Глава 9. Тая

– Тай, иди на кухню! Обед стынет, – Вера затихла в дверях. Ее взгляд прожигает во мне сотую дыру за эти три дня.

Я приехала к ней в тот день, когда вконец ушла от Игоря. Вера живет на окраине города в старой двухкомнатной квартире, доставшейся ей от бабушки. Переступая порог, сразу вспомнился дедушка и его хрущевка в маленьком городке за триста километров от столицы.

– Сейчас иду, – отодвигаю ноутбук, позаимствованный у Веры, и кошусь на старенький смартфон, опять же Верин.

Плетусь за ней на крохотную кухню. В воздухе пахнет супом, слюна скапливается, а желудок отзывается на запах. А я и не чувствовала голода, пока не оказалась на кухне.

Едим молча. Слышен только стук приборов о тарелки. Звенят в полной тишине, как по нервам играют.

– Не получается? – тихо спрашивает Вера.

Коротко мажу по ней взглядом и снова утыкаюсь в свою тарелку. Ребра сплющивает какая-то беспросветная куща. Мне стыдно признаваться Вере, что некуда пока съехать от нее.

– Сейчас написала одной клиентке, я ей рисовала одну картину на день рождения ее мужа. Может, откликнется. Вдруг у кого-то еще намечается юбилей, – шепчу, в глаза смотреть не хочу. Боюсь увидеть жалость.

А я сильная, справлюсь. По крайней мере так дедушка всегда говорил. А он врать не будет.

– Хорошо, – коротко отвечает. Чувство недосказанности повисает в воздухе как развешенное белье. Мешает, а в носу чувствуешь его запах.

– Вера, я как только найду работу, – проглатываю последнюю ложку супа. Вкусный. Вера всегда вкусно готовила, – обязательно найду хоть комнату и съеду.

Еще бы побыстрее работа нашлась. Вслух, конечно, не озвучиваю. Самой тошно от такого подвешенного состояния. Как на крючок повесили, ногами болтаешь, а слезть не можешь – не получается.

– Да все в порядке, Тай, – коротко улыбается. А в душе червячок грызет от ее улыбки. Вера никогда ни с кем не делила жилплощадь.

Киваю. Собираю наши тарелки и включаю воду, чтобы помыть посуду. Вера щелкает чаем и достает сладкое. Аккуратно раскладывает в блюдо и ставит на стол. Все делаем молча. Тоскливо становится от этого молчания.

– А ты не думала, что это твой Игорь старается… ну… – замолкает.

Сердце сжимается на максимум и стучит яростно и больно. Меня такая мысль тоже посещала. Когда в тридцатый раз меня посылали и с заказами, и в галереях. Во всех местах, где я хоть как-то могу работать, говорили одно и то же. Надежду разрезали своими обещаниями “перезвонить”.

– Не думаю, что он такой злопамятный, – саму пока страх раздавливает в кашицу.

– Я вот думаю наоборот, – Вера скрещивает руки на груди и пристально вглядывается в лицо. Его печет как в июльский полдень.

– Вер, я была одной из многих для него. Зачем так заморачиваться? – не отстаю. Стараюсь переубедить саму себя. Но сомнения с каждой прожитой минутой плющом обвивают и губят.

– Ну, смотри. Только я бы на твоем месте присматривала совсем другую работу. Чтобы хоть какие-то деньги были.

Она уходит с кухни. Здесь пахнет раздражением. Оно покалывает плечи, руки, движется вниз по ногам. Колет все тело и мышцы.

Помыв посуду и убрав ее в навесной шкаф, иду обратно к ноутбуку и открываю новую вкладку с вакансиями в ближайших кафе, магазинах.

Ведь Вера права. Сейчас мне нужна хоть какая-то работа.

Телефон подает признаки жизни. Незнакомый номер высвечивается и мигает. Я отчаянно глотаю большими глотками воздух. Напряжена до предела. Тронь – рассыплюсь. Внутри какой-то переполох. Все органы будто взбунтовались и долбятся друг об друга. Чувствую каждый удар.

– Тая, телефон, – Вера подходит близко и тормошит за плечо.

– Страшно, – хрипло говорю, – вдруг это он ?

– Тогда тем более!

Сама нажимает на зеленую трубку и передает мне телефон.

