Привет, меня зовут Андрюша.
Я вне себя от возмущения! Сейчас я расскажу вам, что здесь происходит.
Во-первых, я рассчитывал лечь спать после отбоя, ведь, как вы помните, я очень мало спал. Отдых необходим для растущего организма, тем более, что сегодня день выдался нервный и очень особенный.
Разумеется, я уважаю правила общежития, поэтому как только Максим Сергеевич сказал, что наступил отбой, я немедленно накрылся одеялом и принялся спать. Это было легко, потому что я в самом деле устал.
Разбудил меня шепот, причем такой, какого в нашем купе точно не должно быть.
Девчачий шепот.
Я подумал, что мне это снится, ведь у девочек приятные голоса, а мне вполне может сниться что-то приятное. Но когда я открыл глаза, оказалось, что совсем рядом с моими ногами сидит Фира. Ее длинные, густые, черные как смоль (устойчивое выражение) волосы были распущены и странно блестели в свете фонарей, мимо которых пролетал наш поезд. На белой столешнице она разложила карты. Вид у Фиры сделался самый загадочный.
Володя говорил:
– Капец, поезда мне так нравятся. Поезд – лучшее, что случилось в моей жизни. Обожаю поезда.
Рядом с ним сидела Валя. В темноте она, такая светленькая, почти светилась, будто призрак в мультфильме.
– А моя мачеха, – сказала Валя, – умеет гадать, как гадали еще в червивые времена.
– Я только один расклад знаю, – сказала Фира. – Это на судьбу. Только нельзя подряд двум людям гадать, я вспомнила.
Фира принялась собирать карты.
– Валя, посиди на колоде.
– А почему я? – спросила Валя.
– Должна девочка сидеть, чтобы энергетика очистилась.
Я едва мог держать себя в руках. Мало того что происходит антинаучная чепуха, так еще и после отбоя.
Я сказал:
– Что это вы тут делаете? У вас есть свое купе. А ну идите спать, не то я позову куратора.
Фира посмотрела на меня своими большими, блестящими в темноте глазами.
– Ленчик, – сказала она. – Ну ты же нас не заложишь, правда?
– Меня зовут Арлен, – сказал я. – Леня – это Леонид. А меня, пожалуйста, называй полным именем, как всегда раньше.
Я и возмутился, и смутился. Нет, мне совершенно точно не понравилось коверканье моего имени, но тон, которым она это все произнесла, был особым и прежде мне незнакомым.
Фира передала колоду Вале, и Валя на нее села. В этот момент меня ударили пяткой в нос.
– Боренька, – сказала Фира. – Он никому ничего не скажет.
Вышло не больно, но очень обидно. Я, не сообразив что делаю, сильно дернул Борю за ногу и едва не свалил его вниз (а это может быть фатально, и вообще крупное нарушение техники безопасности). К счастью, Боря ловкий, он успел вовремя схватиться за держатель для полотенец, и тот жалобно звякнул.
– Вот «сука», – сказал он. Да, именно так. – «Пиздец» тебе теперь.
Вынужден, к сожалению, привести эти слова именно так, как они прозвучали.
А потом Боря засмеялся. Обычно выражение на его лице всегда скучающее и надменное, такое, словно вокруг него вращаются все планеты и ему это решительно надоело. Но когда он смеется, то весь меняется, показывает белые острые зубы, становится похож на животное.
Андрюша говорит, что Боря похож на свинью. Он совсем не толстый, даже наоборот, поджарый, как многие активные дети, а ведь именно толстых мальчиков принято обзывать так. Но на свинью Боря похож в самом деле – из-за вздернутого носа и забавных щечек.
Андрюша называет его свиноподобным, что звучит, по-моему, жутковато. Еще Андрюша говорит, что маленькие поросята похожи на чертей.
Однажды мы ездили на экскурсию на скотобойню (где работают дедушка и бабушка Шиманова), и там свиньи издавали ужасные звуки, похожие на звуки ада. Хорошо, что на самом деле никакого ада нет.
Справедливости ради, у Володи такой же нос и тоже смешные очаровательные щечки, но его никто не сравнивает со свиньей, потому что он не такой злой.
Но вернемся к моим нынешним неудачам. Володя сказал Боре на меня «забить», и Боря, спустившись с верхней полки, сел рядом. Андрюша сказал:
– Фира, а ты мне тоже погадаешь?
Я почувствовал боль предательства, ощутил его, так сказать, во всю силу.
