу. И встретиться взглядом с серебряным льдом.

– Беру, – сказал Император, и я, что самое ужасное, его услышала, вопреки всем законам природы. Правду говорят, видать – колдует как дышит.