– Алле?

Не узнаю голос. Я будто сутки торчала в подземелье и напиталась землей и сыростью. А тело стягивает высоковольтным проводом. От него искрит и бьет разрядом.

– Новостройки в Москве! Успейте куп…

Бросаю трубку. И отбрасываю от себя телефон как какую-то подброшенную врагом заразу.

– Спам? – с грустью в голосе спрашивает Вера.

Просто киваю несколько раз. Остановиться не могу. В горле горечь и спазм, слезы сдерживают.

– Он ведь так и не позвонил?

В душе сгущается туман. Мне не хочется поднимать эту тему снова на поверхность, но и в себе держать невыносимо. Как уголек катается внутри истерзанного тела и не дает ему жить дальше.

В тот вечер, как я пришла к Вере, первое, что сделала, позвонила оператору, чтобы мне вернули мой номер. Глупо, да? Им не помогли даже моя истерика и мольба. Сердце граблями царапали их «Невозможно это сделать, потому что номер действующий. Оформлен не на ваше имя”».

Ну, конечно. Я же полная дура тогда была, когда Игорь полностью взял расходы за связь. И телефон, и тариф, и номер. Все на него. От меня-то вообще что осталось за этот год? Непроходимой глупышкой была.

«Верни мне сим-карту» – попросила я Игоря в сообщении.

На следующее утро в салоне связи мы встретились, чтобы перерегистрировать номер на меня. Я вздохнула с облегчением, но сутки были потеряны. Сутки мучений и неведений.

Я боялась, что Игнат мог позвонить. Как ненормальная измеряла шагами маленькую комнатку и сгрызала ногти в кровь.

Он не звонил.

И через день тоже не было от него звонка.

А сегодня я съела себя изнутри в какой-то нервотрепке. Сама стала клубком нервов. Только тишина. Один спам и… спам.

– Тая, а может, тебе пойти в его ресторан?

– Зачем? – низко спрашиваю. Каждый звонок с незнакомого номера высасывает из меня силы как комар-кровопийца.

– Мало ли что могло случиться?

Вскидываю на Веру глаза, и сердце начинает кружить вокруг своей оси как в танце. Ритм уже не важен, оно просто бьется заведенной игрушкой.

– Его телефон же я уронила! Он ударился об кафель, – изъясняюсь сумбурно. Мысли плывут по течению быстро.

– Ну вот! – ободряет.

Пью воздух через трубочку. Он стал густым и вязким как кисель.

– Собирайся, поедем к нему. Хочу даже взглянуть на него, – Вера заговорщически улыбается и подмигивает.

Я приободрилась. Вера дает мне свое платье. Не могу же я пойти в своих обычных джинсах и кофте. Наношу какой-никакой макияж. Стрелки ровно только нарисовать не могу. От волнения руки не слушаются, и черная подводка коряво мажет вдоль века.

Выхожу из ванны, когда Вера уже стучится в дверь. Оглядываю себя в зеркало несколько раз, кручусь вокруг и так, и эдак. Прям как на свидание собираюсь. Вслепую.

Идея кажется мне сначала разумной, а потом тоска накатывает. Что, если он и не собирался звонить? Что, если это была просто игра для наивной девчонки Таи, которая решила поверить в благородство после проведенной ночи. Липкой паутиной обматывает от этих вопросов.

– Едем?

Вера тоже уже готова. Одну она меня отпускать, как я вижу, не собирается. Никак не могу понять, нужна ли мне поддержка в ее лице или нет. Все такое спорное и непонятное, разобраться не могу. Кидает в разные стороны и рвет пополам как старую фотографию.

Киваю, и мы выходим. На такси добираемся до его ресторана. У меня дыхание прекращается, стоило мне увидеть вывеску ресторана и яркие огни. Та ночь оскароносным фильмом прокручивается перед глазами, даже музыка в голове играет.

– Все хорошо? – интересуется. Не знаю, что ей ответить. Да и себе свой поступок пока непонятен.

Невнятно пожимаю плечами. Зубами шлифую губы, всю помаду съела. Зачем, спрашивается, красила их. Румяна и те сползли. Стала снова бледной, болезненной.

Стараюсь выпрямиться, спина гудеть от напряжения начинает, плечи расправляю. А ноги перестают слушаться. Чеканю шаг как солдат.