Андрюша все наблюдал за Фирой, взгляд его оставался неподвижным, а Фира сохраняла загадочный вид. Я вздохнул, и взял свою тетрадь, и начал это писать. Если людям будущего такое хоть капельку интересно, то ребята все еще гадают, хотя уже совсем наступила ночь. Самая что ни на есть настоящая.
Я лежу, пишу, свечу фонариком на страницы и пытаюсь думать о том, что раньше, на Земле, если люди ездили в другую страну на поезде, их проверяли пограничники с собаками. Мне бы хотелось увидеть пограничников с собаками. Наверное, у них были бы чудесные, здоровые и сильные, главное – очень умные собаки.
И все же мои мысли часто сбиваются на то, что девочки в темноте очень особенные, они словно светятся и почему-то кажутся удивительными.
Вот сейчас Фира говорит своим тихим нежным голосом:
– Семерка крестей – это знак дальней дороги. Сейчас мы посмотрим, какая это будет дорога, чем она для тебя обернется, Боренька.
– Трахну инопланетную красотку на руинах межгалактической космической станции, – говорит Боря.
Фира встряхивает густыми волосами и говорит:
– Будешь таким грубым, я тебе гадать ни за что не буду. – И она переворачивает еще одну карту в раскладе.
– Рядом с тобой всегда будет тот, на кого ты сможешь положиться.
– О, – говорит Володя. – Это ж я.
– Может быть, – говорит Фира осторожно. – А может быть, и нет. А вот восьмерка червей означает, что ты – счастливчик.
– Это я и без тебя знаю, – отвечает ей Боря.
В темноте белки его глаз блестят очень сильно, и он готов засмеяться, это видно. Почему-то гадания ввели всех в нездоровый ажиотаж. Я не одобряю гаданий, потому что это пустое развлечение. Необходимо строить будущее своими руками, а не надеяться на десницу судьбы.
Нам не на кого надеяться, кроме друг друга и самих себя. Даже, наверное, самих себя нужно написать в первую очередь.
Ночью поезд как будто сильнее шумит, и словно его качает больше, но это, наверное, потому, что скорость увеличилась. Я это чувствую и вижу.
Фира собирает карты, мешает колоду, снова передает ее Вале.
– Посиди еще.
Вот чем они занимаются.
Опять произошла небольшая пауза. Ко мне наклонилась Фира. От ее волос пахло чем-то сладким, и она спросила:
– А что это ты там пишешь, Арлен?
Мое имя она произнесла подчеркнуто жестко, но получилось все равно как-то до странного ласково.
Я ответил честно, и Фира сказала, будто бы я не ответил ничего:
– Дай-ка я и тебе погадаю.
Андрюша сказал:
– Давай, Арлен, это очень весело.
Андрюшин голос не наводил на мысли о веселье, но таков его голос всегда. Я не знаю, почему я согласился, и виню себя за это.
Фира сказала мне сесть напротив нее, я потеснил Андрюшу и уставился на белую столешницу. Фира разложила передо мной карты. Володя и Боря внимательно за нами наблюдали, и я чувствовал, что не могу ошибиться, хотя ошибаться не в чем – мне вообще не надо было ничего делать.
Фира перевернула первую карту.
– Король пик, – сказала Фира. Дедушка с добрыми глазами, нарисованный на карте, представлял собой рудимент отставшего государственного строя и не вызвал у меня никакой симпатии. Кроме того, ему следовало подстричься. – Это друг или неравнодушный к тебе покровитель.
Боря и Володя захохотали, я закрыл глаза и вздохнул.
– Интерпретация, – сказал я, – характеризует интерпретатора в большей степени, чем интерпретируемое.
– Что, Жданов, проведешь лето на коленях перед Максей? – хохотал Боря. – Неравнодушный к тебе покровитель, ой не могу, не могу!
Я сказал:
– Что еще можно узнать по поводу моего лета?
– Восьмерка пик – тень печали, – сказала Фира.
– Пионер не должен впадать в уныние, – сказал я. – Да и к тому же, это чувство слишком личное. Пионер не имеет право на личные чувства, ведь он общественное ставит превыше индивидуального.
Валя сказала:
– Ой, помолчи ты, интересно же.
Ее волосы тоже были распущены, но Валины волосы не доходили ей до плеч. Она сидела, подобрав под себя ноги, и почесывала колени. На ногтях у нее блестел золотистый лак, в неверном свете фонаря он казался трогательным и ярким.
В течение учебного года подобный внешний вид не поощрялся, но, конечно, начались каникулы, и я не стал делать ей замечание. Девочки есть девочки.