Нас встречает та же хостес, что и была в тот вечер. Она оглядывает сверху донизу. Скептически и с долей такого презрения, будто я и правда в джинсах и кофте пришла.

Неприятно стало. Словно тухлой водой облили и ходят вокруг, принюхиваются.

– У Вас заказано? – играет голосом. Он сладкий, желудок в спазме сжимается от тошноты.

– Нам бы столик, – включается Вера.

Я стою и коротко переключаю свое внимание в зал. Ищу его глазами. Цепляюсь за любую похожую деталь. Сердце выбивается, его удары громкие. Кожа вся покрыта испариной, но мне нежарко. Колотит сильно, словно вирус гриппа в теле выживает.

Нас провожают за столик и подают меню. Стоит над головой как грозовые тучи. Облаком сладких духов обдают и давит на плечи булыжниками.

И тут я замечаю его .

Игнат выходит из открытой двери в обнимку с какой-то блондинкой. На ней шикарное черное платье и крупные серьги. Босоножки изящные и подчеркивают тонкие щиколотки.

Сердце рушится вниз и бьется в припадке. Мне не хочется верить своим глазам, но они не врут. Это Игнат. Их пара такая яркая и заметная, глаза выдавливает.

Смотрю на него долго и не дышу, пока перед глазами мерцать не начинает.

Реакция на увиденное поражает меня не меньше, чем эта картина. Тяжело пока уложить по полочкам в голове, что я все-таки поверила ему, решила, что он выделил меня из толпы.

– Хм… это обычная для него дело, – как бы невзначай говорит хостес. От нее не укрылось, куда я смотрю. Тело все замерло и мне больно даже пошевелиться.

– П-почему? – сдавленно спрашиваю.

– Игнат часто цепляет так девушек. Потом они едут в отель, – пожимает плечами.

Меня словно медленно поджигают. Правда, что открылась, такая горячая, стопы загораются.

Игнат со своей блондинкой о чем-то шепчутся и, не замечая никого вокруг, уходят из ресторана. До меня доносится аромат его туалетной воды. Терпкая и сладкая груша, что намертво въелась во все рецепторы. Выпить бы кислоты, может, вытравит. Потому что не хочу больше чувствовать ее. Это запах – синоним моего разочарования… в себе.

– Идем, – Вера говорит тихо, но меня как из рупора оглушает. Хлопает по барабанным перепонкам.

Слишком много я вложила в ту ночь. Кусок свой оставила в том номере.

Иду как в коматозе. Руки – плети, ноги переставляю с шорканьем. В голове тотальный коллапс и бедствие, политое розжигом. Спалить бы все на хрен.

А потом на меня накатывает смех. Истеричный и горький. Каждая клеточка моя источает его, содрогается в припадке. Не могу остановиться. Мы идем с Верой вдоль улицы, у меня уже глаза в пелене слез от этого смеха.

– Вот я дура, да? – переводя дыхание, говорю. Меня трясет от эмоций и чувств. Просто смешалось все в шейкере и долбится, соединяется, перемешивается.

Вера молчит. Обижать, что ль не хочет? А обижаться могу только на себя.

– Ты знаешь, к черту их. К черту Игоря, Игната этого… К чер-ту! Только надо взять себя в руки и идти дальше.

Слезы еще стекают по щекам. Но истерика сходит. В грудине еще что-то сжимается от обиды, выдавить хочется.

– Тая, у меня знакомой нужна уборщица два раза в неделю. Квартира хорошая, в центре. И деньги… тоже неплохие. Я могу тебя порекомендовать, – ловко переводит тему.

Уборщица? Она серьезно? Или считает, что я и так низко пала? Можно еще и покувыркаться в этой самой низине?

– Вера! Я – художница. Да, с работой сейчас проблемы, но… уборщица? – зло цежу. Как кнут хлещет эта злость.

– Ну, смотри. Только я тебя предупредила. Не успокоится твой Игорь, пока от тебя ничего не останется. Не найти тебе нормальной работы…, – чуть отходит вперед.

Я остаюсь стоять одна. На улице начинает крапать дождь. Капли крупные, но редкие. Слезы маскирует. Меня словно на нитки распустили, а связать что-то новое забыли.