– Еще тебя ждут хлопоты, но в конце – примирение.
– С кем? – спросил я.
– С Максей, ясное дело.
– Я скажу Максиму Сергеевичу, как ты его называешь, – пообещал я.
Боря уперся языком себе в щеку, изобразив что-то весьма неприличное (впрочем, хочу думать, что подробностей я не понял).
– Этого карты не знают. Могу предположить, – сказала Фира, – что после хлопот и печали ты помиришься с кем-то, кто тебе дорог. Например, вы поссоритесь с Андрюшей и помиритесь.
Андрюша вздохнул так, словно наша с ним ссора уже решенный вопрос.
Я сказал:
– Спасибо, Фира, это было познавательно.
Потому что всегда следует благодарить человека за то, что он для тебя делает, даже если ты не со всем согласен.
Они теперь рассказывают анекдоты. У Володи есть любимый анекдот про девушку из Ялты. Это, как говорит Володя, анекдот о бессмысленности жизни. Когда Володя так говорит, его лицо приобретает какое-то совсем взрослое выражение, что комично.
Я расскажу этот анекдот в собственной редакции, потому что Володя употребляет слишком много сниженной лексики.
Анекдот про девушку из Ялты:
Мужчина умер и попал в так называемый рай, где встретил весьма гипотетического Бога. В раю мужчине относительно понравилось, однако был один вопрос, который не давал ему покоя.
Мужчина подошел к Богу и сказал ему:
– Господи, спасибо тебе за рай, здесь в самом деле очень здорово. Но не мог бы ты сказать мне, в чем был смысл моей жизни?
Бог сказал, расставляя театральные паузы в нужных местах:
– Смысл, смысл… Ялту помнишь?
– Помню, – ответил мужчина.
– Восемьдесят шестой год, – сказал Бог. – Ты там был на дне рождения у своего однокурсника.
– Да, помню. Мы ели шашлык. Были звезды. Очень красиво.
– Да-да, – сказал скучающим тоном Бог. – Разумеется, тебе понравилось. А девушку в красном помнишь?
– Девушку в красном, – задумался мужчина. – Да, пожалуй, помню. В красном, красивом платье с белым цветком на плече.
– Да, – сказал Бог. – Ее. Помнишь, она тебя попросила передать ей соль?
– Помню, – сказал мужчина. Пауза. Бог молчал. Мужчина поторопил его:
– Помню-помню, и что же? Я передал ей соль! И что же дальше?
– Ну и вот, – сказал ему Бог.
Это самый взрослый анекдот, который я когда-либо слышал. Все засмеялись, а я сказал:
– Бога нет.
Андрюша тоже рассказал анекдот. Его я приведу в авторской редакции.
Никто не хотел слышать анекдот от Андрюши.
– Я тоже знаю один анекдот, – сказал Андрюша.
– Один анекдот знаешь, дрочер? – засмеялся Володя и пригладил волосы точно так же, как это делает товарищ Шиманов.
– Всего один, – сказал Боря и шмыгнул носом.
– Ну ладно, если не отстанешь, тогда расскажи, – сказала Валя.
Андрюша вздохнул, посмотрел в окно, на темный лес на фоне фиолетового неба, похожий на детскую аппликацию.
– Жила-была одна вдова. Она пришла к гадалке и сказала: узнай мое будущее. Гадалка посмотрела в свой волшебный шар и сказала: тебя ждет большая потеря, наверное, ты станешь вдовой. Но я уже вдова, сказала женщина, мой муж умер две недели назад от рака. Да? Так спросила гадалка. Значит, ты потеряешь ребенка. Но все мои дети мертвы, сказала женщина, один умер во младенчестве, а другой погиб на войне. Но твоя собака, сказала гадалка, она умрет. Моя собака, сказала женщина, отравилась и умерла. Гадалка подумала-подумала и сказала: тогда ты потеряешь зонтик.
Я понял соль шутки, однако мне стало скорее грустно, чем смешно. У Андрюши куда лучше получается рассказывать страшные истории. Хотя, если подумать, история про вдову и зонтик – очень страшная.
Почему одни люди рассказывают анекдоты смешно, даже если анекдоты грустные, а другие люди рассказывают анекдоты грустно, даже если они смешные?
Я думаю, что ответ лежит где-то в области психологии.
А я все-таки лягу спать, потому что для психологической готовности и умственной продуктивности необходимо выполнять здоровую норму труда и отдыха.
О проекте
О подписке